Интуитивная логика

Заметить неправильность многих умозаключений можно и без специальных знаний. Для этого достаточно интуитивной, или естественной, логики, тех интуитивных представлений о правильности рассуждений, которые складываются у нас стихийно, в процессе повседневной практики мышления.

Однако интуитивная логика далеко не всегда успешно справляется со встающими перед нею задачами. Правильно ли рассуждает человек, когда говорит: «Если сейчас ночь, то темно; сейчас темно; следовательно, сейчас ночь». Это рассуждение интуитивно обычно оценивается как правильное, но достаточно небольшого размышления, чтобы убедиться, что это не так. Верно, что ночью всегда темно. Но если даже сейчас не ночь, из этого вовсе не следует, что сейчас светло: темно может быть и днем, во время солнечного затмения, перед очень сильной грозой и т.п.

Рассуждение строится по неправильной схеме: «Если есть первое, то есть второе; второе есть; значит, есть и первое».

Такая схема может привести к ошибочному заключению, что нетрудно проиллюстрировать на простом примере: «Если у человека повышенная температура, он болен; у него нет повышенной температуры; значит, он не болен». Оба исходных утверждения верны, но вывод неверен: большинство болезней протекает без повышенной температуры.

Обычно мы применяем логические навыки, не задумываясь о них, нередко не подозревая о самом их существовании. Но бывает, что, используя даже простую схему рассуждения, мы сталкиваемся с известными трудностями.

Психологи занимаются проблемой связи мышления с культурой общества, предполагая, что люди разных культур и мыслят в чем-то по-разному. Ни к чему определенному эти исследования пока не привели, но они показали, насколько высок процент логических ошибок в рассуждениях, опирающихся на интуитивную логику.

Вот как психологи описывают ход одного из экспериментов, проводившегося в Африке.

Экспериментатор. Однажды наук пошел на праздничный обед, ему сказали, что, прежде чем приступить к еде, он должен ответить на один вопрос. Вопрос такой: «Паук и черный олень всегда вместе едят. Паук ест. Ест ли олень?»

Испытуемый. Они были в лесу?

Экспериментатор. Да.

Испытуемый. Они вместе ели?

Экспериментатор. Паук и олень всегда вместе едят. Паук ест. Ест ли олень?

Испытуемый. На меня там не было. Как я могу ответить на такой вопрос?

Экспериментатор. Не можете ответить? Даже если вас там не было, вы можете ответить на этот вопрос. (Повторяет вопрос)

Испытуемый. Да, да, черный олень ест.

Экспериментатор. Почему вы говорите, что черный олень ест?

Испытуемый. Потому что черный олень всегда весь день ходит по лесу и ест зеленые листья. Потом он немного отдыхает и снова встает, чтобы поесть.

Здесь очевидная ошибка. У испытуемого нет общего представления о логической правильности вывода. Чтобы дать ответ, он старается опереться на какие-то факты, а когда экспериментатор отказывается помочь ему в поисках таких фактов, он сам придумывает их.

Еще пример из того же психологического исследования.

Экспериментатор. Если Флюмо или Йакпало пьет сок тростника, староста деревни сердится. Флюмо не пьет сока тростника. Йакпало пьет сок тростника. Сердится ли староста деревни?

Испытуемый. Люди не сердятся на других людей. Экспериментатор повторяет задачу. Испытуемый. Староста деревни в тот день не сердился. Экспериментатор. Староста деревни не сердился? Почему? Испытуемый. Потому что он не любит Флюмо. Экспериментатор. Он не любит Флюмо? Скажи: почему?

Испытуемый. Потому что, когда Флюмо пьет сок тростника, это плохо. Полому староста деревни сердится, когда Флюмо так делает. А если Йакпало иногда пьет сок тростника, он ничего плохого не делает людям. Он идет и ложится спать. Поэтомулюди на него не сердятся. Но тех, кто напьется сока тростника и начинает драться, – староста не может терпетьв деревне.

Испытуемый имеет в виду, скорее всего, каких-то конкретных людей или просто выдумал их. Первую посылку задачи он отбросил и заменил ее другим утверждением: люди не сердятся на других людей. Затем он ввел в задачу новые данные, касающиеся поведения Флюмо и Йакпало. Ответ испытуемого на экспериментальную задачу был неправилен. Но он был результатом вполне логичных рассуждений на основе новых посылок.

Для анализа задачи, поставленной в первом эксперименте, переформулируем ее так, чтобы были выявлены логические связи утверждений: «Если ест паук, то ест также черный олень; если ест черный олень, то ест и паук; паук ест; следовательно, черный олень тоже ест». Здесь три посылки. Вытекает ли из двух из них: «Если есть паук, олень также ест» и «Паук ест» заключение «Олень ест»? Конечно. Рассуждение идет по упоминавшейся уже схеме: «Если есть первое, то есть второе; есть первое; значит, есть второе». Она представляет собой логический закон. Правильность этого рассуждения не зависит, разумеется, от того, происходит ли все в лесу, присутствовал ли при этом испытуемый и т.п.

Несколько сложнее схема рассуждения во второй задаче: «Если Флюмо или Йакпало пьет сок тростника, староста деревни сердится. Флюмо не пьет сок тростника, Йакпало пьет сок тростника. Сердится ли староста деревни?» Отвлекаясь от конкретного содержания, выявляем ход рассуждения: «Если есть первое или второе, то есть третье; первого нет, но есть второе; следовательно, есть третье». Эта схема является логическим законом, и, значит, рассуждение правильно. Она близка указанной ранее: «Если есть первое, то есть второе; есть первое; следовательно, есть второе». Различие только в том, что в качестве «первого» в более сложном рассуждении указываются две альтернативы, одна из которых тут же исключается.

Почему-то в отношении логической интуиции, того чутья на правильность проводимых рассуждений, которое есть у каждого из нас, все настроены оптимистично. Большинство вполне удовлетворено своей интуитивной логикой, не замечает допускаемых логических ошибок и не видит особой необходимости в ее прояснении и усовершенствовании. Свое умение рассуждать последовательно и доказательно лишь немногие оценивают относительно невысоко.

Навык правильного мышления не предполагает каких-либо теоретических знаний, умения объяснить, почему что-то делается именно так, а не иначе. Интуитивная логика почти всегда недостаточна для критики неправильного рассуждения. К тому же сама она, как правило, беззащитна перед критикой.

Одна пожарная команда все время опаздывала на пожары. После очередною опоздания брандмейстер издал приказ: «В связи с тем, что команда систематически опаздывает на пожар, приказываю со следующего дня выезжать всем за 15 минутдо начала пожара».

Понятно, что этот приказ по своей сути абсурден. Над ним можно посмеяться, но выполнить его нельзя. Какие именно принципы логики им на-рушены? Как убедительно показать, что приказ логически несостоятелен? Интуитивной логики для ответа на подобные вопросы явно недостаточно.

Л.Н. Толстой сказал о первых годах своей жизни: «Разве не тогда я приобрел все то, чем я теперь живу, и приобрел так много, так быстро, что во всю остальную жизнь я не приобрел и сотой доли того? От пятилетнего ребенка до меня только шаг. А от новорожденного до пятилетнего – страшное расстояние».

Среди ранних приобретений детского разума огромную ценность представляет, конечно, язык, словарный запас и грамматика. Но не меньшую ценность имеет умение логически правильно мыслить. Оно незаметно и быстро усваивается в детстве.

Ребенок может сказать: «У тебя большой шар, а у меня красный», «Принеси мне коробочку точно такой величины, только чтобы была побольше» и т.п. Но постепенно его мышление становится более упорядоченным и последовательным. Слова складываются во фразы, фразы начинают связываться между собой так, что становится невозможным, приняв одни, не принять другие. В пять–семь лет период детской логики» заканчивается, ребенок начинает рассуждать «как взрослый». Усвоение языка оказывается одновременно и усвоением общечеловеческой, не зависящей от конкретных языков логики. Без нее, как и без грамматики, нет, в сущности, владения языком.

В дальнейшем стихийно сложившееся знание грамматики систематизируетсяи шлифуется в процессе школьного обучения. На логику же специального внимания не обращается, ее совершенствование остается стихийным процессом. Her поэтому ничего странного в том, что, научившись на практике последовательно и доказательно рассуждать, человек затрудняется ответить, какими принципами он при этом руководствуется. Почувствовав сбой в рассуждении, он оказывается, как правило, неспособным объяснить, какая логическая ошибка допущена. Это под силу только теории логики.