Число как глагольная категория

В составе глагольных словоформ также могут выражаться количе­ственные противопоставления. Мы в данном случае не имеем в виду синтаксическое число (т. е. проявление согласования глагола со свои­ми аргументами, когда данная граммема просто отражает субстантивную категорию числа); для проблематики, затронутой в настоящей главе, представляют интерес граммемы или дериватемы, связанные с коли­чественной характеристикой самой ситуации, обозначаемой глаголом. Таких значений существует два: это выражение множественности участ­ников ситуации (дериватемы мультисубъектности и мультиобъектности) и множественности (= повторяемости) самой ситуации. Второй тип множественности, называемый итеративностью, с нашей точки зрения должен рассматриваться среди элементов аспектуальной семантической зоны (с которыми итеративность тесно связана как диахронически, так и синхронно); значения множественности участников занимают проме­жуточное положение, примыкая, скорее, к семантической зоне актантной деривации; мы рассмотрим это значение в данном разделе.

Мультисубъектность, выраженная при предикате Р, означает 'большое количество Х-ов совершает Р'; мультиобъектность, соответственно, 'X со­вершает Р с/над большим количеством Y-ов'. Эти значения, в принципе, могут сочетаться друг с другом (ср. ситуации типа 'много людей поймало много птиц'). Подчеркнем еще раз, что речь не идет о согласовании с субъектом или объектом по числу: во многих языках с морфологичес­ким выражением данного значения внутреннее согласование отсутствует или имя вообще не имеет грамматической категории числа, но дело даже не в этом, а в том, что у данных показателей имеется собственное специфическое значение «большого количества» глагольных аргументов, которое не тождественно субстантивному множественному числу: напо­мним, что последнее означает не 'много', а всего лишь 'более одного'.

Интересно, что выражение мультиобъектности встречается несколько чаще, чем выражение мультисубъектности (это объясняется тем извест­ным фактом, что объект вообще более тесно связан с семантикой глагола); оно имеется в том числе и в русском языке, где осуществляется префик­сом на- в одном из его значений (ср. накупить книг, наделать долгов, наговорить глупостей и т. п.). Как Мультисубъектность, так и мульти­объектность хорошо представлены в авсгронезийских языках (особенно

типичны они для полинезийских), в эскимосско-алеутских, самодий-ских и многих других языках. Нередко данные показатели полисемичны: в качестве других значений встречаются как типичные значения актант-ной деривации (реципрок, ассоциатив), так и типичные аспектуальные значения (итератив, дистрибутив), что подтверждает их промежуточное положение в универсальном семантическом пространстве.

Для лексем, выражающих множественность аргументов, характерно не только использование морфологических средств, но и супплетивизм, когда значения 'Р с одним участником' (например, 'один человек идет') и 'Р с многими участниками' (например, 'многие люди идут') переда­ются разными глагольными лексемами: с точки зрения говорящих, при увеличении числа участников тип ситуации настолько изменяется, что возникает уже как бы совсем другая ситуация. Единичные примеры та­кого рода можно найти и в русском языке, ср. уничтожить ('одного или многих*) vs. истребить ('уничтожить многих или всех'), ср. также суб­стантивные лексемы болезнь ('одного или многих') vs. эпидемия ('массовая болезнь'), убийство ('одного или многих') vs. резня ('массовое убийство'), эмиграция ('одного или многих') vs. исход ('массовая эмиграция') и т. п. В языках с морфологическим выражением множественности аргументов таких пар, как правило, гораздо больше.