Глава 3. Нужных книг в библиотеке не оказалось, но уже на следующей неделе Гермиона сидела в общей гостиной старост

Нужных книг в библиотеке не оказалось, но уже на следующей неделе Гермиона сидела в общей гостиной старост, держа перед собой увесистый том, неизвестно какими правдами и неправдами принесённый в школу Макгонагалл. Странички в толстом тяжёлом переплёте пожелтели от старости, текст изобиловал старинными оборотами, но Гермиона могла с уверенностью сказать, что книгу не читали очень и очень давно. Она знала, что Макгонагалл несколько раз проверяла том на наличие охранных и предупреждающих заклинаний, но всё равно открывала его с опаской. А, открыв, долго не могла заставить себя не только просматривать текст, но и внимательно читать его, анализируя и делая для себя пометки на будущее.

Макгонагалл не сказала, откуда у неё эта книга, да Гермиона и не спрашивала. Ей было достаточно знать то, что за применение описанных в книге заклятий можно было загреметь в Азкабан, если не встретиться с дементором сразу. Поправочка: раньше можно было. Сейчас всё зависит от того, кем и против кого направлено это заклинание.

Неслышно открылась и закрылась дверь на лестницу, в комнату вошёл Малфой. Гермиона даже не заметила его, пока он не остановился прямо перед ней.

– А ты кроме книг ничего так и не замечаешь… Неудивительно, что даже твой Уизли встречался не с тобой, а с этой Браун.

Гермиона подняла голову, взглянула на Малфоя. Несмотря на идеальный костюм, аккуратную причёску и всегда презрительно-безразличное выражение лица, по глазам было видно, что он смертельно устал. Сегодня у них не было совместных занятий, и Гермиона вспомнила, что и за завтраком его не было. Интересно, где он пропадал, что так вымотался?

– А тебе какое до этого дело?

– Никакого. – Малфой бросил мантию на диван. – Но я хотел бы посмотреть на идиота, который будет с тобой встречаться.

Гермиона ничего не ответила, только вновь повернулась к книге. И неожиданно поняла, что нельзя было допустить, чтобы Малфой её видел. Но было уже поздно – слизеринец, придерживая страницы рукой, с интересом читал текст.

– Грейнджер, тебе никто не говорил, что читать такие книги опасно? – усмехнулся он, забрал весь талмуд и лениво пролистывал его.

– Нет, тебя забыла спросить, – буркнула Гермиона, злясь на себя, что позволила ему вообще узнать про книгу. – К тебе-то каким чёртом это относится?

– Просто интересно, почему лучшая студентка Гриффиндора читает историю тёмной магии.

– Малфой, если ты не заметил, то нас тут тёмной магии уже вовсю учат. – Гермиона рассмеялась. – А я всегда стараюсь узнать больше, чем дают.

– Гиблое дело, – Малфой усмехнулся и презрительно бросил книгу на стол. – По-моему, тебе пора распрощаться со званием самой умной в школе. Согласись, нынешняя программа не по твоим барсучьим зубам.

– Почему, Малфой? – Гермиона придвинула к себе книгу и вцепилась в неё, как будто боялась, что её сейчас заберут. – Не хочешь признать, что я лучше тебя?

– Нет, Грейнджер, – он открыл окно и, усевшись на подоконник, закурил. – Просто ты гриффиндорка.

Какой простой ответ! Как диагноз. Слизеринец, гриффиндорец! А Малфой, кажется, впервые сказал об этом без своего обычного презрения, только с какой-то грустью.

– И что?

– И всё! – Парень развёл руками. – Что-то не помню, чтобы на Гриффиндоре увлекались тёмной магией.

– А я ей и не увлекаюсь! Я всего лишь хочу знать, что это такое!

– Да брось ты! – Малфой откровенно смеялся. – Ты вспомни себя на четвёртом курсе! Ты чуть в обморок не свалилась, когда спросили про «Авада Кедавра».

Гермиона вздрогнула – настолько спокойно и привычно Малфой произнёс это смертельное заклинание. Интересно, а ты убивал, Малфой? Кого? Был ли это волшебник, маггл или домашний эльф, проливший кофе на твои идеально отполированные ботинки? И что ты чувствовал? И о чём ты тогда думал?

– А сейчас лезешь в тёмную магию! Тебе самой-то не страшно?

– Без тебя разберусь! – буркнула Гермиона и, подхватив книгу, направилась к выходу из гостиной. Подумать над философскими аспектами применения тёмной магии она всегда сможет бессонными ночами, а сейчас надо поговорить с Гарри.

~~~~

– В общем, так.

Гермиона шлёпнула книгу на стол в комнате Джинни, отчего маленькая фигурка ангелочка – подарок Гарри на пятнадцатый день рождения – по-настоящему подпрыгнула на месте, хотя и была маггловской и шевелиться не могла.

– Аид Карлайл, История тёмной магии, теория и практика, – прочитал Рон название книги, глядя Гермионе через плечо. – Ничего себе у тебя чтиво теперь! Только не говори, что это ты тоже нашла в школьной библиотеке.

– Нет, в библиотеке такого нет, это мне дала Макгонагалл, а откуда она у неё, я не спрашивала, – Гермиона открыла книгу и принялась лихорадочно листать страницы. – Вот, смотрите, заклинание «Эльтёрни» - то самое, под которое я попала на занятии. А вот – способы защиты от него, только защита тоже тёмная, обычные «Протего» или «Экспеллиармус» против него не действуют.

– И что, здесь собраны все подобные заклинания? – Гарри с сомнением посмотрел на оглавление книги.

– Нет, не все, – Гермиона с грустью вздохнула. – Книга, сам понимаешь, не новая, так что здесь собраны только самые простейшие заклинания, базовый уровень, так сказать. Но зато здесь описана защита от них!

– И что ты предлагаешь? – опять спросил Гарри. – Тренироваться на собраниях АД? А толку? Против кого?

– Да какая разница! – возбуждённо взмахнула руками Гермиона. – Но это будет хотя бы что-то! А иначе из нас и дальше будут делать кукол для битья!

– Они узнают, - задумчиво проговорила Джинни, но глаза её загорелись. – Стоит любому из нас поставить такой блок, как они поймут, что мы учимся где-то ещё.

– Они и так узнают, – Гермиона раздосадовано вздохнула и закрыла книгу. – Малфой её видел.

– И что?

– Посмеялся. – Староста девочек пожала плечами.

– Зато нам потом не до смеха будет, – пробурчал Рон.

– Я вас не понимаю! – взорвалась Гермиона. – Сначала вы хотите, чтобы я вам помогала и перерыла библиотеку в поисках новых заклинаний, а вот когда я что-то нашла – так нет же, это вам не подходит! Не сможем воспользоваться этим на уроках – поможет в другой ситуации! Или у вас есть предложения получше?

– Не злись, – улыбнулся Гарри. – Просто, когда мы просили тебя что-нибудь найти, мы не думали, что это тоже будет тёмная магия.

– Клин клином вышибают – слышал такую поговорку? – Гермиона оставила книгу и уселась на кровать Джинни. – Думаешь, мне нравится, что приходится лезть в тёмную магию? Но что-то я не вижу другого выхода.

Она демонстративно принялась рассматривать шов на рукаве свитера. Гарри, Рон и Джинни молча переглянулись. Гермиона могла поспорить на что угодно, что сейчас они все думают об одном и том же – а стоит ли игра свеч? Пешки сами начинают играть в игры по правилам гроссмейстера. От какой фигуры избавятся первой?

~~~~

Ночью, уже лёжа в своей кровати, Гермиона смотрела на потолок и думала. Сначала – о домашнем задании по заклинаниям, которое она не успела сделать, и плевать, что его задали только на следующую неделю. Это было совершенно не в её привычках – делать уроки не в тот же день, когда их задали. Но сейчас было не до этого. Она хмыкнула – неужели у Гермионы Грейнджер появились более важные дела, чем учёба? Да. Выживание. Надо выжить во чтобы то ни стало, а при нынешних порядках в школе это будет ох как непросто.

Сегодня Колина Криви отправили в медицинское крыло – Кэрроу назначил ему наказание, которое проявлялось в том, что на шестикурснике демонстрировали режущее заклинание для третьего курса Слизерина. Смех застыл в горле – на третьем курсе их учили превращать боггарта в клоуна, а для неё самым большим кошмаром была оценка «выше ожидаемого» на экзамене у Макгонагалл. А сейчас… Гермиона не могла даже сказать, что может напугать её так, как недостаточно высокая оценка тогда.

Терри Бут уже второй день ходил по школе с перевязкой на щеке – одно из его замечаний по поводу магглов не понравилось Алекто Кэрроу, и она решила наказать его таким образом. Мадам Помфри хотела оставить студента Рейвенкло у себя в лазарете на пару дней, но ограничилась наложением швов и требованием регулярно менять повязку.

В бинтах ходила даже Джинни – за то, что отказалась послать тёмное проклятие в магглорожденного хаффлпаффовца на уроке тёмных сил. Кэрроу заставил её писать заколдованным пером фразу «Я – чистокровная ведьма». Гарри и Рону она соврала, что всего лишь прищемила руку дверью, но Гермионе, перевязывавшей ей раны, рассказала всю правду.

Интересно, как много пройдёт времени, прежде чем их на самом деле будут учить убивать?

Мысли опять вернулись к Малфою и их разговору сегодня днём. Интересно, а смогла бы она убить? Взмахнуть палочкой и произнести «Авада Кедавра»? Или она действительно для этого «слишком гриффиндорка»? Если от этого будет зависеть её жизнь, сможет ли она поступиться со своими принципами и убить? Кажется, среди маггловских адвокатов есть такой термин – «убийство в целях самообороны», которое даже не рассматривается, как убийство. Или она что-то путает? Гермиона плохо знала маггловскую юриспруденцию.

Она со вздохом перевернулась на бок и скосила глаза на окно – в щель между портьерами были видны несколько звёзд на чёрном небе.

Интересно, на чём зиждется вера Гарри в то, что почти в каждом человеке есть частичка добра? Или это ей тоже так только казалось? Она была уверена, что Гарри ни за что не убил бы человека, даже ради спасения своей жизни. Вот ради спасения друзей – да, но не ради себя. А Малфой? Ха! Гермиона не смогла сдержать смешок. Этот ради своей шкуры убьёт, не задумываясь, даже друзей.

Интересно, а есть ли у него друзья? Такие, как Гарри и Рон, готовые на всё ради друг друга? Ответ был простым и очевидным – нету. Это же Малфой, у него не может быть друзей. Он может дружить только с тем, с кем ему выгодно, и с ним будут дружить только те, кому от такой дружбы будет хоть какая-то польза.

Завтра идти на занятия к Алекто Кэрроу. Сидеть на самом последнем ряду и делать вид, что внимательно случаешь и даже с чем-то соглашаешься. Слушать о том, что магглы – низшие существа, недостойные существовать в этом мире. И сдерживать чувства, чтобы не наколдовать себе пистолет и не пристрелить Кэрроу. Убить самым простым маггловским способом. Чтобы она поняла, что магглы ничуть не хуже волшебников, и тоже умеют убивать.

Чёрт, похоже, все мысли у неё в голове крутятся вокруг двух пунктов: убийства и Малфой. Убить Малфоя… Гермиона опять улыбнулась – идея была заманчивой, но неосуществимой. А ведь так хотелось…

Малфой. Гермиона сама злилась на себя, из-за того, что в последнее время так часто о нём думает. Слизеринский принц, хорёк, отморозок, сын Пожирателя Смерти, готовящийся вот-вот сам получить Чёрную Метку, если уже её не получил. Парень, которые переспал с половиной старшекурсниц всей школы. Человек, который должен был убить Дамблдора.

– Какая же ты тварь… – прошептала Гермиона, обращаясь в пустоту комнаты, зная, что ни за что не скажет эти слова настоящему Малфою. Из элементарного страха. Если раньше его угрозы ограничивались «Я расскажу отцу» и за ними ничего не стояло, то сейчас он был по-настоящему опасен. Сейчас отца за ним не было, он был один. И – вот что странно. Не сломался, не отступил в тень. Наоборот – ещё больше ожесточился, но теперь уже не бросал слов на ветер. Почему-то Гермиона не сомневалась, что за угрозой «убью» последует настоящее убийство. Интересно, как скоро мир получит нового Люциуса Малфоя?

Гермиона опять перевернулась на спину. Наверное, уже давно перевалило за полночь, но сон всё так и не шёл – его отгонял образ светловолосого парня, сидящего на подоконнике и с сигаретой. С тех пор, как он стал открывать окно и курить в общей гостиной, это стало его любимым местом. Гермиона не раз видела его так – сидящим на подоконнике, положив руку с сигаретой на согнутое колено, рядом пепельница и стакан с огневиски. Картина была настолько привычной, что она уже начинала замечать изменения – вот он собрал волосы в хвост, хотя обычно носит их распущенными. Вот он пьёт коньяк, а не огневиски. Как он стряхивает пепел с сигареты, как выпускает в окно струйку дыма изо рта. Как проводит рукой по волосам, зачёсывая назад выпавшие пряди. Почему-то Гермиону очень раздражал именно этот жест. Настолько неряшливый, настолько маггловский, что просто не вязался с Малфоем. Она привыкла, что вид Малфоя иначе как идеальным назвать было нельзя – идеальная причёска, идеальный костюм, даже выражение лица идеальное, никаких эмоций. И тут – эта привычка, так знакомая Гермионе по Рону. Рон тоже всегда так убирал волосы с лица.

Только почему-то, когда Рон так делал, она сразу же вспоминала Малфоя. А вот когда волосы откидывал Малфой – никогда не задумывалась о Роне, а лишь молча наблюдала, как светлые пряди проскальзывают между бледных пальцев.

Едва не зарычав, Гермиона уткнулась лицом в подушку и стукнула кулаком по одеялу. Надо заснуть. Хорошо, что завтра у неё нет первого урока, но потом сидеть на древних рунах, а если она придёт на них, не выспавшаяся, то наверняка не ответит на простейший вопрос и профессор Бабблинг снимет баллы с факультета.

Опять разобрал смех. Ну вот, вернулись на четыре года назад. Опять боится, что из-за неё факультет потеряет баллы. Только что думала о том, сможет ли убить человека, а тут опять – главное учёба.

Гермиона резко села. А ведь смогла бы. Смогла бы, не задумываясь. Взмахнула бы палочкой и произнесла два страшных слова, за которые многие волшебники поплатились жизнью. Убила бы, и вовсе необязательно ради спасения своей жизни. Просто если перед ней будет кто-то, кто будет заслуживать смерти. Снейп. Или Кэрроу. Ненависти и смелости хватит.

Почему-то от этой мысли стало страшно. Страшно до дрожи. Гермиона обхватила себя руками, пытаясь успокоиться, сжала зубы. Казалось, она только что приняла решение – она убьёт человека. Просто, как манящие чары. Только вот от манящих чар так не колотит, как наркомана при ломке.

Часы показывали половину первого ночи. Гермиона выбралась из-под одеяла, нащупала ногами балетки и быстрым шагом вышла из комнаты. В гостиной было темно – огонь в камине давно потух, и зажигать его Гермиона не стала – она и так неплохо ориентировалась, к тому же вполне хватало света луны. Гриффиндорка прошла к столу, открыла тумбу, разгребла завал бумаг. За завалом стояла бутылка огневиски – Малфой почему-то не уносил её в свою комнату, не наносил чары невидимости, и прятал от учителей таким вот дилетантским способом. Хотя – кому проверять? Пароль в гостиную старост, кроме них двоих, знали ещё только Макгонагалл и Снейп. Первая никогда не опустится до того, чтобы обыскивать столы учеников, а второй только посмеётся.

Палочкой призвала стакан, вытащила пробку из бутылки.

– Мне не нальёшь? – знакомо растягивая слова, произнёс хрипловатый голос сзади.

Гермиона резко повернулась, задев стакан локтём – тот полетел на пол и со звоном разбился, но Гермиона не обратила внимания – на подоконнике сидел Драко Малфой.

~~~~

Реакция у Драко была быстрее – сразу же достал палочку, взмахнул ею.

– Репаро.

Осколки хрусталя собрались обратно в стакан и вернулись на своё место на столе. А гриффиндорка так и продолжала пялиться на него, держа в руке бутылку огневиски.

– Удивительная картина – главная заучка школы ночью пьёт огневиски. Я сплю, – усмехнулся Малфой, окидывая девушку взглядом.

Она даже не накинула халат, так и вышла, как спала – в майке без рукавов и мягких бриджах. Волосы заплела на ночь в косу, но, видимо, ворочалась в кровати, так что коса растрепалась.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Гермиона.

– Курю. – Драко достал из пачки сигарету и прикурил, щёлкнув зажигалкой. Можно было прикурить и от палочки – но почему-то маггловский способ ему нравился больше. Он позволял отвлечься от магии и не задумываться. Ни о чём.

Он до сих пор помнил свою первую сигарету – полтора года назад. А вот откуда те сигареты взялись – не помнил. Может, угостил кто-то из слизеринцев с тогдашнего седьмого курса, может, нашёл пачку в гостиной факультета. Да нет, скорее, купил сам, когда был в Лондоне. От первой затяжки он закашлялся, как любой новичок, от второй у него закружилась голова, от третьей похолодели пальцы рук. Отец, узнав, что он начал курить, только презрительно скривился и сказал, что это привычка абсолютно маггловская, и лучше бы он курил трубку, как уважающий себя чистокровный волшебник, и чтобы не дымил в гостиной, столовой, библиотеке «и вообще во всём доме, кроме своей комнаты». Наверное, из противоречия он стал курить именно маггловские сигареты, даже покупал их в маггловском Лондоне, накладывая на себя старящие чары, чтобы у продавцов не возникало вопросов – в мире магглов пацанам шестнадцати-семнадцати лет сигареты никто не продавал.

– Так ты мне виски нальёшь или нет?

Гермиона очнулась от ступора, налила виски в стакан, передала ему.

– А что себе не налила?

– Не хочу.

– А минуту назад хотела. Или это я тебе всё испортил?

Она не ответила, только продолжала смотреть на него. Необычно она сейчас выглядела – растрёпанная, в мятом костюме, в мягких балетках. По-домашнему.

– Почему ты не спишь? – спросила она.

– Потому что не сплю.

– Сейчас почти час ночи.

– И что?

– Ничего. – Гермиона пожала плечами. – Просто удивлена, вот и всё.

– Разумеется, ты даже не могла подумать, что у кого-то в такое время могут быть дела, – он хмыкнул и сделал глоток. Виски привычно обожгло горло, оставив после себя странный горько-сладкий привкус во рту. Драко затянулся. А всё-таки он устал, хоть и сидел сейчас тут перед Грейнджер, делая вид, что всё как обычно. Адски хотелось выпить, но даже идти за бутылкой было лень – так что слава Мерлину, что это грязнокровка вообще вылезла из своей кровати.

– Ты что, только что пришёл? – глаза Гермионы округлились – видимо, она только сейчас заметила, что на нём надет тёплый чёрный костюм и дорожная мантия.

– Пять баллов факультету за догадливость, – хмыкнул Малфой, откидывая с лица волосы и опять затягиваясь.

Грейнджер каким-то странным взглядом проследила за его рукой, потом резко отвернулась, призвала к себе второй стакан, налила виски и себе.

– Где ты был?

– А вот это тебя не касается, – с неожиданной даже для самого себя злостью сказал он.

Она пожала плечами, давая понять, что и не рассчитывала на ответ. Поднесла стакан к губам, сделала осторожный глоток. Поморщилась от вкуса напитка. Драко поспешно затянулся, чтобы скрыть ухмылку. Грейнджер, золотая девочка. Поздно ночью стащила у ненавистного слизеринца огневиски и теперь ещё что-то пытается узнать у него.

Он отвернулся, посмотрев в окно. Что творится в этом мире… Он находится в одной гостиной с грязнокровной гриффиндоркой, угощает её огневиски из фамильных запасов, отвечает на её вопросы. Не на все, конечно. Он бы ни за что не сказал ей, что встречался с семейным адвокатом. Грейнджер это было совершенно незачем знать.

Краем глаза заметил, что она пошевелилась – села на стол напротив него, согнула ногу, опёрлась рукой с бокалом о колено. И смотрела теперь на него. Смотрела с едва скрываемой ухмылкой, в тёмных глазах плясали чёртики, видные даже при голубом свете луны.

– Что уставилась?

– Могу не смотреть, – она равнодушно отвернулась и сделала ещё один глоток. Теперь уж Малфой смотрел на неё. Странно, а он никогда её такой и не видел. Хотя – когда ему её видеть, все предыдущие шесть лет они жили в разных общежитиях, а в этом году старательно избегали друг друга, пусть и жили через стенку. Он привык, что она всё время носит школьную форму, затягивает на аккуратно застёгнутой рубашке ненавистные ему красно-оранжевый галстук, прячет фигуру под мантией. А оказалось, у неё красивые ноги, да и вообще хорошая фигура – не анорексичная, как Пэнси Паркинсон, и не «песочные часы», как Дафна Гринграсс, а просто стройная девушка, с оформившейся для семнадцати лет грудью и тонкой талией. Хотя фигура – это не главное, у неё есть другое богатство – волосы. Длинные, почти до пояса, тяжёлые, насыщенного тёмно-каштанового оттенка. Драко знал, что волосам Грейнджер завидовала почти вся женская половина Хогвартса, хотя слизеринки скорее бы вытерпели «круцио», чем признались в этом.

Мерлин, что я делаю? Малфой заметил, что сигарета дотлела, и выбросил окурок в окно. Сижу и рассматриваю грязнокровку Грейнджер как девушку. Хотя, надо признать, она похорошела. Из вечно лохматой смешной девчонки превратилась в красивую молодую девушку. Если бы она захотела – могла бы стать первой красавицей школы, от парней бы проходу не было. Но нет, для неё важнее учебники. Поэтому и ходит постоянно одна. Интересно, а Поттер с Уизли хоть замечают, что она девушка, или она в первую очередь мозг? Да и вообще интересно – был ли у неё хоть один парень, не считая того болгара-ловца?

Такие мысли приносили какое-то извращённое удовольствие. Малфой редко позволял себе задумываться о грязнокровках как о людях. А если позволял, то всегда с интересом наблюдал за ходом собственных же размышлений. Приятно было ломать установки.

– Малфой, скажи, ты убивал? – вопрос подействовал, как ведро холодной воды. Сразу – не красивая девушка, а грязнокровка Грейнджер, гриффиндорская заучка, подружка Поттера, со своими моральными устоями и вечной верой в добро.

– Зачем тебе знать?

Она пожала плечами, сделала глоток из стакана, опять поморщилась.

– Незачем. Просто пытаюсь понять.

– Понять что, Грейнджер? На чьей я стороне? А разве не видно?

– Ты ведь не такой, каким кажешься. Ты же не смог убить Дамблдора. – Ему показалось, или её голос на самом деле дрогнул.

– Грейнджер, не строй из себя всепонимающую святую. Ты же не Поттер. А мне казалось, что вести душеспасительные беседы – его привилегия.

– Неужели так сложно просто ответить?

– А ты сама подумай, хочешь ли ты услышать ответ.

Он почти пожалел, что так сказал. Лицо Гермионы изменилось, стало из задумчивого настороженным, недобрым. Нет, Грейнджер – это точно не Поттер, она не так привязана к понятиям добра и зла, как чёртов Золотой мальчик.

– Грейнджер, не лезь ко мне с расспросами, хорошо? – Драко вздохнул и откинул голову назад. – Я же не спрашиваю, сколько у тебя было парней. Я вообще не понимаю, какого хера я сижу тут с тобой и отвечаю на твои идиотские вопросы.

Тук. Стакан с недопитым огневиски опустился на столешницу, Грейнджер спрыгнула со стола. Драко скосил на неё взгляд. Она стояла перед ним, сощурив глаза, и он вдруг неожиданно понял, что будь у неё с собой палочка, он бы уже корчился на полу от какого-нибудь проклятия. На миг он даже испугался. Но потом внутренне усмехнулся – это же Грейнджер, великая миротворица, которую надо очень постараться вывести из себя, чтобы получить от неё что-либо сильнее, чем пощёчина.

– Тогда избавляю тебя от своего общества, – прошипела она и направилась к себе, так и не допив виски. Малфой подождал, пока закроется дверь, и достал опять сигарету из пачки. На сегодня эта – последняя. Докурит – и спать.