Глава 7. Тонкс ждала их у входа в визжащую хижину – сидела на каком-то пне и носком сапога вырисовывала вензеля на земле

Тонкс ждала их у входа в визжащую хижину – сидела на каком-то пне и носком сапога вырисовывала вензеля на земле. Просторный балахон не мог скрыть пятый месяц беременности, тем более сверху на него был надет короткий жилет со множеством карманов, из-за чего Тонкс вообще становилась похожей на шарик на ножках.

- Привет! – она весело вскинула голову, отбрасывая с лица зелёные волосы. – Давненько не виделись.

- Привет, Тонкс, – улыбнулся Гарри. – Или ты теперь Люпин? Даже не знаем, как тебя называть.

- Лишь бы не «Нимфодорой», – отмахнулась Тонкс. – Рем зовёт просто «Дора». Для остальных я так и осталась – Тонкс.

- Давно ждёшь?

- Да нет, аппарировала сюда из Хогсмида, а туда добралась по каминной сети. Успела посидеть в «Трёх мётлах».

Гермиону всегда поражала жизнерадостность аврорки. Находясь в самом центре войны, она умудрялась смеяться над самыми нелепыми ситуациями, и никогда не теряла присутствия духа.

- Пойдёмте внутрь, – предложил Рон. – Не хочу, чтобы кто-нибудь нас здесь увидел.

Все вошли внутрь. За прошедшие несколько лет интерьер изменился мало, только добавилось пыли и паутины. Из угла выглянул мышонок и, увидев людей, юркнул обратно.

- Как дела в Ордене? – спросил Гарри. – Макгонагалл мне далеко не всё сообщает.

Тонкс мигом утратила всю весёлость и стала серьёзной.

- Хорошего мало, – вздохнула она. – Пожиратели регулярно устраивают нападения на деревни магглов, убивают, уже даже не выискивая жертв. Слышали о терактах в Лондоне и Оксфорде?

Гарри и Рон недоумённо переглянулись, но Гермиона кивнула – родители еженедельно присылали ей воскресный выпуск «Таймс», так что о терактах в маггловском мире она знала.

- Магглы все на уши встали, объявили войну с терроризмом, – Тонкс невесело усмехнулась. – Их премьер-министру сообщили, что организаторов надо искать среди магов, только, похоже, их это не успокоило. Я их понимаю.

- Они что, использовали маггловское оружие? – не поверил Рон.

- Да. Бомба с часовым механизмом – кажется, это так называется. Подробностей не знаю, я по маггловским видам оружия не спец. Спроси у своего отца, может, он больше по долгу службы знает.

- Поверить не могу, борются против магглов и используют их же оружие… – проговорил Рон.

- Если начинить бомбу гвоздями, эффект будет не хуже, чем от массовой «Сектумсемпры», – пожала плечами Гермиона. – А вопросов среди магглов вызовет гораздо меньше.

- Истинно слизеринская логика – убить врага его же оружием, – проговорил Гарри. – Главное, чтобы им в руки ядерная боеголовка не попала, - добавил он уже с ухмылкой.

Рон и Тонкс нахмурились, ничего не понимая, а Гермиона только усмехнулась. Насколько она знала, в волшебном мире даже не знали о таком понятии, как «радиация».

- Они об этом вряд ли даже догадываются, Гарри, – усмехнулась она.

- Вы о чём? – спросил Рон.

- Да так… – отмахнулся Гарри и вновь повернулся к Тонкс. – А чем все занимаются? Люпин, Грюм, Бруствер?

- Бруствер сейчас мозг, раз Макгонагалл в Хогвартсе, – усмехнулась Тонкс. – Ходит весь напыщенный, как райская птица. Но стратег он неплохой, операции планирует умно. Грюм где-то на Балканах. Знаешь, с кем работает? – она обернулась к Гермионе. – С Крамом! Вместе что-то ищут.

Гермиона усмехнулась, заметив, как напрягся Рон. С Виктором Крамом она последнее время даже почти не переписывалась – так, одно письмо раз в полгода.

- Я знала, что он оставил спорт на время войны, – улыбнулась она. – Но вот что сотрудничает с Орденом – об этом он не писал.

- Понятное дело, – Тонкс сдула с лица прядку волос. – Кто вас ещё интересует. Люпин? Рем сейчас на рожон не лезет, сами понимаете, – она хихикнула, скосив глаза на свой живот. – Руководит поисками.

- Странно, что он тебя куда-то отпускает, – Гарри огляделся вокруг себя и с опаской сел на подоконник. – Я уж думал, он тебя совсем запрёт.

- Я сейчас в команде Бруствера, занимаюсь планированием операций. Не моё это, – Тонкс поморщилась и почесала под коленкой. – Но хоть что-то. Рем грозится, со следующего месяца вообще устранит от дел и посадит под домашний арест. – Она рассмеялась.

- А что про поиски? – спросил Гарри. Смех Тонкс мгновенно смолк.

- Э, не, парень, тут я сама ничего не знаю, так что вам говорить не буду. Рем мне ничего не рассказывает, и хорошо. О хоркруксах в Ордене от силы человек десять знают, включая вас троих, меня и Макгонагалл. Даже Грюм с Крамом не в курсе, что именно они ищут.

Она замолчала, принялась поправлять застёжку на сапоге – и вдруг покачнулась, словно падая в обморок. Гермиона тут же подскочила к ней, ухватила за плечо.

- Всё в порядке?

- Никогда не заводи детей, – усмехнулась Тонкс, поднимая побледневшее лицо. – Удовольствие сомнительное. Поможешь мне выйти подышать воздухом?

- Конечно. – Гермиона помогла Тонкс подняться на ноги, махнула мальчишкам «подождите, сейчас вернёмся», и направилась с авроркой к выходу. Но как только они оказались на улице, Тонкс выдернула руку, мотнула головой и уселась на свой старый пень.

- Ну давай рассказывай, – произнесла она, быстро улыбнувшись. – Чего тебе нужно от Ордена?

- Тонкс, мне оружие нужно, – сразу сказала Гермиона. – Пистолет в Хогвартсе вряд ли поможет, а вот нож мне бы пригодился.

- Зачем тебе?

- Перерезать горло Драко Малфою.

- Эй! – Тонкс шлёпнула Гермиону по плечу. – Он мой кузен!

- Может, ты ещё вспомнишь, что Беллатрисса Лестрейндж – твоя тётя? – холодно осведомилась Гермиона, разглядывая ряд деревьев неподалёку от хижины.

- А если серьёзно? – в своей полушутливой манере спросила Тонкс.

- А я серьёзно, – подстать ей ответила Гермиона. – Если не Малфою, так кому-нибудь из его прихвостней. Если не им – так Кэрроу.

Тонкс вздохнула, поняв, что честного ответа она от Гермионы не дождётся. Откуда ей было знать, что Гермиона говорила честно.

- Тонкс, пойми, для таких, как я, школа сейчас не самое безопасное место, – произнесла Гермиона, рассматривая деревья. – Лучше, если у меня будет хоть какой-нибудь способ ответить.

- Ладно, – сдалась Тонкс. – Постараюсь, но ничего не обещаю. Какой тебе, боевой?

- Какой получится, – ответила Гермиона. – Не перочинный и не столовый точно.

- Ладно, – повторила Тонкс. – Пришлю почтой, если достану, ничего? И кого ты там всё время высматриваешь?

- Сама не знаю, – раздражённо буркнула Гермиона. – Просто, показалось, что видела какое-то животное, типа волка, только белого. Или песца. Хотя они на севере водятся, да и волков здесь тоже вроде нет.

- Эй! – из хижины выбрался Гарри, за ним Рон. – О чём вы тут болтаете?

- О своём, о девичьем, – усмехнулась Гермиона, оборачиваясь к друзьям. – Животных обсуждали.

- Каких животных? – не понял Рон.

- Белых, кусачих, – ещё больше запутала парня Тонкс. – Гермионе показалось, что она видела здесь волка.

- Тише, смотрите, – зашипела Гермиона, указывая на лес. Все повернулись к деревьям, но, естественно, ничего не заметили.

- Герм, наверняка это собака, – протянул Гарри. – Из Хогсмида сбежала.

Но Гермиона, не слушая, помчалась к лесу. Разумеется, никаких следов животного там не оказалось. Гермиона беспомощно огляделась – почему-то этот непонятный волк или собака вселял опасения.

- Ну что, убедилась? – спросил подбежавший Гарри. – Наверняка он уже убежал в деревню. Делать ему тут нечего. Да и мы сейчас туда направимся. Ты с нами, Тонкс? Джинни будет ждать нас в «Трёх мётлах».

- Нет, я сразу аппарирую, – усмехнулась будущая мать семейства. – Рем мне шею свернёт, если узнает, что я подвергала себя такому риску, с вами по Хогсмиду расхаживая. Запишет, дождётся, когда рожу, а потом все промашки припомнит.

- Ну, как знаешь…

Тонкс, попрощавшись с троицей, аппарировала. Гермиона всё никак не могла оторвать взгляда от деревьев.

- Да ладно тебе, Герми, – произнёс Рон. – Что ты из-за какой-то собаки переволновалась.

- Мне это не нравится, – упрямо пробубнила Гермиона и тут же взорвалась. – И сколько раз я просила не сокращать моё имя!

~~~~

В «Три метлы» Гарри и Рон пошли без Гермионы – она покинула их на полпути, заявив, что ей надо в книжный. Рон порывался пойти с ней, донести потом её покупки, но Гермиона заверила друга, что хочет больше посмотреть, а купит только несколько перьев. Рон, представив, что значит «Гермиона просматривает книги», пошёл с Гарри.

В магазине Гермиона не задержалась – интересующих её книг не было, так что теперь она шла по улице, засунув руки в карманы куртки и пиная носком ботинка жёлтую листву – ночью был дождь, и листья не хрустели, а прилипали к подошве и совершенно не способствовали поднятию настроения.

Осень всегда ассоциировалась у Гермионы с Роном – наверное, из-за его цвета волос. Хотя при слове осень она всегда представляла не яркие листья, а низкое серое небо, мелкий дождь, голые деревья, пронизывающий ветер. Мрачную осень, когда так и подрывает спрятаться в маленькой уютной комнатке, закутаться в тёплый плед и греть руки о чашку горячего шоколада.

Все так и поступали, и поэтому Гермиона любила осень. Когда друзья сидели в гостиных перед весело потрескивающим огнём в камине, она надевала тёплую мантию, завязывала шарф и выходила на улицу. И шла так, подстёгивая ветром, который играл концами её шарфа и бросал длинные волосы на лицо.

Друзья её не понимали – не понимали любовь к осени, к книгам, а в последнее время – страсть к одиночеству. Она потому и не пошла с мальчишками – потому что не могла находиться рядом с ними. Как-то незаметно дружба превратилась в обузу – без них было проще. Ей было приятно разговаривать наедине с Гарри, как тогда, на Астрономической башне; было весело слушать шутки Рона. Но она не могла находиться в их компании, опять решать за них задачи, удерживать их от необдуманных шагов. Гораздо проще было одной, не отвечать ни перед кем.

И поэтому она не торопилась – медленно шла по улице, не думая ни о чём, разглядывая подпрыгивающие концы шарфа. Очень не хватало музыки – но плеер остался в комнате, он всё равно не работал в окрестностях школы.

В реальность её вернули крики впереди. Гермиона подняла голову – на перекрёстке три четверокурсника-слизеринца поймали парня с Хаффлпаффа. В хаффлпаффовце Гермиона узнала Захарию Смита – он входил в Армию Дамблдора, хотя долгое время и не верил Гарри. Смит лежал на мостовой, корчась от боли и пытаясь дотянуться до палочки. Видимо, в него попало «Круцио».

- Проклятье… – выругалась Гермиона и уже была готова рвануть вперёд, наложив на слизеринцев оглушающее заклятие, как из-за поворота вылетели Эрни Макмиллиан и Терри Бут. Если рассудительный Эрни сразу поставил вокруг Смита щит, то Терри взмахнул палочкой, направляя её на слизеринцев:

- Экспеллиармус!

Палочка одного из четверокурсников отлетела в сторону, но другой среагировал быстрее:

- Ступефай!

Терри успел увернуться, поставил защиту. Второй слизеринец сразу наслал на него «Круцио». Гермиона с ужасом смотрела, как Бут падает на колени, кричит от боли, но не выпускает палочку, из рук, словно она может ему чем-то помочь.

Из магазина напортив вывалились Крэбб и Гойл, за ними, под руку с Дафной Гринграсс, степенно вышел Блейз Забини. Вышел – и сразу повернулся, уводя свою подругу подальше от драки. Телохранители Малфоя были не такие – их лица расплылись в довольной улыбке, они зачем-то вытерли руки о мантии и достали палочки.

Гермиона понимала, что сейчас совершенно не время задаваться этим вопросом, но не могла выкинуть его из головы: где, чёрт его подери, сам Малфой? Быть не может, чтобы он пошёл куда-то без своей охраны.

Её пока никто не заметил. Гермиона достала палочку, сделала шаг вперёд… и почувствовала, как её схватили за плечи и бросили к ближайшей стене. Кто-то накрыл её собой – секунду она вообще не видела ничего, кроме дорогой ткани чёрной мантии. Потом в нескольких шагах посыпались на землю какие-то бочки.

- Твою мать… - прошипел прямо на ухо смутно знакомый голос. Гермиона повернула голову, с опаской открыла глаза – и первое, что она увидела, были белые волосы до плеч.

- Малфой?

Он, не вставая, посмотрел на девчонку. Где же, интересно, её верные друзья, спаситель мира Поттер и его прихвостень Уизли? Почему она шляется одна по Хогсмиду, рискуя схлопотать проклятие, ей совершенно не предназначенное?

Грейнджер смотрела на него одновременно с неверием и страхом. Её тёмные глаза беспокойно рыскали по его лицу, ища там объяснение его поступку. Бесполезно – он и сам не мог объяснить себе, почему выдернул её из-под заклинания.

Её лицо было так близко, что он мог различить каждую её ресничку. Оказывается, у неё очень необычные зрачки. Это только сначала они кажутся ничем не примечательными, обычные тёмные глаза, а на самом деле у неё только правый глаз карий, левый же – с редкими крапинками серого и зелёного. Кажется, где-то было написано, что столетия назад магглы именно так определяли ведьм – по разноцветным глазам.

Страх в глазах Грейнджер сменился ужасом – словно она прочитала его мысли. Почему она его так боится?

- Проваливай отсюда, – проговорил Драко, отталкиваясь от неё и давая ей возможность встать. – Лучше бы тебе здесь не находиться.

Она испуганно поднялась, принялась лихорадочно отряхивать куртку, потом перевела взгляд на участников драки и замерла. Драко проследил за её взглядом – один из слизеринцев валялся на земле, зажимая рукой бок – по пальцам текла кровь. Терри Бут был без сознания.

- Чёрт, они ранены…

Драко резко вскочил на ноги, схватил Грейнджер за плечо.

- Ты что, не поняла меня? – он встряхнул её, отчего её волосы упали ей на лицо. – Сваливай отсюда. Немедленно. Сейчас здесь появятся Кэрроу со Снейпом, а они не будут разбираться, кто что на кого послал, просто загребут всех. Хочешь оправиться на отработку к Кэрроу?

Она смотрела на него, распахнув глаза, видимо, не понимая, что он говорит. Потом вдруг развернулась и побежала прочь, огладываясь через шаг. Слизеринец поморщился, поправил мантию и направился к центру событий. Он прибьёт Крэбба или Гойла, того из них, кто разбрасывается непростительными заклинаниями. Прибьёт сам, своими собственными руками. Даже не будет использовать палочку, и мир скажет ему спасибо.

~~~~

Больше он в деревне не задерживался – сдал участников драки на руки подоспевшей Алекто Кэрроу, отмазав Крэбба и Гойла, но тут же послал их к чёрту и один пошёл в школу. Меньше всего сейчас хотелось отвечать на чьи-либо вопросы, особенно на вопросы Грейнджер, а в Хогсмиде был велик шанс на неё напороться. Интересно, как она объяснит друзьям испачканную одежду? Решала в уме задачку по нумерологии и так задумалась, что не заметила ступеньку под ногами?

В гостиной старост его ждал семейный филин – сидел на столе и недовольно поводил головой, ожидая, когда у него от лапы отвяжут письмо. Драко развернул свиток, пробежал глазами по ровным строчкам. Очередное письмо от матери. С заключением Люциуса она писала своему сыну чуть ли не каждую неделю, хотя раньше письма от неё приходили только по праздникам. Драко было жаль мать – при всей её красоте и аристократичности, она была совершенно не приспособлена к жизни одной. Ей всегда надо было, чтобы кто-нибудь её направлял, говорил, что делать, служил каменной стеной. Раньше это всегда был Люциус. Сейчас, когда Люциус был в тюрьме, она переложила эту обязанность на сына, совершенно не задумываясь, надо ли ему это.

Он несколько раз предлагал матери уехать – у Малфоев были поместья по всей Европе. Нарцисса могла уехать в Италию – она любила эту красивую страну, полную солнца и запаха терпкого винограда. Она могла уехать в Ирландию – Малфои владели там огромными пастбищами, а Нарцисса была превосходной наездницей и любила лошадей. Она могла просто уехать – снять деньги со счёта и отправиться путешествовать, подальше от Англии с её войной и Пожирателей. Но Нарцисса отказывалась – не могла бросить мужа в тюрьме. Настоящая жена аристократа – ни шагу без супруга, хотя – Драко это доподлинно знал – она не посещала Люциуса в Азкабане и даже не писала ему. Драко её не винил – мать не могла брать на себя такую ответственность, как общение с заключённым. Она была создана для мирной, спокойной жизни, а не для военного времени с его угрозами.

Драко смял письмо в руке, бросил в камин. Ответит позже. Вечером. Или завтра. Он достал бутылку из стола, вылил всё, что там осталось, в стакан. Сообразил, что надо было купить ещё в Хогсмиде, но теперь уже поздно – не возвращаться же в деревню. Всё равно на следующей неделе отправляться в Лондон.

При мысли о вынужденной поездке в Лондон стало совсем тошно. Для многих студентов это было заветной неосуществимой мечтой – иметь возможность хоть изредка выбираться из Хогвартса не только в Хогсмид, но и в столицу, а он бы многое отдал, лишь бы его не заставляли присутствовать на этих собраниях, столь важных для отца, но столь противных ему.

Дверь в гостиную чуть слышно скрипнула. Грейнджер. Драко даже не оборачивался. Больше пароля никто не знает, даже Пэнси, которой он обещал сообщить заветные слова, но так и не сообщил. Всякий раз, как она напоминала ему, он переводил разговор на другое. Меньше всего ему надо было, чтобы она доставала его ещё и в комнатах Старост.

Твою мать, Грейнджер, какого хера ты тут делаешь? Не могла ещё погулять по Хогсмиду?

- Малфой?

У неё это что, любимое начало разговора? И всякий раз пялится на него так, будто раньше никогда не видела.

- Ух ты, какой красивый! Это твой?

Драко всё-таки оторвался от созерцания неба за окном, повернулся к Грейнджер. Она стояла у стола, с восхищением рассматривая филина. Хорошо хоть погладить не пыталась – птица ненавидела, когда к ней прикасались.

- Семейный, – неохотно ответил Малфой и открыл окно. – Оникс, лети в совятню.

Птица недовольно ухнула и вылетела в окно. Парень по привычке уселся на подоконник, провёл рукам по волосам, достал пачку сигарет. Затылком он чувствовал, что Грейнджер не сводит с него взгляда.

- Чего тебе?

- Я… – да быть этого не может, грязнокровка смутилась. – Спасибо, что закрыл меня тогда.

- Не за что, – буркнул он, отворачиваясь. Всё, Грейнджер, отвали от меня. Не спрашивай ничего больше.

Но она никуда не уходила, так и стояла посреди комнаты.

- Почему ты это сделал? – задала она вопрос, которого он так боялся.

И что ей ответить?

- Не из благородных порывов, поверь.

- Я знаю. Там были Крэбб и Гойл. Там были мальчишки из Слизерина. Почему ты не помог своим друзьям?

- У меня нет друзей, Грейнджер.

- И поэтому ты помог врагу?

Как интересно она говорит – «помог». Не «спас», не «закрыл от заклятия», а всего лишь «помог». Не хочет чувствовать себя обязанной слизеринцу за то, что не лежит сейчас на улице, истекая кровью?

- Грейнджер, – он всё-таки обернулся и посмотрел ей в глаза. В них ничего не было. А он запомнил, что в них был страх.

Потому что я не мог допустить, чтобы эти отморозки ранили именно тебя. Он уже открыл рот, чтобы так и сказать, но остановился.

- Давай больше не будем об этом, – произнёс он, вновь отворачиваясь. – Забудь. Считай, что я пожалел.

- А я думала, Малфои никогда ни о чём не жалеют, – усмехнулась Грейнджер, проходя в свою комнату.