Каков мир?

Можно долго петлять в рассуждениях о том, кто или что произвело на свет мир, в частности, был ли это разумный замысел? Утвердительный ответ будет сопряжен с «некоторыми вопросами» к такому вот «разуму» (о его психической адекватности в том числе), либо же мир исходит из некоего безличностного и бессознательного начала, тогда встает вопрос о том, как мог появиться разум, если его не было изначально? Он должен был быть, иначе он бы не «появился», потому что любое появление – это результат проявления, проекции, так как мир феноменален и лишь отражение вещи в себе. Но опять-таки, вот он был, этот разум, и почему-то не принял участие в процессе эволюции, к примеру. Судя по наполняющему мир горю и хаосу, порожденному «закономерными случайностями», он не вмешивался в процесс. Но стоп. Ведь эти случайности действительно тонко закономерны, так вот, они-то – результат сознающего себя разума или же еще досознательные элементы? Если бы разум задумал этот мир сознательно, то он мог бы, обладая тем всемогуществом, каким он обладает, просто «срезать» миллиарды лет развития Вселенной и эволюции. Значит, видимо, делать было это некому. Значит ли это, что мир не был специально во всех нюансах, которых, как нам кажется, можно было бы избежать, спроектирован сознательно? Тогда опять недоумение – где был разум, почему ему недоступен мир с «той стороны»? Ведь все из него и для него. Как такое серьезное предприятие могло быть отдано на откуп каким-то неконтролируемым процессам, пусть и закономерным. Неужели у разума всегда остаются «белые пятна», как в случае с подсознанием человека? Такие места, куда он не может заглянуть и на которые не может воздействовать? Словно бы сам Бог не мог сам себя познать до конца и творит миры так, как наше подсознание творит сны – закономерно, НО бессознательно.

Значит ли, если продолжить аналогию со сном – Бог таким вот образом «деградирует» и эманирует в мир? (Выглядит похоже.) А, может быть, нирвана (Бог) таким вот образом только и может существовать? Не быть просто вечным потенциалом покоя, а выражать себя в мире, через мир, тогда, наверное, этот мир не то место, которое стоит согласно буддизму «покинуть», ведь оно и создано было для того, чтобы быть в нем. И мы еще не достигли тех этапов, на которых это будет очевидно, что мир – идеален. Может ли такое быть, чтобы при всем вышеперечисленном, теперь надо еще и обратить процесс вспять, отрешиться от мира? Но если это «сон», «деградация», то стоит ли заботиться о своем пробуждении? Разве не в природе сна – проходить без усилия со стороны сновидящего? Не было усилия для засыпания, не будет его и для пробуждения! Недаром в мифе о Брахме, он одновременно (¼ часть) реализуется в мире, и (3/4 часть) остается в изначальном состоянии. То есть мир как бы замкнут, тут нет временной последовательности «деградация» - «просветление», все сразу происходит в «гипервременном» измерении. А иначе создавался бы вечный цикл одного и того же. И время было бы неким «хозяином» положения, диктуя сущему последовательность стадий. Но время-то как раз «слуга». Значит, можно и не стремиться к «пробуждению» для нирваны после смерти, потому что мы уже там, одновременно и спим и не спим. Просветление нужно для жизни тут! А не для «перехода», которого нет, и не может быть, иначе абсолютное бытие встало бы во временную зависимость от своего производного, этого мира, что не может быть по определению. Время этого мира – для и внутри этого мира, и не распространятся последовательно на какой либо другой мир.

Итак, мир – либо плох, либо хорош. Если плох – то для этого должна быть цель или причина. Если хорош – он цель самого себя и для себя. Жизнь всей Вселенной конечна, ибо конечна жизнь индивида: если жизнь в тягость, можно посмотреть на нее как на конечную, как будто бы вместе с одним индивидом «умирает» все живое одновременно, смерть – как точка сингулярности всего живого. С другой же стороны, кому жизнь кажется «радостным мероприятием» может растянуть в бесконечном ряду сменяющиеся индивидуальности и утешится тем фактом, что бытие (и счастье) не имеет конца. Все зависит от угла зрения – «вдоль» или «поперек». Если развернуть линию торцом – то увидим бесконечно малую точку. Таким образом, бытие и конечно и бесконечно одновременно.

Если все же мир плох по отношению к другим существующим наряду с ним формам бытия, встает вопрос – зачем бытию иметь такое «пятно» на своей «репутации»? Если бы этот мир можно было «убрать» из более широкого плана мироздания, то неужели он бы имел «онтологические права» на свое существование? Словно бы на каком-то уровне бытие в слепую реализует себя в разных вариантах и некоторые из них – не самые, мягко говоря, удачные…Как будто пробуя на вкус ягоды, попадается кислая – и эта ягода – наш мир – кислота «длинною в вечность». Но тут нужна оговорка, что вечность эта «архивируется» до длины жизни одного индивида (хотя, это скорее попытка «сократить» страдания и рационализировать ситуацию). Так вот, насколько вероятнее (если тут это уместно) такой сценарий, по отношению к другому сценарию, где, все же, по каким-то причинам «изъять» наш мир нельзя из общей картины? Скажем так, изъять его может быть невозможно еще из-за некой, бессознательной, взаимосвязи. Как нельзя изъять протон, не потеряв понятие электрона. В силу того, что протон – следствие причин, которые неизбежно порождают как его, так и электрон, изъять его никак не представляется возможным, не убрав сами эти силы. Но такая злостность нашего мира, вызванная тем, что силы его порождающие, одновременно с этим производят и лучший мир, тоже кажется избыточным произволом. Ведь в конечном итоге протон и электрона призваны существовать во взаимосвязи для создания единства. А мы видим свой мир как замкнутый на себе. С другой стороны, едва ли электрон как-то должен «знать» о связи с протоном, его «внутренняя» жизнь от этого не изменится. Поэтому произвола будет поровну в обоих упомянутых сценариях.

Один из возможных выводов - наличность мира обусловлена не как следствие неких причин, а он – сам является причиной для чего то, чтобы послужить неким следствиям из себя. Что это могут быть за причины, опираясь на которые бытие проходит через этот мир и извлекает для себя следствия, которые выходят за рамки этого мира? То есть мы не видим не причину своей жизни внутри мира, не видим и те следствия, которые бытие извлекает для своей пользы, ибо они начинаются за рамками нашей Вселенной. В данном случае под «бытием» я имею в виду, конечно, нас, и как причину нас, и следствие тоже доступно нам же, той части нас, которая продолжается вне мира. Вся эта схема нужна для оправдания мира в том случае, если принять а priori его безусловное зло, то есть, если принять, что масса совокупных страданий в нем больше, чем счастья. Но этого, конечно, не достаточно. В каком-то смысле жизнь кота может быть по-кошачьи счастливой, но мы не возжелаем себе такой жизни, зная о тех радостях, доступных только человеку. В итоге, если есть мир и способ бытия лучший, чем любой принципиально доступный нам и кому бы то ни было в нашей Вселенной, когда бы то ни было в прошлом или будущем, то этот мир является абсолютным злом по отношению к этой «инерциальной» системе отсчета вне мира. Чтобы этого не допустить, необходимо принять такой сценарий, когда мир не просто произвол, который не поддается никаким мерам пресечения, а некая функция для высшего бытия, которая ему (нам, опять-таки же) необходима для своей «жизни». Если же он хорош, в смысле «абсолютной хорошести», то его бытие само себя оправдывает. Хотя трудно исключить такой вариант, что даже при разной степени благополучия, могут быть несколько миров. Как в жизни нашей может быть много дней, не самых хороших. Опять, быть может, аналогия не совсем уместна, так как дни жизни – это причинная последовательность.

Могут ли в разной степени хорошие (не плохие) миры существовать параллельно или обязательно быть лишь одному из них – максимально счастливому? Разве это не цель бытия вообще? (Максимально счастливая жизнь, а не абы какая). Если это так, а это кажется таковым, то этот мир не похож на «лучший из миров», ни сейчас, ни в самой отдаленной перспективе. Поэтому мне кажется намного более логичным и естественным предположение, что он всего лишь некое «устройство» для того мира, некий процесс ему необходимый. Но, не имея понятия об этой высшей реальности, трудно судить, что это за процесс и чему он служит. Хотя можно сделать догадки. Исходить надо из того, что суть этого мира – страдания. Это его существенное свойство. Значит, по какой-то причине надо страдать (не намеренно, конечно, все равно придется, так или иначе). Может быть, тут кроется какая-то симметрия – есть этот лучший мир и есть его обратное отражение – наш? И каким-то образом один без другого быть не может.

Так или иначе, «злостность» мира оправдывает себя и оба обозначенных в начале варианта сходятся в один, первый вариант - просто более длинный и в нем мир включается в высшее бытие как часть, во втором «злой аспект» этого мира образует часть для своей более «благородной» составляющей, так или иначе, мы имеем отношение частей, пропорция остается одной и той же. Мой анализ буквально достает этот мир из кучи навоза, отряхивает его и ставит на пьедестал. Конечно, в ограниченном смысле. Ведь при всей необходимости объективно оптимистического характера реальности в целом, ее части могут быть непропорционально негативными на малом масштабе, как, например, отдельная человеческая жизнь. Но разум для того и существует, чтобы преодолевать первичные позывы и интуитивное понимание и дать возможность увидеть картину целиком и объективно, упраздняя неприятную субъективность до своего возможного минимума.

***

Сансара могла бы возникнуть только исходя из голой возможности своего возникновения. Как костер, который возгорается при стечении обстоятельств, при слишком жаркой и солнечной погоде, так и элементы дхарм из своего покоя приходят в действие. Возьмем современные научные теории, что привело в действие Большой взрыв? Как будто это процесс «спонтанного самовозгорания» нирваны, которую словно затягивает из ее запредельности сюда, в этот «пошлый» мир. Нирвана, как единое целое «срывается» в сансару, проходит через ее бесконечное время и так же выходит обратно, как одно целое, в «ортогональном» направлении от линейного времени мира. Так же как и одновременно они стартовали. Тут я говорю о множественных вечных s (ноуменальных субъектов) для удобства. Но, как я говорил, их такая кажущаяся множественность, может на деле быть условной, и все они образую один S. Так или иначе, просветленный не отличается от не просветленного, они всего лишь части одной сплошной информационной матрицы. Поэтому смерть – это что-то вроде коллапса всех когда-либо живших в «одно целое». Вопрос в том, как это переживается субъективно и переживается ли вообще. Простой вариант выглядит так: каждый достигающий от первого лица в момент достижения осознает себя всем что было, есть и будет и пребывает далее в этом состоянии. Субъективно происходит отождествление со всеми бывшими до него и со всеми будущими (для нас, разумеется) после него, он тождественен самому себе, нирване, Богу и имеет полноту бытия. Скажем так, если бы все персонажи в наших снах были сознательными временными автономными субъектами, то по пробуждению они становились бы «аватарами» нас – одного единственного, мы бы могли вспомнить всех персонажей от первого лица. То есть мы – «реки, впадающие в океан», но после уже находим себя океаном, вечно пребывающим, хоть он от этого и не изменяется, но для его существования нужен процесс впадения рек (пусть физически не верно, но в данной метафоре представим не океан а озеро, которое зависит от впадающих источников), то есть мы сейчас уже по обе стороны находимся и в этом «страдающем» мире и в «лучшем», скажем, таком, о котором помыслить отчетливо не может, но логически предполагаем его как противоположность вечной неудовлетворенности в этом.

Сам этот «импульс», который проходит через сансару, не обязан осознаваться отдельным человеческим существом. То есть мы можем просто «погаснуть» со смертью – не видя самой нирваны, ни сквозь призму своей индивидуальности, ни даже через призму «сколлапсировавшего» и осознающего самое себя как «супер Я» (S). Субъективное состояние в нирване может быть не связано с тем или иным в сансаре. Хотя хочется предположить, что оно имеет «начало», как выход из сансары. Это старая песня – сначала мы мучаемся, потом получаем желанное счастье и так снова и снова бесконечность раз (по количеству жизней). Так «нирвана – сансара – нирвана – сансара» образует «кольцо», оно «статично», так как включает всё бытие вообще со всей бесконечностью всех измерений и т.д. и т.п. Даже если в какой-то части нирваны есть только нирвана до и нирвана после, чисто логически должна быть часть сансара-нирвана. Но это все так, наброски, не суть важно. Может быть и радиальная симметрия. Нирвана как отдельный мир, который сам существует вечно и ни с чем не контактирует, он не спаян с сансарой так буквально, как в вышеприведенном примере, но, быть может, есть какая-то более тонкая связь и «импульс сансары» нужен для ее существования.

Вспомним еще одно крайне спекулятивные рассуждение. Что вызывает страдание? Желание не жить, желание смерти, небытия. Когда во сне нам больно, часто это сопровождается просыпанием. Возможно, сильная интенциональная направленность людей на не-бытие создает некий «импульс пробуждения» ото сна? От этой жизни? Может быть, жизнь подобна такому сну, от которого нельзя проснуться, не захотев этого? Скажем, как нельзя избавиться от плохой привычки, не посчитав ее таковой. И тогда этот мир, и даже всего один человек в нем, нужен вечности и всем снам всех миров только для пробуждения для той самой реальности, которая максимально желанна? Само просыпание, вероятно, должно быть «окончательным», то есть Будда должен видеть нирвану в полном ее сиянии, стать ею. Но тогда возникает вопрос – а зачем вообще «засыпать»? И, как я указывал чуть выше, вопрос о целесообразности «намеренного пробуждения», в том смысле, что сны, если брать аналогию до конца имею свойство проходить сами. Тогда это уже не сон, а глубокая кома, из которой надо «выводить», что есть силы. Стоит ли нам думать, что бытие способно на такое низкое «падение»? Об этом трудно судить. Я отказываюсь придерживаться такой точки зрения, что мы обречены на вечную кому, если не будем из нее сознательно выходить. Еще, если такой «сон» и его сценарий спланирован, то найдутся «проводники» такой цели, как Будда, и те, кто в этом не заинтересован, могут быть «освобождены» от этой обязанности. Уже по факту, а не по «выбору», которого нет ни у кого в абсолютном смысле.

Я как S проживаю бесконечное количество «бесплодных» попыток, чтобы среди них было бесконечное количество состоявшихся просветлений, каждое из которых – каждый раз просветление одного и того же меня. Как разрешить противоречие, что если все – это я, то однократного просветления недостаточно? (если вообще говорит всерьез о его необходимости) С точки зрения нирваны – времени не существует, значит за всю бесконечность времени тут, если и может произойти просветление, оно не может быть однократным, оно должно быть «повсеместно» на всем протяжении времени, хотя, по идее, это не обязательно.

Можно рассуждать в стиле софистики: сжать бесконечность времени до конечного отрезка прямой, а однократное просветление уподобить бесконечно малой точке, так как она стремится к нулю, чтобы ей быть на самом деле, она не может быть бесконечно малой, ей нужно быть реальной величиной, а значит, самой содержать бесконечное количество бесконечно малых одиночных просветлений. Поэтому Просветление, чтобы ему быть действительным в метафизическом смысле должно быть интегралом бесконечного количества одиночных просветлений за бесконечность времени. А можно проще, если рассматривать «нужность» только одного просветленного из всех, то все остальные - просто результат статистики и вероятности, просто психический алгоритм просветления имеет множественную реализацию, как и любой другой.

Это имеет меньше смысла, чем может показаться на первый взгляд. Во-первых, нирвана и ее сон существуют сразу, параллельно, вечно, механизм «пробуждения» приведет к тому ее состоянию, которое было до засыпания, то есть к тому состоянию, которое само в себе вообще никогда не заканчивалось. С тем же успехом сон мог бы длиться вечно без всяких этих ортогональных «импульсов». При круговой симметрии, как я указывал, есть вариант, где нирвана зависима от сансары (тогда это противоречие по определению), а есть вариант, где она независима, но они образуют некое кольцо, как удовольствие и боль, нельзя сказать, что удовольствие зависит от боли, оно его «негатив», как и наоборот. Тогда просветление не требуется, любая психическая деятельность лишь «налет», важен сам вектор сознания, он противоположен вектору в нирване. Необходимостью «будильника» относится к второму варианту, но он кажется лишним, он сам навязывает, не основываясь ни на чем, такую картину, где нирване надо себя будить из сансары, чтобы ей быть вообще, как будто ее не будет тогда. Это нонсенс. Если говорить о сне во времени то это так, заснув, мы должны проснуться. Но нирвана и сансара не стоят в последовательности. Поэтому при условии бесконечности сна, нет необходимости в ортогональных пробуждениях. А создавать такой «канал» между ними нет смысла, это означало бы следующее: «нирвана существует только потому, что она просыпается ото сна изнутри сансары». Это можно визуализировать так – нирвана и сансара два бесконечных пространства (или просто параллельных), поделенных перегородкой, и из первого есть вход во второй («засыпание»), но это не значит, что должно быть наоборот – выход в нирвану, она без этого никуда не денется. Такие выходы если и существуют, несут облегчение только нам, но не сказываются на самой нирване. Вероятно, для симметрии ситуации они все такие есть (если использовать эту метафору), это похоже не силовые линии магнита, некоторые из которых идут «из бесконечности» (речь о центре торцов цилиндрического магнита). Сон нирваны и она сама обуславливают просветления, но никак не наоборот – что просветление необходимо для «возвращения». Вероятно, наша психическая жизнь совершенно не важна. Проблема этой круговой симметрии в том, что невозможно представить себе «стык» нирваны и сансары. Именно такой, чтобы существовала их диалектическая взаимообусловленность, а не просто «окна» между двумя мирами. Я не могу придумать для просветления такой роли, чтобы оно было таким сегментом, который бы отражал этот «стык» в смысле функциональной нагрузки, чтобы просветление было нужным для поддержания всего бытия вообще. Сюда относится и вариант с «вектором сознания», когда просветление не требуется, а нужны просто психические процессы, вплоть до того, что нужны подсознательные и даже просто физические процессы для поддержания нирваны и всего бытия. Сансара – это некоторая геометрическая реализация, нирвана – качественно другая, зачем их «сшивать» в одну? Главное это то, что сознательное просветление не может играть роль каузального агента, тогда бы это ставило в прямую зависимость нирвану от сансары, что лишено смысла. Бессознательные же «подспудные» механизмы не могут проявиться в виде просветления, тогда они суть объективная сторона вышеупомянутого противоречивого процесса. А раз они бессознательные, значит, нам все равно и мы не должны ударятся в религию. Сознательное просветление – это что-то вроде «окна» в лучшем случае, которое просто есть. Если же оно проявление метафизического звена, которое делает сансару продолжением нирваны, получится противоречие. Каузальная связь, зависимость, без такого продолжения тоже ничего не значит.

Мир может осуществлять свое «предназначение» только фактом своего наличия, играя свою роль подспудно, скрыто, так, что она не находится в прямом ведении нашего сознания и каких-либо духовных усилий с нашей стороны. Я склоняюсь к этой точке зрения. Два (и более) мира можно уподобить двум людям, каждый из них существует как субъект собственного опыта, т.е., для себя только, при этом они могут также быть в причинно-следственной связи друг с другом. Один человек может существовать с целью благополучия другого, это может быть его единственным предназначением, но в себе они – «замкнутые миры», то есть внутренний опыт одного умрет вместе с ним, не перейдя в мозг другого человека. Поэтому и нет необходимости в том, чтобы после нашей смерти существовало какое-то продолжение наших личностей (опять-таки, найти хоть примерно эту «скрытую» связь невозможно).

***

Я разделяю отчасти трепет многих людей к жизни, к самому факту эксклюзивности нашего вида, как, возможно, одного из немногих или единственного из разумных во Вселенной. Наш разум можно воспринимать как редчайшую драгоценность, наряду с самим фактом нашего существования. Наш мир все равно не скатывается в кромешную тьму, многие люди счастливы и по-настоящему довольны своей жизнью. Если все мы – один субъект, то, конечно, это мое (наше) счастье. В жизни этих людей существует уникальный баланс усилий, который они прикладывают, и результата, баланс их способностей и счастливого случай, которые предоставляет им мир, баланс горя и радости, встреч и расставаний и т.д., сами они сплав уникальных свойств. Их история прекрасна, таких историй много. Им, что называется, «везет в любви», они находят человека, с которым можно идти вместе по жизни, держась за руку, человека, которому они дарят свою нежность и заботу. Этот аспект нашего вида было бы преступно игнорировать, впадая в глобальный пессимизм. Важное место в формуле счастья часто, хоть и не обязательно, занимают дети – мы так устроены, даже животные, кажется, отдают все силы на воспитание потомства. В них, детях, мы чувствуем квинтэссенцию нашей жизни, потому что в них будет наше продолжение, тогда как наши истории подойдут к концу, дети компенсируют эту горечь нашей смертности тем, что им суждено продолжить этот «праздник жизни». В каждом ребенке мы чувствуем «вечного ребенка», то есть, это проекция вечности на время, дети – это олицетворение «вечной молодости и счастья», триумфа жизни и разума. Родители это ощущают, что дает им дополнительный источник радости, помимо любви. Те, кому повезло меньше в жизни, могут видеть утешение не только в нирване и более «благородных мирах», но и в счастье тех, кому повезло больше. Страдания многих - это цена, которую платит S за свои лучшие «произведения» - если рассматривать людей, как «повести». Мир можно рассматривать как «единственный» для удобства. Бытие показывает фрактальный характер, если уподобить один мир – одному человеку, то, вероятно, бывают «счастливые» миры и «несчастные», сказать однозначно, какой именно наш, не очень представляется возможным, но главное – это не имеет значения. Если он в целом уродливый и не подходящий для счастья, то все равно в нем должны быть «благополучные» индивиды, как и в жизни несчастного человека бывают светлые и радостные моменты. Не важно, какое «абсолютное место» занимает тогда человек с незавидной судьбой – по «координатам» в целом мироздании – важно то, что ему и нам всем остается только одно – довольствоваться своим местом и стараться «выжать» из ситуации по полной программе, то есть уметь быть счастливым, несмотря ни на что, как часто это всему миру показывают люди с ограниченными возможностями. Их счастье исходит из того, что они не сравнивают свою судьбу с другими, это, должно быть, им дано от природы, но большинству, видимо, необходимо это вырабатывать в себе это. То есть, исходить надо их того, чтобы свои относительные координаты сделать абсолютными и принять их за начало системы отсчета, тогда я могу начать жить и быть настолько счастливым, насколько это возможно и страдать меньше настолько, насколько это возможно, этот «радиус-вектор счастья» будет иметь максимальное значение в такой системе отсчета, когда мое самое большое счастье становится самым большим счастьем во всех мирах вообще. Это аспект т.н. «философии жизни», которую у меня далеко не всегда получается разделять. В следующей главе я зайду с другой стороны - как уменьшить страдания, которые жизнь нам в той или иной степени уготовила? Добиться этого можно тем, что обесценив саму жизнь, мы можем не так драматично переживать по поводу того, чего она может нас лишить. Скорее всего, такой отказ и протест должен быть первым шагом в эволюции нашего сознания, после чего можно прийти к «принятию» и «философии жизни», заключив с ней «перемирие», так как в тотальной войне с ней, мы неизбежно «проиграем». Отрицание своей судьбы вполне обоснованно может вылиться в суицид, однако, чаще человек не решается на роковой шаг, «застревая» между протестом и смирением. Так что, это наше законное право, самоубийство, до которого надо еще «настрадаться», когда уже не будет ни малейших сил терпеть удары судьбы и боль, физическую или моральную, а до того, необходимо это самое «перемирие» с жизнью…

Стоит задуматься вот над чем – мир часто оборачивается адом для нас. Сущим кошмаром. Нам не только счастье и радость кажутся чем-то «обязательным», самим собой разумеющимся, но и наши страдания нас пугают, но не удивляют. Но если задуматься, ад – это целый мир, целая «вселенная», которой могло бы и не быть, мы бы могли иметь «0» как худшее из переживаний, но мы имеем огромный «красочный» мир самой разнообразной боли. Это достойно восхищения! Ад – он настолько же крут, насколько и ужасен. Ведь его могло и не быть в бытии, до него, конечно, никто сознательно не додумывался и специально не создавал, но он есть и мы ничего с этим не сможем поделать. Представьте мир, в котором нет боли, ни душевной, ни физической (или незначительный их уровень), люди в нем фантазируют о страданиях так же, как мы размышляем, каково было бы носить тестикулы в руках, если бы не было кожи. Эти люди не смогли бы страдать, что может быть лучше? Именно это агитирует Библия с приходом Царствия Небесного, но тогда мир был бы не полон, он был бы «кастрирован», люди не знали бы целого измерения. Мы, в сущности, все равно «кастраты», не знаем почти ничего кроме своего узкого человеческого спектра счастья и горя, но все же, страдания и ад - это чудо само по себе, это уникальное явление, которого могло бы и не быть. Наслаждайтесь своей болью, она эксклюзивна, Бог не знает страданий, Бог не напишет музыку, плакать и писать музыку может только человек…

Бегство от боли и стремление к удовольствию – вот два измерения, которые дает нам жизнь. Но это имеет смысл, только если мы саму жизнь воспринимаем в серьез. Но разве она того стоит? Жизнь сама по себе несостоятельна, это пресловутая актуализация Воли Шопенгауэра, чьи «намерения» изначально «благородные», но исполнение не на высоте, точнее, сама затея «провальная», ошибка находится в «системном коде». Эта самая Воля – с нее «нечего взять», этот аспект бытия, его «изнанка», на которой мы находимся, не может нас обеспечить счастьем, мы по инерции свой «инстинкт счастья» проецируем на удовольствия этой жизни и возводим их в абсолют, в то время как боль на фоне такой абсолютизации выглядит просто непомерно ужасной и невероятно глубокой. Стоит обесценить жизненные радости, тут же уйдет и такое неистовое неприятие зла и ада в жизни. Если нам от жизни ничего не будет нужно, если мы с усмешкой сможем швырнуть обратно ее жалкие «подачки», которые она нам представляет как «блаженство», то нам не страшны будут и ее уколы, которые станут комариными укусами вместо пчелиных жал. Обесценивая одно, обесценивается и другое. Если сама жизнь больше не стоит и гроша, так как мы видим ее несостоятельность, ее «некомпетентность» в вопросах нашего счастья, то ей больше нечего у нас отнять, с чем мы сами не готовы были бы расстаться.

Оба варианта «плохи»

Мне представляется, что как и вариант, в котором этот мир создал Бог-творец, так и тот, где мы продукт какого-то бессознательного процесса, если не одинаково плохи, то уж точно один не на много лучше другого. Если нирвана – источник этого мира, то будет немного произвольно назвать такой источник «бессознательным», равно, как и наоборот. Скажем, это то, что мы не можем понять, но что точно не соответствует простому сознательному волевому акту Бога-творца. Вообще, понятие Бога мне кажется противоречивым. Он, понятное дело, вне категорий пространства и времени, как и нирвана, но у него есть ипостась – вполне временная и ограниченная, и в этом пункте учение о нирване сходится с монотеизмом, ведь мы, по аналогии с Христом, его земным воплощением точнее, тоже проекция абсолюта на этот несовершенный мир. Короче говоря, можно свести эти два понятия – Бог и нирвана. Для нас они неотличимы в своей запредельности и трансцендетности. Тогда они сливаются в один – какой-то непонятный вариант, согласно которому, в любом случае для нашего существования есть вполне определенная причина, и произвола в наших несчастьях нет.