Низкий уровень структурной интеграции

23-летняя пациентка жалуется на то, что она «больше не может всё взять под контроль». В социальном учебном учреждении, в котором она проходила интернатуру, она была измотана, так как слишком поддерживала людей. Она жила в страхе постоянных атак и упреков. Она также боялась, что они слышали об автокатастрофе, в которую она попала под влиянием алкоголя. Временами она ощущала напряжение внутри себя; в таких ситуациях она царапала кожу на предплечьях. Иногда часами лежала в постели, своё тело она находит «отвратительным». Она почувствовала себя хуже, когда была одна ночью, она не могла всё это выносить. Если бы это было возможно, она хотела бы пригласить к себе своего парня. Он был очень любящим, но иногда бил ее. Год назад у неё были сексуальные отношения с женщиной, которые, однако, разрушились из-за ревности этой женщины.

Она выросла с очень молодой матерью, которая работала официанткой и имела много разных партнёров, и с того времени, когда пациентке исполнилось 5 лет, мать лечилась в различных больницах по неизвестным для дочери причинам. В основном о ней заботилась тётя, которая была очень строга с ней. Тётин муж сексуально надругался над пациенткой, когда ей было между 8 и 12. В возрасте 14 лет, она убежала, а в 15 была помещена под заботу пожилой пары. Там она была счастлива. Когда ей было 17, у нее появилось пищевое расстройство, а в 19 она пыталась покончить с сбой после того, как ее парень оставил её.

Динамика конфликта: наиболее различимы аспекты конфликта «индивидуализация – зависимость». Кроме этого, проблемы пациентки с самооценкой и идентичностью могут быть поняты скорее не как выражение интрапсихических конфликтов, а больше как следствие структурного дефицита.

Структурные функции:

Само-восприятие: очень ограничено, пациентка не знает, кто она есть, и что происходит внутри неё. В особенности, она абсолютно не способна дифференцированно воспринимать свои собственные аффекты. Большую часть времени она чувствует внутри пустоту, временами ощущает невыносимое напряжение.

Восприятие объекта: полный и реалистичный образ других не возникает. Они или «милые», или смущающе агрессивные, и часто чередуются один с другим.

Саморегуляция: Потребности и аффекты переживаются, как интенсивные и переполняющие или полностью потеряны. Переживание собственного достоинства, в значительной степени определяется большой чувствительностью пациентки к эмоциональному повреждению. Непереносимые чувства приводят к членовредительству и неспособности что-либо с этим сделать.

Регуляция отношений с объектом: Нет обоюдных отношений, нет баланса интересов, и нет возможности защитить отношения. Они переносятся со страданием или покупаются и длятся лишь короткое время.

Внутренняя коммуникация: наедине с собой пациентка в основном чувствует аффективную пустоту или переполненность внутренней неразберихой. Она старается избегать фантазий, потому что они преимущественно наполнены «ужасом». Чувство благополучия внутри собственного тела или удовлетворение своим собственным внешним видом кажется невозможным.

Коммуникация с внешним миром: Пациентка не понимает себя, и находит, что её трудно понять. Она ведёт себя в отвергающей и недоверчивой манере. Временами, она пытается психологизировать насчет себя и своих ситуаций, но этого явно недостаточно для понимания. Разговор мало проясняет ситуацию и не приводит к облегчению, неприятное напряжение остается с опасением еще более худшего.

Способность к привязанности: к внутренним объектам: Пациентка не способна описать достаточное количество следов опыта позитивных отношений. Нет объектов, которые позитивно повлияли на неё, к которым она могла бы обратиться, чтобы успокоиться. Вместо этого, преобладает внутренний голос критики, упреков, атак и соответствующих страхов, связанных c угрозой овладения ей (например «сойти с ума»).

Способность к привязанности: к внешним объектам: Пациентка пытается создать отношения с помощью удерживающего (цепляющегося) и сексуализированного поведения, эти отношения, однако, не приводят к привязанности, а быстро испаряются и, таким образом, увеличивают её недоверие к людям. Она не может представить помощь от других и позволить себе искать её. Отделение как процесс растворения эмоциональной привязанности сопровождающийся аффектом печали не возможно.

Наблюдение спустя некоторое время: серия пробных сессий не смогла прояснить, что привело к текущей остроте проблем (профессиональное сферхвовлечение в заботу о жертвах, которое вызвало излишние требования к коллегам и к собственным перегрузкам). Структурный дефицит, от которого пациентка страдает особенно сильно, и способы, которыми его можно восполнить и справиться с ним были установлены. Это в большей степени касается страха быть неспособной переносить себя. Пациентке стало легче от этого, так что после пары сессий она сообщила, что лечение закончено. Через три недели она снова поступила в клинику, в панике и с упреками, потому что «это всё не помогло». Тогда ей была предложена структурно-ориентированная психотерапия с более редкой частотой встреч.