Описание случая структурной дезинтеграции

29-летний пациент обследуется в судебном порядке. В доме, где он жил, он угрожал своему однокурснику ножом, потому что тот слишком громко проигрывал музыку, и пытался расставить детские коляски в коридоре. Пациент прокомментировал это, сказав, что он спокойный человек, и никто не мог его спровоцировать. Два года назад пациент демонстрировал ненормальное поведение, заперев 9-летнего мальчика у себя в квартире, «чтобы защитить его от улицы». Он опровергал подозрения в педофилических деяниях как клевету своего однокурсника. Пациент живет один, в основном без каких-либо контактов, работает в ненормированные часы в строительной компании. Эпизодически он наблюдает за тренировками в своем стрелковом клубе. Из его истории стало известно о наркотической зависимости в возрасте 19-22 лет, и последующем лечении. Сейчас он наркотики не употребляет.

Пациент средний из трех детей. Оба родителя работали на ферме: отец был алкоголиком; мать была постоянно депрессивна, и когда ему было 7 лет, мать совершила суицид. Его сиблинги были отправлены к родственникам, а пациент остался с отцом, который «учил его манерам с помощью ремня» - до тех пор, пока организация, обеспечивающая благополучие молодежи, не организовала его отправку домой. Затем он учился на садовника, но так и не закончил программу.

Динамика конфликта: невозможно распознать хорошо очерченные бессознательные интрапсихические конфликты в смысле заметных внутренних контрастов.

Структурные функции:

Само-восприятие: пациент скорее не способен предоставить образ своей личности. Он говорит о себе в общем, что он «свободный человек и весельчак». Он не может сказать, что отличает его от других: «Они тоже все свободные люди». Его восприятие в смысле дифференциации аффектов не подлежит обсуждению, он думает, что у него всегда правильное чувство.

Восприятие объекта: ему очень трудно описать других. В большей степени он способен выразить, что должен постоянно оберегать себя от «них».

Саморегуляция: регуляция, кажется, не обсуждается. Пациент не способен видеть себя автором собственных действий. Делинквентное поведение, также не воспринимается как выражение его собственных намерений, и в основном отрицается. Он не может описать ни свои сексуальные потребности, ни то, как он с ними справляется. Он, очевидно, чувствителен и раздражителен, но не видит себя таким образом.

Регуляция отношений с объектом: отношения в специфическом смысле не проживаются. Он не может ни брать, ни давать или балансировать интересы в отношениях. Он верил, что должен был защитить ребенка, которого запер; одновременно, есть подозрение в сексуальном домогательстве.

Внутренняя коммуникация: Пациент не способен описать эмоциональные отношения со своей собственной личностью. Долгое время, интенсивными тренировками он пытался превратить свое тело в «боевую машину».

Коммуникация с внешним миром: Пациент в основном избегает контактов, он чувствует «постоянную провокацию» со стороны своих однокурсников. В диагностической беседе он выглядит очень напряженным, он снова и снова встаёт, чтобы выпить воды и выбирает слово «интервью», говоря: «Я даю вам интервью». Эмпатическое понимание других, например, своих однокурсников, живущих с ним в одном доме, которым он угрожал, невозможно.

Способность к привязанности: к внутренним объектам: Когда его спросили о людях, которых он считает особенно важными для себя, он упомянул персонаж «Терминатор». Найти хорошо очерченные внутренние объекты не удается, но можно найти внутренние состояния, которые сопровождает высокая степень агрессивного напряжения.

Способность к привязанности: к внешним объектам: кажется, что другие представляют диффузную угрозу для него. Однажды, мальчиком он принес раненную птицу домой с собой: «И тогда отец убил его».

Наблюдение спустя некоторое время: в первую очередь, на передний план общения с пациентом выходят чужие и странные вещи. Рефлексия диагностических признаков изначально не даёт однозначных результатов. В рамках института, к которому пациент был приписан, беседы были направлены на прояснение возможных терапевтических походов, которые можно было предпринять. С учётом деструктивного поведения в отношении других, намерение направлено на прояснение и подчёркивание восприятия и интересов других, учитывая структурные способности пациента, предполагающие, что он переживает уважительный интерес к своей собственной личности в терапевтических отношениях.