II. Реализация домашнего задания.

Ученики зачитывают список персоналий романа.

— Давайте попробуем обобщить. Сгруппируйте фамилии.

(Имена и фамилии основных действующих лиц в романе «Идиот» образуют трехступенчатую систему: звериные фамилии (Настасья Филипповна Барашкова, Лев Николаевич Мышкин, Ипполит Терентьев — барашек, мышь и конь), птичьи фамилии (Птицын, Лебедев и Иволгины), а между ними — переходное звено: фамилии, связанные с тем или иным типом природного материала, подвергнуто обработке, водном случае грубой и примитивной, а в другом случае тонкой — Рогожин и Епанчины.)

— Давайте посмотрим значение фамилий Рогожина и Епанчиных. Эти персонажи являются значимыми в раскрытии образа главного героя.

В фамилии Парфена Рогожина прежде всего принято видеть указание на тот контекст неортодоксальной религиозности, в который был вписан Достоевским характер этого персонажа: на эту-то духовную близость и тяготение Рогожина к сектантству и старообрядчеству и намекает фамилия Рогожин, которая ассоциируется у Достоевского с известным московским раскольничьим центром, сосредоточенным вокруг Рогожского кладбища.

Сектантский слой тут совершенно очевиден — Достоевский его особо подчеркивает, откровенно выделяет. Несомненно, для писателя было важно, чтобы фамилия Парфена вызывала ассоциацию с Рогожским кладбищем, но не менее важно было и то, чтобы она вызывала ассоциацию вообще с кладбищем, с кладбищем как таковым. Вспомним слова Ипполита Терентьева о посещении им дома Рогожина: «Дом его поразил меня: похож на кладбище, а ему, кажется, нравится, что, впрочем, понятно…»

Рогожину должно нравиться, что дом его похож на кладбище, ведь и фамилия у него такая, да и он сам ТАКОЙ.

В целом образ Рогожина есть напоминание о погребальном ритуале, что наиболее полно актуализируется в сцене совместного бдения Рогожина и Мышкина у тела Настасьи Филипповны.

В высшей степени показательно, что Достоевский считал эту сцену ключевой. Он признавался в письме к С. А. Ивановой, которой, кстати, и посвящен «Идиот», что ради этой сцены во многом и создавалась книга (и, действительно, сцена имеет глубинно синтезирующий характер, она соединяет вылупившиеся из образа Идиота личности Мышкина и Рогожина, и, причем, соединяет именно через жертву, через заклание Настасьи Филипповны): «Наконец, и (главное) для меня в том, что эта 4-я часть и окончание ее — самое главное в моем романе, то есть для развязки романа почти и писался и задуман был весь роман». Да и в последующие годы, в пору работы над другими своими романами, Достоевский придавал сцене совместного бдения князя Мышкина и Рогожина у тела Настасьи Филипповны поистине исключительное значение.

Рогожин, при всей своей живости, непосредственности и даже буйности, работает на смерть. Перед прощальной исповедью Ипполита Терентьева он говорит со знанием дела, с ясным пониманием того, как надо уходить из жизни:

—Разговору много, — ввернул молчавший все время Рогожин.

Ипполит вдруг посмотрел на него, и когда глаза ах встретились. Рогожин горько и желчно осклабился и медленно произнес странные слова:

— Не так этот предмет надо обделывать, парень, не так...

— Вспомните — когда Ипполит Терентьев решается покончить с собой.

(После того, как Ипполита посещает во сне образ Рогожина, он решается на самоубийство. Рогожин губит, но он — не злой дух, просто он — работник смерти, самым непосредственным образом связанный с погребальным обрядом. Достоевский указывает на это, рассказывая о видении, явившемся Ипполиту, подчеркивая, что из чувства отвращения к Рогожину Ипполит и решается на самоубийство. Но все становится на свои места только в финальной сцене в доме Рогожина (доме-гробе).)

— Что еще подтверждает символику ДОМА-ГРОБА и связь со смертью?

(Целый комплекс четко продуманных автором соответствующих деталей: Рогожин, обожающий мертвого Христа и обладающий прозвищем «кладбище».)

Во время совместного бдения у тела Настасьи Филипповны Рогожин прежде всего озабочен тем, чтобы никому не отдавать ее тела.

Финальная сцена «Идиота» придает максимальную законченность образу Рогожина и раскрывает его фамилию во всем ее глобальном символическом значении.