Ранняя лирика Анны Ахматовой («Вечер», «Чётки»).

Ахматова (настоящая фамилия - Горенко) Анна Андреевна (1889 - 1966), поэтесса, переводчик, литературовед. Родилась под Одессой в семье отставного инженера-механика флота. Когда ей исполнился год, семья переехала в Царское Село. Там Ахматова провела юность. " Читать училась по азбуке Льва Толстого", первое стихотворение написала в одиннадцать лет. Училась в Царскосельской женской гимназии. В 1905, после развода родителей, мать с детьми уехала в Евпаторию, затем в Киев, где Анна закончила Фундуклеевскую гимназию в 1907. Поступила на юридический факультет Высших женских курсов в Киеве. Изучение истории права и латыни идет успешно, но чисто юридические предметы вызывают охлаждение к курсам.

В 1910 выходит замуж за Николая Гумилева, проводит с ним месяц в Париже. После возвращения в Петербург училась на Высших историко-литературных курсах Раева. В это время она писала много стихов, вошедших позже в ее первую книгу. Ахматова выступила с чтением своих стихов в Павловске перед друзьями Гумилева, а потом на " башне" Вс. Иванова была принята. С 1911 регулярно печатается в петербургских и московских изданиях. Вместе с Гумилевым становится сторонницей акмеизма. Весну 1911 снова провела в Париже, в 1912 путешествовала по Северной Италии, оставившей огромное впечатление. В этом же году выходит первый сборник стихов " Вечер ", благосклонно принятый критикой. В 1912 родился сын Лев (в будущем Лев Гумилев станет известным историком и географом). В марте 1914 вышла ее вторая книга - " Четки", принесшая подлинную известность поэтессе.

Каждое лето Ахматова проводила в Тверской губернии, в пятнадцати верстах от Бежецка. В этом " неживописном месте: распаханные поля, мельницы, хлеба..." были написаны многие стихотворения " Четок" и " Белой стаи", опубликованные в сентябре 1917. У этого сборника не было шумной прессы. Голод и разруха росли с каждым днем, поэтому стихи, по мнению самой Ахматовой, не были оценены по достоинству. Октябрьскую революцию Ахматова не приняла: " все расхищено, предано, продано", " все голодной тоскою изглодано". Но она не покинула Россию, отвергла " утешные" голоса, зовущие на чужбину, где оказались многие ее современники - И. Бунин, К. Бальмонт, Г. Иванов и др. После революции Ахматова работала в библиотеке Агрономического института, не прекращая творческой деятельности. В 1921 вышел сборник стихов " Подорожник", в 1922 - книга " Anno Domini".

С середины 1920-х появился серьезный интерес к архитектуре старого Петербурга, поэтесса знала историю каждого уникального здания северной столицы. В это же время началась ее исследовательская работа, посвященная жизни и творчеству А. Пушкина и нашедшая выражение в глубоких и оригинальных этюдах (" Гибель Пушкина" и др.). В начале 1930-х сын Ахматовой Лев Гумилев был репрессирован (его трижды арестовывали, и он провел в лагерях в общей сложности 14 лет; позднее был реабилитирован). Все эти годы она терпеливо и неустанно, но бесплодно хлопотала о его освобождении. Отечественная война застала ее в Ленинграде и заставила ее уехать в Москву, затем эвакуироваться в Ташкент, где она жила до 1944. Выступала с чтением стихов в госпиталях перед ранеными. Много и тяжело болела. В ее стихотворениях, созданных в годы войны (" Избранное", 1943), звучала глубокая патриотическая тема (" Клятва", 1941, " Мужество", 1942, " Щели в саду вырыты...", 1942). В июне 1944 Ахматова вернулась в Ленинград, встречу с которым (" страшным призраком") описала в прозаическом очерке " Три сирени".

В 1946 была подвергнута жестокой и несправедливой критике ( Постановлением ЦК ВКП(б) 1946 года), исключена из Союза писателей, лишена средств к существованию. Вынуждена была зарабатывать на жизнь переводами (всегда говорила, что переводить и писать свое немыслимо). При этом была великим мастером художественного перевода. Переводила из индийской, китайской, западноевропейской поэзии. В 1962 закончила " Поэму без героя", которую писала двадцать два года. В 1964 выходит сборник " Бег времени". В этом же году Ахматовой была присуждена международная поэтическая премия в Италии - " Этна-Таормина". Оксфордский университет присвоил ей почетную степень доктора университета. В 1964 побывала в Италии (в Риме и на Сицилии), в 1965 - в Англии, а на обратном пути посетила Париж. Ахматова скончалась 5 марта 1966 в Москве после четвертого инфаркта. Похоронена в Комарове, под Петербургом.

Ранняя поэзия Анны Ахматовой - один из наиболее ярких образом драматического по типу творчества. Столь высокая степень драматизации лирического жанра - явление до нее небывалое. Это не означает, конечно, что у предшественников Ахматовой полностью отсутствовал драматический элемент. Постановка данной проблемы восходит еще к дооктябрьской критике, которая уделяла ей особое место. Это и понятно - именно в первых сборниках Ахматовой (" Вечер", 1912; " Чётки", 1913; " Белая стая", 1917) черты драматического дарования поэтессы выражены наиболее ярко. Поэзия этих сборников овеяна смятением и тревогой. Она рисует острые внутренние столкновения противоборствующих сил. Не случайно, видимо, пресса на все голоса заговорила об авторе " Вечера" как радостной и ограниченной Психее", акцентируя особое внимание на болезненных изломах ее души. Одни увидели в молодой поэтессе жажду муки жалящей вместо счастья безмятежного", " любовь к своему сиротству", " болезненную привязанность к страданию"; другие говорили о стихах, " полных усталости и затаенной боли"; третьи сравнивали ее лирику со " струной, натянутой до последней степени".

И мнится - голос человека
Здесь никогда не прозвучит,
Лишь ветер каменного века
В ворота черные стучит.
И мнится мне, что уцелела
Под этим небом я одна, -
За то, что первая хотела
Испить смертельного вина.

От " драматургической формы" здесь ничего нет. Внешне стихотворение эпично, описательно. Но это не мешает ему быть в своей основе драматичным, с ярко выраженной драматической ситуацией и четким драматическим характером. Стало быть, не только " драматургическая форма" вмещает в себя " драматическое содержание". Очевидно, формы его выражения у Ахматовой гораздо многообразнее. Но прежде всего нас интересует общее детерминирующее начало драматизма.

Ранняя поэзия Ахматовой интроспективна. Это поэзия самопознания, самопроникновения - " лирический дневник", как называют ее исследователи. Однако этим не исчерпываются ахматовские отношения с " миром". В контексте с тенденциозно субъективистскими устремлениями декадентской литературы они представляются гораздо более сложными. В стихах Ахматовой, даже при самом тщательном их изучении, не встретишь ни единой строчки, где бы " я" противопоставлялось " миру", претендовало на особое место в нем. Гипертрофия " гордого одиночества", столь характерна для декадентского искусства, ей совершенно чужда. Напротив, внутренняя самоизоляция оборачивается для поэтессы не только мировоззренческой, но в известном смысле и духовно-психологической драмой:

Я живу, как кукушка в часах,
Не завидую птицам в лесах.
Заведут - и кукую.
Знаешь, долю такую
Лишь врагу
Пожелать я могу.

Осмыслить " мир" таким, как он есть, Ахматовой не под силу. В нем, равно как и в " себе", ее влечет некая " чудесная простота". Но категория " простоты" в том смысле, какой в нее вкладывает Ахматова, жизни вовсе не свойственна. Наивный жизненный идеал, восходящий к " чудесной простоте", гибнет от соприкосновения с самой действительностью. " Мир" встает перед поэтессой призрачным и неясным, он как бы растворяется в ее представлении о нем. Она бралась за перо лишь тогда, когда " диктовала муза", писала только о том, что становилось органической частью ее духовного мира. На первом этапе художественной эволюции поэтессы эмпирическая действительность не стала для нее таким " ясным содержанием".

Апеллируя к своему индивидуально-замкнутому миру, поэтесса находит в нем единственную духовно-этическую ценность, смысл и возможность каких бы то ни было поисков. Такой ценностью у нее представлена " любовь". Тема любви не только главная - она, можно сказать, единственная в первых сборниках Анны Ахматовой.

То пятое время года,
Только его славословь,
Дыши последней свободой.
Оттого что это - любовь.

И даже в тех редких случаях, когда в стихах Ахматовой появляются иные тематические планы (мотивы жизни и смерти, тема русской природы, тема Музы и т. д.), они ставятся как бы в зависимое положение от любовной тематики, просвечиваются сквозь ее призму. Любовь для поэтессы - своеобразная мера всех жизненных ценностей. Показательно, что самый первый сборник " Вечер" открывается стихотворением " Любовь", которое, вопреки ахматовской манере изображения чувства в его конкретной данности, представляет собой философски-обобщенную трактовку любви. В нем тщательно выписываются различные оттенки любовного чувства, поэтому стихотворение воспринимается как эпиграф к начальному периоду творчества Ахматовой.
Весьма важную роль в постижении глубин ахматовского драматического мира играет характерное для поэтессы восприятие любви, обозначившееся первоначально в этом стихотворении и нашедшее дальнейшее развитие в ее раннем творчестве.

Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

Подобное восприятие любви находится в прямой связи с традицией русской поэзии XIX в. и особенно Е. Баратынского. Любовь повернута к поэтессе, как правило, своей страдальческой стороной. Способность ее " верно и тайно вести от радости и от покоя" воспринята как превалирующее свойство. Эта черта наиболее выпукло обозначена в программном стихотворении " Любовь". Итак, содержание ахматовского " я" на первой ступени творческого развития сводится к единственному чувству - любви. В этот период, отталкиваясь от всяких проявлений общественной духовности, Ахматова уходит в сложный внутренний мир только любовного чувства. Особенность ее поэзии - в острой памяти любви, в необычайной чуткости к любым ее проявлениям и, наконец, в высоте нравственного чувства. На последнее мы обращаем особое внимание, ибо высокий нравственный потенциал представляется основой ахматовского " любовного бытия". Ее стихи о любви всегда озарены мягким облагораживающим светом:

Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем, и она тиха.
Ты напрасно бережно кутаешь
Мне плечи и грудь в меха.
И напрасно слова покорные
Говоришь о первой любви.
Как я знаю эти упорные
Несытые взгляды твои.

Неприятие пошлости, душевная щедрость и высокое благородство в любви - вот что делают " я" Ахматовой достойным того, чтобы оно " могло быть выставлено перед светом и потомством". Но все эти духовные достоинства представлены в творчестве поэтессы изолировано, в качестве единой самоцельной сущности. С этой точки зрения ахматовское " Я", спроецированное в " мир", полный предреволюционного смятения, выглядит духовно ограниченным. Это хорошо понимала и сама поэтесса: она никогда не преувеличивала собственной значимости - напротив, в ее стихах имеет место довольно четко обозначенная самокритическая интроспекция:

На жизнь мою лучом нетленным
Грусть легла, и голос мой незвонок.

Как же мне душу скудную
Богатой тебе принести?.

Поэзия Анны Ахматовой вскрывает самые глубинные пласты человеческой психологии. Высокая степень психологизации способствует необычайной внутренней мобильности ахматовского поэтического мира. Нравственная борьба, сомнения, метания, поиск - все это сводится в единый противоречивый комплекс, создающий впечатление необычайной напряженности и рождающий в стихе " внутреннее действие" (термин Станиславского). Героиня Ахматовой зачастую поставлена в такую психологическую ситуацию, когда чувство любви сталкивается то с совестью:

И только совесть с каждым днем страшней
Беснуется: великой хочет дани,

то с памятью:

Тяжела ты, любовная память!
Мне в дыму твоем петь и гореть...,

то с жизненными обстоятельствами:

Ты дышишь солнцем, я дышу луною,
Но живы мы любовью одною.

В ранней лирике поэтессы обращает на себя внимание коллизия внутренней потрясенности, растерянности перед сильным чувством. В стихах Ахматовой этот разлад углубляется до закономерной и неизбежной несовместимости " мужского" и " женского" начал. " Есть в близости людей заветная черта" - вот главный лейтмотив ее любовных драм. Поэтому обостренные психологические ситуации Ахматовой чаще всего " оставляют впечатление борьбы":

И когда друг друга проклинали
В страсти, раскаленной добела....

Как соломинкой, пьешь мою душу.

Острая неудовлетворенность действительностью порой перерастает во внутренний протест героини:

Как ты можешь смотреть на Неву,
Как ты смеешь всходить на мосты?..

...Но не хочу, не хочу, не хочу
Знать, как целуют другую.

Иронические оттенки окрашивают многие " трагедии" Ахматовой, открывая внутренний выход из психологически безысходной ситуации. Вот один из характерных примеров:

Здравствуй! Легкий шелест слышишь
Справа от стола?
Этих строчек не допишешь -
Я к тебе пришла.
Неужели ты обидишь
Так, как в прошлый раз, -
Говоришь, что рук не видишь,
Рук моих и глаз.
У тебя светло и просто.
Не гони меня туда,
Где под душным сводом моста
Стынет грязная вода.

Особенно явственно черты самоиронии проступают в автопортрете:

Пусть страшен путь мой, пусть опасен,
Еще страшнее путь тоски...
Как мой китайский зонтик красен,
Натерты мелом башмаки.

В этом сером будничном платье
На стоптанных каблучках,
Но как прежде крепки объятья....

Ахматовская любовь, при всех ее высоких достоинствах, представляет собой процесс замкнутый, от мира не зависящий. Ее конфликты не пересекаются с социальными конфликтами века, а лишь соприкасаются с ними общей эмоционально-напряженной сущностью. Весь запас духовных сил героиня Ахматовой расходует на поиски своего " королевича", сильного героя, способного оценить красоту ее чувства:

Я не знаю, ты жив или умер,
На земле тебя можно искать
Или только в вечерней думе
По усопшим светло горевать.
Все тебе....

Вот почему ранняя лирика Ахматовой, хотя порой и восходит к трагическому началу, по сути своей остается лирикой драматической. Но это высокий драматизм: он спасает сугубо интимные стихи от пошлости и банальности, делает их " настежь распахнутыми" перед читателем. Драматический мир поэтессы концентрирует в себе сложный феномен духовного кризиса значительной части русской интеллигенции накануне крушения старого века истории. Это обеспечило ранней лирике Ахматовой надежное место в искусстве тех переломных лет.

Новизна любовной лирики Ахматовой бросилась в глаза современникам чуть ли не с первых ее стихов, опубликованных еще в “Аполлоне”, но, к сожалению, тяжелое знамя акмеизма, под которое встала молодая поэтесса, долгое время как бы драпировало в глазах многих ее истинный, оригинальный облик и заставляло постоянно соотносить ее стихи то с акмеизмом, то с символизмом, то с теми или иными почему-либо выходившими на первый план лингвистическими или литературоведческими теориями.

Выступавший на вечере Ахматовой (в Москве в 1924 году), Леонид Гроссман остроумно и справедливо говорил: “Сделалось почему-то модным проверять новые теории языковедения и новейшие направления стихологии на “Четках” и “Белой стае”. Вопросы всевозможных сложных и трудных дисциплин начали разрешаться специалистами на хрупком и тонком материале этих замечательных образцов любовной элегии. К поэтессе можно было применить горестный стих Блока: ее лирика стала “достоянием доцента”. Это, конечно, почетно и для всякого поэта совершенно неизбежно, но это менее всего захватывает то неповторяемое выражение поэтического лица, которое дорого бесчисленным читательским поколениям”.

18) Лирика Анны Ахматовой 14-17 годов.

В 1914 году Ахматова провожает своего супруга на фронт, а после большую часть времени проводит в Тверской губернии в имении Гумилевых Слепнево. Здесь она впервые сталкивается с истинно русской природой и крестьянской жизнью. Эти места поэтесса сравнивает с аркой в архитектуре, через которую она вошла в жизнь и быт своего народа. Здесь Ахматова пишет большую часть стихотворений, которые позднее вошли в сборник «Белая стая». Третий сборник сочинений Анны Ахматовой придал новое значение акмеизму, а также показал совсем иной облик героини, которой теперь были присущи не страдальческие черты, а скорее пророческие и визионерские. Многие из стихотворений в данном сборнике были адресованы ее возлюбленному Борису Антрепу и Н.В.Н. (Николаю Недоброво). Однако ее неразделенные чувства к ним были описаны Ахматовой как эпизоды религиозного восхождения.

Ее поэзия отличается углубленностью во внутренний мир, переживания, стремления через чуткую женскую душу показать общее, закономерное в окружающем мире:

Дверь полуоткрыта,
Веют липы сладко…
На столе забыты
Хлыстик и перчатка.
Круг от лампы желтый.
Шорохам внимаю.
Отчего ушел ты?
Я не понимаю…
Еще в 1914 году она написала стихи:
Земная слава, как дым,
Не этого я просила.
Любовникам всем моим
Я счастие приносила.
Один и сейчас живой,
В свою подругу влюбленный,
И бронзовый стал другой
На площади оснеженной.

...Поэзия Ахматовой — это прежде всего подлинность, певыдуманпость чувств, поэзия, отмеченная необычайной сосредоточенностью и взыскательностью нравственного начала. И ее, между прочим, никак нельзя назвать исключительно поэзией сердца. В целом — это лирический дневник много чувствовавшего и много думавшего современника сложной и величественной эпохи... Ее лирика оказалась близка не только " влюбленным гимназисткам", как иронично замечала Ахматова. Среди ее восторженных поклонников были поэты, только входившие в литературу, — М. И. Цветаева, Б. Л. Пастернак. Более сдержано, Но все же одобрительно отнеслись к Ахматовой А. А. Блок и В. Я. Брюсов. В эти годы Ахматова становится излюбленной моделью для многих художников (Амадео Модильяни) и адресатом многочисленных стихотворных посвящений. Ее образ постепенно превращается в неотъемлемый символ петербургской поэзии эпохи акмеизма.

В годы первой мировой войны Ахматова не присоединила свой голос к голосам поэтов, разделявших официальный патриотический пафос, однако она с болью отозвалась на трагедии военного времени (" Июль 1914", " Молитва" и др.).

МОЛИТВА
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.

Первые сборники Анны Ахматовой «Вечер» и «Четки» (1912 и 1914 гг.) принесли ей быструю и громкую всероссийскую известность. Она выступила как представительница акмеистического течения в поэзии, декларировавшего свою преемственность от символизма, но противопоставлявшего символическому стремлению к непознаваемому «мир звучащий, красочный, имеющий формы, вес и время».

Так беспомощно грудь холодела.
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,
А я знала — их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: «Со мною умри!

Я обманут моей унылой,
Переменчивой, злой судьбой».
Я ответила: «Милый, милый!
И я тоже. Умру с тобой...»

Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.
Стихи Ахматовой, представленные в этих сборниках, лишены какого бы то ни было словесного украшательства, свойственного некоторым акмеистам. Они афористически кратки, ясны, выразительны. В них Анна Ахматова предстает как поэт с большой поэтической индивидуальностью и сильным лирическим талантом. Стихи Ахматовой, представленные в этих сборниках, лишены какого бы то ни было словесного украшательства, свойственного некоторым акмеистам. Они афористически кратки, ясны, выразительны. В них Анна Ахматова предстает как поэт с большой поэтической индивидуальностью и сильным лирическим талантом.
Одновременно читателя поражает непропорциональная по силе таланта и темперамента замкнутость духовного мира поэта — «женские» интимно-лирические переживания, отделенные от внешнего мира:
Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем, и она тиха.
Ты напрасно бережно кутаешь
Мне плечи и грудь в меха.
И напрасно слова покорные
Говоришь о первой любви.
Как я знаю эти упорные,
Несытые взгляды, твои!
Сильный и самобытный талант Ахматовой спасал стихи этих сборников от скуки, вызываемой бесконечным варьированием одних и тех же тем влюбленности, разочарования, разрыва и разлуки. Начиная уже с «Белой стаи», но особенно в «Подорожнике», «Anno Domini» и в позднейших циклах любовное чувство приобретает у Ахматовой более широкий и более духовный характер. От этого оно не сделалось менее сильным.

Стихи первых трех сборников написаны в 1911—1917 годах. Но, читая их, невозможно представить себе, что именно в это время Россия переживала огненную волну нового революционного подъема, что шла трагическая эпопея Первой мировой войны, закончившаяся в 1917 году гигантскими революционными взрывами, опрокинувшими все прежние устои жизни русского общества. Все эти великие события почти никак не отражены в лирике Ахматовой. Она не поняла и не приняла Октябрьскую революцию, горько и безнадежно тоскуя по разрушенному прошлому, дорогому ее сердцу. По логике этих настроений и переживаний Ахматова могла бы оказаться в первые по- октябрьские годы там, где оказались Иван Бунин, Константин Бальмонт, Владислав Ходасевич и некоторые по- эты-акмеисты второго поколения. Но этого не случилось. Не мог оказаться в эмиграции автор таких строк, датированных 1917 годом (сборник «Подорожник»):

Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
Эти строки, так неожиданно для Ахматовой написанные в исповедально-некрасовской тональности, говорят очень о многом.

Сборник " Белая стая", вышедший в сентябре 1917 г., не имел столь шумного успеха, как предыдущие книги. Но новые интонации скорбной торжественности, молитвенность, сверх личное начало разрушали привычный стереотип ахматовской поэзии, сложившийся у читателя ее ранних стихов. Эти изменения уловил О. Э. Мандельштам, заметив: " Голос отречения крепнет все более и более в стихах Ахматовой, и в настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России".

После Октябрьской революции Ахматова не покинула Родину, оставшись в " своем краю глухом и грешном".

Сразу стало тихо в доме,
Облетел последний мак,
Замерла я в долгой дреме
И встречаю ранний мрак.

Не нашелся тайный перстень,
Прождала я много дней,
Нежной пленницею песня
Умерла в груди моей.
1917