Право и свобода.

Свобода личности, права человека воспринимаются сейчас как важнейший атрибут современной политической и правовой системы. Индивидуализм как сознание обособленности, самоценности человека утверждается на Западе с эпохи Возрождения, до этого индивидуальные права и свободы поглощались долгом, обязанностями, правилами. Свобода – не вечная ценность. Но это ценность, которая приобретает особое значение в контексте государства и права. В древности и средневековье она служила идеалом лишь для одиночек, поднявшихся в своем духовном разви­тии над общим уровнем. Таков Сократ, пожертвовавший жизнью ради утверждения права мыслить и действовать в соответствии со своим «внутренним голосом», т.е. убеждениями. Большинство же в то время и много позже не за­думывалось о свободе и не дорожило ею. Жизнь общества детальнейшим образом регламентиро­валась обычаями и традициями, не оставлявшими места или оставлявшими слишком мало места для выбора и личных решений. В традиционных об­ществах такая ситуация характерна и в наше вре­мя. Ее пытаются возродить с позиций религиозного фундаментализма, про­являющегося и в области теории государства и права. Свобода рассматривается как «печальный факт», который «обусловлен не чем иным, как не­желанием человека пребывать в своем естествен­ном, безгреховном состоянии», а свобода выбора – как «признак несовершенства (человеческой при­роды. – О.М.), ограничение подлинной свобо­ды». Однако ныне это уже не только не общеприня­тая, но скорее даже сектантская позиция. Жизнь, ломающая патриархальные устои, давно ставит практически каждого человека перед необходи­мостью выбора. С эпохи Возрождения постепен­но утверждалось представление о самоценности личности. Она уже не рассматривалась только как часть общественного организма. Буржуаз­ные революции выдвинули требование и лозунг свободы. В XIX-XX вв. он получает широкое признание и ныне рассматривается как признак высокоразвитого общества, хорошей политичес­кой и правовой системы.

Свобода – это возможность поступать так, как хочется, способность делать или не делать что-либо в соответствии со своими желаниями или убеждениям. Это предполагает, как отмечал еще И. Кант, «независимость от принуждающей воли другого», т.е. воли внешней по отношению к действующему субъекту. Ту же мысль приводил Чичерин: «…свобода есть независимость от чужой воли во внешних действиях». Исайя Берлин выделил два различных значения понятия «свобода»: негативное и позитивное. В негативном смысле субъект свободен в той сте­пени, в которой никто не вмешивается в его дей­ствия. В позитивном смысле человека можно признать свободным, когда он сам себе господин, а его жизнь и решения зависят от него самого, а не от каких бы то ни было внешних сил. Без этого свобода будет формальной, фиктивной, ли­шенной практического содержания. Проявления человеческой свободы чрезвы­чайно многообразны. Они охватывают все сферы общественной и частной жизни, в том числе и правовую. Человечество давно пришло к выводу, что ра­ди беспрепятственного и гарантированного осу­ществления свободы ее нужно в известной мере ограничить. Это особенно важно при определе­нии ее юридических аспектов. Все великие правове­ды и философы, рассуждая о свободе, обращали внимание на эту сторону дела. Для них свобода – это познанная необходимость, способ сосущест­вования людей в обществе, а не одностороннее утверждение собственной воли. Классическое оп­ределение индивидуальной свободы дал представитель английского либерализма XIX в. Дж.Ст. Милль: это право гражданина на автономию во всем, что не причи­няет обществу вреда, требующего защитных мер. Связь свободы с обязательствами перед общест­вом подчеркивал выдающийся русский юрист и государственный деятель М.М. Сперанский. Для него свобода «есть признание моральной необхо­димости, ее торжество над потребностями физи­ческими». Четвернин пишет, что «свобода – это абсолютная ценность человеческого общества» По существу с этой точкой зрения полемизирует Г.В. Мальцев. Но он считает провозглашение ин­дивидуальных свобод и прав человека «высшими ценностями», характерным для западной культу­ры, западного либерализма. Г.В. Мальцев назы­вает это «демоническим феноменом», идущим вразрез с общими этическими установками хрис­тианского вероучения Традиции классического либера­лизма все еще живы на Западе. Но рядом с ними возникло новое направление, которое действи­тельно объявляет индивидуальную свободу выс­шей ценностью. В отличие от либерализма, оно получило название либертаризма. Квентин Скиннер пишет, что либертаризм, требуя очистить публичную арену от любых идей кроме эгоисти­ческого интереса и прав личности, угрожает вме­сте с тем самим правам и свободам человека. Другой критик либертаризма, проф. Лондонского университета Питер Селф, отмечал, что «экстре­мисты от либерализма (либертаристы) извратили хорошо известное различение, проводимое Исай­ей Берлином между «негативной» и «позитивной» свободой и низвели его до утверждения, что толь­ко негативная форма свободы реальна и что сво­бода должна ограничительно толковаться как от­сутствие прямого принуждения». Российские либертаристы в лице Четвернина и его еди­номышленников заимствовали их основные идеи, сводящиеся к свертыванию социальных функций государства и государственного регулирования экономики под предлогом защиты прав личности. Таково уре­занное, антигуманное и антиобщественное тол­кование свободы.