Глава четырнадцатая. Малая помощь в нужный момент лучше, чем большая в момент ненужный.

Малая помощь в нужный момент лучше, чем большая в момент ненужный.

Тевье

– Ходу, Ааз! – отчаянно закричал я, опрокидывая лоток с фруктами под ноги толпе.

Теперь, когда оказалось, что мои собратья-люди находятся в безопасности от Ааза, следовало позаботиться о собственной безопасности от них.

– Просто не могу поверить! – крикнул, пробегая мимо, Ааз.

– Чему? – отозвался я и устремился за ним.

– В один день я поверил и деволу, и бесу. Вот что я тебе скажу, малыш. Если мы выкрутимся в этот раз, я разрешаю тебе дать мне хорошего пинка. Прямо по заднице, дважды.

– Заметано! – задыхаясь, согласился я.

Я начал уставать. К несчастью, толпа не показывала никаких признаков усталости. Приходилось продолжать бег.

– Смотри, малыш! – воскликнул Ааз и показал куда-то вперед. – Мы спасены!

Я посмотрел, куда указывал его палец. По улице впереди нас маршировал… ну, фланировал патруль в военной форме.

– Самое время, – проворчал я, но тем не менее почувствовал облегчение.

Толпа тоже увидела солдат. Крики преследователей стали громче, они удвоили усилия, стремясь добраться до нас.

– Ходу, малыш! Поднажми! – призвал Ааз. – Мы еще не в безопасности.

Мы приближались к патрулю с таким шумом, что, когда наконец до них добрались, все солдаты уже остановились и наблюдали за погоней. Один из них, менее неряшливого вида, чем прочие, протолкался вперед и стоял, презрительно улыбаясь и сложив руки на груди. По его манерам я догадался, что это офицер. Никакого другого объяснения тому, что другие позволяли ему так себя вести, я не находил.

Я затормозил и остановился перед ним.

– За нами гонятся! – выдохнул я.

– Неужели? – улыбнулся он.

– Дай-ка я этим займусь, малыш, – прошептал, отодвигая меня в сторону, Ааз. – Вы офицер, возглавляющий патруль, не так ли, сударь?

– Да.

– Так вот, мне кажется, что эти граждане, – он пренебрежительно показал на наших преследователей, – намерены причинить нам телесные повреждения. Наглое неуважение к вашей власти, сударь!

Преследователи остановились в каких-то десяти футах и стояли, гневно глядя то на нас, то на солдат. Я с удовлетворением заметил, что по крайней мере некоторые в толпе тяжело дышат.

– Полагаю, вы правы, – произнес офицер и зевнул. – Нам следует принять в этом участие.

– Смотри, малыш, – прошептал Ааз, ткнув меня локтем в ребра, когда офицер выступил вперед и обратился к толпе.

– Ладно. Все вы знаете, что закон не разрешает гражданам наносить друг другу увечья, – начал он.

Толпа мрачно зароптала, но офицер взмахом руки велел ей замолчать и продолжал:

– Знаю, знаю. Нам это тоже не нравится. Будь наша воля, мы бы предоставили вам без нас выяснять отношения, а сами спокойно сидели бы в кабаке. Но решаем не мы. Мы должны следовать закону так же, как и вы, а закон гласит, что только военные могут судить и карать граждан.

– Видишь? – прошептал я. – Есть все-таки некоторые преимущества в цивилизации.

– Заткнись, малыш, – прошипел в ответ Ааз.

Офицер продолжал:

– Поэтому, как бы вам ни хотелось оставить от этих двоих мокрое место, мы не можем вам этого позволить. Они должны быть повешены в соответствии с законом.

– Что?!

Не знаю точно, я это произнес или Ааз, а может, мы выкрикнули это в один голос, но как бы там ни было, этот крик потонул в восторженном реве толпы.

Солдат схватил меня за запястья и болезненно выкрутил мне руки за спину. Оглянувшись, я увидел, что то же самое проделали с Аазом. Нечего говорить, это была вовсе не та поддержка, на которую мы надеялись.

– А чего вы ожидали? – презрительно улыбнулся нам офицер. – Если вы хотели помощи от военных, вам не следовало включать нас в список своих клиентов. Будь по-нашему, мы бы вздернули вас еще неделю назад. Мы сдерживались только по одной причине – эти деревенские дурни дали вам дополнительный срок, и мы боялись бунта, если попробуем сделать по-своему.

Тем временем нам связали руки ремнями и медленно погнали нас к одинокому дереву у одного из ресторанчиков на открытом воздухе.

– У кого-нибудь есть веревка? – крикнул офицер толпе.

Везет же нам, веревка у кого-то нашлась. Ее быстро передали офицеру, и тот начал церемонно вязать петли.

– Пс-с-т! Малыш! – шепнул Ааз.

– Что еще? – зло прошипел я.

Моя вера в советы Ааза упала крайне низко.

– Когда тебя станут вешать – лети!

Вопреки всему, у меня появилась надежда.

– Очнись, малыш. Лети. Как я учил тебя по дороге сюда.

– Меня же просто-напросто подстрелят!

– Дубина! Не улетай, а просто лети. Пари на конце веревки и дергайся. Они решат, что ты висишь.

Я подумал об этом… Крепко подумал. Это могло сработать, но… Я заметил, что они перебрасывают петли через нижнюю ветвь дерева.

– Ааз! Я не смогу этого сделать. Я не могу левитировать нас обоих. Я еще не так силен.

– Не нас обоих, малыш. Только себя. Обо мне не беспокойся.

– Но… Ааз…

– Сохрани, однако, мою личину. Если они вычислят, что я демон, то сожгут оба наши тела.

– Но, Ааз…

Наше время истекло. Грубые руки толкнули нас вперед и начали натягивать на головы петли.

Я вдруг сообразил, что у меня нет времени думать об Аазе. Мне требовалась вся моя сосредоточенность для спасения себя самого, если хватит времени хотя бы на это.

Я закрыл глаза и отчаянно принялся искать в воздухе силовую линию. Она там имелась. Слабая, но имелась… Я начал фокусироваться на ней.

Петля вокруг моей шеи затянулась, и я почувствовал, как мои ноги повисли в воздухе. Я ощутил, как во мне поднимается страх, но усилием воли подавил его.

На самом деле так было даже лучше. Им следовало почувствовать вес тела на веревке, когда они поднимали меня. Я снова сосредоточился на силовой линии… сфокусировался… зачерпнул энергии… изменил направление ее потока.

Я почувствовал, что петля немного ослабла. Помня наставления Ааза о контроле, я удерживал энергию на том же уровне и попытался на пробу вдохнуть. Я мог втянуть в себя воздух! Правда, немного и с трудом, но достаточно, чтобы выжить.

Что мне еще надо сделать? Ах да, я должен подергиваться. Я вспомнил, как вел себя, попав в силки, белкобарсук.

Я слегка дрыгнул ногами и попытался на пробу содрогнуться. Но тут же ощутил в качестве побочного эффекта затягивание петли. Пришлось применить другую тактику. Я откинул голову набок и высунул из угла рта язык.

Это сработало. Усилившийся свист и радостный рев толпы вознаградили мои усилия.

Язык мой быстро пересох, но я постарался отвлечь от этого свои мысли. Чтобы избежать невольного сглатывания, я попытался думать о другом.

Бедный Ааз… При всех его вечных придирках и заявлениях, будто ему наплевать на всех, кроме себя, его последним поступком была забота о спасении моей жизни. Я поклялся, что когда спущусь отсюда…

Что произойдет, когда я спущусь отсюда? Что в этом городе делают с телами? Хоронят? Мне пришло в голову, что, возможно, лучше быть повешенным, чем заживо погребенным.

– Закон гласит, что им положено висеть, пока не сгниют!

Голос офицера, казалось, ответил на мои мысли и вернул меня к настоящему.

– Ну, висят-то они не перед его рестораном! – прозвучал в ответ рассерженный голос.

– Вот что я вам скажу. Мы вернемся на закате и снимем их.

– На закате? Вы понимаете, сколько денег я могу потерять до заката?! Никто не захочет есть там, где над супом болтает ногами покойник. Я уже порастерял обеденных клиентов!

– Хм-м… Мне пришло в голову, что если выручка столь велика, то вы будете не против немного поделиться прибылью.

– Так вот, значит, как?! А, ладно. Вот вам за беспокойство.

Донесся звук отсчитываемых монет.

– Этого маловато. Я, знаете ли, должен позаботиться и о своих людях.

– Вы слишком много хотите! Я и не знал, что у бандитов бывают офицеры.

Отсчитали новые монеты под аккомпанемент смешков офицера. Мне пришло в голову, что вместо изучения магии мне следовало бы заняться взятками и поборами. Они, кажется, срабатывают лучше.

– Солдаты! – скомандовал офицер. – Снимите эту падаль и выволоките из города. Оставьте ее у городских пределов как предостережение всем, кто попытается обманывать граждан Твикста.

– Ах, как вы серьезно относитесь к свои обязанностям. – В голосе владельца ресторана так и сквозил сарказм.

– Пустяки, гражданин, – фыркнул офицер.

Я едва вспомнил, что надо перестать летать, прежде чем они перерезали веревку. Внезапно рухнув на землю, я прикусил язык и рискнул тихонько убрать его в рот. Никто не заметил.

Невидимые руки схватили меня под мышки и за лодыжки, и началось путешествие к городским пределам.

Теперь, когда я знал, что меня не похоронят, можно было подумать и о будущем.

Во-первых, я должен что-то сделать с Фрумпелем. Я не был уверен, что именно могу с ним сделать, но что-нибудь сделаю обязательно! Уж это-то я должен ради Ааза совершить. Может быть, сумею оживить Квигли и завербовать его к себе в помощники. Ведь он считается охотником на демонов. И вероятно, лучше меня сможет управиться с деволом. Хотя, если вспомнить действия Квигли, то в это трудно поверить.

И потом Иштван. Что делать с ним? Я не был уверен, что смогу победить его, даже с помощью Ааза. Без Ааза у меня и вовсе нет шансов.

– Уже достаточно далеко. Повесим их опять? – раздался голос одного из солдат.

При этом предложении сердце мое замерло. Неужели нас опять повесят?

– Зачем делать лишнюю работу? Я еще не встречал ни одного офицера, который бы отошел на сотню шагов от бара. Давайте просто свалим их здесь.

Остальные хором выразили согласие, и в следующую минуту я снова летел в воздухе. Я попытался расслабиться в ожидании удара, но земля опять вышибла из меня дыхание. Если я намерен продолжать свои усилия по овладению мастерством полета, то мне придется посвятить больше времени отработке аварийной посадки.

Я лежал не шевелясь. Голосов солдат больше не было слышно, но я не хотел рисковать, опасаясь раньше времени обнаружить, что не умер.

– Ты собираешься лежать тут весь день или все-таки поможешь мне развязаться?

Глаза мои удивленно распахнулись. Сбоку от меня сидел Ааз и усмехался.

Все поплыло у меня перед глазами, и я потерял сознание.