А. В. Драное. Р. Ингарден (186) в качестве основных характеристик В

ВЫСТРАИВАНИЕ (КОНСТИТУИРОВАНИЕ) СМЫ­СЛА — нем. SINNKONSTITUTION — понятие, отражающее, по рецептивно-эстетическим представлениям, главную задачу читателя-интерпретатора. Поскольку взгляды различных представителей рецептивной эстетики на этот процесс различ­ны, В. С. не получило единообразного терминологич. оформле­ния, некоторые авторы прибегают к различно звучащим дефи­нициям.

Р. Ингарден (186) в качестве основных характеристик В. С. разрабатывает понятия конкретизация и " реконструкция", связывая их в первую очередь с выявлением в произведении неких вневременных метафизич. свойств. Я. Мукаржовский

24 ВЫСТРАИВАНИЕ СМЫСЛА

(277), связывающий процесс В. С. с внеязыковыми конвен­циями, привносимыми в произведение реципиентом, говорит об " ответе" читателя на " вопрос" произведения в процессе комму­никации. Для Ф. Водички (360) В. С. эстетич. знака, к-рым, по его представлениям, является худож. произведение, заклю­чается в реконструкции тех лит. норм, к-рые возникают в ходе последовательной смены их историч. конкретизации. Посред­ством лит. нормы эстетич. объект (произведение) " встроен" в охватывающую его систему структурных взаимосвязей общест­венных ценностных представлений.

Исходя из своего представления о специфике функции по­нимания (" Понимать —.значит, в первую очередь, понять себя..."), Гадамер (143) делает вывод, что интерпретатор, выстраивая смысл воспринимаемого текста, должен вносить свои предубеждения и предрассудки в процесс понимания как фактор, способствующий оптимальному конструированию смысла. Процесс В. С. Гадамер описывает в таких терминах, как " таяние горизонта воззрений" интерпретатора, " аппликация" (" применение", " приложение").

В теории X. Р. Яусса (210, 211, 212) В. С. уже не является " внедрением" реципиента в процесс передачи сообщения, а заключается в активном усвоении произведения посредством познания предыдущих условий, т. е. знания истории его рецеп­ций предшественниками. В связи со своей центральной концеп­цией горизонта ожидания исследователь описывает историю рецепции как поступательное развертывание заложенного в произведении и актуализированного на различных этапах историч. рецепции его смыслового потенциала, к-рый раскры­вается перед понимающим сознанием интерпретатора. По Яуссу, " выстраиванию" (в его терминологии — " реконструкции" и " объективизации") подлежит не только смысл произведения, но и жизненно обусловленный горизонт ожиданий реципиента. Поэтому процесс В. С. формулируется им следующим образом: сначала необходимо установить четкое различие между системой произведения и системой интерпре­тации, а затем, на основе этого различия, задать вопрос, кто, почему и каким образом осуществляет процесс " понимания". Для Яусса социологии, анализ закодированного горизонта ожидания произведения менее важен, чем социологич. анализ жизненно ориентированного горизонта ожидания интерпрета­тора.

ГЕТЕРОДИЕГЕТИЧЕСКОЕ 25

Процесс чтения, рассматриваемый В. Изером (201) в аспекте В. С., трактуется им как перманентный конфликт двух тенден­ций: потребности читателя в " иллюзии" и " идентификации" (" отождествлении"), с одной стороны, и иронии текста, к-рая одновременно ставит под вопрос все структуры текста, с дру­гой. Весь процесс создания иллюзий читателем основан только на тех избирательных решениях, к-рые он производит, причем факторы, исключаемые им, т. е. отрицаемые как моменты, мешающие восприятию, препятствуют созданию полной карти­ны текста. Для Изера важны не сами по себе фактически производимые и прослеживаемые в истории рецепции выбороч­ные решения, а предшествующие этим конкретизациям " заявки" текста в адрес имплицитного читателя. Для Изера дело заключается не в " чистой реализации текста", а в тексту­альной модели, объясняющей, каким образом определенные тексты постоянно создают новые реализации.

А, В. Драное

ГЕТЕРОДИЕГЕТИЧЕСКОЕ И ГОМОДИЕГЕТИЧЕ-СКОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ — фр. narration

HÉ TÉ RODIÉ GÉ TIQUE ET HOMODIÉ GÉ TIQUE (от греч. єтєрос
разнородный и 5iTÎ yt]atç — повествование и от лат. homo —
" человек") — термины франц. школы нарратологии, активно
употребляются Ж. Женеттом, Цв. Тодоровым,

Я. Линтвельтом. По Линтвельту, наиболее подробно разрабо­тавшему эти понятия, это две основные, базовые формы пове-

9МНИЯ. В гетеро-П. рассказчик не фигурирует в истории ВУИсе) в качестве актора, т. е. рассказчик не выступает в __ НИ действующего лица. Наоборот, в гомо-П. один и тот МИМрСОНаж выполняет двойную функцию: " В качестве нарра-тора (Я*рассказывающее) (je-narrant) он ответственен за органимцию рассказа и одновременно в качестве актора (я-расскааымемое) (je-narré) играет роль в истории (персонаж-нарратор = персонажу-актору)" (254, с. 38).

Проблема, однако, не в позиции рассказчика, а в центре ориентации читателя, к-рая достигается посредством манипули­рования повествовательной точкой зрения. Собственно, и само введение системы гетеро- и гомодиегетич. форм было предпри­нято с целью свести к единому знаменателю различные нарра­тивные типологии: " культурную типологию" Б. Успенского

26 ГЕТЕРОДИЕГЕТИЧЕСКОЕ

(26), немецкую комбинаторную типологию Э. Лайбфрида, В. Фюгера и Ф. К. Штанцеля (246, 141, 341). Эту задачу Линтвельт попытался решить, сведя проблему " точки зрения" к типологии дискурсов, или дискурсивной типологии. При этом исследователь соединил выделение им две базовые повествова­тельные формы с тремя нарративными типами (акториальным, аукториальным, нейтральным), что все вместе взятое и составило его схему повествовательных типов (см.: наратив-ная типология).

В гетеро-П., как правило, используется грамматич. форма третьего лица, что, однако, по мнению Линтвельта, не исключа­ет возможности применения в нем и других грамматич. форм. В качестве примера приводятся романы М. Бютора " Изменение" и " В., или Воспоминание о детстве" Ж. Перека: " Если предпо­ложить, что кто-то другой рассказывает историю Леона Дель-мона в специфическом жанре внутреннего монолога, то тогда следует считать " Изменение" Бютора гетеродиегетическим рассказом во втором лице" (254, с. 56).

В другом романе повествователь по имени Перец, вспоми­ная о своем детстве, описывает, как он выпал из бобслея, спус­каясь с гор, и задается вопросом: " Я не знаю, действительно ли это произошло со мной, или, как уже было замечено в других случаях, я это придумал или позаимствовал" (286, с. 182). Если действительно имел место факт заимствования (однозначного ответа на это роман не дает), то тогда речь может идти о " гетеродиегетическом эпизоде в первом лице" (254, с. 56).

Подобно гетеро-П., гомо-П. также не обязательно ограни­чивается только употреблением одного, в данном случае пер­вого лица. Линтвельт находит гомодиегетический рассказ в третьем лице в " Записках о гальской войне" Цезаря, у Фуки-дида и Ксенофонта. У Цезаря рассказ в третьем лице " увеличивает впечатление исторической объективности и, кроме того, позволяет ему скрыть свою гордость таким обра­зом, что он мог хвастаться своими великими подвигами, сохра­няя при этом скромность" (254, с. 94). Другим примером гомодиегетического повествования в третьем лице является " Чума" Камю, где рассказ демонстрирует видимость гетеро-диегетической хроники вплоть до того момента, когда доктор Рье наконец признается, что он является ее автором.

ГОРИЗОНТ ОЖИДАНИЯ 27

Суммируя различие между гетеродиегетическим и гомо-диегетическим аукториальными типами, Линтвельт выделяет три оппозиции.

1. В аукториальном гетеродиегетическом нарративном типе
повествователь разъединен с акторами и внутренняя жизнь
актора воспринимается читателем через рассказчика и им
формулируется, что, в свою очередь, предполагает несовпаде­
ние его позиций и позиции актора (создает между ними напря­
женность). В противоположность этому, в аукториальном
гомодиегетическом нарративном типе персонаж-повествователь
(Я-рассказывающее) и персонаж-актор (я-рассказываемое)
соединены внутри одного и того же персонажа. В результате
внутренняя жизнь персонажа не только воспринимается, но и
формулируется самим персонажем, что не исключает существо­
вания возможной напряженности, ощущения внутреннего
противоречия в его сознании между его функциями рассказчика
и актора.

2. Первый тип повествования предполагает возможность
внешнего и внутреннего всезнания рассказчика, к-рый осуще­
ствляет объективный и безошибочный психологический анализ
акторов. Таким образом, главное различие между гетеродиеге­
тическим и гомодиегетическим повествованиями состоит в том,
что в первом случае актор и нарратор разделены, разъединены,
в то время как во втором соединены внутри одного и того же
персонажа. Второй тип исключает всеведение, и персонаж-
рассказчик лишь предпринимает попытку самоанализа, субъек­
тивную и ошибочную.

3. Последняя, третья оппозиция основана на возможности
для первого типа и невозможности для второго эффекта
" вевдесущности" (omnipresence), когда безымянный рассказ­
чик в третьем лице способен, не нарушая законов повествова­
тельной достоверности, быть вездесущим, " присутствовать" во
всех событиях, происходящих одновременно или разделенных
любой временной и пространственной дистанцией, на что,
естественно, не способен рассказчик-персонаж, ограниченный в
своих пространственно-временных перемещениях.