Любительнице природы

Ах! как скалы проснулся я сразу в царстве своем, но

холодном,

Как воды ожил в теченье (в нем скрывается, знайте!

прообраз забвенья...)

Хоть утеряно что-то сразу...

Скалы же вечные стражи. В каменном ввысь уходящем

сомненьи

Стали; может, смеются над тобой, несвободным.

Скалы поднялись скалами, изрезаны необъяснимо чертами.

Не замок ли вырос без воли строителя, не для владельца?

Пошлый пришел сюда человек и рыдать научился!

Долго смеясь любовался на скалы,

Долго глупое думал о себе или всем, чувствовал даже о

величье природы.

" Я человек.

Вы скалы природы...

Вас не преследует тайна отцов,

Вам для любви не нужно унизиться,

Не нужно чужого счастья, признанья"...

Здравствуйте ж и от меня, скучные, грустные, скалы!

30. ИЗ " БЕССТРАСТИИ"

(жеманные этюды)

2.

Карлики над могилой царевны.

...к некоторым мыслям человече­ство будет возвращаться в новых ви­дах, чтобы яснее выразить их внутрен­нее противоречие.

А. Д.

Ах! угасло навеки великое тело!

Странной жизнью мы снова живем;

Мы ничтожные дети пустоты, недостатка, предела;

Мы приникли рыдая над мертвым цветком

В бесконечности выросло вдруг прекрасное конечное тело,

Дохнула незримо близ сердца и в сердце душа;

Как сны над прекрасной кружились мы смело,

Воротить, опьянять, увлекаться спеша,

-- Так что и в нас зародилась душа!

Увы! наши песни цветочные изысканно странны,

Не им воскресить силу личности вновь.

Но клянемся Творцом: жизнь в себе навсегда неустанна

И бессмертна, хоть умерла эта любовь!

31.

Сила моя не в бессилии, братья!

Смех мой и детям нравится, братья!

Но не забыть мне прошлого, братья!

С любопытством младенца в него я гляжу!

Говорят, там цветы расцветали,

(О них я вспомнить ничего не могу!)

Говорят, я когда-то сказал

И расстался с кем-то в печали,

Хоть любить, не любить давно перестал.

Но вино сегодня весь мир осенило,

Вино неестественных безжизненных чувственных стран,

Пламенем очи в шутливой игре навек озарило

И я верю собственным только очам.

ЛИДОЧКЕ

Я отвернусь и не вижу тебя,

Вижу деревья и землю...

С той стороны прибежишь ли, вновь я

Очи на небо подъемлю.

Нет! не увидеть навеки тебя,

Ты же меня и не видишь

Пусть наша шутка лишь смеха полна,

Все ж ты меня ненавидишь!

Вижу теперь потолок у окна,

Ты под окном выше рвешься.

Будешь когда-нибудь выше, стройна

И надо мной засмеешься.

Шутка -- безумье... Вот в кресло сел я,

Очи закрыты для мира.

Можешь тревожить руками меня,

Ты не живешь, тебя нет для меня,

Бедное сердце закрыто для мира.

33.

О! дайте мне вина для чувств,

Бокал с зеркальными струями!

Вновь не хочу одних искусств,

Пусть влага к небу бьет буграми!

Вновь жажду упиваться снами...

Он предо мной возник как миг,

Как миг исчез сверкнув ногами,

Не смел стремиться в даль очами,

В глубокий голос я проник,

Вновь упивался полуснами...

Кто душу видел, где, когда?

Она в лице твоем дрожала,

В морях дробилася звезда...

И сердце гордое тогда

Впервые снова познавало.

Однообразием безумно

Исполнена навек душа,

Одной лишь мыслию дыша

-- Полумечтательно, то шумно;

Как лес предутренний, но шумный!

Но это горе неразумно:

Я даже слов сухих напрасно

Ищу в ликующем мозгу.

Я полюбил тебя бы страстно,

Тебя любить же не могу,

Любя и нет, все ж странно лгу!