Деревня

ПЕСНЬ СТАРИКА

Плачет белыми снежинками зима.

Утонул в сугробе месяц пьяный,

У окна под крики: «Пей до дна!»

Пел старик под музыку баяна.

Пел о том, как тяжко на Руси,

Что душа у старого рыдает.

Видно, сколько Бога ни проси,

Русским людям он не помогает.

С каждой рюмкой тихо, но хмелел,

Все грозился дать кому-то сдачи.

И уже под нос себе сопел:

«На Руси не может быть иначе!

Ведь мы здесь недаром собрались,

Есть закон, давно Руси известный:

Тем, кто понял, что такое жизнь,

В кабаке всегда найдется место.

Плачет белыми снежинками зима.

Спит мужик, без жизни с лавки свесясь,

И, хлебнув нелегкую до дна,

Утонул в сугробе пьяный месяц.

Утонул на часик, на другой,

Отрезветь, как было век из века,

Чтоб дарить торжественный покой

Спящим всем и ищущим ночлега.

Утонул, чтоб снова освещать

Эту ширь святую, но недолго.

Утомленный песнею, опять

Он уснет до вечера под ёлкой.

ДЕРЕВНЯ

Масалимову Р.Н.

Был в деревне одной я проездом:

Повидавшие много дома.

И прокисшим над крышами тестом

Проплывают в туман облака.

Старый пес возле будки разбитой

Попытался облаять гостей.

Но не смог, и в печали убитый

Лег на землю набором костей.

Незавидная роль у бедняги

Сторожить доживающий дом.

Пал хозяин от пляшущей браги.

Тишина за забитым окном.

За околицей плачет гитара:

«Ну и пусть, ну и пусть, ну и пусть».

Здесь когда-то бежали татары,

Проклиная упрямую Русь.

Здесь ни раз за свободу Отчизны

Погибали рядами сыны.

Дали игу отпор и фашизму,

Слугам страшных идей сатаны.

Здесь, возможно, когда-то рождались

Люди верных и светлых идей.

Но от правды жестокой спивались,

Как когда-то Есенин Сергей.

Вот мужик с бородою, как вата,

Его держит разбитый плетень:

«Что-то, братцы, мне жить худовато,

А отселе и выпить не лень.

Мне от чарки спокойнее как-то.

Все мы здесь под заразою этой».

И вот это твержу я, ребята,

На земле, Александром воспетой.

На земле легендарных героев,

На священной, великой земле!

Что, мужик, после долгих запоев

Усидеть ты сумеешь в седле?!

Сможешь меч удержать лучезарный?

Грозно вздыбить над нами коня?!

«Да вы что, издеваетесь, парни?!

Позабыла Россия меня!

Мужика позабыли! Уместно ли?

Где мой конь? Я не вижу меча!»

И вот здесь прослезился я, честно.

Он умчался, как смерч, хохоча.

Возвратившись, он спрыгнул проворно,

Взглядом тусклым поймал свою тень

И шепнул так, увы, не притворно:

«А отселе и выпить не лень».

Вот такую историю, братцы,

Рассказал я друзьям у костра.

В деревенской тиши прохлаждаться

Любим мы и сидим до утра.

Тишина в деревеньке спокойной.

Каждый странник найдет здесь приют.

Но как всюду здесь жизнью запойной

Мужики свои бороды трут.

Как ни вечер, иль утро, дорогой,

Колыхаясь, в обнимку идут.

Этот Толик, а этот Серега.

Знать не зря по соседству живут.

А вон там, под забором, Микола

Вспоминает былые года.

Я привык, да и что здесь такого.

Есть у русской деревни беда.

Есть беда, да и будет, наверное.

Душу русскую трудно унять.

Сердце трезвое хуже, чем хмельное,

Позволяет Россию понять.

Потому-то и вспомнил историю

Я об этом лихом мужике.

Наградил нас Господь тяжкой долею:

Пропивать свою жизнь в кабаке.

Плач гитары. Прелестные звуки!

Пьян с обеда сегодня мой друг.

Да и сам я, увы, не от скуки

Не покину гуляющих круг.

Не покину! Душа отдыхает!

Ну их к черту: и скуку, и грусть!

Уж не плачет гитара, рыдает:

«Ну и пусть, ну и пусть, ну и пусть...».

Неужели так было и будет?

Сколько можно гитаре рыдать?

Водка душу не лечит, а губит.

Эх, Россия… Эх, Родина-мать…