Гипотеза Б. А. Рыбакова.

Исследователь считает, что погодные записи вели еще с 867 года. В конце X века был создан Первый Киевский летописный свод. Создан он был при Десятинной церкви. Этот свод прославлял Владимира I Святославича. Новгородский свод был создан под влиянием Первого Киевского, и написал его посадник Остромир в 1054 году. Этот свод была направлен против Ярослава Мудрого. В нем прославлялся Новгорода и деятельность Владимира Святославича. Летопись носила чисто светский характер. В создании “ПВЛ” автор видит личное участие Владимира Мономаха (редакция Сильвестра). Третью редакцию Рыбаков связывает с деятельностью сына Мономаха Мстислава Владимировича, который пытался противопоставить Киеву (о котором столь подробно говорится в ПВЛ) Новгород.

Фольклорность «Повести временных лет» и истоки жанра.

«П. в. л.» составлена монахом Киево-Печерского монастыря Нестором ок. 1113 г. В основе ее лежит Начальный летописный свод, датируемый 1093-1095 гг. На самой заре нашего письменного творчества у нас возникает летописание, которому суждено было стать и в идейно-политическом отношении господствующим и ведущим явлением в русской литературе старого времени. Живой интерес русского человека – еще в самые отдаленные времена – к своему историческому прошлому очень показателен для характеристики духовного облика образованного русского человека. Ни в какой другой литературе летописание не занимало такого большого места и не играло такой большой роли, как в русской.

В «Повести» отражается характерная для древнерусской литературы особенность: вставка новых отрывков. Это – синкретизм, что означает «сложный жанр». Нестор включил в текст своего источника договоры русских князей с Византией, дополнил его пересказом ряда устных историко-легендарных сказаний и собственными рассказами об исторических событиях конца ХI – начала XII в.

Летописец сравнивал книги с реками: «Се бо суть рекы, напояюще вселеную». Тут и предшествующие летописи, и сказания, и устные рассказы, и исторические песни, созданные в разной среде: дружинной, монастырской, княжеской, а порой ремесленной и крестьянской. Из всех этих истоков родилась «Повесть…» - создание многих авторов, произведение, отразившее в себе и идеологию верхов феодального общества, и народные воззрения на русскую историю, народные о ней думы и чаяния, произведение эпическое и лирическое одновременно – своеобразное мужественное раздумье над историческими путями нашей страны.

Истоки «Повести…» в значительной степени определили и направление ее изложения. Мощное, логически стройное, проникнутое патриотическим подъемом повествование «Повести…» в своем неуклонном движении от прошлого к настоящему несло в себе широкое осмысление политической действительности своего времени. «Повесть…» стала «исходищем мудрости» для последующих летописцев. В ее содержании в пору феодальной раздробленности и «злой татарщины» видели живое свидетельство единства Русской земли.

«Повесть…» повествует о начале Русской земли, о начале русского народа голосом далеких и вместе с тем близких нам русских людей ХI – начала ХII века.

Высокие достоинства «Повести….» возникли на плодотворной почве русской культуры начала ХII в. Эти достоинства были связаны с повышенным интересом к родной истории во всех слоях Киевской Руси. Уже отчетливо было видно деление общества на господствующую феодальную верхушку и закабаленные низы городского и сельского населения, но еще живо воспоминание о патриархально-общинных отношениях и рассказах о пирах Владимира, которые были равно открыты для всех. Уже утрачено политическое единство Русской земли, втянутой в процесс феодализации, уже обособились Новгород, Полоцк, Галицко-Волынская земля, Смоленское и Владимиро-Суздальское княжество, но еще (или уже) действенно сознание единства Руси.

Но летопис цы (у Дмитриева) полны оптимизма, они гордятся Русью – ее прошлым и будущим. Это достаточно отчетливо видно на одном примере. Под 1093 годом рассказывается об одно из самых ужасных последствий феодальной раздробленности: нашествии половцев. Дается яркая картина страданий русских людей, угоняемых в плен половцами: страдающие, печальные, мучимые, замерзшие, от голода, жажды и горя с потускневшими лицами, с почерневшими телами, идущие босиком и с изъязвленными терном ногами, со слезами друг другу говорят: «Я из этого села», «Я из этого города». И сразу после этой так искусно выписанной им картины летописец восклицает, что никто не осмелится сказать, что ненавидимы мы богом. «Каго бо тако бог любить, яко же ны прославил и вознес? Кого тако почел есть, яко же ны прославил есть и възнесл? Никого же!»

Оптимизм и патриотизм «Повести…» были проявлениями силы нового общественного уклада, в котором еще не успели в полной мере сказаться печальные политические последствия раздробленности Руси.

Письменной истории Руси предшествовала ее устная история. Своим расцветом летопись непосредственнее всего обязана этой неписанной истории Руси, хранителем которой был сам народ. В «Повести…» рассказывается о походах и договорах, об основании городов, даются живые характеристики князьям и рассказывается о расселении племен, что указывает на то, что у летописцев были какие-то устные материалы об исторической жизни народа в течение многих поколений. Вглядываясь в состав тех сведений, которые сообщают летописцы, мы видим, что этим огромным историческим источником был фольклор. Это неслучайно. В летописи сохранены многочисленные остатки исторических преданий, легенд и песен, которыми древнерусские книжники стремились восполнить недостаток письменного материала по истории своей родины. В них заключалось то историч. самосознание народа, которое позволило вырасти русскому летописанию. Столетия, примыкающие к деятельности первых русск. летописцев – IX и Х, − дали им несравненно больше ист. материла, заимствованного из ист. фольклора, чем все предшествующие.

В летописи используется несколько типов истор. произведений. Один из главнейших – местные легенды, связанные с урочищами, могильниками, селами и городами всей великой русской равнины. Могильные насыпииздавна и у всех народов были связаны с ист. преданиями. Но, кроме того, память о погребенных поддерживалась тризнами, совершавшимися на их курганах, культом, которым были окружены многие из могильных насыпей. Число холмов на территории Древней Руси было велико, особенно в Киеве. Летописцы ссылаются на них как достоверных свидетелей точности их ист. повествования. Так, например, завоевание Олегом Киева связано с могилами Аскольда и Дира; гибель Игоря – с его могилой «у Искоростеня града в Деревах»; легенда о Вещем Олеге – с его могилой: «есть же могила его и до сего дьне, словеть могила Ольгова»; смерть Олега Святославича – с его могилой «у града Вручегоо» и т. д.

«Повесть…» сохранила от до-письменного периода содержание нескольких героических песен дружинной поэзии. Их основной темой были смелые походы русск. дружин на главный и богатейший центр тогдашней Европы – Константинополь. Необычайно дерзкие походы русских создавали благоприятные условия для расцвета героической песни. Отголоски этой дружиной песни звучат в летописных рассказах о походах на Царьград Аскольда и Дира, Олега, Игоря, Святослава, в рассказе о том, как Олег повелел воинам сделать колеса и поставить на нах корабли. С попутным ветром корабли развернули паруса и с поля вошли в Царьград. Испуганные греки предложили мир и дань. Дружинные песни рассказывали о том, как Вещий Олег отказался принять под стенами Константинополя отравленные греками яства и вина. Остатки др. песен можно видеть в рассказе о щите, который Олег прибил над вратами Царьграда, «показуя победу», то же самое и с преданием о смерти Олега от любимого коня и с Летописью о знаменитых пирах Владимира Святославича.

Особенно рельефна в «Повести…» созданная на основе этих песен хар-ка бесстрашного князя Святослава, всю свою недолгую жизнь проведшего в далеких боях. (Как греки хотели испытать его, прислали богатства, а он даже не взглянул, а вот оружие пришлось князю по душе). Дружинная поэзия была поэзией высокого патриотического пафоса.

Т. о., «Повесть..» с ее всемирно-историческим введением, с ее широким стремлением обосновать место русского народа среди других народов мира, с ее особым вниманием к героическому, к военным подвигам, к славе русского оружия вводит нас в атмосферу эпического народно-песенного отношения к русской истории.