Часть вторая. Изгнанник 16 страница

— Леди Кристабель вернулась вместе с ним?

— Нет, он привез только своего духовника; солдаты, прибывшие с ним, все чужестранцы.

— О судьбе Аллана Клера вы ничего не знаете?

— Ни слона, и спросить и замке не у кою. Леди Кристабель и Нормандии, причем, похоже, в монастыре. Остается предполагать, что и сэр Аллан где-то там неподалеку.

— Да, наверное так, — ответил Робин, — бедный Аллан! Надеюсь, он будет вознагражден за свою верную любовь.

— Да, — заметила Грейс, — у влюбленных свое Провидение.

— Я вверяю себя доброте этого благого Провидения! — воскликнул Хэлберт, бросая нежный взгляд на свою невесту.

— И я тоже, — сказал Робин, и сердце его замерло при воспоминании о Марианне.

— Дорогой Робин, — продолжал Хэл, — если мы сможем что-то предпринять для спасения Уильяма, это нужно делать сегодня же вечером, потому что ночью пленных увезут в Лондон, где их будут судить по воле короля.

— Тогда поспешим; я обещал Маленькому Джону ждать его при входе на подъемный мост замка.

— Грейс, дорогая моя, — робко сказал Хэл, — вы не будете бранить меня завтра за то, что я сегодня так быстро от вас ушел?

— Нет, нет, Хэл, можете быть спокойны. Смело помогайте друг другу и обо мне не думайте, а я буду молить Небо поддержать вас.

— Вы лучшая, вы самая любимая из женщин, дорогая Грейс, — сказал Хэл, целуя румяные щечки своей невесты.

Робин учтиво поклонился девушке, и молодые люди быстрым шагом двинулись в сторону замка.

— А и правда, — сказал Робин, — это действительно Маленький Джон. Что значит эта показная близость?

— Голову свою готов заложить, — ответил Хэл, — что Джеффри воспылал к Маленькому Джону внезапной дружбой и ведет его в замок с целью напоить его. Джеффри прекрасный малый, но уж очень он неосторожен. Он совсем недавно у барона на службе, и будет большой шум, если окажется, что он любитель опустошать бутылки.

— Ну, остается положиться на присущую Маленькому Джону умеренность, — ответил Робин, — он удержит своего приятеля от излишеств.

— Внимание, Робин, — живо оборвал его Хэл, — Маленький Джон нас заметил, вот он делает нам знак.

Робин посмотрел в сторону друга.

— Он делает мне знак подождать его, — ответил Робин Хэлу, — он идет в замок; я же сейчас дам ему понять, что буду вас сопровождать, и мы встретимся на каком-нибудь из замковых дворов.

— Хорошо. Пойдемте со мной в буфетную, я скажу, что вы мой друг. Там мы попробуем из болтовни солдат выяснить, в какой части главной башни заперты пленные, и имя того, кому поручено их сторожить; если нам удастся выкрасть ключи, мы освободим Уильяма; но, чтобы выйти из замка, нам обязательно придется опять пробираться подземным ходом. А уж когда мы будем в лесу…

— Ну, тогда пусть пойдут и попробуют нас догнать! — весело воскликнул Робин.

Хэл окликнул сторожа, подъемный мост опустился, и Робин оказался в Ноттингемском замке.

Ну а Маленький Джон, которому пришлось войти вместе с Джеффри, решил воспользоваться внезапным расположением, которым к нему проникся норманнский солдат, и помочь своему двоюродному брату.

Леснику было очень легко навести разговор на ночные события: Джеффри весьма охотно удовлетворил любопытство своего нового друга и даже сообщил ему, что стережет трех пленных.

— А среди них, — добавил он, — есть очень видный парень с поистине замечательной внешностью.

— Вот как? — равнодушным тоном спросил Маленький Джон.

— Да, за всю вашу жизнь вы скорее всего не встретите волос такого странного цвета: они почти красные. Но, несмотря на это, он очень хорош собой; глаза у него просто удивительные, правда, сейчас, можно сказать, они горят от гнева адским пламенем. Милорд был в камере этого бедняги, когда я стоял на часах, но он ни слова от него не добился и поклялся, что и суток не пройдет, как его повесят.

«Бедный Уилл!» — подумал Маленький Джон, а вслух спросил:

— Вы думаете, этот несчастный ранен?

— Да нет, он здоровее нас с вами, — ответил Джеффри. — Просто он в плохом настроении.

— А у вас, что, камеры находятся на крепостных валах? — спросил Маленький Джон. — Такое ведь редко бывает!

— Ошибаетесь, сэр чужак; в Англии такое есть во многих замках.

— А где они расположены, на углах?

— Чаще всего да, но не во всех можно держать людей; вот та, например, где поместили парня, о котором я вам рассказал, находится в западном углу, и она еще ничего, там человек может жить, не испытывая особых неудобств.

Да вы отсюда можете увидеть, где она находится, — добавил Джеффри, — смотрите на этот барбакан, видите?

— Да.

— Ну вот, смотрите, там наверху есть довольно большое отверстие для света и воздуха, а ниже — маленькая дверца.

— Вижу. И что же, этот рыжий там?

— Там, к его несчастью.

— Бедный парень! Невесело это, правда же, мастер Джеффри?

— Да уж, веселого мало, сэр чужак!

— И подумать только, — продолжал Маленький Джон как бы просто рассуждая сам с собой, — что там сидит в четырех стенах за запертой на засов дверью молодой, сильный и здоровый человек, который, в конце концов, ничего особенно плохого не сделал и, наверное, исчерпал все свои силы, понапрасну пытаясь вырваться! Часовые с него, наверное, глаз не сводят?

— Да нет, он там совсем один, и будь у него друзья, убежать ему было бы совсем нетрудно. Дверь заложена на засов снаружи, стоит лишь отодвинуть его, и — трах! — она повернется на петлях; только вот с западной стороны невозможно перебраться через вал.

— Почему?

— А там все время солдаты снуют, но вот с восточной стороны почти никого нет, и там дорога надежная.

— Что, и сторожа нет?

— Нет, с той стороны совершенно пусто; говорят, там привидения бродят, и поэтому туда из страха никто не ходит.

— Черт возьми, — сказал Маленький Джон, — я не стал бы советовать пленному такой ненадежный способ бегства; ну, выйдет он из камеры, а как через стены перебраться в такой крепости?

— Конечно, человек чужой, тайных проходов не знающий, и десяти шагов не сделает, сразу попадется; а я, например, если бы хотел убежать, забрался бы в пустую комнату на восточном валу, окно которой выходит на ров; рядом с окном, стоит руку протянуть, есть старый аркбутан, на него можно встать ногой, а оттуда спуститься на деревянный плот — он плавает во рву: наверное, люди барона им пользуются как плавучим мостом, когда им случается возвращаться в замок после сигнала тушить огни. А уж перебравшись через ров, остается только на свои ноги надеяться.

— Да, пленному нужен был бы сообразительный друг, — сказал Маленький Джон.

— Но у него такого друга нет.

— Такого друга нет, — как эхо, повторил Джеффри.

— Добрый лесник, — заговорил снова Джеффри, — позвольте мне вас на несколько минут оставить, у меня есть кое-какие дела; если вам хочется прогуляться по замку, вам это разрешается, а если вас окликнут, отзовитесь так: «Охотно и честно» — и тогда будет понятно, что это идет друг.

— Благодарю вас, мастер Джеффри, — с признательностью произнес Маленький Джон.

— Подожди, скоро ты еще не так меня поблагодаришь, саксонская собака! — проворчал Джеффри, выходя из комнаты. — Да и то сказать, этот крестьянин принимает меня за такого же, как он сам, а я норманн, настоящий норманн, и я докажу ему, что нельзя безнаказанно побить Джеффри Силача. А-а, проклятый лесник, ты заставил склонить голову человека, плеч которого до этого ни разу не коснулась палка противника, и уж будь спокоен, ты в своей наглости раскаешься; ну, попался ты в ловушку, — расхохотался Джеффри, — могучий лесник, ты ведь наверняка сюда явился, чтобы спасти напавших на крестоносцев друзей, таких же негодяев, как ты сам. Хорошо же, придется тебе попутешествовать на службе его величества, если только я тебе в сердце нож не всажу. А как он легко наживку проглотил! Жизнь готов прозакладывать, что я найду его на восточном валу, и мне представится прекрасный случай разом отплатить ему за все.

Ворча таким образом, Джеффри подумывал о том, как бы поставить свою бдительность себе в заслугу перед бароном и в то же время отомстить Маленькому Джону.

Маленький Джон, оставшись один, тоже стал размышлять.

«Может быть, этот Джеффри и настоящий мужчина, — думал племянник сэра Гая, — и намерения у него добрые, но я что-то не верю ни в его честность, ни в его доброжелательность. Такому ничтожному человеку вряд ли могут быть свойственны великодушие, умение прощать, да еще и заинтересованность в судьбе одержавшего верх соперника; следовательно, Джеффри меня обманывает, и я, видно, попался в сеть; нужно отсюда выбираться и постараться спасти Уильяма».

Маленький Джон вышел из комнаты и совершенно наугад двинулся в сторону широкой галереи, надеясь, что она выведет его к восточному валу.

Около получаса он шел по совершенно пустынным коридорам и переходам и в конце концов очутился перед какой-то дверью. Маленький Джон открыл ее и увидел старика: наклонившись над окованным железом сундуком, он бережно укладывал мешочки, наполненные золотыми монетами. Он старательно считал их, а потому не сразу заметил, что и комнате есть кто-то еще.

Маленький Джон и сам не знал, что он ответит старику, когда тот поднимет голову и непременно спросит своего гостя-великана, кто он такой. Лицо старика исказил ужас; он уронил один мешочек, и золото рассыпалось по полу с тихим звоном, заставившим беднягу вздрогнуть.

— Кто вы? — дрожащим голосом спросил он. — Я запретил всем входить в мои покои. Что вам от меня надо?

— Я приятель Джеффри. Я хотел попасть на западный вал, но по дороге заблудился.

— А-а! — воскликнул старик, и как-то странно усмехнулся. — Так вы друг Джеффри Силача, храброго Джеффри? Послушайте, красавец-лесник, потому что вы и вправду самый красивый парень, которого я видел за всю свою жизнь, не хотите ли вы сменить крестьянский кафтан на солдатскую форму? Я барон Фиц-Олвин.

— Ах, так вы барон Фиц-Олвин? — воскликнул Маленький Джон.

— Да, и в один прекрасный день вы поздравите себя с тем, что у вас хватило ума принять мое предложение и что вам вообще повезло, раз вы меня встретили.

— Какое предложение? — спросил Маленький Джон.

— Предложение поступить ко мне на службу.

— Прежде чем ответить вам, позвольте мне задать вам несколько вопросов, — продолжал Маленький Джон, с невозмутимым видом подходя к двери и поворачивая дважды ключ в замке.

— Что вы делаете, красавец-лесник? — спросил барон, охваченный внезапным ужасом.

— Предупреждаю нескромность людей и пытаюсь воспрепятствовать посещениям, которые могли бы быть стеснительны, — совершенно спокойно ответил молодой человек.

В серых глазках барона блеснула ярость.

— Это вы видите? — спросил лесник, показывая его светлости широкий ремень из оленьей кожи.

Старик, задыхаясь от гнева, вместо ответа на этот встревоживший вопрос, утвердительно кивнул.

— Выслушайте меня внимательно, — продолжал молодой человек, — я хочу попросить вас об одной милости, и если вы, под каким бы то ни было, предлогом откажете мне, я без всякого сожаления повешу вас на карнизе большого шкафа, который вон там стоит. На ваш крик никто не придет по самой простой причине: я не дам вам кричать. Я вооружен, воля у меня железная, мужество ей не уступает, а сил достаточно, чтобы защищать от двадцати солдат вход в комнату. Так или иначе, поймите хорошенько: если вы откажетесь мне повиноваться, то можете считать себя мертвым. «Презренный негодяй! — думал барон. — Только бы ускользнуть из твоей власти, и я прикажу избить тебя до бесчувствия».

— Ну и что же вам угодно, храбрый лесник? — спросил он слащавым голосом.

— Я хочу, чтобы вы освободили…

В этот миг в коридоре раздались быстрые шаги и дверь в комнату затряслась от мощного удара. Маленький Джон вытащил из-за пояса тонкий и острый нож, схватил старика и угрожающим шепотом произнес:

— Если вы вскрикните или скажете хоть слово, угрожающее моей безопасности, я убью вас. Спросите, кто там стучит.

Испуганный барон тут же повиновался:

— Кто там?

— Это я, милорд.

— «Кто это ты, болван?» — подсказал Маленький Джон.

— Кто это ты, болван? — повторил барон.

— Джеффри.

— Что вам нужно, Джеффри?

— Милорд, я должен сообщить вам важную новость.

— Какую?

— Я держу в руках предводителя тех негодяев, которые напали на вассалов вашей светлости.

— «Вот как!» — насмешливо прошептал Маленький Джон.

— Вот как! — повторил несчастный барон.

— Да, милорд, и если ваша светлость мне позволит, я расскажу, с помощью какой хитрости мне удалось завладеть этим разбойником.

— Я сейчас занят и не могу вас принять, вернитесь через полчаса, — повторил барон слова, подсказанные Маленьким Джоном.

— Через полчаса будет поздно, — ответил Джеффри, совершенно огорченный таким ответом.

— Повинуйтесь, негодяй! Убирайтесь! Еще раз повторяю, я очень занят!

Барон, вне себя от ярости, отдал бы с радостью все мешки золота, спрятанные в сундуке, чтобы иметь возможность удержать Джеффри и позвать его к себе на помощь. К несчастью для него, Джеффри, привыкший безоговорочно повиноваться данным ему приказам, так же быстро удалился, как и пришел, и барон опять остался наедине со своим противником-великаном.

Когда шум шагов солдата затих в коридорах, Маленький Джон снова заткнул нож за пояс и сказал лорду Фиц-Олвину:

— Теперь, сэр барон, я объясню вам, чего я хочу. Прошлой ночью в Шервудском лесу была стычка между вашими солдатами, возвращавшимися из Святой земли, и отрядом храбрых саксов. Шестеро саксов попали в плен: я хочу, чтобы они получили свободу, и хочу также, чтобы их никто не сопровождал и не шел за ними по пятам, так как опасаюсь, что их будут выслеживать, и запрещаю это.

— Я рад бы угодить вам, храбрый лесник, но…

— … но вы не хотите… Послушайте, господин барон, у меня нет ни времени слушать ваши лживые слова, ни утомлять ими свой слух. Даруйте мне свободу этих бедных парней, иначе я не отвечаю за вашу жизнь уже в ближайшие четверть часа.

— Уж очень вы спешите, молодой человек. Ну что ж! Повинуюсь вам. Вот моя печать: пойдите, найдите часового на валу, предъявите ему печать и скажите ему, что я вам обещал освободить мерзавцев… пленников. Часовой приведет вас к тому, кто ими занимается, и вам откроют дверь зала, где они заперты, ведь они не в камерах сидят, ваши храбрые друзья.

— Ваши слова мне кажутся вполне искренними, сэр барон, — ответил Маленький Джон, — и все же я им не очень верю. Печать, часовой, хождение туда-сюда из одного места в другое — все это слишком сложно для меня, и я с этим не справлюсь. А потому, по доброй воле или силой, но вам придется самому отвести меня к тому человеку, что стережет моих друзей; вы ему прикажете отпустить их и дадите нам возможность спокойно выйти из стен замка.

— Вы сомневаетесь в моем слове? — с обиженным видом промолвил барон.

— Очень сомневаюсь и хочу добавить, что если вы словом, жестом или знаком попробуете загнать меня в ловушку, то я в то же мгновение, не предупреждая, всажу вам нож в сердце.

Маленький Джон произнес эти угрозы так твердо, а лицо его выражало столь непоколебимую решимость, что не оставалось никаких сомнений: от слов он готов перейти к делу.

Барон был в очень опасном положении, причем по своей собственной вине. Обычно его безопасность охранял небольшой отряд или около покоев, или где-нибудь неподалеку, и его легко можно было позвать. Но в тот день, желая остаться один, чтобы втайне разобраться с огромным количеством золота, накопленного в его сундуках (банкиров и те времена еще не было), он удалил стражу и запретил под каким-либо видом входить к нему. Поэтому барон был уверен, что вокруг никого нет, и, будучи в отчаянии, все же не решался нарушить запрет Маленького Джона: как ни хотелось ему завопить от страха, он хранил молчание. Лорд Фиц-Олвин очень дорожил жизнью, и у него еще не появлялось желание присоединиться к своим предкам. Однако он был близок к тому, чтобы отправиться в это грустное путешествие, потому что в борьбе, затеянной им с Маленьким Джоном, ему трудно было рассчитывать на успех: обещанную свободу пленным, которую молодой сакс так решительно требовал, он дать не мог по той простой причине, что с первыми лучами солнца связанные друг с другом, под охраной двадцати солдат они были отправлены в Лондон.

Армия Генриха II в результате походов в Нормандию сильно поредела, и, хотя королевство ни с кем не воевало, король набирал в солдаты, насколько это было возможно, высоких и крепких здоровьем молодых людей.

Чтобы угодить королю, сеньоры отсылали в Лондон немалое число своих вассалов, и лорд Фиц-Олвин вернулся в Ноттингем только для того, чтобы отобрать там людей, достойных пополнить собою ряды королевских солдат. Высокий рост Маленького Джона, его гордый вид и геркулесова сила внезапно пробудили в бароне желание отправить его в Лондон. Так что именно с этим тайным намерением он и предложил молодому человеку поступить к нему на службу и надеть военный плащ.

Принужденный подчиниться новому приказу Маленького Джона, барон решил скрыть от него правду и, под предлогом, что там находятся пленные, повести его за собой в ту часть замка, где сразу же можно будет получить помощь.

— Я готов уступить вашему требованию, — сказал он, вставая со стула.

— Вы совершенно правы, уверяю вас, — ответил молодой человек, — и если вы пожелали отложить на более отдаленное время свой визит к Сатане, который вас давно уже ждет, поспешим уйти из этой комнаты. Ах, да, еще одно слово, — добавил Маленький Джон.

— Говорите, — простонал старик.

— Где ваша дочь?

— Моя дочь?! — в крайней степени удивления воскликнул Фиц-Олвин. — Моя дочь?!

— Да, ваша дочь, леди Кристабель?

— Поистине, господин лесник, странный вопрос вы мне задаете.

— Ну и что? Отвечайте честно.

— Леди Кристабель в Нормандии.

— А в какой части Нормандии?

— В Руане.

— Это правда?

— Совершенная правда; леди Кристабель живет там в монастыре.

— А что сталось с Алланом Клером?

Лицо барона внезапно покраснело, губы задрожали; он крепко стиснул зубы, чтобы заглушить крик ярости, и с невыразимым гневом уставился на молодого человека. Но Маленький Джон, нависая над слабым противником во весь свой рост, медленно повторил вопрос:

— Так что сталось с Алланом Клером?

— Не знаю.

— Это ложь! — воскликнул Маленький Джон. — Ложь! Вот уже шесть лет, как он уехал, чтобы отправиться за леди Кристабель, и я уверен, вам известно, что сталось с этим несчастным. Где он?

— Я этого не знаю.

— Вы видели его в течение этих шести лет?

— Видел, проклятый упрямец!..

— Давайте без оскорблений, господин барон. Где вы его видели?

— Первая наша встреча, — отвечал лорд Фиц-Олвин с горечью, — произошла в таком месте, где этому бесстыдному бродяге бывать было запрещено. Я нашел его в комнате моей дочери, у ног леди Кристабель. В тот же вечер моя дочь поступила в монастырь. На следующий день у него хватило дерзости прийти ко мне и попросить у меня ее руки. Я приказал моим людям выставить его за дверь, и с тех пор я его не видел, но недавно узнал, что он поступил на службу к французскому королю.

— По своей воле? — спросил Джон.

— Да, чтобы выполнить условия заключенного между нами договора.

— Договора? Что Аллан обязан сделать и что вы ему обещали?

— Он обязан восстановить свое состояние, снова стать владельцем своих земель, отобранных в казну из-за преданности его отца Томасу Бекету. Я обещал ему руку дочери, если он семь лет пробудет вдали от нее и не будет пытаться ее увидеть. Но если он нарушит слово, я волен распорядиться рукой леди Кристабель как захочу.

— И когда заключено соглашение?

— Три года назад.

— Прекрасно, теперь займемся пленными. Пойдем освободим их.

В груди барона бушевал настоящий вулкан, но зловещие замыслы, теснившиеся в его мозгу, не отразились на его бледном лице. Прежде чем пойти за Маленьким Джоном, он запер свой драгоценный сундук на два оборота ключа, убедился в том, что следов его сокровищ снаружи не осталось, и сказал благостным тоном:

— Идем, храбрый сакс.

Маленький Джон был не таким человеком, чтобы слепо идти по пути, выбранному бароном, и он сразу заметил, что лорд Фиц-Олвин двигается в направлении, противоположном тому, которое вело к валам.

— Сэр барон, — сказал он, кладя свою могучую руку на плечо старика, — вы выбрали дорогу, которая уводит нас от цели.

— Почему вы так считаете? — спросил барон.

— Да потому, что пленные заперты в камерах на валу.

— Кто вам это сказал?

— Джеффри.

— Ах, негодяй!

— Да, действительно негодяй, потому что он не удовольствовался тем, что сообщил, где заперты пленные, но и указал, как устроить побег.

— Правда? — воскликнул барон. — Не забыть бы его наградить за добрую службу. Однако, предавая меня, он злоупотребил вашей доверчивостью: в этой части замка пленных нет.

— Возможно, но я хотел бы убедиться в этом сам вместе с вами.

Под галереей, где находились барон и Маленький Джон, в эту минуту раздались тяжелые шаги нескольких человек. От неожиданной помощи лорда Фиц-Олвина отделяла только лестница, поэтому, воспользовавшись тем, что лесник в эту минуту внимательно разглядывал, где кончается галерея, он, с необыкновенной для его возраста ловкостью, бросился к двери, выходившей на лестницу. Но когда он уже собирался опуститься по ней, перепрыгивая через несколько ступенек, в эту самую минуту на его плечо опустилась железная рука. Несчастный старик издал пронзительный вопль и стал прыгать со ступеньки на ступеньку. Невозмутимый Маленький Джон только увеличил шаг. Безумный спуск барона становился все стремительнее. Влекомый надеждой на спасение, старик продолжал свой отчаянный бег, кричал, звал на помощь, но его пронзительные крики терялись в огромных и пустынных галереях. Наконец, через четверть часа беспорядочного бегства, барону на его пути попалась какая-то дверь, он толкнул ее с такой силой, что распахнулись обе створки, и почти без сознания рухнул на руки человека, выскочившего ему навстречу.

— Спасите! Спасите! Убивают! — закричал он. — Хватайте его! Убейте его!

И, перестав изрыгать проклятия, лорд Фиц-Олвин выскользнул из рук, пытавшихся удержать его на ногах, и растянулся во всю длину на полу.

— Назад! — крикнул Маленький Джон, стараясь оттолкнуть защитника барона. — Назад!

— Ну же, Маленький Джон, — прозвучал знакомый голос, — гнев вас так ослепил, что вы своих друзей не узнаете?

Маленький Джон удивленно воскликнул:

— Это вы, Робин!? Слава Богу! Какой счастливый случай для этого предателя! Иначе, клянусь вам, настал бы его смертный час!

— За кем же вы так гнались, мой храбрый Джон?

— Это барон Фиц-Олвин, — шепнул Робину Хэлберт, стараясь спрятаться за спиной молодого человека.

— Как, барон Фиц-Олвин?! — воскликнул Робин. — Я просто и восторге от этой встречи, потому что смогу задать ему очень важные вопросы о людях, которых я люблю.

— Вы можете не утруждать себя этими расспросами, — ответил Маленький Джон, — я узнал от его светлости все что нужно: и о судьбе Аллана Клера, и о положении наших друзей; они заперты где-то здесь, и он вел меня к ним в камеру, чтобы их освободить, вернее, этот предатель делал вид, что ведет к ним, а на самом деле пытался улучить мгновение, когда мое внимание ослабеет, и убежать.

При этих словах у барона вырвался тяжкий вздох сожаления об упущенной возможности.

— Обещая вам освободить наших друзей, он вам лгал, мой храбрый Джон; наши парни уже держали путь в Лондон, когда мы завтракали в харчевне, — заметил Робин Гуд.

— Невозможно! — воскликнул Маленький Джон.

— И все же это так, — возразил ему Робин Гуд. — Хэл только что об этом узнал, и мы искали вас, чтобы вместе выбраться из логова льва.

Услышав имя Хэлберта, барон поднял голову, украдкой взглянул на молодого человека и, удостоверившись в неверности своего слуги, снова принял положение побежденного, вполголоса проклиная на все лады бедного Хэла.

Движение барона не ускользнуло от тревожного внимания Хэла.

— Робин, — заметил он, — милорд так на меня посмотрел, что я понял: за мои дружеские чувства к вам мне от него награды ждать не приходится.

— Уж конечно, — глухо проворчал лорд Фиц-Олвин, я твоего предательства не забуду.

— Ну что же, дорогой Хэл, — сказал Робин, — поскольку здесь вам находиться больше нельзя, а наше дальнейшее пребывание в замке бессмысленно, давайте выбираться отсюда вместе.

— Постойте, — прервал его Маленький Джон, — мне кажется, я окажу большую услугу всему графству, избавив его навеки от безудержной власти этого проклятого норманна. Я сейчас отправлю его прямо к Сатане.

Эта угроза заставила барона подпрыгнуть на его тощих ногах, и он на мгновение даже стал выше ростом. Хэл и Робин пошли запереть дверь.

— Добрый лесник, — пробормотал старик, — и ты, честный лучник, и ты, мой милый маленький Хэл, прошу вас, не будьте безжалостны. Я неповинен в несчастье, случившемся с вашими друзьями, они напали на моих людей, мои люди защищались — разве это не естественно? Те храбрые ребята попали мне в руки, но, вместо того чтобы их повесить, как долж… как они заслужи… я хотел сказать, как должно было ожидать, я их пощадил и отправил в Лондон. Я же не знал, что вы явитесь сегодня ко мне и потребуете их освободить; если бы меня предупредили, то, понятное дело, этим славным парням… сейчас ничего другого не надо было бы желать. Одумайтесь и, вместо того чтобы впадать в гнев, будьте судьями, а не палачами. Клянусь вам, что попрошу пощадить ваших друзей, клянусь также, что прощу Хэлу его невер… его легкомысленное поведение и сохраню за ним место, которое он занимал на службе у меня.

Продолжая говорить, барон прислушивался к малейшему шуму, напрасно надеясь на помощь.

— Барон Фиц-Олвин, — торжественно произнес Маленький Джон, — я должен действовать по закону, который действует в лесу: вы сейчас умрете.

— Нет, нет, — зарыдал барон.

— Послушайте, прошу вас, милорд. Я говорю без гнева. Шесть лет назад ваши люди сожгли дом этого молодого человека, а его мать была убита одним из ваших солдат; тогда, над телом этой несчастной мы поклялись отомстить ее убийце.

— Сжальтесь надо мной! — простонал старик.

— Маленький Джон, — сказал Робин, — пощадите этого человека ради ангельского создания, которое называет его отцом. Милорд, — добавил Робин, повернувшись к барону, обещайте мне отдать Аллану Клеру руку той, которую он любит, и мы сохраним вам жизнь.

— Обещаю вам, сэр лесник.

— Вы сдержите слово? — спросил Маленький Джон.

— Да.

— Оставьте ему жизнь, Джон; клятва, которую он нам принес, записана на Небесах, и, если он ее нарушит, он обречет свою душу на вечное проклятие.

— Думаю, что он уже успел это сделать, друг мой, — ответил Джон, — и никак не могу смириться с тем, что должен его помиловать.

— Да разве вы не видите, что он и так полумертв от страха?

— Да, конечно; но, стоит нам на сто шагов отойти от этого места, он всех своих людей бросит за нами в погоню. Надо как-то воспрепятствовать такому опасному развитию событий.

— Запрем его в этой комнате, — предложил Хэл. Лорд Фиц-Олвин с ненавистью взглянул на него.

— Да, так и сделаем, — решил Робин.

— А вопли, а шум, который он поднимет, как только мы уйдем? Об этом ны подумали?

— Тогда, — сказал Робин, — привяжите его к стулу лентой из оленьей кожи, которой обмотан ваш пояс, а рот заткните ему рукояткой его собственного кинжала.

Маленький Джон схватил барона, не смевшего сопротивляться, и крепко привязал его к спинке стула.

Приняв эту предосторожность, молодые люди поспешили к подъемному мосту, и сторож, друг Хэла, тут же их выпустил.

Пока наши друзья быстрым шагом двигались к дому Грейс Мэй, Джеффри, изнывая от нетерпения, поднимался в покои барона.

Подойдя к дверям, он тихонько постучал, затем, не получив ответа, постучал сильнее; ему опять никто не ответил. Испуганный этим молчанием, Джеффри позвал барона, но ему ответило только эхо собственного голоса. Тогда он поднажал своим мощным плечом и высадил дверь.

Комната была пуста.

Джеффри обежал все залы, коридоры, переходы, галереи, крича во весь голос:

— Милорд! Где вы, милорд?

Наконец, после долгих поисков, Джеффри оказался лицом к лицу со своим господином.

— Милорд! Господин мой! Что случилось? — воскликнул Джеффри, развязывая барона.

Барон, задыхаясь от ярости, гневно закричал:

— Поднимите мост, никого не выпускайте, обыщите весь замок, найдите этого верзилу-лесника, свяжите мерзавца и притащите сюда; Хэла немедленно повесить! Ступайте же, болван, ступайте!

Барон, разбитый усталостью, еле дотащился до своей комнаты, а Джеффри, полный надежды поймать Маленького Джона, побежал исполнять многочисленные приказания, которые он получил.

Через час, когда люди барона поставили в замке все вверх дном, чтобы найти Маленького Джона, Хэл, успевший проститься с Грейс Мэй, вместе с друзьями шел по Шервудскому лесу в направлении Гэмвелла.

XVIII

Придя в себя от страха и усталости, барон Фиц-Олвин приказал своим людям произвести розыски в городе, чтобы обнаружить следы лесника. Само собой разумеется, что он обещал себе жестоко отомстить за неслыханное оскорбление, которое ему нанесли.