Неформальный объезд епархии и общение, соучастие в нуждах паствы

«Владыка Дамаскин много ездил по епархии, посещал и Крестовоздвиженскую общину Н. Неплюева, весной и летом 1924 года по несколько раз приезжал в братство, останавливался у свящ. Александра Секундова, любил молиться с о. Александром, братством, подолгу беседовал с ними. В подобных общинах он видел средство духовной защиты от наступающего безбожия» (из жизнеописания еп. Дамаскина (Цедрика).

«Владыка Павлин служил не только в храмах, но и в окрестностях, совершал традиционные объезды епархии (свидетельство 1937 года), заезжая в самые отдалённые уголки. <...> Во время его служения храм был всегда переполнен молящимися. Дом преосвященного во всякое время был открыт для всех желающих увидеть его. Приходили и приезжали священники за духовным советом, приходили миряне, дети. По праздничным дням устраивались трапезы, на которые приглашались и священники, и миряне. Скромность угощения окупалась радушным и любовным обращением хозяина. Каждому сидящему за столом владыка находил возможным сказать хотя бы несколько слов».

Практически все архиереи-новомученики и исповедники имели дом, открытый для паствы, принимали в своих домах прибывавших из ссылок, гонимых, уволенных с работы, пересылали деньги, посылки ссыльным и сидящим в заключении.

Епископ Иосаф (Удалов), когда вернулся из концлагеря, на работу пойти никуда не мог, служить в храме тоже не мог. Жил только тем, что привозили духовные чада, и пожертвованием за редкие требы. При этом он практически ничего из своего мизерного дохода не оставлял себе, отсылая значительную часть через доверенных людей сосланному духовенству и находящимся в тюрьмах людям.

В соответствии со своим чином и призванием миряне являлись святыми соработниками своим церковно-старшим. Миряне возили ссыльным архиереям антиминсы, облачения и одежду, письма, продукты, церковную утварь, литературу, за это они сами неоднократно подвергались арестам, ссылкам и лагерям. Переписка ссыльных епископов велась практически исключительно через мирян, и если это вскрывалось, миряне с архиереями шли по одному и тому же делу, в том числе и расстреливались. Духовные дети из мирян нередко переезжали за своим епископом при перемещениях или ехали в ссылку. Были епископы, которые жили только помощью своих духовных чад. Образованные миряне участвовали в деле просвещения, противостояли обновленчеству, обезглавленные общины ходатайствовали перед властями об освобождении своего епископа.

Вот пример из жизнеописания архиеп. Петра (Зверева): «29 октября 1926 года еп. Петра вызвали в Воронежское ОГПУ и сообщили, что он должен ехать к Тучкову в Москву для совещания по церковным вопросам. По возвращении владыку встречало множество народа. Люди решили просить начальника местного ОГПУ отсрочить поездку, чтобы рабочие могли оформить отпуска и тоже поехать в Москву... Когда рабочие приехали в Москву (с ходатайством за своего владыку) и пришли на квартиру к Тучкову, он был крайне разгневан и велел им идти в ОГПУ. Тогда рабочие попросили помочь делегатов рабочей конференции. Однако те с мнением народа считаться не стали и приняли резолюцию: " Конференция требует немедленного удаления и изолирования Петра Зверева из Воронежской губ., исключить 9 человек, подписавших телеграмму, из профсоюзов и предать суду их и Петра Зверева"».

Или чуть более оптимистичный пример - показания свидетеля, проходившего по делу административно-ссыльного еп. Германа (Ряшенцева): «В Рождественской церкви было не менее 150-и человек, когда туда пришел свящ. Рубинский, предъявил постановление Горсовета о том, что ему разрешено служить в данной церкви, и потребовал ключи. Две женщины, исполнявшие обязанности старосты, Анна Говорова и Татьяна Жданова, монахиня 28-и лет, " воспротивились и закричали присутствующей тут массе о том, что поп красный, и его нам не надо, это коммунист, и его мы в церковь не пустим". На почве этого масса взволновалась и были выкрики " бить его, он красный поп, коммунист", в результате свящ. Рубинский убежал».