Александр Горянин

Когда на Руси было жить хорошо

Большую часть своей истории Россия была куда более приспособленным для счастья местом, чем Западная Европа.

Почти любой курс истории есть «история начальства» – фараонов, султанов, королей, императоров, полководцев, дворянства, их походов, битв и иных увлекательных треволнений. О них написаны романы, ими (не имеющими ничего общего с прототипами) мы любуемся на экранах. Попыток «истории народа» неизмеримо меньше, хотя есть и они. История любой современной нации подобна шкуре зебры – темные полосы чередуются со светлыми, почти у всех темного в сумме набирается больше. Темная полоса для «начальства» не всегда такова же для народа, и наоборот, хотя нередко они совпадают.

Многое зависело от того, где тот или иной народ обрел свою территорию. Некоторым повезло больше – они оказались под защитой труднопреодолимых природных рубежей (в идеале – моря). Другим вместо таких рубежей достались могущественные соседи под боком.

Взгляните на карту расселения народов в былые века и задайтесь вопросом: куда делись мидяне, кушаны, хетты, умбры, фракийцы, фригийцы, финикийцы, карфагеняне, тохары, пеласги, этруски, пикты, пруссы, хазары, орхоны, ольмеки, майя? Этот список огромен. А ведь у большинства из них были свои государства, порой мощные и обширные. Но они исчезли, их население растворилось в других этносах, а в каких-то случаях было просто истреблено – геноцид в древности был рядовым явлением. Некоторые государства сгубило изменение природных условий. Выжившие нации – итог достаточно безжалостного дарвиновского отбора. Сладкая судьба не досталась никому.

Дожившие до наших дней классические государства рождались в те времена, когда не существовало «общепризнанных международных норм», никто не слышал о «правах человека» или о «правах меньшинств». Рождение почти всех известных наций сопровождалось бесчисленными злодеяниями, ныне забытыми или героизированными. Бросается в глаза, что, чем ограниченнее была территория, за которую шла борьба, тем ужаснее прошлое таких мест. Особенно богата этим древняя история пространств, прилегающих к Восточному Средиземноморью, – почитайте Ветхий Завет. Там случалось, что один народ съедал другой – отнюдь не в переносном смысле (Книга Чисел, гл. 14, ст. 7-9).

Недалеко ушла и Европа, чья история – цепь гекатомб, о которых европейцы стараются не вспоминать. Поражает спокойствие средневековых и более поздних источников, повествующих о поголовном истреблении жителей городов и целых областей, захваченных в ходе постоянных войн. Поражает хладнокровие, с каким художники-современники изображали всякого рода изуверства. Вспомним Дюрера и Кранаха, вспомним гравюры Жака Калло с гирляндами и гроздьями повешенных на деревьях людей. К Европе мы еще будем возвращаться.

Удел Азии был не слаще – возьмем хотя бы «войны царств», сокращавшие население Китая в разы. Такие ужасы, как гора из двадцати тысяч отсеченных турецких голов перед шатром персидского шаха Аббаса в 1603 году или корзины вырванных человеческих глаз в качестве свидетельств военных побед, достаточно типичны для азиатских взаимоистреблений. Причины их были те же, что мучили Европу: избыток населения, соперничество за ресурсы и земли.