Отрывок 28. Балансирующий на грани

Аля не слишком любит сюрпризы. Не сложно догадаться почему. Сюрпризы шизофреника редко приносят радость. Но, по крайней мере, я стараюсь, как могу, ее не разочаровать. В последнее время она часто смеется, даже Вера Анатольевна ей нипочем. Какая же она сильная. Интересно, она такой родилась, или же жизнь била, пока не добилась желаемого? Вопрос непростой. Впрочем, какое это имеет значение. Для того чтобы чувствовать себя счастливым некоторые ответы знать необязательно.

Какое-то время я топчусь у закрытой входной двери, понимая, что ключи от квартиры лежат внутри этой самой квартиры. Они там, а я снаружи. Такой вот растяпа. На часах – пять минут третьего, будить Алю не хочется. Но и ночевать на пороге не слишком хорошая идея. Что ж, стоило подумать об этом раньше.

Большой медицинский форум, на который меня пригласило руководство «МедПравды», прошел бодрее, чем я предполагал. Долгое время сомневался, ехать или нет, но Аля настояла. Время, правда, выдалось не самое лучшее, мы только предприняли вторую попытку забеременеть. Но ее мама обещала приехать и составить компанию. Кто ж знал, что к ней нагрянут родственники, вынуждая задержаться на несколько дней в поселке.

Конечно, глупо было надеяться, что я играючи освоюсь на этом сборище людей в белых халатах, запросто вольюсь в коллектив, с легкостью начну перехватывать инициативу разговоров, то и дело сыпля байками и шутками, пока бывшие коллеги не начнут хвататься за животы, катаясь по полу. С другой стороны, я неплохо поел, пообщался со многими старыми знакомыми, почерпнул несколько недурных идей для новых статей в юмористическом разделе популярного мед. журнала, где последний год ежемесячно печатают мои заметки. Странно, но здоровым нравится читать бредовые идеи и рассуждения сумасшедшего. Они находят их остроумными. Не стоит, разумеется, думать, что я особо выбираю выражения, и щажу нашу современную медицину и представителей старой школы. Ни в чем себе не отказывая, поливаю резкими словечками и подкалываю, издеваюсь по полной программе. Ну, мне только дайте повод, я найду до чего докопаться. Легче всего высмеивать то, что делать не умеешь, не так ли?

Только заметил, что забыл снять бейджик. Как был, сорвался с заключительного ужина и рванул в аэропорт. Соскучился по своей Алечке. На бейджике написано, что я внештатный писатель. Кто бы мог подумать. В последней статье опубликовали фото моей трудовой книжки, которой я посвятил целый текст. Санитар, врач-психиатр, системный администратор, уборщик, писатель. Бывает же. Редко у кого, к счастью.

Почему я уехал раньше срока с форума? Представил, что снова придется тащиться в гостиничный номер и засыпать в одиночестве. Одиночество я не люблю. С тех пор, как врачам удалось вытравить бесов из моей головы, я стал особенно остро нуждаться в общении и живом диалоге. Привык я к круглосуточной мерзкой болтовне, приходится теперь вот компенсировать. Усмехаюсь. Естественно, я не скучаю. Искренне верю всем сердцем, что они передохли навсегда. Если какой снова заведется, прикончим и его. Терпеть я не стану. Некогда мне сейчас.

Иногда во мне вдруг просыпается оптимист и сыплет подобными, как выше, заявлениями. Что ж, почему бы и нет? Будущее туманно. Я пройду весь путь, который предстоит. Не стоит жалеть меня, каждому придется пройти собственный путь. Пусть нам всем чаще улыбается удача.

Что ж, хватит стоять под дверью и гипнотизировать замок. Стучусь.

Открывают почти сразу. На пороге – моя Аля в пижаме. Волосы собраны вверх, как я люблю, глаза широко открыты, ни намека на сон.

– Олег? – удивляется она, после чего выхватывает из рук одинокую розу, и прижимается ко мне.

– Аль, погоди, я хоть куртку сниму. Мокрая, холодная. – Быстро раздеваюсь.

– Спасибо за цветок, – она подносит его к носу.

– Потянуло на романтику. Соскучился, – улыбаюсь я. – Мама спит? – понижаю голос.

– Да, в спальне. Проходи на кухню. Мы тебя ждали только завтра, но кое-что от посиделки с девочками осталось перекусить.

На кухне я усаживаюсь на стул рядом с низким неудобным столиком, скорее бы уже привезли нормальную мебель. Аля хлопочет у холодильника, я любуюсь ее стройной фигуркой.

– Почему так рано? Все нормально? – вдруг спрашивает она, оглянувшись.

– Да отлично. Потом расскажу подобнее, сейчас нет сил. Соскучился по тебе. Да и вот, не удержался, – достаю из кармана несколько упаковок с тестами. – Сделаем сейчас, или дождемся понедельника и сдадим кровь? – хитро помигиваю. Она расплывается в улыбке, берет из рук тесты.

– Решили же, что на этот раз не станем торопиться.

– Можем их выбросить. Но меня прямо распирает узнать, Аль.

Она смеется.

– Меня тоже. Сейчас подумаем и выберем, как поступить. По идее, они уже должны показать, получилось или нет.

– Угу. – Хватаю ее и прижимаю к себе. Надоела болтовня. – Как считаешь, – шепчу на ухо, – твоя мама крепко спит? – целую нежную шею, Аля послушна и податлива моим ласкам. Чувствуется, что тоже соскучилась.

– А вдруг получилось? Тогда нельзя.

– Пф, глупости. Здоровой беременности осторожный секс не помеха. А я буду осторожным, поверь, – подмигиваю, хотя сам пока не представляю, как после стольких дней вынужденного воздержания, дорвавшись о ее тела, вести себя осторожно. Разберусь по ходу.

– Подожди минуту, милый, хочу тебе кое-что показать. Я мигом.

Она не без труда высвобождается из объятий и, переступая через расставленные, как попало, на полу пакеты, банки и коробки, добирается до подоконника, и берет оттуда пачку тетрадей.

– Смотри, что я нашла: наши старые дневники, представляешь. Я думала, мы их выбросили.

– Надо же, – с интересом беру из ее рук первый попавшийся, открываю на случайной странице и читаю свои похотливые фантазии о своей тогда еще будущей жене, которые без стыда и совести изливал на бумагу, когда только пришел в «ЭД точка ру» работать.

– Я так и не смогла уснуть сегодня, все читала и читала. Знаешь, о чем подумала? Твой редактор, как там его?

– Вьюжин, – подсказываю.

– Да, точно. Он мог бы взглянуть на эти тексты. Знаешь, если соединить твои и мои изложения, выстроить их в правильной временной последовательности, доработать. Что-то убрать, что-то добавить, может, приукрасить даже… Короче, может получиться целая история! Я уверена, что они могут помочь кому-то, вдохновить поступить правильно, в соответствии с собственными сокровенными мечтами.

– Ты считаешь?

– Весь вечер только и думаю об этом. Например, мои изложения озаглавить четными главами, твои – нечетными.

– Почему это мои – нечетными?

– Ну, давай наоборот. Как разница! – негодует она, освобождаясь от моих рук, которые давно отложили блокноты в сторону, и теперь вовсю шарят по ее пижамке. – Олег, я серьезно. Ты издеваешься надо мной?

– И в мыслях нет. – С трудом сдерживаю улыбку. Ну, какая еще книга, когда мы не виделись неделю! Нужно решать проблемы в порядке их срочности и важности. И приоритете сейчас – моя дикая жажда ее тела. – Быстро в ванную, делай тест, мне нужно знать, как любить тебя этим вечером. Я подойду через минуту. Мы включим душ. Уверяю, твоя мама ни о чем не догадается. Пулей, Аль, я не шучу.

– Обещай, что потом серьезно подумаешь над моей идеей.

– Живо! – рычу я ей, успевая ущипнуть за упругую попку прежде, чем Аля убегает в ванную.

Даже не знаю, какой результат хочу получить больше. Удалось или нет? Для меня имеет значение только то, что после пережитого Аля предпочла остаться рядом. Наверное, пусть будет так, как мечтает она. Я давно не живу амбициями и жаждой соперничества с отцом. Мне очень повезло, своей больной головой удалось понять не слишком поздно, что больше всего я мечтаю делать счастливой свою любимую женщину. Пусть большой ценой, но я обрел новую цель в жизни.

Аля не знает, каким я был до диагноза, что к лучшему. Когда мы с ней познакомились, я уже мыслил иначе. Больше не считал окружающих неудачниками, и... как бы правильно выразиться... признавал их право на существование. Хотя раньше меня не раздражали только пациенты, то есть люди, добровольно признающие, что зависят от меня, что меня нужно слушаться.

Болезнь научила терпению, указала на место, находящееся позади толпы. Тяжело приходилось моему эго, но я делал успехи. Старался облегчить окружающим их участь находиться рядом – одни Эмиль с Эм чего стояли. Семимильными шагами двигался навстречу миру и, должен признаться, был к нему ближе как никогда раньше, в том числе до диагноза. Пережитые ужасы в кинике, отвращение знающих о моем недуге людей – это кара, которую я должен был принять, чтобы позволить себе вцепиться во второй шанс.

Как ни странно, но диагноз никогда не отталкивал Алю. Ее страшила неизвестность, с которой приходилось сталкиваться – тайны, недосказанности, запретные темы. Теперь таковых не осталось. Два года назад мы решили начать заново строить семью, теперь уже ничего не скрывая друг от друга. Она сама предложила попытаться, и я ответил согласием. Из клиники поехал сразу к ней, правда, первые месяцы ночевал на диване. Пока она не пришла со своей подушкой.

Когда ждать новый рецидив? Будет ли он вообще? Ни у кого из известных мне или родителям наших родственников не было проблем с головой. Нет информации ни об одном прецеденте. Не с чем сравнить мой случай, неизвестно, чего ждать.

Возможно, я по-прежнему законченный эгоист. Что ж, пусть так и есть. Не исключаю, что когда-то мне, может быть, придется уйти и оставить ее. Но пока нам вместе лучше, чем порознь, гарантирую, что и с места не сдвинусь.

Задумавшись, я потерял счет времени. Очнулся, когда услышал ее громкий нетерпеливый шепот:

– Олег, дуй сюда!