Во второй половине XIII – первой половине XV ВВ.

Появление монголо-татар коренным образом изменило ситуацию в русских землях и повлияло на все сферы жизни, в том числе на положение церкви. Установление монголо-татарского ига привело к тому, что русская церковь была включена в систему управления, созданного Ордой. При этом лояльное отношение монголов ко всем культам и их служителям, представленным в Монгольской империи, распространялось и на русское православное духовенство. Духовенство не подлежало переписи и освобождалось от уплаты ордынской дани, пошлин, различных повинностей, превращаясь в привилегированную категорию населения. Уже в 60-е гг. XIII в. русские митрополиты стали получать от хана ярлыки, в которых перечислялись дарованные Ордой права и преимущества. Как отмечает историк В.Б. Кобрин, «по ханским ярлыкам церковь обладала привилегиями и льготами, которые даже превосходили по своему объему доордынские времена». В новых условиях у церкви также появилась возможность защищать свои интересы в Орде независимо от светских властей.

Сложившееся положение дел объясняется несколькими факторами. Во-первых, веротерпимость долгое время была присуща государственной политике монголо-татар, поскольку она способствовала укреплению их империи, на территории которой проживали различные народы со своими религиями. Во-вторых, Орда в обмен на лояльное отношение к церкви требовала от нее признания божественной природы ханской власти. Духовенство должно было призывать свою паству к покаянию, смирению и повиновению этой власти. В-третьих, монголо-татары стремились противопоставить церковь во главе с митрополитом светской власти князей.

Таким образом, положение церкви с установлением татаро-монгольского ига в определенной степени окрепло. В обстановке ослабления государственной власти, продолжавшейся и даже усилившейся раздробленности русских земель, часть из которых к тому же вошла в состав других государств (Литвы и Польши), русская православная церковь оставалась единой, экономически и политически сильной организацией. С ней считались и стремились привлечь ее на свою сторону как татаро-монгольские завоеватели, так и русские и литовские князья.

В 1299 г. митрополит Максим, «не терпя насилия татарского», переехал из разоренного Киева во Владимир, который превратился в религиозный центр Руси. После этого церковь активно включилась в политические процессы, происходившие в Северо-Восточной Руси в ходе объединения русских земель.

Сильнейшим княжеством Северо-Восточной Руси в то время было Тверское. Тверского князя Михаила Ярославича и поддерживал митрополит Максим. В 1305 г. глава церкви умер. Тверской князь, понимая важность союза с церковью, выдвинул своего кандидата на митрополию. Но константинопольский патриарх утвердил на митрополию выходца из западнорусских земель, игумена одного из галицких монастырей Петра. Это утверждение было весьма негативно воспринято Михаилом Ярославичем. При поддержке некоторых священнослужителей он попытался даже лишить Петра кафедры, для чего направил в Константинополь своего посланника с обвинениями в адрес митрополита. Однако затея тверского правителя не удалась. Митрополиту Петру при помощи московского князя удалось сохранить кафедру, после чего глава русской церкви стал верным союзником Москвы, в которую часто приезжал. В 1326 г., во время одного из таких приездов, митрополит Петр умер и был похоронен в недавно построенном в Москве каменном Успенском соборе. Вскоре он был канонизирован.

Новым митрополитом стал грек Феогност, также оказавший поддержку московским князьям. При нем Москва окончательно превратилась в религиозный центр Руси. Вместе с тем, Феогносту пришлось выдержать серьезную борьбу за сохранение единства митрополии, поскольку литовские князья всячески старались создать независимую митрополичью кафедру в Юго-Западной Руси. Это объясняется тем, что Литва была соперником Москвы, претендующим на главенство в процессе объединения русских земель.

Через год после смерти Феогноста, скончавшегося во время эпидемии чумы в 1353 г., константинопольский патриарх утвердил новым митрополитом ставленника Москвы Алексея. Его кандидатуру поддержала и Золотая Орда, надеясь, что утверждение Алексея на митрополии усилит противоречия между Москвой и Литвой. Новый митрополит очень многое сделал для сохранения и укрепления позиций Москвы. Фактически он стал неофициальным правителем Московского княжества в период малолетства Дмитрия Донского.

При Алексее в церковных кругах сформировалось течение, целью которого было укрепление авторитета церкви путем повышения нравственного уровня духовенства. Возглавил это течение основатель Троицкого монастыря Сергий Радонежский, который ввел в своей обители так называемый общежитийный устав. В то время в русских монастырях был распространен келиотский устав, согласно которому каждый монах жил обособленно в своей келье, вел свое хозяйство, питался отдельно и не был собственником монастыря в целом. Фактически такой монастырь являлся своеобразной федерацией келий. Если же в обители действовал общежитийный устав, то все монахи отказывались от имевшейся у них собственности в пользу монастыря, трудились вместе и питались в общей трапезной. Монастырь в таком случае становился коллективным собственником, превращаясь в своеобразную коммуну – киновию. Начинания Сергия Радонежского получили всестороннюю поддержку митрополита Алексея, который использовал нравственный авторитет игумена-подвижника для укрепления позиций церкви в обществе.

Алексею, как и его предшественнику Феогносту, пришлось приложить немало усилий для сохранения единства митрополии, поскольку великий князь литовский Ольгерд активно стремился учредить отдельную митрополию в западнорусских землях. По приказу Ольгерда Алексей был схвачен во время посещения Киева и провел в заточении целых два года, прежде чем ему удалось бежать. В 1375 г., уступив настояниям литовского князя, константинопольский патриарх утвердил на западнорусских землях митрополита Киприана, но с условием, что после смерти Алексея он станет общерусским митрополитом.

В последние годы жизни Алексея его отношения с повзрослевшим московским князем Дмитрием Ивановичем ухудшились, что отражало общее обострение отношений между духовной и светской властями. Великий князь выдвинул кандидатом в преемники Алексея близкого себе человека, своего духовника и помощника – Митяя. В нарушение церковных традиций Дмитрий Иванович спешно возвел Митяя в архимандриты московского Спасского монастыря. Однако Алексей, опасаясь, что новоиспеченный архимандрит слишком связан со светской властью и не сумеет защитить права церкви, не стал благословлять Митяя как своего преемника. Он хотел видеть на своем месте Сергия Радонежского, но тот категорически отказался.

После смерти Алексея в 1377 г. московский князь попытался созвать совет русских епископов для выборов нового митрополита. Историки А.М. Сахаров, А.А. Зимин, В.В. Корецкий полагают, что «тем самым московской великокняжеской властью была предпринята первая попытка освободиться о подчинения константинопольскому патриарху». Впрочем, эта попытка провалилась, поскольку многие иерархи выступили против подобной затеи. Митяю все же пришлось поехать к константинопольскому патриарху, взяв с собой большую сумму денег для «подарков» в столице Византии. В пути он умер, после чего борьба за обладание саном митрополита еще больше обострилась. Это объяснялось как раздорами внутри самого русского духовенства и отсутствием стабильности в религиозных и светских кругах Византии, так и активным вмешательством в церковные дела литовских и русских князей. Митрополиты сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой. После смерти Митяя митрополичью кафедру занял переяславский архимандрит Пимен, но московский князь не принял его и пригласил Киприана, которого затем вновь сменил Пимен. Потом Пимен опять был отстранен, и константинопольский патриарх утвердил новым митрополитом сблизившегося с Дмитрием Ивановичем нижегородского архиепископа Дионисия. Последнему так и не суждено было добраться до Москвы – по пути из Константинополя он был схвачен одним из литовских князей, сторонников Киприана, и умер в заточении.

Кризис русской митрополии затянулся на тринадцать лет и завершился уже после смерти Дмитрия Донского. В 1390 г. в Москву вновь приехал митрополит Киприан, объединивший под своей властью все православные епархии Руси. При нем позиции церкви начали усиливаться, она стала проводить независимую политику, не поддерживая безоговорочно московских князей, как прежде. По мнению А.М. Сахарова, А.А. Зимина и В.И. Корецкого, противостояние между духовной и светской властью в конце XIV в. закончилось победой церкви.

Политику Киприана, умершего в 1410 г., продолжил грек Фотий, пробывший митрополитом до 1431 г. Его смерть породила новый виток борьбы за митрополичий сан между московским и литовским кандидатами, но ни та, ни другая сторона не смогла достичь победы – в 1436 г. новым митрополитом был утвержден ставленник патриарха, грек Исидор. Как потом оказалось, это был последний русский митрополит из греков.

Тем временем ситуация в православном мире начала меняться. Вторжение турок-османов на Балканский полуостров и их победное продвижение поставило вопрос о самом существовании Византийской империи. В создавшихся условиях византийский император Иоанн VIII Палеолог попытался найти союзников на Западе и с этой целью обратился к римскому папе. Тот обещал оказать помощь против мусульман, но потребовал от византийцев уступок в вопросах веры. В Константинополе вынуждены были согласиться. Летом 1439 г. на соборе во Флоренции состоялось подписание так называемой Флорентийской церковной унии. Христианская церковь воссоединялась под главенством Рима, но фактически речь шла о подчинении православной церкви католической. Такой ценой византийцы заплатили за военную помощь Запада, которая в конечном счете их не спасла. Как отмечает Ю.Г. Алексеев, «уния, заключенная 6 июля 1439 года – акт отчаяния умирающей империи».

Активное участие в работе Флорентийского собора принимал и митрополит Исидор. Будучи послушным орудием константинопольского патриарха, он рьяно защищал идею объединения церквей и подписал акт Флорентийской унии. Следует отметить, что многие православные иерархи не поставили свою подпись под унией и покинули собор.

В марте 1441 г. Исидор вернулся в Москву уже в сане кардинала. Однако на Руси заключение Флорентийской унии было воспринято как отступление от православия. По приказу великого князя Василия II, который назвал новоиспеченного кардинала «латинским злым прелестником» и даже «волком», Исидор был арестован и заключен в Чудов монастырь, откуда ему, правда, потом удалось бежать.

После этого на Руси несколько лет вообще не было митрополита. В 1448 г. собравшиеся на церковный собор иерархи русской православной церкви избрали новым митрополитом рязанского епископа Иону, который уже два года фактически возглавлял церковь, будучи блюстителем митрополии. Кандидатура Ионы была поддержана Василием II, но главное, избрание нового митрополита состоялось без согласия константинопольской патриархии. Это означало, что русская церковь стала автокефальной (буквально «самовозглавляемой», т.е. самостоятельной, независимой). Падение в 1453 г. Константинополя, захваченного турками-османами, еще больше укрепило независимость русской митрополии. Вместе с тем, самочинное избрание митрополита в Москве дало повод к очередному, на сей раз окончательному, отделению западнорусских епархий – в 1458 г. прежде единая русская церковь распалась на две митрополии – Киевскую и Московскую. Также с этого времени стала усиливаться зависимость духовенства от великокняжеской власти, поскольку в спорах с ней церковь ранее всегда опиралась на помощь Константинополя. Теперь же рассчитывать на это она не могла.

Следует также отметить, что в рассматриваемый период на Руси появляются первые ереси, т.е. учения, отклоняющиеся от ортодоксальных догматов церкви. Ереси были своеобразными попытками поиска истины, стремлением найти рациональное объяснение веры. В этом смысле, как отмечает В.Б. Кобрин, учения еретиков «противоречили основе всякой религии – слепой вере, не основанной на знании». Ереси не выходили за рамки религиозного мировоззрения, но враждебно относились к официальной церкви и подвергали ее критике. Появление ересей зачастую являлось следствием социального протеста.

Наиболее распространенной в то время была ересь стригольников, возникшая в Новгороде, а затем распространившаяся и на Псков. Происхождение названия ереси не совсем ясно. Как полагает академик Б.А. Рыбаков, термин «стригольники» произошло от слова «расстрига», т.е. священник, лишенный сана за какие-либо неблаговидные дела. Именно таким расстригой был дьякон Карп, с именем которого связывают зарождение упомянутой ереси. Стригольники критиковали нравы духовенства, отвергали церковные обряды, в том числе таинство причастия. Они также отрицали необходимость существования церковной иерархии, «заявляли, что «пастыри» (т.е. духовенство) сами «возволчились» и потому «овцам» (мирянам) приходится самим себя «паствити»» (В.Б. Кобрин). Несмотря на то, что стригольники подвергались гонениям, а их руководители были в 1375 г. казнены в Новгороде, ересь продолжала существовать вплоть до начала XV в.

Литература

Алексеев, А.И. Религиозные движения на Руси последней трети XIV – начала XVI в.: стригольники и жидовствующие / А.И. Алексеев. – М: Индрик, 2012.

Борисов, Н.С. Русская церковь в политической борьбе XIV–ХV вв. / Н.С. Борисов. – М.: МГУ, 1986.

Борисов, Н.С. Церковные деятели средневековой Руси XIII–XVII вв. / Н.С. Борисов. – М.: МГУ, 1988.

Голубинский, Е.Е. История русской церкви. Т.2: Период второй, Московский: От монголов до митрополита Макария включительно / Е.Е. Голубинский. – М.: Крутицкое патриаршее подворье, 1999.

Карташев, А.В. Очерки по истории русской церкви: В 2-х тт. / А.В. Карташев. – М.: Наука, 1990.

Клибанов, А.И. Духовная культура средневековой Руси / А.И. Клибанов. – М.: Аспект Пресс, 1996.

Мейендорф, И.Ф. Византия и Московская Русь: Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV в. / И.Ф. Мейендорф. – Париж: YMCA-Press, 1990.

Монашество и монастыри в России. XI–XX века: Исторические очерки / Под ред. Н.В. Синицыной. – М.: Наука, 2002.

Никольский, Н.М. История русской церкви / Н.М. Никольский. – Минск: Беларусь, 1990.

Прохоров, Г.М. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Статьи / Г.М. Прохоров. – СПб.: Алетейя, 2000.

Скрынников, Р.Г. Государство и церковь на Руси XIV–XVI вв.: Подвижники русской церкви / Р.Г. Скрынников. – Новосибирск: Наука, 1991.

Смолич, И.К. Русское монашество: Возникновение, развитие и сущность. 988–1917 / И.К. Смолич. – М: Православная энциклопедия, 1999.