Глава 10

Кэларьян проснулся, в ужасе подскочив на кровати. Уже не первый месяц ученому снился человек, неотступно следующий за ним из одного сновидения в другое. Сегодня темный силуэт стоял так близко во время возвращения из путешествия по миру разума, что старик испугался, как бы тот не прикоснулся к его ощущениям. Холод, мягкий олений мех, запах горящего жира – умного человека такие вещи могут навести на мысли о далеком севере. Но глупец и не смог бы последовать за ним так далеко, правда? Поэтому Кэларьян вырвал себя из состояния сна так резко, что в первое мгновение сам не понял, где находится, и еще несколько минут пытался унять бешено стучащее сердце и избавиться от темных кругов перед глазами.

Он лежал под низким меховым пологом, согретый своим дыханием и небольшой лампой, висящей над головой. Это была маленькая прямоугольная лежанка, со всех сторон укрытая шкурами, — постель, переехавшая в деревянные дома из шатров, с которыми глорпы когда-то кочевали за стадами оленей. Этой удобной традиции они не изменяли веками, несмотря на то, что, став захватчиками торпийских поселений, пытались устроить свою жизнь на южный лад.

Как люди жили здесь до глорпов, никто не знал, память о них стерлась. Торп потерял свои северные провинции уже очень давно и не собирался тратить силы на их возвращение. Несколько столетий в округе замка Хорн, лежащего в руинах к востоку от поселка, не было слышно торпийской речи. Уцелевшие после завоевания жители еще некоторое время оставались здесь, строя новые дома и передавая свои умения глорпам, но позже были навсегда изгнаны из Глорпаса. Что стало с ними, не умеющими путешествовать на огромные расстояния в снегах, Кэларьян предпочитал не думать. Он потянулся в тепле мехов, приподнял полог, чтобы взглянуть на окно, и тут же поток ледяного воздуха ворвался в его маленькую каморку. Любопытство того не стоило – хотя в оконной раме и сохранилось несколько прозрачных стеклышек, сейчас они оставались такими же мутными и темными, как натянутая рядом кожа. Солнце в это время года поднималось всего на несколько часов и было еще слишком рано. Холод пробирался под одежду и Кэларьян решил поскорее развести огонь в очаге и подождать в постели, пока дом не прогреется. Сунув ноги в большие меховые сапоги, он пробежал в другой конец комнаты и завозился на полу с растопкой.

Карланта осторожно шла по гребню холма, в долине за которым были разбросаны домики ее селения, обшаривая взглядом снег в поисках лунок, где могли ночевать туорху – глупые птицы, бегающие по земле и прячущиеся в снег от охотника. Кэларьян называл их куропатками, но девушке это слово казалось очень смешным. Полчаса назад она слышала их перекличку и, наконец, нашла в лунном свете узорчатый след, ведущий в сторону редколесья на верхушке холма. Отвлекаться было нельзя, птицы могли выпорхнуть из-под ног в любой момент, но Карланта время от времени бросала взгляд на поселок. Темные дома были едва заметны во мраке - до рассвета оставалось еще около двух часов - только кое-где тускло светились маленькие окошки и над крышами угадывался дым очагов. В одном окне Карланта не ожидала увидеть свет - это был дом Кэларьяна, а старик нечасто разводил огонь без нее. Карланта нахмурилась и в этот момент прямо из под ее сапога в воздух поднялась стайка куропаток. Девушка ругнулась, вскинула лук, но второпях промазала. Стрела с черным оперением описала низкую дугу и вонзилась в снег в сорока локтях впереди, а птицы опустились на землю у кустарника ниже по склону. Больше не отвлекаясь, Карланта тихо прошла стороной от них и, оказавшись так близко, как это было возможно, прицелилась и подбила самую жирную и большую куропатку. Стая снова взлетела, но глорпка упорно следовала за ними, пока на ее поясе не набралось с десяток тушек. Силки на мелкого зверя уже второй день оставались пусты и она не хотела возвращаться домой без дичи.

Удовлетворенная хорошей добычей, девушка позволила себе снова оглянуться на долину. За прошедший час картина словно бы не изменилась, но сердце ее нежно сжалось при мысли о Кэларьяне, сидящем с книгой у огня. В следующий момент оно ухнуло в пятки – цепь глубоких следов вела к деревне из-за склона холма, свежих и абсолютно ей незнакомых. Это был явно не человек, а четвероногое, но не олень, так как зимой они далеко на юге, и не собака, так как следы были слишком большими. К тому же все охотники, взявшие собак, ушли в другом направлении, за реку. Издалека это было похоже на след огромного, в десять раз тяжелее обычного, волка, и, пока Карланта со всех ног бежала к деревне наперерез следам, в ее голове вихрем проносились догадки одна страшнее другой.

Это мог быть Снежный демон, которым пугали маленьких детей, или Дух пустоши - олень, топчущий шатры кочевников в ураган, но в существование первого она старалась не верить, а для второго погода была совсем не та, да и что делать ему здесь, среди деревянных домов? А вдруг это был дракон? Ящер с длинным хвостом и огнедышащей пастью?

Карланта судорожно вдыхала морозный воздух, впиваясь взглядом в далекие силуэты домов, но кто бы не прятался между ними, отсюда его было не разглядеть. Ноги глубоко утопали в снегу, птицы на поясе болтались тяжелым грузом, а колчан бил по левому бедру, производя слишком много шума. Еще через двести мучительных шагов девушка выскочила на тропу из следов незнакомца. Разве дракон не должен был оставить между отпечатками лап полосу от тянущегося по земле хвоста? Или он выглядит совсем не так, как на картинках в книге Кэларьяна?

Изо всех сил спеша в деревню, Карланта осматривала след, бормоча про себя: «очень тяжелый...», «тонкие ноги...», «очень высокий...». В этот момент раздался одинокий вой, тут же подхваченный остальными собаками. Очевидно, кто-то обходил селение кругом и теперь появился у дальнего его конца. Если бы она осталась на вершине, то даже в слабом утреннем свете смогла бы узнать силуэт любого хищника на севере. «Но тогда я бы не успела помочь», - подумала Карланта, ускоряясь. Вой перешел в утробный гул и эти собачьи голоса, словно зовущие на помощь, разом отрезвили девушку, паника уступила место злости и решимости. Тогда же, с исчезновением страха, она вдруг поняла, кто мог оставить такие следы, хотя никогда не видела это животное своими глазами. «Лошадь. Это должна быть лошадь».

Уже пробегая мимо первого дома на окраине, она, наконец, увидела его на другом конце короткой улицы - высокий, непривычный силуэт всадника. На фоне темного неба он был всего лишь еще одним неровным пятном, но она знала, что ищет, и без труда различила вытянутую лошадиную морду, длинные ноги, висящий метелкой хвост. Человек, сидящий верхом, был закутан в плащ и, похоже, ничего не знал о том, как правильно одеваться зимой. Объемный тюк, похожий на шкуры, был привязано позади седла, а высоко посаженная, гладкая, как камень, голова не покрыта капюшоном. Заинтригованная, Карланта остановилась у стены дома Блавера, не прячась, но и ничем не выдавая себя. В большом волнении она подбирала слова, чтобы как-то обратиться к страннику, но, казалось, напрочь забыла южный всеобщий — так страшно ей было поначалу. Мех на воротнике заиндевел от дыхания, и она нервно гладила его рукой, собираясь с мыслями.

Кем был незнакомец? Таким же искателем приключений, как Кэларьян? Или, может быть, его другом? А, может, он привез на продажу товары, которые были так нужны ее соплеменникам? Железные ножи, крючки или иглы. Карланта была бы не прочь заполучить самые лучшие. Она почти решилась выйти из тени дома, но ответ был дан ей быстрее. Собака из дома напротив - это была серая с подпалинами Пурга - выбралась из своего загона и ринулась на чужака, глухо рыча. Она мигом преодолела расстояние, отделяющее ее от пришельца, но тот молниеносным движением вскинул руку и, когда собака прыгнула, что-то сухо щелкнуло между ними - и серое тельце упало на землю. Рычания больше не было слышно. Незнакомец поднял оружие и Карланта - онемевшая, раздавленная случившимся - увидела большой неровный крест. Мозг ее лихорадочно работал. «Арбалет».

Снег предательски хрустел, когда она бежала задворками к своему дому, но расчищенная тропинка была слишком открытой и опасной. Когда она миновала уже шесть или семь жилищ, стала слышна поступь лошади, тихая и мерная. Карланта замерла, выглядывая из-за угла на тропинку. Всадник медленно двигался между домами. Вдруг в одном из домиков шевельнулась дверь - свет луны скользнул по ней и погас. Незнакомец тоже заметил это, он натянул поводья и развернул коня. Карланта напряглась, готовая к любому повороту событий. Она положила стрелу на тетиву лука и подняла его на уровень глаз. Сейчас больше всего она боялась ошибиться — кем бы ни был чужак, вряд ли он действительно понимал, какую ценность представляли собаки и что каждая из них была для глорпа, как член семьи. Это была непростительная ошибка, но смерть стала бы слишком суровым искуплением.

Боясь, как бы прерывистое дыхание не выдало ее, Карланта уткнулась носом в рукав, на секунду зажмурившись. Она молила Бьярена, чтобы он разбудил ее от этого сна, пока тот не превратился в кошмар. Послышался какой-то звук и девушка распахнула глаза. Незнакомец вытянул из поклажи у седла странной формы топор на длинной ручке. Взяв его за самый конец, он замахнулся и ударил обухом в дверь.

- Туо? - хрипло бросил человек.

Карланта не знала, на каком языке он говорил. Внутри дома что-то стукнуло и упало, но никто не ответил. Это было жилище Карда, а он, как и другие мужчины, ушел на охоту еще вчера утром, и вернется не раньше завтрашнего вечера. Во всем селении не наберется и десяти боеспособных мужчин, все они уехали далеко за Синий ручей.

В доме было тихо и всадник двинулся дальше. Проезжая один дом за другим, он бил топором в двери, но уже не так резко. Девушка не смела на это надеяться, но казалось, что он был сильно измотан своим путешествием.

- Вар де са корси?! - Грубо пролаял человек, ударив в дверь дома Харана. Лошадь под ним заржала и нервно забила копытом.

Карланте не нравился этот голос. Севший от холода, усталый, он все равно был очень грубым и жестоким. Всадник что-то прошипел и стал осматривать жилище. Дальше в стене на уровне его плеча находилось окно. Как и все окна в этих старых торпийских постройках, оно было почти полностью заложено камнем, только сверху оставалась узкая полоска рамы с туго натянутой кожей — глорпам полюбился солнечный свет в домах с тех пор, как они поселились у Руин.

Тронув коня пятками, человек подъехал к окошку и вдруг, без всякого предупреждения, не размахиваясь ударил по тонкой коже лезвием топора, в щепки разрубая дощечки рамы. Теперь из дома донесся приглушенный визг и плач — мать прятала детей. Человек наклонился к проему, но хотя небо и посветлело за прошедшие полчаса, внутри помещения было темно, как под землей.

- Я ищу корсийца! - Прокричал человек на всеобщем. - Где он?

Поток глорпской речи был ему ответом, мольбы и просьбы уйти, но незнакомец не понял ни слова, он ругнулся и легкой рысью поскакал в конец улицы.

Карланта стояла, целясь в то место, где он стоял, еще секунду или две. Корсиец? Он сказал корсиец?

Новый голос вывел ее из оцепенения – это кричал угрозы младший сын Харега, друга ее отца.

- Хок! Иствиг хок! – закричала девушка из своего укрытия, «быстро прячься!».

Пришелец подхватил с седла арбалет и левой рукой навскидку выпустил стрелу в сторону убегавшего мальчика, но тот успел скрыться.

Он сделал это не задумываясь, так же легко, как стрелял в собаку. И Карланта больше не сомневалась. Этого человека нужно было убить, как паршивого волка.

Она решила это в тот момент, когда незнакомец уже разворачивался на ее крик, держа в одной руке топор, а другой натягивая тетиву арбалета, зацепив его за носок сапога. Похоже, он не ждал серьезного отпора. Девушка задержала дыхание и выстрелила ему между лопаток. Раздался звук удара, слишком звонкий для попадания в тело, и глорпка достала новую стрелу, обегая дом, чтобы выглянуть с другой стороны. Всадник, невредимый и с заряженным арбалетом, двинул лошадь шагом к тому углу, из-за которого она стреляла. Длинная глорпская стрела висела, застряв в ткани плаща у него за спиной. Не веря своим глазам, Карланта натянула тетиву сильнее, до уха, и выпустила еще одну стрелу ему в грудь. Та отскочила и человек рывком повернулся в ее сторону. Его голова блестела холодным рассеянным светом. «Железо».То, что она приняла за высокую голову, было шлемом. «Шлем. На нем доспехи!»В отчаянии Карланта чуть не бросила третью стрелу на землю и снова спряталась. Дыхание ее участилось, страх накрыл новой волной. Она прокралась вдоль стены, слушая тяжелые шаги лошади с другой стороны. Нужно было уйти с этого места и двигаться быстрее, если она хотела предупредить семью. Девушка отделилась от стены и пробежала наискосок к другому дому, а от него дальше по улице вниз, оставаясь вне поля зрения всадника. За спиной она слышала глухие удары и новые окрики:

- Где корсиец? Где Кэларьян?!

Карланта бежала, утопая в снегу и прячась за домами, пока не достигла своего жилища. Она прижалась к дверной щели, быстро шепча:

- Ларт! Брен! Ильда! Быстро укрепите окно, заложите камнями из очага! Никому не открывайте!

За дверью раздался голос матери и звук открываемого засова, но девушка решительно. прижала дверь к косяку.

- Нет! У меня еще есть дела - я соберу подмогу.

Последнее было не совсем правдой, первым делом она собиралась увезти Кэларьяна.

Убедившись, что дверь снова закрыли, Карланта бросилась на задний двор к загону для собак. Внутри волновались и выли ездовые, самую тихую - охотничью Лису – взял с собой Кард. Глорпка упала на колени, сгребая собак руками и сжимая их пасти, чтобы они успокоились, почуяв ее запах, и перестали выть. Сорвав со стены короткую упряжь на пять собак, она стала быстро впрягать их одну за другой. Первый - вожак Вихрь, матерый черно-белый пес, самый старый и самый умный. За вожаком Ветер и Снежинка, за ними их щенки, Стужа и Одноухий. Пальцы девушки двигались быстро и ловко, постромки обхватывали крутые бока, опутывая собак сетью кожаных ремней. Этого должно хватить, чтобы обогнать лошадь и оставаться маневренной. Она схватила легкую нарту для гонок и с досадой вспомнила, что так и не перетянула кожаное сиденье для пассажира, откладывая все на последний момент. В забег она отправлялась одна, но во время тренировок с ней всегда ездил кто-нибудь из младших и она давно обещала починить нарту. Теперь она смотрела на оборванные ремешки и ее захлестывало чувство глубокой вины. Грузовая нарта не подходила для быстрой езды, она была тяжела и неуклюжа, а эта может оказаться непригодной для Кэларьяна. «Больше никогда не отложу того, что должно быть сделано, ни на один день!», - поклялась себе девушка, наскоро обвязывая сиденье длинными ремнями от второй сбруи, крепкой, но слишком дорогой для использования таким образом. Чтобы старику было на что облокачиваться, она бросила к изогнутому дугой шесту, за который будет держатся, стоя сзади на полозьях, две задубевшие, еще невыделанные оленьи шкуры, устроив спинку, как у кресла.

Кэларьян снова проснулся от неясного шума на улице. Звуки доносились до него глухо, как из-под воды, и он осторожно отогнул край полога, впуская внутрь согретый огнем очага воздух. Незнакомый голос кричал среди птичьих выкликов глорпского языка.

«Птичьи выклики?» Разве за шестнадцать лет он не привык к этому языку, как к родному, чтобы не замечать его странности? Еще минуту старик обалдело смотрел на длинные шерстинки оленьего меха перед своими глазами, когда вдруг понял, что чужак говорил на всеобщем.

Кэларьян выскочил из постели, как ошпаренный, и, не обращая внимания на все еще холодный пол, босиком подбежал к окну. Отсюда ничего не было видно, но он услышал слова «ищу», «корсиец» и свое имя на всеобщем. На глорпском – проклятия, выкрикиваемые детскими голосами, и мольбы о пощаде - женскими. Среди последних также выделялись два слова: «он там».

«Он там, он там!» Опасность обострила все чувства ученого, он еще раз осмотрел улицу и стал поспешно одеваться. «Криков боли нет. Голоса приглушенные. Глорпы в домах под защитой стен». Он на секунду остановился. Не лучше ли остаться внутри? «Но все может измениться. Могут пострадать дети».Он снова принялся лихорадочно натягивать тяжелую куртку, не попадая в рукава. «Бежать к реке, выполнить Перемещение. Увести этого человека за собой».Успеет ли он приготовиться к Перемещению? Он не делал этого много лет, он будет задыхаться от ходьбы по снегу, он испуган и застигнут врасплох. Что если все пойдет не так? Что если он не сможет сосредоточиться и переместить свое тело даже на несколько километров, и его плоть рассеется в пространстве, как туман? «Несколько километров. Глупый старик. Что ты будешь делать один за несколько километров от жилья - без еды, топлива и укрытия?»Кэларьян разозлился на себя, время уходило в бесполезных метаниях. Но другого выбора у него не было.

Он бросал в сумку самые необходимые вещи, когда среди слабых выкриков «там, туда!», сливающихся в один хор, послышалось четкое, ясное «он здесь» на всеобщем. Кричала Карланта, но где-то очень далеко от его дома. Голос девушки испугал старика больше, чем все, о чем он думал до этого. Кэларьян уже представил, какой жертвой может обернуться его успешный побег и негнущимися пальцами копался ключом в замке, когда в дверь неожиданно застучали.

- Дедушка!

- Господи, девочка! Беги домой! - Закричал он сквозь дверь.

Когда замок подался и ученый вывалился наружу, он обнаружил у порога Карланту на нарте; собаки оборачивались на него, щурясь и водя носами по воздуху.

- Быстро! - Не дав ему опомниться, Карланта толкнула старика и он плюхнулся на узкое длинное сиденье.

- Хаш рут!

Собаки повиновались ее команде и потрусили в сторону реки, к краю поселка. Девушка встала сзади на полозья, отталкиваясь одной ногой от земли и боязливо оглядываясь.

- Я обманула его! Дедушка, мы должны спрятаться и дождаться охотников, но его не убить, у него доспехи! Я не смогла его застрелить!

Ученый неуклюже задрал голову, глядя на нее снизу вверх. Небо уже посветлело настолько, что он смог различить ее темные глаза на обветренном лице. Эта девчушка выступила против врага, которого опасался сам Кэларьян! «Но она ведь не знает всего масштаба угрозы, правда?» Это мог быть такой же искушенный в тайных знаниях мастер, как он сам, или, что гораздо вероятнее, просто очень хороший боец, - в любом случае попытка выяснить это и драться с ним могла стоить жизни. План, который он приберегал для своего спасения, теперь должен был спасти их обоих. Ученый решительно сжал губы и начал подготовку к тонкой работе мысли, которой потребует Перемещение. Он заглушил голос страха и перестал воспринимать все внешние ощущения, хотя кочки нещадно подбрасывали нарту вверх, а неудобное сиденье грозило выкинуть его на снег в любой момент.

Кэларьян затих и сжался в комок на своем насесте. Карланта перевела дух. Нарта выдержала, это была работа ее отца - добротная и честная - так что, если потребуется, они смогут преодолеть на ней несколько десятков километров. Последний дом мелькнул справа, когда сзади раздался свист и злобный окрик чужака, заметившего упряжку, удаляющуюся по снежной пустыне прочь от деревни. Всадник ударил шпорами бока лошади и бил до тех пор, пока та не взяла медленный неуклюжий галоп по следу полозьев и собачьих лап. Карланта, в свою очередь, прикрикнула на Вихря, но он и так блестяще выполнял свою работу, мчась вперед во всю прыть.

Что-то засвистело в воздухе и щелкнуло рядом с правой ногой девушки. Не сбавляя ход она наклонилась и увидела торчащую из мерзлой шкуры маленькую арбалетную стрелу. В ужасе она перегнулась за дуговой шест и просунула руку между шкурами и спиной Кэларьяна. Стрела вышла с противоположной стороны на полпальца, но не причинила старику никакого вреда. Девушка спрыгнула в снег, судорожно выкрикивая команды собакам и толкая нарту под прикрытие нескольких невысоких сугробов, но все равно еще одна стрела чуть не расколола опору левого полоза, а другая застряла в рукаве ее куртки, оцарапав кожу у левого плеча. Такого ужаса, как сейчас, Карланта не испытывала никогда, но было во всем это что-то, что примешивалось к страху и даже превосходило его — чувство безупречной собранности, острота восприятия и быстрота ума. Она замечала каждую кочку, каждый камень и каждый занесенный снегом куст в стороне от дороги, и слышала вой оставшихся в деревне собак так же хорошо, как будто они были на расстоянии не дальше двадцати локтей.

Оценив ровный участок пути, глорпка вскочила обратно на полозья и решилась обернуться. Всадник был далеко, но продолжал погоню. Стрелять он перестал: либо берег стрелы, либо израсходовал все, что были в доступности. Карланта не знала, сможет ли он догнать их, но, очевидно, преследователь был в этом уверен. А если нет, он легко может вернуться в селение и начать убивать глорпов, принуждая найти и выдать Кэларьяна. На то, что они помогут ему, девушка никогда не рассчитывала, но постаралась заглушить горькое разочарование от того, как быстро поняли женщины ее племени, что нужно чужаку, и как пытались указать ему, где искать старика. Конечно, они защищали себя и детей и не были ему ничем обязаны, но Карланту возмущало, что большинство глорпов судьба ездовой собаки волновала больше, чем судьба такого человека, как Кэларьян. Из всего селения, пожалуй, только она могла оценить его жизнь выше собственной.

Карланта скомандовала Вихрю и он стал заворачивать налево, к ложбине меж двух холмов. Преследователь был еще довольно далеко и девушка рискнула сбавить ход, чтобы заманить его как можно дальше. Лошади было трудно скакать по глубокому снегу, от нее валил пар. Тюка за седлом уже не было, видимо, чужак скинул его, намереваясь догнать их во что бы то ни стало. До реки оставалось не больше километра, по льду они смогут продолжать погоню еще несколько часов и увести пришельца достаточно далеко для того, чтобы в деревню вернулись мужчины и организовали защиту. Тогда кружным путем она выведет чужака обратно. Вряд ли он сохранит силы за эти день-два, а, может, еще и потратит свои короткие, незаметные в снегу стрелы на попытки охотиться. Тогда с ним можно будет справиться. Карланта направила собак к старому изогнутому дереву, - рядом с ним был достаточно пологий спуск, где они смогут на полном ходу въехать на лед и не разбить маленькие сани. Она соскочила на землю, вовремя придержав нарту за деревянную дугу, когда та слетела с невидимого под снегом берега – Кэларьяна в этом месте сильно тряхнуло – и легко вскочила обратно. Вихрь уверенно обходил редкие торосы и она позволила себе еще раз обернуться.

Теперь, в ровном свете восходящего солнца, она могла рассмотреть всадника получше. Гладкий шлем без забрала защищал его голову, руки и ноги были закрыты металлическими пластинами, с правой стороны висел притороченный к седлу арбалет, с левой – длинный топор. Под плащом, распахнувшемся на галопе, девушка заметила странный знак на одежде, покрывавшей доспехи, но не смогла как следует рассмотреть его, как и лицо чужака, белое, светлобородое, остающееся загадкой. Не видно было его глаз, в которых она могла бы прочесть злобу, желание мести или безразличие к выполняемому приказу, чтобы хоть как-то понять своего врага. Человек сидел в седле, как влитой, лошадь под ним мотала головой из стороны в сторону, храпела и фыркала, когда он бил ее по бокам, но упорно месила снег сильными ногами, нагоняя упряжку.

«Почему я решила, что он не выдержит эту гонку»? Подумала Карланта с тяжелым сердцем. «И что будет с дедушкой за эти два дня? А если понадобится больше? Мы не сможем охотиться, и вряд ли успеем сделать привал прежде, чем он настигнет нас». В том, что наемник не остановится, пока они не выбьются из сил, Карланта уже не сомневалась, ведь для него так было бы проще всего. Собаки смогут продержаться до глубокой ночи даже с двойным грузом, но потом им нужна будет передышка. О выносливости лошадей глорпка не знала ничего. На кону стояла их жизнь, предположения здесь не годились. Продолжать погоню было опасно.

В тот момент, когда она поняла это, Карланта вдруг увидела впереди у самого берега несколько шаров, слепленных из снега, и перед ее внутренним взором вспыхнуло воспоминание о Празднике Взросления, играх, снежках, - все это теперь казалось событиями из какой-то другой жизни. Она решительно приказала себе не поддаваться отчаянью из-за того, что уже не понимает, было ли это на самом деле, и направила упряжку к левому берегу.

Кэларьян полностью погрузился в себя и не ощущал даже самой сильной тряски, когда нарта скользила по неровному льду. Он уже унял внутреннюю суматоху разума, готовясь к воспроизведению нужной формулы, когда вдруг над самым ухом Карланта крикнула ему:

- Прорубь еще не застыла!

Старик встрепенулся, ничего не понимая, и огляделся вокруг. Они выехали через западную окраину деревни и мчались по реке, протекающей за холмами с юга на север. Неделю назад там действительно была вырублен лед для Праздника Взросления и юные глорпы, раздеваясь прямо на морозе, окунались в ледяную воду и выпрыгивали обратно, визжа от восторга. Карланта участвовала в этом каждый год, а ученый ворчал, что все вокруг сошли с ума, и проводил время на берегу, готовый в любой момент оказать лекарскую помощь. Еще свежи были воспоминания о том, как в день своего пятидесятилетия, отбиваясь от подростка, пытавшегося срезать его кошелек, старик упал с моста в воды Оклорны у Мирганда, когда на улицах города уже лежал снег. Холод словно железным кулаком сжал его грудь, руки и ноги онемели, легкие не могли набрать воздух. Это было далеко не самое страшное переживание в жизни, но оно проходило очень близко от края, от самой смерти. Повторять такое по собственной воле казалось самоубийством, хотя, надо признаться, глорпам еще ни разу не потребовалась его помощь после купания.

Но что хотела сказать этим Карланта? Она заманит туда всадника? Ученый беспокойно вертел головой, но потерял равновесие и чуть не упал. Тогда он крепче вцепился в деревянную раму и, щурясь, стал смотреть только вперед, где маячили светлые хвосты собак, в два ряда бегущих друг за другом в упряжке.

Оставленная прорубь не была ничем отмечена и Карланте пришлось потрудиться, чтобы понять, где та находится. Вон там она лепила большой снежный шар, а потом пробежала несколько шагов в сторону, где оставила одежду перед прыжком в воду. На другом берегу был куст, похожий на оленя, а ее братья, еще слишком маленькие для купания, штурмовали небольшой торос в десяти локтях от воды. Все эти воспоминания промчались в голове у девушки в одно мгновение и она спешно закричала «хо! хо!», что означало «налево», и всем весом налегла на левый полоз, притормаживая и разворачивая нарту. Собаки сменили курс и девушка крепче вцепилась в высокий шест у плеча Кэларьяна.

- Что ты делаешь? – Крикнул старик неожиданно высоким голосом, остро ощущая свою беспомощность и боясь горячих безрассудных идей глорпки. – Это опасно!

Но Карланта не обратила на него внимания - сейчас любые сомнения привели бы к срыву ее блестящего плана. Девушка высматривала границы проруби на льду и, наконец, увидела их в пятидесяти шагах впереди. Замедляя ход, чтобы всадник почувствовал близость развязки и уже не свернул с их следа, Карланта направила упряжку так, чтобы проехать по самому краю тонкого льда. Она хотела бы проскочить напрямую - лихая удаль, захватывавшая ее всякий раз, когда среди ровесников спор заходил о том, можно перепрыгнуть пропасть между самыми высокими стенами в Руинах, или о том, легко ли поймать летящую стрелу; подсказывала, что так было бы лучше всего, но страх за жизнь Кэларьяна заставил прислушаться к голосу разума. Между тем, всадник приближался. Оглянувшись в последний раз, Карланта увидела, что он достал топор и держит его на отлете, готовый через сотню-другую шагов настигнуть их и нанести удар. Она соскочила с полозьев перед самым краем проруби, когда запряженные по левую сторону собаки уже пробежали по корке льда, наросшей над водой. Девушка придержала нарту, чтобы та не провалилась, но левый полоз все же наехал на свежий лед. Тот не издал ни звука и на мгновение Карланту охватила паника, ведь она уже подпустила врага так близко, а что если лед не проломится даже под лошадью? «Хо!» - Крикнула она собакам и, встав на полозья, обернулась лицом к преследователю. Упряжка забирала влево и всадник, чтобы оставаться прямо за ними, срезал поворот, направляясь теперь в самый центр проруби. Сердце девушки бешено стучало, она следила за каждым ударом копыт, вздымавшем маленькие снежные фонтанчики. Издали не было понятно, миновал ли наемник опасное место, но приметный куст на противоположном берегу и снежные шары уже остались позади. Глорпку бросило в жар, она была готова признать свое безрассудство, когда вдруг после очередного сильного прыжка под правым копытом лошади что-то оглушительно затрещало, а когда земли коснулись задние ноги, лед под тяжелым крупом провалился. Животное издало протяжное ржание, а всадник потерял равновесие. В это же мгновение новый ужасающий треск раздался под ними и тело лошади наполовину ушло под воду, лед под округлым брюхом раскрошился и она беспомощно забила передними ногами в поисках опоры. Закованные в железо ноги всадника тоже оказались в воде, он отбросил топор в сторону и, хватаясь за гриву коня, попытался вылезти наверх. Карланта, увидев все это, закричала собакам «Тог! Тог!», что означало «стой», и с силой воткнула в лед острый конец палки-тормоза, который уже держала наготове. Нарта резко затормозила, развернувшись на полоборота; девушка оставила ее и помчалась к проруби. Кэларьян что-то кричал ей вслед и тоже неловко побежал по льду, пытаясь остановить, но глорпка ничего не слышала.

Когда она подбежала к воде, лошадь все еще билась на поверхности, ее огромное тело едва помещалось в небольшом квадратном отверстии и, погружаясь все ниже, своими мощными плечами она прижимала тонущего человека ко льду. Всадник одной рукой грубо держался за ее гриву, а другую опустил глубоко в воду, очевидно, пытаясь освободить застрявшую в стремени ногу. Карланта на мгновение застыла рядом с ним, испуганно глядя в ожесточенные глаза человека, борющегося за жизнь. Кэларьян любил приговаривать, когда попадал в сложные ситуации, «врагу не пожелаешь», но сейчас она по-настоящему поняла смысл этих слов. Ледяная вода причиняет боль, тяжелый доспех тянет вниз, - выбраться из такого положения уже невозможно.

Лошадь сделала отчаянный рывок и приподнялась над водой, но в следующий момент соскользнула и ударила обхватившего ее за шею седока о твердый лед. Руки наемника разжались, он ушел под воду вместе с лошадиной головой, но тут же вынырнул, хватая ртом воздух и бесполезно царапая лед железными перчатками – пальцы его уже не гнулись, задеревенев на морозе. Не сознавая, что делает, Карланта вдруг протянула ему руку, она не могла смотреть, как умирает человек и уже не думала о том, кем он был. Лицо, которое она не могла рассмотреть раньше, оказалось мужественным и даже красивым, борьба за жизнь оставила на нем след ярости, никак не связанной с ней или Кэларьяном, он бился, как раненный зверь; только зверей глорпка добивала, а человека следовало спасти. Наемник в ответ приподнял еще двигавшуюся руку, но подоспевший ученый сгреб девушку в охапку, заслоняя собой, как будто этот полуживой человек мог выскочить из воды и напасть на них. В руках старик держал наизготовку тяжелый тормоз с нарты. Карланта, опешив, не вырывалась, но глаза ее все также были прикованы к незнакомцу, протянувшему вперед руку. Она не понимала, что происходит, так как видела, что человек тянется уже не к ней. Когда рядом встал Кэларьян, он схватил того за сапог и потянул. Старик чуть не упал, но с легкостью вырвался из ослабевшей хватки. Даже спасая свою жизнь, незнакомец пытался забрать чужую! Карланта слепо шарила за собой, пытаясь взять у ученого палку, но тот отстранил ее и сам ударил наемника по руке, цеплявшейся за лед, и толкнул в плечо, чтобы сбросить с края проруби. Черная вода сомкнулась над его головой и тишина снова окутала реку.

Девушка не сразу поняла, что Кэларьян что-то говорит ей и трясет за плечи. Когда она, наконец, отвела взгляд от воды, то услышала его голос.

- Спасены! Спасены! Девочка, что с тобой, что ты здесь делала?!

- Я… Я просто… - Она запнулась, не зная, что сказать.

- Он убил бы нас обоих, в этом не может быть сомнений!

- Я видела… Да. Я видела это, - сказала девушка тверже, немного приходя в себя. – Он хотел утащить тебя за собой под лед. Сумасшедший!

- Профессионал, - поправил ученый и, снова взглянув на воду, поверхность которой еще рябила и вспухала от редких пузырей, разом поник, чувствуя усталость от громадного напряжения сил. С отвращением обнаружив, что все еще крепко держит палку, он выронил ее из рук и медленно поплелся к нарте. Карланта несколько мгновений осмысливала сказанное, а потом дрожащей рукой подняла тормоз и пошла следом. Это был рабочий инструмент и она не могла бросить его даже после… убийства? Мурашки пробежал по коже девушки и она ускорилась, делая неровные шаги на ослабевших ногах.

- Профессионал - значит идеально выполняющий задание? – спросила она, чтобы как-то заполнить тишину, в которой ей все еще чудились крики лошади и плеск воды.

- Да, идеально. Но ты, - старик остановился, ожидая глорпку, - смогла остановить его, это очень смелый поступок. - Кэларьян сделал паузу и погрустнел еще больше. - Он многое изменит в твоей жизни.

Карланта ответила ему лишь пространным взглядом. Она еще не подозревала, как часто будет видеть во сне тонущего человека и лошадь, бьющую копытами по льду, и сейчас чувствовала какое-то животное торжество, как будто она сама была зверем и впервые обороняла свое жилище от хищника.

Ученый по-другому истолковал ее отсутствующий вид и застонал, схватившись за голову:

- Прости, что втянул тебя в это! Я подверг опасности всю деревню! Подобное не должно повториться…

- Оно может повториться? – Проговорила Карланта, пытаясь собраться с мыслями. Слова повисли в воздухе и остались без ответа, в этот момент они подошли к волнующимся собакам и девушка, коротко погладив и успокоив каждую, помогла старику устроиться на расшатавшемся сидении.

- Хаш! – Крикнула она, подталкивая нарту и становясь на полозья. Титанический выброс сил, обостренное восприятие, - все постепенно покидало ее, оставляя легкую дрожь в ногах и покалывание во всех мышцах, но на место быстрых, не терпящих раздумий решений не приходило никакое объяснение случившегося, не складывалась картина происходящего.

- У меня такое чувство, что я ничего не знаю и не понимаю, - сказала глорпка через несколько минут, когда упряжка резво неслась обратно к поселку. – Кто был этот человек? Почему он хотел убить тебя? Кому ты мог сделать что-то плохое, дедушка?

- Мои знания не дают покоя многим людям, - уклончиво ответил Кэларьян, вглядываясь в силуэты приближающихся домов с неприкрытым волнением. – Одни хотят обрести эти знания, другие – уничтожить. И те и другие способны на все. Кто это был, я не знаю… Но, девочка, ты все сделала правильно! – Воскликнул он вдруг, думая, что Карланта все еще сомневается в своем поступке, и пытаясь обернуться за спину. Глорпка кивнула ему, успокаивая. Конечно, она все сделала правильно, им грозила верная смерть, а теперь они были в безопасности. Но внутри она чувствовала себя растерянной и обескураженной, как рыба, выброшенная из воды на берег. Кэларьян еще что-то говорил, но его слабый голос уносил ветер, а все внимание девушки занимал осмотр окрестностей. Однако, было похоже, что всадник приехал один и постепенно она погрузилась в задумчивое состояние, вновь и вновь прокручивая в голове события дня. Ветер усиливался и, занятая мыслями, глорпка не услышала последние слова старика, когда они въезжали в деревню. «Я должен позаботиться о том, чтобы подобное не повторилось… Я должен уехать отсюда…».