Глава 17. Установилась изнуряющая жара

Установилась изнуряющая жара. Густой влажный воздух казался обжигающе горячим. В просторном, с высокими потолками и окнами нараспашку кабинете Оливера было нечем дышать. Хэмптон ослабил узел широкого белого галстука так, что тот свободно болтался на шее. Ему предстояла встреча с Уэнделом Чиком, так что церемонии были ни к чему.

Коротышка Чик появился несколько минут спустя. Потрепанный коричневый сюртук и прилизанные волосы над низким покатым лбом придавали ему жалкий и одновременно потешный вид. Оливер сделал Чику знак, чтобы он подошел к столу, однако сесть не пригласил.

– Вы прислали записку, что у вас для меня важное сообщение.

– Это верно, сэр.

Оливер откинулся на спинку стула.

– Какое именно?

– Очень интересное.

– Слушаю вас.

– Как вы мне приказали, я установил за домом интересующей вас особы круглосуточное наблюдение. Несколько дней назад она ездила в оперу с сестрой Рейвенуорта и этим красавчиком, герцогом Белдоном. Мой человек проводил ее до самого дома, но заснул, прежде чем она легла спать, да так и проспал до самого рассвета.

– Надеюсь, вы не заплатили этому кретину?

Чик скрипуче рассмеялся:

– Я бы не заплатил, если бы не одно обстоятельство. Когда этот идиот проснулся, он увидел, как из дома мисс Вулкот выходит мужчина.

Оливер замер, а затем подался вперед.

– Мужчина? – переспросил он шепотом.

– Вот именно, мужчина. Проскользнул между зданиями и был таков.

– Вы хотите сказать, что в комнате Элизабет Вулкот провел ночь какой-то мужчина? – ухмыльнулся Хэмптон. – Быть этого не может!

– Как впоследствии выяснилось, не просто какой-то мужчина. На следующую ночь я решил подежурить сам. Когда мисс Вулкот пришла домой, я не стал уходить, а притаился в тени дома. Вскоре после полуночи появился человек. Высокий, с черными, как у самого дьявола, волосами. Он тихонько вошел в дом по черной лестнице и не выходил до самого рассвета. – Чик ухмыльнулся. – В общем, не стану вас больше мучить. Это был Рейвенуорт. Это он наносит вашей даме визиты… Ночные визиты, если вы понимаете, что я имею в виду. И соблюдает при этом все меры предосторожности. То ходит пешком, то приезжает в наемном экипаже. И не уходит домой до рассвета.

Оливер судорожно сжал в руке кошелек с деньгами, который приготовил для Чика. Перед глазами у него поплыли красные круги. На секунду ему показалось, что стены комнаты падают прямо на него.

– Если ты мне наврал, я придушу тебя собственными руками! – прошипел он.

Смуглая кожа Чика приобрела пепельно-серый оттенок.

– Я говорю правду, сэр, клянусь.

Хэмптон швырнул ему кошелек с деньгами с такой силой, что Чик едва успел поймать его.

– Убирайся! – приказал он, обхватив внезапно похолодевший лоб руками. – Иди работай и не возвращайся сюда до тех пор, пока я снова тебя не позову.

– Слушаюсь, сэр. Уже пошел. Приятного вам дня.

Оливер не ответил. Ярость клокотала в нем. Оказывается, все то время, что он разделывался с ухажерами Элизабет, Рейвенуорт проводил в ее постели! Николас Уорринг украл у Элизабет девственность, и этого теперь уже никак не исправишь!

Хэмптон чуть не задохнулся от злости. Воображение услужливо рисовало ему терзающую душу картину: Николас Уорринг и Элизабет, оба обнаженные, занимаются любовью. Оливер стукнул по столу кулаком, потом еще и еще. Граф заплатит за это! Равно как и Элизабет!

Однако, несмотря на то что его самолюбию был нанесен жестокий удар, Хэмптон не оставил мысли овладеть Элизабет, даже после того как узнал, что Рейвенуорт его обскакал. Он, естественно, теперь не женится на ней, даже если бы на всем белом свете больше не осталось ни единой женщины. Он просто сделает то же, что и Рейвенуорт, – возьмет Элизабет в любовницы.

Но сначала необходимо, хоть и с запозданием, каким-то образом разделаться с графом.

Оливер был твердо намерен добиться того, чтобы справедливость восторжествовала.

Ник нетерпеливо расхаживал взад-вперед по своему кабинету, дожидаясь, когда стемнеет и он сможет вернуться к Элизабет. Ему до смерти надоело прятаться ото всех, крадучись пробираться к своей возлюбленной в ночи, чтобы, не дай Бог, его никто не увидел. Как будто они с Элизабет совершают преступление!

Мало того, сегодня Николас узнал одну пренеприятнейшую новость. Элизабет, оказывается, проводит целые дни в церкви, моля Господа простить ее, как он полагал, за свои несуществующие грехи.

И все эти страдания они с Элизабет претерпевают оттого, что его дорогая женушка желает вести милый ее сердцу образ жизни замужней, но независимой женщины!

Ник в сердцах стукнул кулаком по стене. Черт бы побрал эту Рейчел! Если бы она согласилась дать ему развод, он бы женился на Элизабет! Высшему обществу это, конечно, пришлось бы не по вкусу, но Элизабет получила бы возможность ходить, высоко подняв голову и гордиться тем, что она графиня Рейвенуорт. Она бы навсегда освободилась от преследования Бэскомба. Он бы ее уже никогда не достал.

А у него, Ника, была бы семья, рожденные в законном браке сыновья, которые носили бы фамилию Уорринг.

Если бы только Рейчел согласилась…

Ник вздохнул и, закрыв глаза, прислонился к стене, ощущая безнадежность своих мечтаний. Когда он снова открыл их, взгляд его упал на портрет, висевший над камином.

В последнее время Николас не замечал его. Хотел приказать слугам снять, но сначала забыл, а потом все как-то недосуг было. Внимательно разглядывая картину, Николас заметил нечто такое, что натолкнуло его на отличную мысль и впервые за последние несколько недель вселило в его душу надежду. Какое счастье, что он так и не убрал холст!

На портрете была изображена жена Николаса Рейчел – ослепительная красавица брюнетка в ярко-красном шелковом платье. Однако не тонкие черты ее лица, не высокая полная полуобнаженная грудь привлекли внимание Николаса, а длинная стройная шейка, белоснежная и изящно изогнутая.

Эту восхитительную шейку украшало ожерелье из сверкающих рубинов – фамильная драгоценность Рейвенуортов.

Ник почувствовал, как сердце его забилось быстрее, кровь застучала в висках. Он готов был отдать жене за свою свободу целое состояние, всевозможные блага, которыми, как ему казалось, Рейчел должна была соблазниться, но совершенно упустил из виду то, что она хотела заполучить больше всего на свете, – великолепные, бесценные рубины Рейвенуортов.

По правде говоря, Рейчел вышла за Николаса замуж в основном потому, что получала возможность носить это восхитительное украшение из огромных кроваво-красных рубинов в обрамлении великолепно подобранных, безупречно ограненных бриллиантов. Раз увидев его, она уже не могла от него отказаться. Впрочем, ее можно было понять. Это рубиновое ожерелье и серьги считались самыми дорогими ювелирными изделиями во всей Англии, за исключением, естественно, драгоценностей королевского двора.

Их подарил своей любимой жене Саре первый граф Рейвенуорт, прадед Николаса, и с тех пор они передавались по наследству из поколения в поколение. Этот комплект был единственной вещью, безраздельно принадлежавшей Нику. Рейчел понимала, что этих драгоценностей ей никогда не получить – семья Уорринг никогда бы этого не допустила, а потому желала их всеми фибрами своей подлой душонки.

Подойдя к двери, Николас открыл ее, вышел из комнаты и спустился по лестнице.

– Пендергасс! – крикнул он и вновь направился к своему кабинету.

Дворецкий последовал за ним.

– Слушаю, милорд.

– Я хочу, чтобы вы сегодня же отнесли Сидни Бердсол-лу записку. Это чрезвычайно важно.

Усевшись за стол, Николас взял лист бумаги и начал писать. Поставив подпись, подождал, пока чернила высохнут, и, сложив послание, вручил его дворецкому.

– Передайте Сидни, что это нужно мне срочно. Попросите Джексона вас отвезти, чтобы было быстрее.

– Слушаюсь, милорд.

Взяв письмо, Эдвард слегка поклонился и вышел из кабинета.

Тяжело вздохнув, Николас опустился в глубокое кожаное кресло. Сердце его все еще учащенно билось, однако настроение явно улучшилось. Впереди забрезжил луч надежды.

Он предложит Рейчел драгоценности в обмен на свою свободу.

Николас живо представил себе восторг Рейчел, когда он положит ожерелье и серьги на стол и ярко-красные рубины сверкнут ярким, кровавым огнем. Она возьмет драгоценности, она не сможет от них отказаться! Николас в этом не сомневался.

Когда он разложит их на столе, никакая сила не заставит Рейчел позволить ему забрать их и унести.

Рейчел Уорринг не могла отвести взгляда от сверкающих драгоценностей, лежавших перед ней на столике. Рубиновое ожерелье Рейвенуортов… Она помнила каждый раз, когда их надевала, вызывая завистливые женские и восхищенные мужские взгляды.

Как же хороши эти кроваво-красные камни великолепной огранки в обрамлении мерцающих ясным огнем бриллиантов чистейшей воды! Рейчел протянула к ним руку, желая ощутить их прохладу, и почувствовала, что рука дрогнула.

Ник сидел напротив и молчал. Лицо его было бесстрастным, но Рейчел понимала: он догадывается о том, как сильно ее желание получить это великолепное ожерелье. Да, он знает это!

Взглянув на мужа из-под опущенных ресниц, Рейчел небрежно бросила:

– Развод, мой милый, слишком высокая цена за какие-то побрякушки.

Ник не спеша поднялся:

– Очень жаль, что ты так считаешь. Я надеялся… учитывая мое более чем щедрое предложение… что перспектива получить еще и фамильное ожерелье Рейвенуортов заставит тебя передумать. – Он вздохнул. – Что ж, нет худа без добра. Это ожерелье находилось в нашей семье слишком долго. Должно быть, и в самом деле ни одна женщина не стоит его.

Он протянул к ожерелью руку, намереваясь взять его со стола, однако Рейчел перехватила ее.

– Наверное, я все-таки вела себя слишком эгоистично. В конце концов, тебе нужен законный наследник, и с моей стороны было бы некрасиво мешать тебе. Ожерелье, конечно, слишком маленькая компенсация за тот скандал, который вызовет развод, но, если этот развод сделает тебя счастливым, дорогой Ники, придется уж мне на него пойти.

На секунду лицо Николаса озарилось торжеством, однако он быстро взял себя в руки и вновь надел маску безразличия.

– В таком случае оставляю ожерелье тебе. Сидни составит документ на право владения им и бумаги, нужные для развода. Думаю, это займет некоторое время, но, поскольку мы с тобой уже обо всем договорились, полагаю, это не имеет большого значения.

Ожерелье осталось лежать на столе – потрясающе красивое и необыкновенно соблазнительное. Он не боялся, что Рейчел попытается его похитить. Она хочет его носить, а это станет возможно, только если оно будет ей принадлежать по праву. А оставлял он ей ожерелье для того, чтобы быть уверенным в том, что Рейчел не передумает.

Он отлично знал свою жену. Чем дольше она станет смотреть на прекрасное ожерелье, тем труднее будет ей от него отказаться. Да она, похоже, уже сейчас не сможет этого сделать.

Выдавив из себя улыбку, Рейчел проговорила:

– Что ж, любимый, похоже, в конце концов ты победил.

Улыбнувшись в ответ, Ник ответил:

– Думаю, со временем ты поймешь, что выиграли мы оба.

Рейчел вскинула тонкие брови. А может быть, и в самом деле неплохо, что она обретет свободу? Умная женщина всегда сможет извлечь из ситуации пользу и вновь найти себе подходящего мужа. Рейчел смотрела, как ее бывший муж Николас направляется к двери, и внезапно почувствовала себя одинокой.

– Ты, должно быть, очень ее любишь, – бросила она ему вслед.

Николас слегка нахмурился:

– Люблю? Ну что ты! Никакой любви не существует. Думаю, тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.

Рейчел не ответила. Когда Николас вышел за дверь, она перевела взгляд на сверкающее ожерелье. Казалось, блеск кроваво-красных рубинов завораживает ее. В дальнем углу гостиной открылась дверь, и вошел Гревилл Таунсенд. Его красивое лицо сияло. На губах играла довольная улыбка.

– Ты все-таки решилась на развод, моя радость! Даже не верится! Ты скоро обретешь свободу!

– Это верно. Может быть, все произошло несколько сумбурно, но дело сделано, и я не собираюсь отступать.

Гревилл заключил ее в объятия.

– Ну что ты! Зачем? Ты освободишься от Рейвенуор-та, и, как только получишь развод, мы поженимся. Я человек состоятельный, нахожусь в здравом уме и твердой памяти, и ты будешь моей женой, виконтессой Кендалл. Со временем, когда скандал затихнет, мы снова вернемся к светской жизни.

Упершись Гревиллу в грудь, Рейчел осторожно высвободилась:

– Я уже не раз говорила тебе, Грей, и думала, что ты меня понял. Я не хочу выходить за тебя замуж. Я вообще не желаю больше выходить замуж.

– Чепуха! Естественно, мы поженимся. Это единственно разумное решение.

– Для тебя, может быть, и разумное, а для меня нет! У меня нет никакого желания связывать свою жизнь с кем-то – ни с тобой, ни с кем бы то ни было другим.

Лицо Грея налилось краской.

– А я тебе уже тысячу раз говорил, Рейчел, что ты моя. Ты принадлежишь мне, а я не люблю выпускать своего из рук.

– А я тебе говорила и теперь повторяю, что принадлежу только себе!

Схватив Рейчел за плечи, виконт прорычал:

– Черт подери, Рейчел…

– Прекрати, Грей! – прервала она его. – Мне надоело твое высокомерие, твои бесконечные претензии! Даже твои ласки начинают меня раздражать. Думаю, нам пора попрощаться.

– Попрощаться? О чем, черт побери, ты говоришь?

– Я хочу сказать тебе, Грей, что нашим отношениям пришел конец. – Рейчел бросила взгляд на рубины. Казалось, ожерелье взывало о том, чтобы она его надела. Она и сама никак не могла этого дождаться. – Все кончено, Грей. Я не желаю тебя больше видеть!

Секунду Грей смотрел на нее как на сумасшедшую, потом лицо его покраснело еще сильнее, и он с грозным видом шагнул к своей любовнице.

– Нет, не кончено, Рейчел! И не будет кончено, пока я сам тебе об этом не скажу! – Сжав руку в кулак, он поднес его к лицу Рейчел. – Ты слышишь меня, Рейчел? Слышишь, что я тебе говорю?

Храбрости Рейчел немного поубавилось, однако она уже устала от своего любовника и его бесконечных требований.

– Слышу и тем не менее прошу тебя уйти. Если ты не сделаешь этого сам, я позову лакея, и он выставит тебя вон.

Гревилл усмехнулся:

– Ты и в самом деле думаешь, что какому-то лакею удастся помочь тебе избавиться от меня? Если да, то ты глубоко заблуждаешься. – Тем не менее он стремительно направился к двери. – Между нами ничего не кончено, Рейчел! Запомни это!

Рейчел смотрела, как опостылевший любовник уходит, и на секунду ей стало не по себе. Грей был молод и непредсказуем. Однако ей всегда удавалось брать над ним верх, и она не сомневалась в том, что и этот раз не составит исключения.

Она бросила взгляд на ожерелье и улыбнулась.

Когда герцог Белдон поднялся по ступенькам дома Ника Уорринга, было уже темно. К сожалению, своего друга дома он не застал.

– Когда он обещал быть? – спросил герцог открывшего ему дверь дворецкого.

– Насколько мне известно, милорд должен был прибыть уже несколько часов назад, ваша светлость. По-видимому, случилось нечто непредвиденное. Не соблаговолите ли дождаться его возвращения?

– Нет! – рявкнул Рэнд. – Я был бы, однако, очень вам признателен, если бы вы передали, что герцог Белдон приезжал к нему по делу чрезвычайной важности и хотел бы встретиться с ним как можно скорее.

– Разумеется, ваша светлость.

Рэнд направился к двери, но не успел он до нее дойти, как серебряная ручка повернулась и вошел Ник.

– Ну наконец-то объявился, – мрачно изрек Рэнд.

– Белдон! Как я рад тебя видеть. Я и не ожидал… – Не договорив, Ник нахмурился. Рэнд никогда не приезжал без предупреждения и в такой поздний час. – Что привело тебя ко мне? Что-нибудь случилось? – Ник застыл в напряженном ожидании. – Черт подери! Что-то случилось с Элизабет? Бэскомб не…

– Успокойся, ради Бога, – перебил его Клейтон. – Ничего с Элизабет не произошло. Насколько мне известно, она в безопасности… по крайней мере от Бэскомба.

Ник расслабился, и на его лице снова заиграла улыбка. Рэнд не мог припомнить, когда он последний раз видел своего друга таким счастливым. Настроение его, и без того никудышное, стало еще хуже.

– Однако я приехал к тебе по чрезвычайно важному делу, касающемуся Элизабет.

Улыбка исчезла с лица Ника. На нем отразилось беспокойство.

– Может быть, пройдем в кабинет?

Рейвенуорт повернулся и направился к своему кабинету, герцог последовал за ним. Закрыв за другом дверь, Ник повернулся к нему.

– Надеюсь, я не заставил тебя долго ждать? Я бы вернулся домой раньше, но у кареты сломалось колесо, и прошло несколько часов, прежде чем кучер его заменил.

– Я только что приехал. Говоря по правде, я уже несколько дней собирался с тобой поговорить, но до сегодняшнего вечера все не решался.

– Может быть, выпьешь? – предложил Ник, направляясь к буфету. – Судя по твоему тону, тебе это не помешает.

– Тебе, я думаю, тоже.

Ник налил Рэнду бренди, а себе джина и поднял стакан.

– За лучшие времена.

– Сомневаюсь, что они когда-нибудь наступят. По крайней мере если ты собираешься и в дальнейшем спать со своей подопечной, – проговорил Рэнд, не притрагиваясь к своему бренди.

Стиснув губы, Ник поставил недопитый стакан на полированный столик возле камина.

– А почему ты решил, что я с ней сплю?

– Я видел тебя на костюмированном балу. Ты ушел, прежде чем его участники сняли маски, но я тебя узнал. – Рэнд и в самом деле узнал своего друга по высокой стройной фигуре, черным волосам, грациозным движениям. Он никак не мог понять, почему тот к нему не подходит, как вдруг увидел его танцующим с Элизабет Вулкот, и ему тотчас же все стало ясно. – Если не ошибаюсь, ты был в костюме валета червей. Знаешь, мы с тобой слишком давно знаем друг друга, чтобы я мог ошибиться.

– А какое отношение имеет костюмированный бал ко мне и Элизабет?

– Никакого. Однако наблюдая за тобой в тот вечер, я лишь утвердился в своих подозрениях. Я не так глуп, Ник. О Господи, как же ты на нее смотрел, и как она смотрела на тебя! Знаешь, я кое-что понимаю в этом деле, а тут все приметы были налицо. Боже правый, Ник! Ведь ты взялся опекать ее!

Подняв стакан, Ник отхлебнул джина.

– Я знаю, что ты думаешь, и ты абсолютно прав. – Он вздохнул и, помолчав, продолжил: – Я должен был держаться от нее подальше. А она от меня. Могу лишь сказать тебе, что я старался. О Господи! Как же я старался! Но по каким-то до сих пор неведомым мне причинам Элизабет вбила себе в голову, что мы должны быть вместе. – Ник поднял голову, взглянул на своего друга, и губы его тронула улыбка. – Я собираюсь жениться на ней, Рэнд. Сегодня я ездил в замок Коломб. Рейчел согласилась дать мне развод.

Рэнд сидел как громом пораженный. Он ожидал чего угодно, но только не этого.

– Развод?! Ты шутишь!

– Я говорю совершенно серьезно.

– И Рейчел согласилась? Верится с трудом.

– Сначала никак не хотела. Я предложил ей целое состояние, однако она отказалась. А сегодня я отвез ей наше фамильное ожерелье.

– Боже правый! Ты, должно быть, спятил… или влюбился.

На секунду улыбка Ника погасла, потом появилась снова.

– Я ничего не знаю о любви. Знаю только, что Элизабет значит для меня очень многое. Я ее не заслуживаю, хотя и страшно благодарен судьбе за то, что она у меня есть.

Подойдя к Нику, Рэнд хлопнул его по спине. Он чувствовал себя так, словно с плеч его свалился тяжелый груз.

– Прими мои поздравления, друг. Только ты ошибаешься. Ты ее заслуживаешь. Ты отличный парень, Ник, и всегда таким был.

– Спасибо, Рэнд. Надеюсь, ты понимаешь, как высоко я ценю твою дружбу.

Белдон кивнул, а про себя подумал, что путь, который выбрал Ник, будет нелегким. Высшее общество не забудет ему этого развода. Но если Ник Уорринг так сильно любит, то этой женщине здорово повезло.

– Ты уже сказал Элизабет?

Ник покачал головой:

– Я заскочил домой только на минутку, чтобы переодеться, а потом собирался поехать к ней. Странно, но я почти не помню дня, когда просил Рейчел выйти за меня замуж. Вообще-то все организовали наши родители. Предложение, которое я ей сделал, было пустой формальностью. Я и представить себе не мог, что мне еще раз придется делать кому-то предложение, и, признаться, немного нервничаю.

Рэнд ухмыльнулся:

– Думаю, ты сумеешь вскарабкаться на стены замка и похитить свою ненаглядную девицу, прежде чем она сообразит, что ей лучше держаться от такого типа, как ты, подальше.

Ник расхохотался, однако тотчас же снова посерьезнел.

– Надеюсь, развод не займет много времени. Я хочу избавить Элизабет от Бэскомба, и как только мы поженимся, он от нее отстанет.

Рэнд вздохнул.

– Дела подобного рода требуют времени. Думаю, что если Бэскомб узнает, что Элизабет твоя любовница, ее репутация пострадает, но по крайней мере он оставит ее в покое.

– Мы именно на это и рассчитывали. Ждали только конца сезона, чтобы дать возможность Мэгги устроить свою судьбу.

– Да, Мэгги… Ей тоже нелегко. Она очаровательная женщина. Если бы я искал себе жену, то лучшей бы не нашел.

– Она сегодня опять куда-то отправилась. Даже не знаю куда.

– Наверное, где-то с друзьями. За последние несколько недель у нее их появилось немало.

– Тебя тоже можно к ним отнести. Может быть, ты знаешь, влюбилась она уже в кого-нибудь или нет? Присмотрела ли себе мужа? Элизабет мне как-то сказала, что Мэгги пока не думает о замужестве. Наслаждается вновь обретенной свободой. И хотя я ее прекрасно понимаю, мне хочется, чтобы она вышла замуж. По-моему, моя сестра создана для семейной жизни и в глубине души всегда хотела выйти замуж. И я не успокоюсь, пока не выдам ее.

Рэнд улыбнулся:

– Думаю, она сейчас наслаждается свободой. Можно ли ее за это винить? Девять лет – долгий срок. – Он сделал глоток бренди. – А что касается того, определилась ли она с выбором, даже не знаю. По-моему, она ко всем относится одинаково. Скандал, вызванный твоим разводом, естественно, усложнит ей жизнь, но со временем сплетни утихнут.

– Надеюсь. Я хочу, чтобы Мэгги была счастлива.

– Уверен, что она и будет счастлива, когда услышит о твоей предстоящей женитьбе на Элизабет. – Рэнд протянул другу руку. – Удачи тебе, Ник. Надеюсь, ты знаешь: если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь на меня рассчитывать. – Он поставил стакан на стол. – А теперь, думаю, тебе пора. У тебя сегодня очень важное дело.

Ник ухмыльнулся:

– Что верно, то верно.