Глава 18. Элизабет ходила взад и вперед по спальне, и шелковая юбка шуршала в такт ее шагам

Элизабет ходила взад и вперед по спальне, и шелковая юбка шуршала в такт ее шагам. Ник пообещал ей прийти сегодня пораньше, попросил ее остаться вечером дома и посидеть в своей комнате. Хотел провести с ней побольше времени. Кухарка приготовила вкусный ужин, но с тех пор уже прошло несколько часов. Еда остывала на столе. Элизабет на нее даже не смотрела, хотя от голода у нее бурчало в животе.

Ужин был приготовлен на двоих. Элизабет понимала – прислуга догадывается, что она завела любовника. Слуги уже перемывали подопечной графа косточки, однако, сохраняя преданность своему хозяину, расчета не брали.

Мерси, Элиас и Тео догадывались, что мужчина, навещавший Элизабет, – Николас Уорринг. Однако никто Элизабет не осуждал и не презирал. Наоборот, на нее смотрели с жалостью. Ни для кого не было тайной, что Беспутный граф женщин ни во что не ставит. То, что Элизабет, как и многие другие до нее, попалась в его сети, лишь доказывало, что она не слишком умна.

Элизабет не пыталась возражать. Только Ник мог убедить их, что его нынешняя связь значит для него больше, чем предыдущие, однако не спешил этого делать. Элизабет молила Господа, чтобы слуги ошиблись. Конечно же, она не безразлична Николасу. Может быть, он даже любит ее. Он редко говорил с ней о будущем, но, когда разговор заходил об этом, Элизабет чувствовала, что они и дальше будут вместе.

Она снова подошла к камину, затем зашагала к окну. Вечерний воздух был напоен прохладой. Из сада доносилось благоухание цветов. Элизабет вдохнула нежный аромат, потом разгладила подол зеленого шелкового платья, отороченного черными бельгийскими кружевами, которое она специально выбрала для сегодняшнего вечера. Теперь ей казалось, что кружева эти царапают кожу, а туфли немилосердно жмут.

Николас, где ты? Он еще никогда не опаздывал, и, пока часы отсчитывали минуту за минутой, раздражение Элизабет сменилось беспокойством. А что, если люди Бэскомба избили его, как лорда Триклвуда и сэра Роберта Тинсли? Но Николас умеет постоять за себя. Он сильный, да и врасплох его вряд ли застанешь.

Постепенно в голову Элизабет закрались другие мысли, мрачные, ужасные. А что, если слуги правы, а она ошибается? Ведь они знают Ника Уорринга намного дольше ее. Что, если он выбрал как раз сегодняшний день для того, чтобы с ней расстаться? Может быть, она ему надоела и он завел себе другую любовницу?

От такого предположения Элизабет почувствовала дурноту. Она верила Николасу Уоррингу, считала, что их связывает не просто страсть, а нечто большее, что чувство их трепетно и нежно, и все-таки ледяная рука недоверия сжала ее сердце. Минуты все шли, и Элизабет была уже вне себя от злости, страха и беспокойства.

Наконец, когда ей показалось, что терпение ее на исходе, с черной лестницы до нее донесся звук знакомых шагов. Вот в двери повернулся ключ, и у Элизабет словно гора с плеч свалилась. Она бросилась к двери, но сомнения по-прежнему одолевали ее. Почему он так задержался? Где пропадал? Отчего не прислал записку, что приедет попозже?

Она распахнула дверь и отступила в сторону, пропуская Ника в комнату. Первое, что она увидела, – огромный букет алых роз и широченную улыбку. Злость Элизабет как рукой сняло. Видимо, на это Николас и рассчитывал.

– Какие красивые! – воскликнула она, приняв букет и зарываясь лицом в благоухающие лепестки.

– Я с ног сбился, пока их отыскал. Из-за них еще больше опоздал.

Вспомнив о мучительных часах ожидания, Элизабет вздрогнула.

– Ты мог бы сообщить мне, что задерживаешься, – проговорила она с легкой укоризной.

Ну как можно сердиться на Николаса, когда у него, похоже, выдался и так нелегкий день! Она смотрела, как он, подойдя к столу, вынул из серебряной вазы вчерашние цветы и поставил в нее розы.

Ей показалось, что он как-то изменился. Элизабет никак не могла понять, в каком он пребывает настроении, чувствовала лишь, что он несколько скован, и сама ощущала некоторую неловкость. Обычно Николас приходил к ней одетым просто – белая рубашка и черные панталоны, но сегодня он сменил свой незатейливый наряд на темно-синий фрак, сидевший на нем как влитой, ослепительно белую рубашку с рюшами и кружевной галстук. Мускулистые ноги плотно облегали безукоризненно сшитые серые панталоны.

– Прости. Наверное, я должен был послать тебе записку, как только вернулся домой. Мне сегодня пришлось уехать из города по делам. А на обратном пути у меня сломалась карета.

Элизабет почувствовала, что последние остатки обиды исчезли, уступив место любопытству.

– По каким делам? – спросила она, только сейчас обратив внимание на бутылку дорогого шампанского, которую Николас поставил на стол.

– Может быть, выпьем по бокалу, и я расскажу тебе о них? – предложил Николас и заключил Элизабет в объятия. – Но сначала я хочу тебя поцеловать.

Такого Элизабет не ожидала. Она думала, что Николас поцелует ее страстно, жадно, давая понять, что впереди их ждет блаженная ночь любви. Впрочем, в том поцелуе, который подарил ей Николас, была страсть, но была и невыразимая нежность. Погрузившись в ее воздушное облако, Элизабет прижалась к нему всем телом. Сердце ее исступленно колотилось.

– Я скучала по тебе, – тихонько прошептала она. – Я думала, с тобой что-то случилось.

– Со мной и в самом деле кое-что случилось, любовь моя. Нечто совершенно невероятное. – Николас улыбнулся Элизабет, еще раз поцеловал ее и посадил на стоявшую у стены софу.

Подойдя к маленькому столику с мраморной столешницей, он поставил на серебряный поднос два хрустальных бокала, откупорил бутылку шампанского, наполнил их и торжественно вручил один Элизабет.

Элизабет ощутила нарастающее волнение. Она чувствовала, что должно произойти нечто важное, но представления не имела, что именно.

Николас поднял бокал, и Элизабет последовала его примеру.

– За нас! – провозгласил он, ласково глядя на Элизабет сияющими серебристыми глазами.

Элизабет сделала глоток искрящегося напитка, но расслабиться это не помогло. Кровь стучала у нее в висках, руки дрожали. Что же он сейчас скажет? К чему ей готовиться? Взяв у нее бокал, Николас поставил его рядом со своим на стол.

– В жизни мужчины и женщины есть два очень важных дня, – начал он. – День, когда они становятся любовниками, и день, когда они перестают ими быть.

– Перестают ими быть? – машинально переспросила Элизабет.

Что он такое говорит? Может быть, она ослышалась? Однако сердце у нее сжалось, в голове появилась пугающая пустота.

Николас улыбнулся:

– Да, любовь моя. Если ты согласишься, то сегодня ночью в последний раз будешь моей любовницей.

О Господи! На глаза Элизабет навернулись слезы. Она изо всех сил сдерживала их. Ноги подкашивались, и она была рада тому, что сидит, а не стоит.

– И именно поэтому ты сегодня так задержался?

– Именно поэтому, любовь моя.

– У тебя… появилась… другая?

– Другая? – удивился Николас и вдруг заметил в глазах Элизабет слезы. – Боже правый! Элизабет, радость моя, ну пожалуйста, не плачь! Никого, кроме тебя, у меня нет. – Он взъерошил рукой свои черные вьющиеся волосы. – О Господи! Я так и знал, что все испорчу! Я прошу тебя выйти за меня замуж. Начиная с сегодняшней ночи ты больше не будешь моей любовницей. Мы обручимся, потом поженимся, и ты станешь моей женой.

Из глаз Элизабет хлынули слезы, и наступило такое облегчение, что у нее даже закружилась голова. В следующую секунду она уже оказалась в объятиях Николаса. Уткнувшись лицом ему в плечо, она замерла, с наслаждением ощущая его сильную руку на своих волосах.

– Прости меня, любовь моя. Я хотел сделать предложение по всем правилам, чтобы эти минуты запомнились тебе на всю жизнь, но от волнения сказал не то, что нужно. Так я и знал, что у меня ничего путного не получится!

– Ох, Николас… – Элизабет вытерла слезы носовым платком, который он ей протянул. – Я ничего не понимаю. Как мы можем пожениться?

Взяв ее за руку, Николас коротко рассказал ей, как он ездил к Рейчел и до чего они договорились.

– Мне нужно было раньше предложить ей ожерелье из рубинов, она всегда мечтала его заполучить. Процедура развода потребует, конечно, какого-то времени, но как только Сидни все подготовит, мы сможем пожениться… если ты, конечно, согласна.

Поцеловав Элизабет в макушку, Николас разомкнул объятия и опустился на колено.

– Элизабет Вулкот, вы окажете мне большую честь, если согласитесь стать моей женой.

Элизабет почувствовала, что сердце ее разрывается от любви. Вытерев непрошеную слезинку, она проговорила:

– Неужели ты отдал ей фамильное ожерелье? Но ведь оно…

– Элизабет, – перебил ее Николас, – я на коленях умоляю тебя выйти за меня замуж.

Улыбнувшись ему сквозь слезы, Элизабет проговорила:

– Для меня большая честь стать вашей женой, милорд.

Порывисто вскочив, Николас заключил ее в объятия.

– Элизабет… любовь моя…

Он прильнул к ее губам нежным поцелуем и, подхватив на руки, понес к постели.

– Я люблю тебя, – прошептала она, уткнувшись ему в шею и чувствуя, как ее переполняет бурлящая радость. Элизабет замерла в ожидании ответного признания, и, не услышав его, попыталась убедить себя, что Николас сказал слова любви слишком тихо.

Элизабет проснулась, ощущая рядом с собой родное тепло. Николас лежал на боку, отвернувшись от нее. Его длинное мускулистое обнаженное тело лишь слегка прикрывала простыня. Элизабет бросились в глаза крошечные белые шрамы на его плече, резко выделявшиеся на фоне гладкой смуглой кожи. Элизабет прижалась губами к одной из маленьких отметин, вдыхая такой знакомый и любимый запах тела Николаса, вбирая в себя его тепло.

Николас пошевелился и перекатился на спину. Густые черные ресницы дрогнули, глаза открылись.

– Ты меня целовала. Я чувствовал твои губы. Никогда еще не встречал такую ненасытную особу, как ты.

Улыбнувшись, он протянул руку к Элизабет, однако она не улыбнулась в ответ.

Коснувшись кончиком пальца тонкого белого шрама, она спросила:

– Они ведь били тебя, правда? Когда ты был на Ямайке… Били…

Рука Николаса упала. Он с деланным безразличием пожал плечами.

– Меня сослали туда за убийство. Я быстро выучился искусству выживания и тому, как избежать гнева охранников. Так что били меня всего несколько раз.

– Мне даже подумать страшно, что ты, должно быть, вынес.

Николас вздохнул и закинул руки за голову.

– Не скрою, было трудно, но я выжил! Тяжелее всего было одиночество. Иногда казалось, что не выдержу, так сильно я скучал по дому, по семье. Мама умерла еще раньше, но отец был жив. Мы с ним всегда отлично ладили, и я очень боялся, что не увижу ни его, ни сестру. Так и случилось. Когда я вернулся, он уже умер, а Мэгги ушла в монастырь. Я никогда не прощу себе страданий, которые им причинил, но если бы опять попал в подобную ситуацию, то поступил бы точно так же.

Элизабет легонько поцеловала Николаса в шею.

– Ты заслуживаешь счастья. Ты слишком долго был одинок. – Она ласково улыбнулась ему. – Я хочу родить тебе сына, Николас. Хочу, чтобы у тебя была семья, о которой ты так всегда мечтал.

Перевернув Элизабет на спину, Николас взглянул на нее жадным и одновременно нежным взглядом.

– В таком случае почему бы не начать прямо сейчас? Это может оказаться не так легко, как кажется.

В ответ Элизабет окинула его внимательным взглядом. Ей уже не раз хотелось спросить Николаса, любит ли он ее? Каждый день она молила об этом Господа, но спросить не решалась. Вот и сейчас, вместо того чтобы задать ему этот вопрос, она потянулась к нему и поцеловала. Элизабет понимала, что Николасу уже давно пора идти, он еще никогда так долго у нее не задерживался, но ему, похоже, никак не хотелось расставаться.

Они только что снова отдались на волю своей страсти, как раздался громкий стук в дверь. Николас застонал от досады, Элизабет вспыхнула. Высвободившись из его объятий, она набросила халат, пригладила растрепанные волосы и устремилась к двери. Не успела она дойти до нее, как снова раздался стук. Элизабет открыла. На пороге стояла Мерси. Вид у нее был обеспокоенный.

– Простите, что потревожила вас, мисс, но пришли двое мужчин. Говорят, полицейские. Они ищут его светлость.

– О Господи! Какого черта им понадобилось? – спросил Николас, тоже подойдя к двери и выглядывая из-за спины Элизабет.

– Скажи им, что я сейчас спущусь, – сказала Элизабет Мерси.

Кивнув, Мерси повернулась и бросилась к лестнице.

Элизабет наскоро причесалась, перевязала волосы лентой и надела простое бежевое домашнее платье.

– Я дождусь тебя здесь, – проговорил Николас, помогая ей застегнуть пуговицы. – Скажи им, что ты понятия не имеешь, где я могу быть, и что скорее всего я дома.

– А почему они тогда пришли сюда?

– Понятия не имею, но мне это не нравится.

Элизабет промолчала, но внутри у нее все сжалось от страха. Уже спускаясь по лестнице, она на секунду задержалась и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Наконец вошла в гостиную. Там ее уже поджидали двое: коренастый крепкий мужчина с густыми каштановыми волосами и вьющимися усами по фамилии Эванс и его напарник, мистер Уайтхед, человек на вид суровый и подозрительный, из тех, что не любят шутить. Они искали Николаса Уорринга.

– А зачем он вам нужен? – осторожно поинтересовалась Элизабет, изображая полнейшее безразличие.

Эванс не спеша обвел взглядом гостиную, казалось, отмечая про себя изящность обстановки, и ответил:

– К сожалению, мисс Вулкот, произошло убийство. Жертвой его стала женщина.

– Убийство? – ахнула Элизабет.

Страх охватил ее с новой силой. Страх и предчувствие беды.

– Да. Вчера днем. Убитую звали Рейчел Уорринг. Слуги сообщили нам, что среди тех, кто последним видел ее живой, был ее муж.

Подойдя неверными шагами к софе, Элизабет села. Значит, Рейчел Уорринг убита, а ведь Николас вчера к ней ездил.

– Я даже не знаю, что сказать. Все это… просто ужасно.

– Несомненно. – Остановившись перед Элизабет, констебль Эванс грозно сдвинул густые черные брови. – Боюсь, мисс Вулкот, то, что я сейчас скажу, вам вряд ли понравится, да и мне, признаться, самому неловко это говорить, но ничего не поделаешь. У нас есть основания полагать, что лорд Рейвенуорт находится сейчас в вашем доме. Если это и в самом деле так, в ваших и его интересах, чтобы он к нам присоединился.

Элизабет выпрямилась, чувствуя, что ей вдруг стало нечем дышать, и облизнула пересохшие губы.

– А почему… вы думаете, что лорд Рейвенуорт здесь?

Коротышка Уайтхед вперился в нее яростным взглядом:

– Поскольку в настоящий момент лорда Рейвенуорта в его доме нет, а вы, как нам известно, являетесь его любовницей, то мы полагаем, что он находится у вас.

Элизабет молчала. Она не в силах была вымолвить ни слова.

– Он не сможет выйти из дома незамеченным, – вставил констебль Эванс, – так что будет лучше, если вы сходите за ним и приведете его сюда.

Элизабет сжала руки в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.

– Но я… но он… – залепетала она.

– Не волнуйся, Элизабет, – раздался голос Николаса, а через секунду он уже вошел в гостиную. – Я не сомневаюсь, что эти двое… гм… джентльменов умеют хранить чужие тайны.

В голосе его прозвучало предостережение, в глазах появился убийственный блеск.

«Убийственный… Убийство», – подумала Элизабет и почувствовала, что вот-вот упадет в обморок.

– Лорд Рейвенуорт, я констебль Альфред Эванс. А это мой помощник констебль Уайтхед. Полагаю, вы слышали наш разговор.

– Да. Вы пришли сюда, потому что моя жена убита.

– Правильно. Графиня была убита самым что ни на есть мерзким способом – ее задушили; Поэтому мы бы хотели задать вам несколько вопросов. Боюсь, что вам придется проехать с нами в полицейский участок.

Эванс, мужчина с неприятной улыбкой и холодными умными глазами, многозначительным кивком указал Николасу на дверь. Однако Ник не обратил на его кивок ни малейшего внимания.

– Я бы предпочел поговорить здесь, если, конечно, не являюсь официальным подозреваемым. Тогда я вызову своего адвоката, Сидни Бердсолла.

Эванс холодно улыбнулся:

– Что ж, думаю, так будет лучше.

Ник с трудом подавил нарастающее чувство тревоги. Элизабет, тихонько ахнув, вскочила с софы и бросилась к нему.

– Не волнуйся, любовь моя. В подобной ситуации всегда возникают вопросы.

– Я пошлю Элиаса за Сидни. Он может встретиться с нами в полицейском участке.

Ник взял ее за руку и ощутил, что она дрожит.

– Поезжай вместе с Элиасом. Расскажи Сидни, что случилось. Я хочу, чтобы вы с Элиасом подождали меня в конторе Сидни.

Элизабет пристально взглянула на него:

– Я поеду с тобой! Может быть, я чем-то смогу помочь.

Сжав ее руку, Ник покачал головой:

– Поезжай за Сидни. Это самое лучшее, что ты можешь для меня сделать.

Он не хотел вмешивать Элизабет в это грязное дело, не хотел, чтобы она слушала, как его будут допрашивать, как будут мешать с грязью, пытаясь очернить. Он слишком хорошо помнил, какие последствия это имело для Мэгги.

Элизабет хотела возразить, но сдержалась.

– Как пожелаете, милорд, – проговорила она.

Ник вышел из дома вместе с полицейскими. По дороге в участок он не проронил ни слова, хотя и понимал, что тем самым лишь усугубляет свое положение. Его явно подозревают в убийстве. А виной всему его прошлое. Так что придется быть предельно осторожным.

В голове у Николаса царил полный сумбур. Перед глазами вставали картины, одна зловещее другой. Рейчел, лежащая на полу, бездыханная… Стивен Хэмптон с залитой кровью грудью… Он сам в тюрьме, потом на Ямайке… Жара, одиночество, безграничное отчаяние…

Он вспомнил об Элизабет, о восхитительной ночи любви, которую они только что провели. Как много они говорили о будущем, мечтали о том, что поженятся, что у них родятся сыновья… Всем этим сладостным мечтам не суждено сбыться, по крайней мере до тех пор, пока не найдут убийцу Рейчел.

Кто же ее убил? И почему? И что по этому поводу думает Элизабет? Возможно, она считает, что это сделал он?

Ник смотрел в окно кареты, борясь со все нарастающим страхом, ужасными призраками прошлого и тщетно пытаясь найти ответы на мучившие его вопросы.

Элизабет и Сидни Бердсолл приехали в полицейский участок лишь полчаса спустя: движение на лондонских улицах было слишком интенсивное. Николас ждал их в маленькой душной комнатке без окон. Фрак свой он снял и повесил на спинку стула. Как только открылась дверь, он вскочил.

– Сидни! Слава тебе, Господи… – Увидев входящую следом за другом женщину, он осекся. – Какого черта ты сюда явилась, Элизабет! Я же сказал, чтобы ты ждала меня в конторе Сидни!

Элизабет выпрямилась.

– Вряд ли я смогу тебе помочь, находясь там.

– А я и не нуждаюсь в твоей помощи! Я не хочу, чтобы ты была замешана в это грязное дело.

– К сожалению, милорд, я уже замешана. Я пришла помочь вам и намерена остаться, хотите вы этого или нет.

Николас так плотно сжал губы, что на щеках его заиграли желваки, но уже через секунду вздохнул, сдавшись.

– Ах ты, маленькая плутовка! И где только тот человек, который сможет взять тебя в руки?

Элизабет впервые за все утро улыбнулась:

– Я предоставлю, милорд, это право вам, когда вся эта история останется позади.

Глаза Николаса лукаво блеснули, но тут же вновь стали серьезными. Он повернулся к Сидни:

– Может быть, я немного преувеличиваю и дело не настолько плохо, как мне кажется, но мне не хочется рисковать.

Сидни поставил портфель на деревянный стул. Кроме обшарпанного дубового стола, помятой коптящей лампы и двух деревянных стульев, в насквозь пропахшей табаком комнатке с облупившимися стенами больше ничего не было.

Сидни открыл портфель.

– Ты правильно сделал, что послал за мной. В уголовных делах я, конечно, не большой специалист, но чем-нибудь помочь смогу. Если положение ухудшится, мы наймем тебе самого лучшего в городе адвоката. А теперь расскажи мне во всех подробностях, что произошло, когда ты приехал к леди Рейвенуорт.

Николас рассказал другу, что он отвез Рейчел фамильное ожерелье из рубинов, полагая, что она согласится на развод, и, как выяснилось, не ошибся, а чтобы она не передумала, оставил украшение у нее.

– Интересно, знают ли констебли о причине твоей поездки? – задумчиво произнес Сидни. – Если да, то это дает им мотив для убийства.

– Но Рейчел согласилась на развод. У меня не было причины убивать ее. Если ожерелье все еще находится в замке…

– Если? – вскинул голову Сидни. – Ты полагаешь, что оно было украдено, что именно из-за него убита графиня?

– Вполне возможно.

Сидни задумался.

– Ну что ж, первое, что мы должны сделать, это узнать, много ли известно властям. Исходя из этого, начнем разрабатывать план защиты.

Во время этого разговора Элизабет не отрывала взгляда от Николаса. Лицо его было мрачным. На щеках играли желваки. Сердце Элизабет разрывалось от жалости. О Господи! Ну почему такое снова выпало на его долю?!

– Им известно про нас с Элизабет. Нетрудно догадаться, что смерть Рейчел была мне выгодна, – проговорил Николас.

Сидни бросил взгляд на сидевшую рядом Элизабет.

– Да, Элизабет рассказала мне… о ваших отношениях.

– Мне очень жаль, – проговорил Николас. – Ты, должно быть, ужасно во мне разочарован. Могу только сказать тебе, что я очень старался держать себя в руках. И Элизабет тоже. Но поделать с собой мы ничего не могли. Теперь ты видишь, почему мне так нужен был развод.

Сидни вздохнул:

– Скажу тебе честно, мой мальчик, вся эта история выглядит не очень-то красиво. Мы должны вести себя предельно осторожно. Будем сообщать властям лишь факты. Ты отправился к жене, чтобы обсудить с ней кое-какие дела. Как долго ты у нее пробыл?

– Менее часа.

– Как только вы все обсудили, ты тотчас же вернулся в Лондон. Так что у тебя не было времени возвратиться и убить ее.

Лицо Николаса стало еще более мрачным.

– К сожалению, это не совсем так. Я не сразу попал в Лондон. Несколько часов я провел на дороге. У кареты сломалось колесо, и нужно было его починить.

Сидни нахмурился:

– Несколько часов, говоришь? А кто может это подтвердить?

– Мой кучер, Джексон Фримантл.

Сидни поднял брови:

– Но я думал… не тот ли это человек, с которым ты познакомился в ссылке? Он тоже был осужден и сослан?

– Да. Но это вовсе не говорит о том, что…

Элизабет положила ладонь на руку Николаса, не дав ему договорить.

– Сидни вовсе не хотел обидеть твоего друга, Ник, просто он хочет сказать, что бывший осужденный не очень-то годится в свидетели. Да ты и сам это понимаешь.

Ник вздохнул и устало прикрыл глаза.

– Да… Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но, к сожалению, свидетелей, кроме Фримантла, у меня нет. Никто нас не видел. Он оттащил карету с дороги в рощицу, чтобы было удобнее возиться с колесом.

Сидни набросал на бумаге несколько строк.

– Я переговорю с властями, узнаю, что им известно. Пока мы просто изложим им факты и посмотрим, что из этого выйдет.

Николас повернулся к Элизабет.

– Я не убивал ее, – проговорил он. – Ты должна мне верить, Элизабет. Когда я от нее ушел, она была жива.

Не в силах больше видеть его полные муки глаза, Элизабет бросилась в его объятия.

– Конечно, я тебе верю! – Она могла сомневаться в чем угодно, но только не в честности Николаса. – Ты невиновен. И со временем убийцу твоей жены непременно отыщут.

Николас взял ее за подбородок.

– Спасибо, – тихонько сказал он.

Несколько секунд он еще смотрел ей в глаза, потом бережно отстранил.

– Если ты готов, пойдем, – сказал он Сидни.

Тот мрачно кивнул, и мужчины вышли из комнаты. Элизабет осталась одна. Сидя в душной комнатке, она думала о Николасе, о том, что на его долю вновь выпали незаслуженные страдания, и о том, что то будущее, о котором они мечтали, может никогда не наступить.