Книжники

Книжники были не религиозной сектой и не политичес­кой партией, а профессиональной прослойкой. Термины «за­конник», «книжник» и «(законо)учитель» употребляются в Новом Завете синонимично. Они могут сочетаться с обраще­нием «равви» (буквально: «великий мой»), выражающим уважение к учителям. Ведущие свое происхождение, соглас­но традиции, от Ездры, книжники толковали ветхозаветный закон и обучали ему народ, а также выносили суждения пра вового характера в представленных на их рассмотрение слу­чаях. Для применения закона в повседневной жизни требо­вались их толкования. Например, что можно считать рабо­той в субботний день?

Ученики

Ученики книжников следовали за ними, куда бы те ни на­правились, и учились, наблюдая за ними и механически за­поминая премудрости Ветхого Завета и плоды раввинистической эрудиции. Книжники учили в притворах храма и в синагогах и иногда вели дискуссии в присутствии своих уче­ников.

Во времена Иисуса большинство книжников, по-видимо­му, принадлежало к секте фарисеев, хотя не все фарисеи обладали богословской ученостью, присущей книжникам. Поскольку законоучительство совершалось безвозмездно, книжникам, чтобы прожить, требовалось иметь еще одну профессию. Например, Павел, прошедший курс обучения у равви, делал палатки (Деян. 18: 3). Иисус, хотя и не получил формального богословского образования, собирал вокруг Се­бя учеников, обращавшихся к нему «Равви!». Его учение обычно излагалось в виде легких для запоминания ритмиче­ских отрывков, нравоучительных высказываний и поэтич­ных притч. В Своем учении Он опирался на Свой собствен­ный авторитет («Истинно говорю Я вам...»; ср. Мф. 7: 28-29). В отличие от этого, книжники бесконечно цитировали суж­дения прежних равви.

Синедрион

Римляне позволяли иудеям самим решать многие религи­озные и внутренние вопросы. Поэтому существовали много­численные местные суды. Во главе всех их стоял верховный иудейский суд, Великий синедрион, который собирался в Иерусалиме ежедневно, за исключением суббот и других священных дней. Этот синедрион даже распоряжался сила­ми охраны правопорядка. Первосвященник председательст­вовал над семьюдесятью другими членами суда, принадле­жавшими к обоим течениям — фарисеев и саддукеев. В Но­вом Завете синедрион называется также «первосвященники и старейшины», «первосвященники и фарисеи», «первосвя­щенники и книжники», «первосвященники и начальники» и просто «начальники».

«Народ земли»

В Палестине масса простого люда, именуемого «народ земли», не входила ни в религиозные секты, ни в политиче­ские партии. Из-за их невежества и безразличия к тонко­стям ветхозаветного закона и раввинистических установле­ний фарисеи относились к этим людям с пренебрежением; но больше всего они критиковали Иисуса за общение с другими людьми, отъявленными нарушителями Моисеева закона. Диаспора Вне Палестины иудейская диаспора («рассеяние») состо­яла из двух категорий: 1) иудействующие, которые помнили не только свою иудейскую веру, но и еврейский язык, и по­этому возбуждали в языческом окружении ненависть своей обособленностью; 2) эллинисты, которые перешли на грече­ский язык, усвоили эллинистический стиль одежды и обычаи, хотя в той или иной степени сохраняли иудейскую веру. Выдающимся представителем эллинистического иудаизма является Филон, иудейский философ первого столетия, живший в Александрии. Он пытался соединить иудаизм с греческой философией, аллегорически толкуя Ветхий Завет и отыскивая в нем символическое выражение идей гречес­ких философов. Несомненно, иудаизм за пределами Пале­стины был менее ортодоксальным и более подверженным эллинистическому образу мыслей, нежели иудаизм пале­стинский. Но не следует преувеличивать эти различия, ведь эллинистические влияния в Палестине были настолько сильны, что иудаизм и здесь был гораздо более пестрым, чем мы могли бы подумать, исходя из Талмуда, отражающего бо­лее позднее и более монолитное состояние иудаизма. После подавления восстаний против Рима в 70 и 135 гг. по Р. X. па­лестинский иудаизм начал консолидироваться вокруг фари­сейства, отказавшегося от апокалиптического мышления и сосредоточившегося на Торе; ведь саддукеи утратили оплот своего влияния, храм, а римская мощь подорвала надежды малых, апокалиптически настроенных сект, таких как ессеи.

Образование у иудев

Еврейские дети свои первые уроки в области националь­ной истории и религии, практических навыков и умений, а возможно, также чтения и письма, получали от своих роди­телей. Моисеев закон и ветхозаветная Книга Притчей содер­жат множество предписаний относительно родительской от­ветственности за воспитание, в том числе о физическом на­казании нерадивых учеников. Еврейские мальчики начина­ли ходить в местную синагогальную школу в возрасте около шести лет. Здесь они знакомились с Ветхим Заветом в каче­стве учебника на уроках чтения и письма. Курс обучения охватывал также простейшую арифметику, внебиблейскую иудейскую традицию и сложную религиозную обрядность. В дополнение к такому чисто академическому образованию каждый еврейский мальчик осваивал какое-либо ремесло или профессию. Чтобы стать знатоком Ветхого Завета, ев­рейский юноша поступал в ученики к какому-нибудь равви. Павел, например, до своего обращения в христианскую веру был учеником знаменитого равви Гамалиила (Деян. 22: 3).

Образование в греко-римском мире

В отличие от иудейского, греко-римское образование бы­ло по своей программе более открытым. Рабы служили вос­питателями мальчиков с первых лет их жизни и давали им первые уроки, а затем сопровождали их при посещении част­ной школы, пока не наступало время для торжественного ри­туала посвящения их во взрослую жизнь. Юноши могли за­тем продолжить образование в университетах Афин, Родоса, Тарса, Александрии и других городов, изучая философию, риторику, право, математику, астрономию, медицину, гео­графию и ботанику. Или же они могли посещать лекции фи­лософов-перипатетиков²⁸, прозванных так потому, что эти философы передавали свою мудрость во время прогулок. Вы сокий уровень грамотности в сохранившихся папирусах сви­детельствует, что образование было широко распространено. Люди обычно носили с собой блокнотики, куда заносили списки покупок, даты встреч и другие заметки для памяти. Использовалась даже стенография.

Итак, широкий круг литературных материалов, в том чи­сле не только новозаветных, но и внебиблейсжих, помогает нам реконструировать тот религиозный и философский фон язычества и иудаизма, который необходим нам для более или менее полного понимания Нового Завета. Иудаизм, из которого возникло христианство, был монотеистическим ве­роучением, находящимся в центре пересекающихся течений религиозной и политической мысли и характеризующимся разнообразными религиозными и культурными институ­тами.

Часть II

Литературные и исторические материалы

Канон и текст Нового Завета

Канон

Новозаветный канон состоит из книг, принятых ранней Цер­ковью в качестве богодухновенного Писания. Термин «ка­нон» первоначально означал «измерительная трость», но за­тем приобрел переносный смысл «стандарт, образец, эталон» (ср. прямой и переносный смысл слова «мерка»). Примени­тельно к Новому Завету слово «канон» подразумевает те кни­ги, которые были приняты Церковью в качестве эталона, оп­ределяющего христианскую веру и поведение.

Сначала у христиан не было ни одной из книг, содержа­щихся в нашем Новом Завете. Поэтому они полагались ис­ключительно на Ветхий Завет, на изустное предание о словах и делах Иисуса и на Божий откровения через христианских пророков. Многие новозаветные книги, даже после того как были написаны, не были доступны для всей Церкви из-за чи­сто географических сложностей. И прежде чем эти книги бы­ли объединены в Новый Завет, христианские писатели напи­сали ряд других книг, различающихся по своим достоинст­вам. Такие книги, как послания Павла и четыре евангелия, быстро получили каноническое признание. Из-за неопреде­ленности с авторством другие книги, такие как Послание к евреям, некоторое время оставались под вопросом. Ранняя Церковь колебалась, включать ли в канон 2 Послание Петра, так как стиль греческого языка в нем отличается от стиля 1 Послания, и это вызывало сомнения, действительно ли оно написано апостолом Петром. Некоторые книги из-за своей краткости и ограниченного распространения просто не были достаточно широко известны, чтобы быстро стать каноничес­кими Свидетельство отцов ранней Церкви, цитировавших не­которые новозаветные книги в качестве авторитетных ис­точников, помогает нам понять, какие тексты тогда счита­лись каноническими. Позднее Церковь составила формаль­ный перечень, то есть канон. Представитель одной из ранних гностических ересей по имени Маркион, по-видимому, сыг­рал здесь провоцирующую роль. Он учил, что жестокий Бог Ветхого Завета и иудаизма противоположен иному, любяще­му Богу, что Иисус был убит по наущениям жестокого Бога, что Иисус доверил двенадцати апостолам откровение, полу­ченное от любящего Бога, но они не сумели передать его без искажений, и что Павел оказался единственным проповед­ником неискаженного откровения. В поддержку своего уче­ния Маркион отобрал только такие книги, которые считал чистыми от влияний Ветхого Завета и иудаизма и противо­стоящими им: Евангелие от Луки (с некоторыми пропуска­ми) и большую часть посланий Павла. Этот канон датирует­ся приблизительно 144 г. по Р. X. Негодование ортодоксаль­ных христиан по поводу отсутствия в каноне Маркиона дру­гих христианских книг, ныне входящих в Новый Завет, свидетельствует, что для Церкви как целого уже завершил­ся или завершался процесс признания тех книг, которые от­верг Маркион. В IV и V веках все наши новозаветные книги получили общее признание, а остальные были исключены из рассмотрения. Церковные соборы в этих столетиях всего лишь официально оформляли существующие в теории и на практике представления относительно новозаветного кано­на.

Сама идея канона предполагает, что Бог наставлял ран­нюю Церковь при оценке ею различных книг, так что истин­но богодухновенные книги оказались приняты в качестве канонических, а остальные, каковы бы ни были их второсте­пенные достоинства, в канон не вошли. Процесс канониза­ции занял время и вызывал разноголосицу мнений. Но мы можем быть благодарны за то, что ранняя Церковь не прини­мала книги без их оценки, а иногда и полемики. Большинст­во читателей, сравнив послеапостольские писания²⁹ (²⁹ Названные так потому, что были созданы сразу после апостольского века «мужамиапостольскими». Кэтому разряду книготносятся 1 и 2 Климента, Послания Игнатия, Послание Поликарпа к филиппийцам, Дидахе или Учение двенадцати апостолов, Послание Варнавы, «Пастырь» Ермы, Хож­дение Поликарпа по мукам, Послание к Диогнецию и труды Папия (из которых мы имеем только фрагменты) и ново­заветные апокрифы³⁰ (³⁰ Эти фантастические, а иногда и еретические книги сильно отличаются от ветхозаветных апокрифов и не признаются каноническими ни в одной из ветвей Церкви) с каноническими книгами Нового За­вета, горячо одобрят критическую взыскательность ранних христиан.

Предлагались различные критерии канонизации, такие как назидательное нравственное воздействие и согласие с устной традицией апостольского учения. Однако некоторые поучительные писания не достигают статуса канонических. То же самое происходит с книгами, поддерживающими апо­стольское предание. Более важным — по сути, решающим — оказывается критерий апостоличности произведения, то есть то, что оно создано апостолом или помощником апостола и, соответственно, относится к апостольскому веку.

Марк общался с апостолами Петром и Павлом. Лука со­провождал Павла. И кто бы ни был автором Послания к евре­ям, в его богословии видна близость к Павлу. Иаков и Иуда приходились Иисусу братьями по плоти, единоутробными братьями, и были помощниками апостолов в первые дни Иерусалимской церкви. Согласно традиции, остальные но­возаветные священнописатели сами являлись апостолами: это Матфей, Иоанн, Павел и Петр. Современная критика подвергает сомнению некоторые традиционные указания на авторство. Подобные вопросы мы рассмотрим по отдельно­сти в дальнейших разделах нашей книги. Но даже при нега­тивном критическом подходе обычно признается, что произ­ведения, написанные не апостолами, были, по крайней мере, созданы в рамках апостольской традиции последователями апостолов.

Иисус лично подтверждал полную авторитетность Ветхо­го Завета в качестве Священного Писания³¹, (³¹ Например, Мф. 5: 17-19: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном»; Ин. 10: 35: «не может нарушиться Писание) однако Он утвердил не меньшую авторитетность и Своих слов и дел³² (³²См. например, обороты речи: «Вы слышали, что сказано древним... [далее следует ветхозаветная цитата или ее пересказ], а Я говорю вам...» в Нагор­ной проповеди (Мф. 5: 21, 27, 31, 38, 43; ср. Мк. 1: 22, 27; Лк. 4: 32, 36).) и обещал апостолам, что Святой Дух напомнит им о Его служе­нии и разъяснит им его смысл (Ин. 14: 26; 16: 12-15). В ново­заветном каноне, таким образом, содержатся санкциониро­ванные запись и разъяснение самораскрытия Бога в Иисусе Христе — другими словами, его интерпретационное изложе­ние, заранее удостоверенное лично Иисусом, Который, как то зафиксировано и разъяснено апостолами и их помощни­ками, оценивал Свои слова и дела ничуть не ниже, чем оце­нивал Ветхий Завет в качестве запечатленного Слова Божиего. Закрытие канона, ограниченного апостольскими книга­ми, вызвано тем убеждением, что Божие откровение через Христа не нуждается в совершенствовании.

Текст

Папирус составлял писчий материал для большинства — а возможно, и для всех — книг Нового Завета. Точно таким же образом большинст­во — а возможно, и все — новозаветные священнописатели пользовались свит­ками, хотя не ис­ключено, что изред­ка некоторые из них пользовались кодек­сами (от латинского слова «codex», во множественном чис­ле «codices» —книги со страницами, соеди­ненными в современ­ном стиле). Обычно автор диктовал запи­сывающему его слова секретарю, который назывался amanuen­sis. Иногда автор предоставлял секре­тарю ту или иную свободу в выборе фор­мулировок³³.

Подлинные доку­менты, ни один из которых не сохра­нился, обозначают­ся термином auto­graphs, «автографы». Сначала их копии изготовлялись по од­ной, по заказу от­дельного человека или церкви. Но по­требность росла, и затем чтецы дикто­вали с одного образ­ца уже целым груп­пам переписчиков. Постепенно в тексты вкрадывались ошибки чтения и слуха, нечаянные пропуски и повторы, примечания на полях и намеренные богословские и грамма­тические «усовершенствования». Стремление к текстуаль­ной точности заставляло сличать одни экземпляры рукопи­сей с другими. Тем не менее количество ошибок продолжало возрастать По мере того как Церковь становилась богаче и со все большим благоговением относилась к тексту Нового Завета, стали чаще использоваться более долговечные писчие мате­риалы, такие как vellum (веленевый пергамент, из выделан­ной телячьей кожи) и пергамент из бараньей кожи. Ранние рукописи обычно были полностью написаны заглавными буквами {uncial, или majuscule), более поздние — полностью скорописными строчными буквами (minuscule). Отделение слов друг от друга, знаки препинания, деление на главы и стихи поначалу отсутствовали — собственно, они появились лишь много позже³⁴. (Стефан Лэнгтон (умер в 1228 г.) разделил текст на главы, а Р.Стефан — на стихи, в своем печатном издании 1551 г) Древнейшие из имеющихся в распоря­жении современных исследователей рукописи датируются вторым столетием³⁵. (Самый древний, так называемый Rylands Fragment («фрагмент Райленда». — Прим. перев.) Евангелия от Иоанна, датируется 135 г. по Р.Х) Большая часть текстовых расхождений и вариантов в древнейших рукописях связана с правописа­нием слов, их порядком, наличием или отсутствием соеди­нительных союзов и определенных артиклей и прочими сравнительно маловажными вопросами.

Нашими первоисточниками для выявления подлинного текста Нового Завета являются греческие рукописи, ранние переводы (особенно на сирийский язык и латынь), а также цитаты в трудах отцов ранней Церкви и в лекционариях (чтения из Нового Завета в древнейших литургиях). Сравни­вая их, исследователи обычно способны с разумной долей уверенности выбрать один из вариантов прочтения. В число важнейших правил при таком оценивании входят: предпоч­тение древнейших и наиболее тщательно скопированных ру­кописей и переводов, предпочтение варианта, который наи­лучшим образом объясняет возникновение других вариан­тов, предпочтение наиболее трудного варианта (поскольку более вероятно, что переписчик упростил трудную для пони­мания фразу, а не наоборот) и предпочтение самых коротких вариантов (поскольку переписчики более склонны допол­нять, а не сокращать текст, за исключением тех случаев, ко­гда пропуски можно считать намеренными). Например, по­скольку ангелам свойственно говорить, а орлам — нет, мож­но объяснить изменение в некоторых вариантах текста пер­воначального «орла» на «Ангела» в Отк. 8: 13; однако по той же самой причине «ангел» вряд ли мог превратиться в «ор­ла». Когда речь идет о выполнении Богом просьб верующих, в Мк. 11: 24 в некоторых вариантах стоит настоящее время «вы получаете» или будущее время «вы получите» (сравни Мф. 21: 22), потому что прошедшее время подлинника, «вы получили», выглядит слишком смелым. В некоторых вари­антах в конце Ин. 5: 3 добавлено слово «расслабленных» («парализованных»), по-видимому потому, что ответ боль­ного Иисусу наводит на мысль о параличе. В 1 Кор. 10: 19 в некоторых вариантах случайно произошел скачок от перво­го глагола «представляет» ко второму, из-за чего оказался пропущен вопрос Павла: «Представляет ли идол собой что-нибудь?»³⁶ (Другими словами, текст «[идоложертвенное представляет собой что-ни­будь или идол представляет собой что-нибудь? ]» сокращен до«[идоложерт­венное представляет собой что-нибудь? ]»; ср. Синод, перевод. — Прим, перев)

Материалы для выявления подлинного текста Нового За­вета гораздо более многочисленны и имеют более древнее происхождение, чем материалы для изучения любого произ­ведения классической античной литературы. Благодаря усилиям текстуальной критики оставшиеся разночтения текста греческого Нового Завета не настолько серьезны, что­бы повлиять на наше понимание его основополагающих ис­тин.

Что касается английских переводов Нового Завета, то Джон Уиклиф выполнил свой перевод с латинской Вульгаты Иеронима в 1382 г., а Уильям Тиндейл перевел греческий подлинник в 1525 г. После ряда следующих английских из­даний Библии в 1582 г. появилась римско-католическая Библия Дуэй ив 1611 г. — Библия короля Иакова («Authori­zed Version»). Но самые древние и лучшие рукописи Нового Завета тогда еще не были найдены, и в следующих столетиях наука добилась больших успехов в изучении того диалекта греческого языка, который использовался в новозаветных книгах. Значительный вклад внесло и исследование много­численных папирусов, найденных за последние сто пятьде­сят лет. В результате появилось множество современных пе­реводов, например: «Английский исправленный перевод» («English Revised Version», 1881), «Американский стан­дартный перевод» («American Standard Version», 1901), «Исправленный стандартный перевод» («Revised Standard Version», 1946), «Новая английская Библия» («New English Bible», 1961), «Новая Американская стандартная Библия» («New American Standard Bible», 1963), «Иерусалимская Би­блия» («Jerusalem Bible», 1966), «Современный английский перевод» («Today's English Version», 1966), «Новый между­народный перевод» («New International Version», 1978), вме­сте с уточнениями к некоторым из этих переводов и различ­ными частными работами.

Изучение жизни Иисуса