Книга девятнадцатая. Две песни, сложенные во втором году Тэмпё-сёхо [733] в первый день третьей луны вечером, когда в весеннем саду любовались цветами персика и сливы

Две песни, сложенные во втором году Тэмпё-сёхо [733] в первый день третьей луны вечером, когда в весеннем саду любовались цветами персика и сливы

Персиков цветы сверкают, блеском алым

Наполняя вешние сады,

И под алыми цветами на дороге,

Их сверканьем ярким озаренной,

Дева юная стоит…

То не цветы ли белых слив,

Взращенных мною,

В саду на землю опадают ныне

Иль это хлопья снега, что весною

Остались и растаять не успели?

Песня, сложенная при виде парящего в воздухе бекаса

Весна идет —

И что-то грустно стало…

Темнеет ночь. С приходом темноты

Бекас все машет крыльями и плачет…

На чьем он поле здесь живет?

2-й день [3-й луны]

Песня, сложенная, когда, сорвав ветку ивы, затосковал о столице

Когда в зеленых почках ветку ивы

Я в руки взял в весенний день

И на нее взглянул,

С тоскою вспомнил я широкую дорогу

В столице дальней, где я раньше жил.

Песня, сложенная, когда срывал цветы катакаго

Бледно-лиловые цветы катакаго

Вблизи священного колодца храма,

Где много юных дев из царского дворца,

Которые, к колодцу подойдя, чтоб черпать воду,

С цветами нежными смешались, наклонясь…

Две песни, сложенные, когда увидел возвращающихся диких гусей

Говорят, что наступило время

Ласточкам весенним прилетать.

Гуси дикие,

О родине жалея,

С криком исчезают в облаках…

Пусть близится весенняя пора,

И возвратиться в эти дни они должны.

В осеннем ветре

Станет алою гора,

И разве вновь сюда не прилетят они?

Две песни, сложенные ночью, когда слушал пение тидори

Когда средь ночи

Я очнулся вдруг от сна,

На отмели речной

Так плакали тидори,

Что даже сердце сжалось у меня.

Тидори у реки, что постоянно плачут

Ночной порой,

Недаром, вижу я,

И раньше, в древности, бывали люди,

Что восторгались вами по ночам…

Две песни, сложенные на рассвете, когда услышал крики фазана

В мае пляшущий фазан на поле Суги,

Не скрываясь, громко в крик кричит.

Ах, тайная жена

Навряд ли плакать будет

Так громко и так явно для других.

Когда взгляну, как дымкою туман

Все застилает рано на заре

И среди множества вершин простертых гор

Издалека кричит проснувшийся фазан, —

О как печально в те минуты мне!

Песня, сложенная, когда слушал песни лодочников, подымавшихся вверх по реке

Когда прислушался я поутру в постели, —

Звучали далеко от дома голоса

Плывущих лодочников тех, что песни пели,

Плывя рекою быстрой

Имидзу…

3-й день [3-й луны]

Три песни, сложенные на поэтическом турнире в резиденции губернатора Отомо Якамоти

Вишневые цветы

С вершин простертых гор,

Что я берег для нынешнего дня,

Так пышно расцвели сегодня у меня,

Все наполняя ароматом…

В ущельях гор и всюду на вершинах

Камелии красуются цветы

За рядом — ряд.

Так веселитесь вдоволь,

О рыцари — друзья мои!

Сегодня, в день такой, в который, говорят,

В Китае тоже люди веселятся,

Катаясь на плотах,

О милые друзья,

Себя венками из цветов украсьте!

8-й день [3-й луны]

Песня о большом белом соколе

Перешел заставы я

Многих распростертых гор

И живу теперь в Коси,

Дальней от столичных мест.

Нить сменяющихся лет

Долго тянется в глуши.

И хоть думаю порой

В глубине своей души,

Что в стране, где правишь ты,

Наш великий государь,

Будь в столице или здесь —

Все едино,

Но тоска

Велика средь здешних мест.

Мало глаз людских вокруг,

Мало встретишь здесь людей,

Не с кем мне поговорить,

Чтобы отогнать печаль,

Не с кем повидаться мне,

Чтобы разогнать тоску,

И поэтому,

Стремясь

Сердце бедное свое

Хоть слегка развеселить, —

Только осень настает

На полях Ивасэну,

Где сверкают, расцветя,

Хаги первые цветы, —

За узду веду коня,

Там и тут, топча траву,

Разгоняю всюду птиц,

И на соколе звенят

Нежным звоном бубенцы

Из литого серебра…

Посылаю я его

Вслед за птицей,

И смотрю, и любуюсь,

Глядя ввысь,

И в тоскующем моем сердце

Разогнав печаль,

В спальню радостно иду,

В изголовий своем

Клетку делаю ему,

И сажаю в клетку я,

Посадив, кормлю его,

Соколенка моего.

Каэси-ута

О, как хорошо

Сокола ярчайшей белизны,

У которого прекрасный хвост,

Словно оперение стрелы,

В спальне у себя держать, кормить, ласкать,

Любоваться беспрестанно на него!

Песня о ловле рыбы с бакланами

Новояшмовый

Пройдет

И опять наступит год.

И когда придет весна,

Засверкают, зацветут

Всюду вешние цветы

У подножья этих гор

Распростертых,

Зашумят,

Понесутся вниз,

Струясь,

Воды Сакита- реки,

И в прозрачных струях вод

Будет здесь играть форель,

И придут к реке ловцы

И бакланов приведут —

Птицу здешних островов.

Вместе с ними разожжем

Мы костры для ловли рыб,

И когда пойдем шагать

Через струи той реки,

То подол моих одежд,

Что в знак памяти дала

Милая жена моя

И, стараясь всей душой,

Красила их в алый цвет,

Вымокнет в воде насквозь…

4157–4158

Каэси-ута

Ах, воды Сакита- реки,

В которой платья алые искрятся,

Струятся без конца!

И так же без конца

Я буду приходить к ним любоваться.

Ах, каждый раз, когда наступит год,

Когда резвиться будут юные форели,

Я, в Сакита- реку

Бакланов запустив,

В речной струе искать форелей буду!

Конец весны, 9-й день 3-й луны

Отправился в деревню Фуруэ, чтобы выдать весенние пособия. Песни, сложенные при виде красивых мест вблизи дороги, и песни, выражающие настроение, объединил вместе.

Песня, сложенная при виде дерева на каменистом побережье, когда проезжал мыс Сибутани

Когда на каменистом берегу

Увидел дерево цумама,

Оно широко корни распластало —

Как видно, много лет уже ему,

Как божество передо мной оно предстало!

Песня, выражающая печаль о непрочности этого мира

С незапамятных времен,

С той поры, как в мире есть

Небо и земля,

Говорят, передают,

С давних пор из века в век,

Что невечен этот мир,

Бренный и пустой!

И когда подымешь взор

И оглянешь даль небес,

Видишь, как меняет лик

Даже светлая луна.

И деревья среди гор

Распростертых —

Неверны:

В день весны

Цветут на них

Ароматные цветы,

А лишь осень настает,

Ляжет белая роса,

И летит уже с ветвей

В грозном вихре

Алый лист…

Так и люди на земле —

Краток их печальный век,

Ярко-алый, свежий цвет

Потеряет быстро блеск,

Ягод тутовых черней

Черный волос сменит цвет,

И улыбка поутру

Вечером уже не та…

Как летящий ветерок,

Что незрим для глаз людских,

Как текущая вода,

Что нельзя остановить,

Все невечно на земле,

Все меняется вокруг…

И когда увидишь ты,

Как изменчив этот свет,

Вдруг поток нежданных слез

Хлынет из твоих очей,

И не сможешь ты никак

Этих слез остановить…

4161–4162

Каэси-ута

И безгласное дерево

Весной цветет,

А лишь осень настает,

Опадает алый лист, —

Все невечно на земле!

Когда увидишь, как недолговечен

Удел земной,

О, много, много дней

Не будет знать покоя сердце,

Тоскуя о судьбе твоей!

Заранее сложенная песня о танабата

На милой рукава

Склонюсь я головою,

Туман, скорее встань над отмелью реки

И все закрой своею пеленою,

Пока на землю полночь не сошла!

Песня, сложенная в мечтах о рыцарской славе

О почтенный мой отец,

Мой отец родной!

О почтеннейшая мать,

Матушка моя!

Не такой я буду сын,

Чтоб лелеяли меня,

Отдавая душу мне,

Без ума меня любя.

Разве рыцарь может так

Понапрасну в мире жить?

Должен ясеневый лук

Он поднять и натянуть,

Должен стрелы в руки взять

И послать их далеко,

Должен славный бранный меч

Привязать себе к бедру,

И средь распростертых гор

Через множество хребтов

Должен смело он шагать

И полученный приказ

Выполнять любой ценой,

Должен славы он достичь

Так, чтоб шла о нем молва

Без конца из века в век…

Каэси-ута

Пусть рыцари свои прославят имена,

Хочу, чтобы в грядущие столетья

Те люди, до кого дойдет о нас молва,

Ее передавали вечно —

Из века в век, из уст в уста!

{20-й день} [3-й луны]

Песня, сложенная о кукушке и о цветах разных времен года

Каждый новый срок в году

Удивительно хорош.

Травы разные цветут,

И деревья, и цветы.

И по-разному поют

Птицы певчие в садах.

Каждый раз, как слышу их,

Каждый раз, как вижу их,

В глубине души грущу,

И томлюсь, и сохну я,

Вспоминая каждый раз

О кукушке дорогой!

А пока тоскую я,

Приближается апрель,

И становится густа

На деревнях листва,

И кукушка там поет,

Прячась в темноте ночной.

С незапамятных времен,

Говорят, передают,

Будто правда, что она —

Соловьиное дитя!

До тех пор

Пока в саду

Девы юные, сорвав

Нежных ирисов цветы

И цветы татибана,

Не нанижут их на нить,

Словно жемчуг дорогой,

Милая кукушка та

Напролет весь долгий день

С ярко рдеющей зарей

Над вершинами летит

Ближних распростертых гор,

Ягод тутовых черней

Черной ночью напролет,

То летит она к луне

Предрассветной,

То опять возвращается назад.

И разносится в тиши

Кукование ее.

И пускай она поет,

Не устану слушать я,

Не устану никогда

Наслаждаться ею вновь!

4167–4168

Каэси-ута

Ах, каждый раз, когда приходит срок,

Еще чудеснее становятся цветы

В расцвета час —

Срывать иль не срывать,

Но все равно так хорошо смотреть на них!

Ты прилетаешь петь к нам каждый год,

И все же,

О моя кукушка,

Услышав голос твой, я восхищаюсь вновь —

Ведь много дней не виделись с тобой!

Песня, сложенная по просьбе жены для её любимой матери, живущей в столице

Как прекрасные цветы

Померанцев, что цветут

В мае солнечном,

Когда

Прилетает громко петь

К нам кукушка,

Как цветы,

Ты прекрасна,

Мать моя!

Много, много долгих дней

Ни в ночи, ни поутру

Я не слышу речь твою,

Без тебя живу в глуши,

Дальней, как небесный свод.

И лишь издали смотрю

Я с тоской на облака,

Что встают на гребне гор,

Распростертых вдалеке.

Небо тяжких дум моих

Лишь страдания полно,

Небо горестей моих

Неспокойно у меня!

Облик сердцу дорогой,

На который я хочу

Любоваться каждый раз,

Как на жемчуг дорогой,

Что находят рыбаки

Из селения Наго

На глубоком дне морском,

Этот облик дорогой

До тех пор, пока сама

Не увижу,

До тех пор,

Благоденствуя, живи,

Чтимый глубоко мой друг!

Каэси-ута

Тебя, с которой встретиться хочу

И любоваться, как на жемчуг белый,

Не вижу я давно,

Дни провожу в глуши

И оттого жить больше я не в силах!

24-й день 4-й луны — день наступления лета, поэтому вечером двадцать третьего дня были сложены эти две песни в думах о пении кукушки, которое может внезапно прозвучать на рассвете:

О, даже и простые люди,

Проснувшись, слушать тебя будут,

Кукушка!

Завтра на заре

Ты прилети, подай впервые голос!

Кукушка,

Если, прилетев сюда, ты будешь громко петь,

Я вырву здесь траву

И посажу тебе у дома моего

Прекрасные цветы татибана!

Песня, посланная в дом Тадзихи, находящийся в столице

Не видя милую мою,

В стране Коси

Я годы провожу.

И оттого ни одного нет дня,

Чтоб мог спасти я сердце от тоски.

{27-й день} [3-й луны]

Песня, написанная в подражание песням о сливе в весеннем саду, сочинявшимся в свое время в Дадзайфу в стране Цукуси

Когда б ты захотел весеннею порой

Достигнуть самого большого наслажденья,

Ты развлекаться должен был бы здесь со мной,

Цветы прекрасных слив

С ветвей срывая…

Две песни, воспевающие кукушку

Кукушка

Прилетела к нам сейчас,

И начинает песни петь свои,

И не настанет день разлуки с ней,

Пока из ирисов венки мы не сплетем!

Кукушка милая, Что у ворот моих, Заплакав, дальше пролетает, Милее с каждым разом мне, Ее я слушать не устану!

3-й день 4-й луны

Песня о кукушке, посланная судье провинции Этидзэн Отомо Икэнуси, в которой выражена тоска о незабываемых прошлых днях

С другом дорогим моим,

Взявшись за руки,

Всегда,

Лишь светать начнет,

Вдвоем

Выйдем мы за ворота

И стоим, бывало, там.

А как вечер настает,

Глядя вдаль на небеса,

Думы тайные свои

Поверяем каждый раз.

Лишь на горы поглядим —

Успокоится тоска!

Между гребней дальних гор

Дымкой стелется туман,

А в долинах и полях

Цубаки- цветы цветут.

Сердцу милая весна

Наступила,

И поет средь ветвей

Кукушка нам

Беспрестанно песнь свою.

И когда совсем один

Пенье слушаю ее,

Так печально на душе!

Через горы Тонами,

Где тоскуем мы теперь,

Разлученные друзья,

Ты, кукушка, прилети.

И когда начнет светать —

Меж густых ветвей сосны,

А лишь сумерки придут, —

Повернув к луне свой лик, —

До тех пор, пока цветы

Нежных ирисов в садах

Не нанижем мы на нить,

Словно жемчуг дорогой,

Громко песню свою пой!

Другу не давай уснуть

Тихим и спокойным сном,

Ты заставь болеть душой друга моего!

4178–4179

Каэси-ута

Мне в одиночестве

Внимать тебе — печально.

Кукушка, я тебя прошу,

Лети туда, на склоны гор Ниу,

И песню спой в краю том дальнем!

Кукушка,

Ночью песни распевая,

Пой что есть мочи, я прошу тебя,

Чтоб другу моему в такие ночи

Не дать спокойным сном уснуть!

Песня, сложенная, чтобы рассказать о любви и бесконечном восхищении кукушкой

Лишь пройдет пора весны,

Только лето настает,

Как средь распростертых гор

Громко слышна по ночам

Песнь кукушки вдалеке —

То поет кукушка нам.

И когда услышу я

Этой первой песни звук,

Станет сразу дорог он!

И хоть будет петь она,

Пролетая надо мной,

Наполняя все село

Громкой песнею своей,

До тех пор, пока цветок

Нежных ирисов, сорвав,

С померанцевым цветком

Не нанижем мы на нить,

Не сплетем себе венки, —

Все равно все мало мне,

Сколько ни поет она,

Снова буду слушать я,

Восхищаться ею вновь!

4181–4183

Каэси-ута

Когда я слушаю

Поющую кукушку,

Что предрассветною луной озарена,

И близится к рассвету ночи тьма,

Так дорога она в минуты эти!

Кукушка, сколько я тебя ни слышу,

Я не устану слушать никогда,

Хотя бы сетью мне поймать тебя,

Чтоб в сеть попала ты и стала бы ручною, —

Не улетая, ты бы пела для меня!

Кукушка,

Если б мог я приручить тебя,

Чтоб летом будущим,

Лишь год минует,

Ты прежде всех запела б для меня!

{5-й день 4-й луны}

Песня, посланная из столицы

Ямабуки- цветы

В руках держа,

Тебя, покинувшую нас

Жестоко,

С любовью вспоминала я!

Песня, воспевающая цветы ямабуки

Говорят, у смертных всех

Велика любви тоска,

Оттого, когда весна

Наступает на земле,

Все сильней моя печаль,

Потому-то каждый раз,

Чтоб утешилась душа,

Я, бывало, притяну

Нежные цветы к себе

И сорву иль не сорву,

Но любуюсь их красой.

Думал я, что разгоню

В сердце горькую тоску,

Если в грустный час смогу

Притянуть к себе цветы

И сорву иль не сорву,

Но смогу глядеть на них.

И ямабуки- цветы,

Что растут среди долин,

Возле гор в густых лесах,

Я пересадил в свой сад

Возле дома моего!

Но напрасно: каждый раз,

Как любуюсь на цветы

В светлой утренней росе,

Что сверкает красотой,

Не кончается тоска,

А любовь еще сильней!

Каэси-ута

Ямабуки- цветы

У дома посадил

И каждый раз, когда любуюсь ими,

Конца не знаю я своей тоске,

И с каждым днем любовь моя сильнее!

6-й день

Песня, сложенная, когда развлекались у озера Фусэ

Милые мои друзья,

Чтобы рыцари могли

Разогнать свою тоску,

Что на сердце залегла,

Как густая злая тень,

Чтоб утешить сердце нам,

Здесь, на озере Фусэ,

Мы ладьи поставим в ряд,

Весла закрепим на них.

И когда отчалим мы,

То увидим вдалеке,

Как над бухтою Оу

Легкий стелется туман,

А где мыс Тарухимэ, —

Фудзи нежные цветы

С веток, наклоненных вниз,

Легкою бегут волной.

Чисты берега кругом,

Волны белые шумят,

Все сильнее и сильней

В сердце ширится любовь!

Но всего за день один

Разве насладимся мы?

О, пусть так же, как теперь,

Мы отныне каждый год

В час, когда придет расцвет

Вешних радостных цветов,

В час, когда алеть начнет

Ранней осенью листва,

Будем приходить сюда,

И, любуясь, каждый раз

Восхищаться будем мы

Дивным озером Фусэ!

Каэси-ута

Когда расцвет наступит нежных фудзи,

С ветвей бегущих легкою волной,

Мы будем восхищаться их красой,

Как нынче, каждый год,

Край бухты огибая…

{9-й день}

Песня, с которой были посланы в подарок бакланы судье провинции Этидзэн — Отомо Икэнуси

Далека, как свод небес,

Эта глушь.

И здесь, и там —

Всюду, где бы ни был ты,

Одинаково в душе!

От родных теперь вдали

Годы долгие идут,

Много горя суждено

Смертным людям на земле!

И поэтому хочу

Для утехи сердца я

Первый голос соловья

С померанцевым цветком,

Словно жемчуг, нанизать

И плести себе венки,

Забавляться и гулять.

Ты же рыцарей возьми,

И плывите по реке,

Поднимаяся с трудом

По теченью Сикура,

Там, где тихая струя,

Ты ловушки ставь садэ,

Там, где быстрая струя,

Дай нырять бакланам ты,

Каждый месяц, каждый день

Забавляйся ловлей рыб,

Мой любимый, нежный друг!

4190–4191

Каэси-ута

Разузнав, где побыстрей теченье

Сикура- реки, прошу тебя,

Друг любимый мой,

Спусти бакланов за добычей

Для утехи сердца своего!

Ах, плавники резвящихся форелей,

Которых выловят бакланы из реки

При помощи твоей,

Мне в дар преподнеси,

Коль обо мне ты думаешь с любовью!

{Тот же 9-й день}

Песня, воспевающая кукушку и цветы фудзи

Брови тонкие свои,

Словно ветви гибких ив,

Изгибая на лице,

Что пылает и горит,

Будто персика цветы

Алым цветом лепестков,

Улыбаясь и смеясь

В свете солнечных лучей,

Глядя утром на себя,

Девы юные берут

В свои руки зеркала,

Что кристальнее воды.

Хороша, как зеркала,

Ты, гора Футагами!

Над долиной, где густа

У деревьев тень листвы,

Пролетая поутру

В той тени,

Поет, зовет

Милая кукушка нас,

Утром пролетая там,

Ночью с бледною луной

Плачет далеко в полях.

И когда она летит

В нежной зелени ветвей,

Задевая их крылом,

Заставляет опадать

Наземь лепестки цветов

Фудзи, что бегут волной

По склоненным вниз ветвям…

Сердцу дороги цветы,

Оттого я ветви гну

И, срывая их с ветвей,

Прячу в рукава свои.

Коль окрасят лепестки

Рукава в лиловый цвет —

Пусть окрасят, все равно!

Каэси-ута

Ведь даже от легчайших взмахов крыльев

Кукушки, распевающей средь лета,

Цветы осыпались —

Как видно, час расцвета уже прошел для вас,

Цветы лиловых фудзи!

Три песни, сетующие, что кукушка запаздывает петь

Говорят, что кукушка

Пролетела со звонкою песней,

Но я

Все не слышу ее,

И цветы отцветают напрасно…

Не знаешь ты, как я тоскую сильно,

Любя тебя,

Кукушка, мне скажи,

В чьей стороне ты горы пролетаешь,

Разносишь песни звонкие свои?

Хоть с первых дней,

Когда апрель настал,

Я звал ее и долго ждал, тоскуя,

И все же я напрасно ожидал,

Не прилетела петь моя кукушка!

Две песни, отправленные столичному жителю

Кто это там сорвал

Ямабуки- цветы на зеленеющем заветном поле,

Что знаком я святым огородил

Из-за того, что травы полевые

Напомнили мне милые черты!

Люди говорят, что я жестоко

Вас покинула, расставшись со столицей,

Но какая у меня тоска на сердце

Оттого, что много дней

Не вижусь с вами!

12-й день

Четыре песни, в которых каждый выразил свои думы, когда, развлекаясь на озере Фусэ, остановили ладью у бухты Тако и любовались цветами фудзи

{Отомо Якамоти}

Кристально дно в воде,

Сверкающей, как пламень,

Что блеском фудзи лепестков озарена,

И оттого водой покрытый камень

Блестит, как жемчуг дорогой!

{Утинокура Навамаро}

Возьмем цветы лиловых фудзи,

Что блеском озаряют даже дно

Залива Тако,

И, украсившись венками,

Покажем тем, кто видеть их не мог!

{Кумэ Хиронава}

Пришли мы, думая, что ненадолго,

Но, вдруг в заливе Тако увидав

Цветы сверкающие

Дивных фудзи,

Мы, верно, проведем на берегу всю ночь!

{Кумэ Цугимаро}

Берега залива в дивных фудзи

Приютом временным избрав себе,

По бухте кружим,

И, не понимая,

Все люди думают, не рыбаки ли мы.

Песня, в которой сетуют на кукушку, что она не поет

{Кумэ Хиронава}

Домой отсюда уезжая,

Что расскажу о здешней стороне?

Кукушка!

Среди гор, простертых предо мною,

Хотя бы раз подай свой голос мне!

Две песни, сложенные при виде ветки, сорванной с дерева хоогасива

{Песня буддийского проповедника, монаха Эгё}

Ах, ветка сорванная

Хоогасива,

Что ты несешь, мой друг, подняв высоко,

Совсем как зонт парадный из шелков

Зеленовато-голубого цвета!

{Песня Отомо Якамоти}

Ах, говорят, в далекие года,

Когда божественные предки еще жили,

Гостям на листьях чаши подносили,

И листья, что срывали для стола,

И были листья хоогасива!

Песня, сложенная, когда, возвращаясь домой, любовался на берегу

лучами луны

{Отомо Якамоти}

В селенье Сибутани еду я,

Домой ведет теперь моя дорога,

Хочу луной на этом берегу

Налюбоваться я.

О конь, постой немного!

22-й день

Песня, сложенная в обиде и посланная Кумэ Хиронава

[Отомо Якамоти]

Та кукушка, что поет

За забором у тебя

Средь долины,

Милый друг,

Что отсюда мне видна,

Та кукушка, что поет

Ранним утром,

В час зари,

Средь ветвей,

Где расцвели

Хаги нежные цветы,

А в вечерний поздний час

Там, где фудзи пышный цвет,

Та кукушка эти дни

Распевает вдалеке,

Только к дому моему

Все не прилетает петь.

Я на это не ропщу,

Оттого что не настал

Срок, когда должны опасть

Померанцев лепестки

У цветов в моем саду.

Но печалюсь о другом:

То, что ты, живя, мой друг,

В доме близ долины той,

Пенье слушая не раз,

Ничего мне не сказал,

Не подал об этом весть, —

Вот о чем печалюсь я!

Каэси-ута

О друг жестокий, что не подал весть,

Что слушал без меня один

Все время

Кукушку, что ко мне не прилетала петь,

Хотя я ждал ее с великим нетерпеньем!

{23-й день} [4-й луны 2-го года Тэмпё-сёхо (750)]

Ответная песня, воспевающая кукушку

{Кумэ Хиронава}

И хотя вблизи долин

Возвышается мой дом,

И хотя в моем селе

На ветвях густа листва,

Но кукушка до сих пор

Все не прилетает петь!

И, мечтая услыхать

Кукование ее,

Рано утром выхожу

За ворота посмотреть,

Ввечеру

Смотрю вокруг,

Огляжу долину всю,

И тоскую я о ней,

Но, увы, и звук один

Кукования ее

До сих пор еще никак

Не могу услышать я…

Каэси-ута

Пора расцвета фудзи, чьи цветы

Волной струятся, ныне миновала,

Так почему ж средь распростертых гор

Кукушка горная

К нам петь не прилетала?

{6-й день 5-й луны}

Песня, сложенная в подражание песням о кургане юной девы

{Отомо Якамоти}

Ах, в далекие года

Это все произошло,

И теперь рассказ идет

О чудесных тех делах.

Был там юноша Тину,

Юноша Унаи был,

Жарко спорили они

Из-за славы, говорят,

Бренной славы на земле!

Даже жизни не щадя,

Что лишь яшмою блеснет,

Состязалися они,

Сватая себе жену.

И когда об их делах

Услыхала дева вдруг, —

Что была там за печаль!

Словно вешние цветы,

Хороша была она.

Словно осенью листва,

Удивляла красотой.

И в расцвете юных лет,

Самой дорогой поры,

Оттого что жалко ей

Стало рыцарей своих,

Попрощалася она

С матерью, отцом родным

И, оставив милый дом,

Вышла на берег морской!

Жизнь бренная ее,

Что короткою была,

Как коленце трав морских,

Трав жемчужных,

Что к земле

Низко клонятся с волной,

Набегающей на брег

С моря в множество рядов

Ввечеру и поутру

В час, когда придет прилив, —

Жизнь бренная ее,

Словно иней иль роса,

Навсегда исчезла вдруг

В набегающих волнах…

И решил тогда народ,

Чтобы здесь стоял курган

В память девы молодой,

И чтоб шел

Из века в век

Сказ о гибели ее,

И чтоб помнили о ней

Люди будущих времен,

Взяли гребень из цуга

И воткнули в землю там.

И в том месте поднялось

Вскоре дерево цуга

И склонилось до земли

Зеленеющей листвой…

Каэси-ута

И, верно, в память юной девы

На будущие годы и века

Тот дивный гребень из цуга

Здесь деревом чудесным вырос,

Склонившись ветвями к земле…

{Песня, посланная в столицу, в дом Тадзихи}

[Отомо Якамоти]

Оттого что грозен был восточный ветер,

Волны, набегавшие на берег в Наго

В тысячи рядов, бегут еще сильнее —

Все сильнее и сильней

Моя любовь!

{27-й день 5-й луны}

Плач

С той поры, как в мире есть

Небо и земля,

Установлено, что все

Люди смертные земли

Славных воинских родов

Подчиняются всегда

Государю своему —

В этом служба состоит.

Потому, приказу я

Государя подчинясь,

Распростертые кругом

Горы, реки перешел,

Чтобы управлять страной

Дальней от столичных мест.

Разлучен с тобою я,

С ветром, облаком небес

Шлю всегда тебе привет —

Ведь прошло немало дней,

Как не виделись с тобой,

Оттого вздыхаю я

И в печали я живу.

И когда я о тебе

Здесь томился и вздыхал,

Люди, шедшие сюда

По дороге, что давно

Здесь отмечена была

Яшмовым копьем,

Передали мне, придя,

Эту горестную весть.

Твой любимый, близкий друг

Нынче омрачен душой

И горюет без конца —

В горе и печали он.

Этот бренный жалкий мир

Полон скорби и тоски.

Ах, цветы, что в нем цветут, —

Минет быстро их расцвет.

Люди смертные земли —

Их недолог краткий век.

И с достойнейшей твоей

Матушкой родной твоей,

Что случилось нынче там,

Ведь еще не вышел срок?

Словно зеркало была,

Что кристально, как вода,

Любоваться на нее

Можно было без конца.

Ведь еще была она

Эти дни в расцвете сил, —

Жаль, когда в такие дни

Рвется яшмовая нить…

Как поднявшийся туман,

Вдруг исчезла с наших глаз,

Как упавшая роса,

Вмиг растаяла она,

Как жемчужная трава,

Надломилась вдруг, упав,

Как поток текущих вод, —

Не остановить ее.

То не ложь или обман

Люди рассказали мне?

То не выдумку иль бред

Люди передали мне?

Словно ясеневый лук,

Ночью прогудел струной…

И хотя далек был звук,

Но его услышал я.

Глубока была печаль…

И стремительный поток

Слез внезапных, что текут,

Как в садах поток дождя, Я

не в силах удержать!

4215–4216

Каэси-ута

Хотя лишь дальний слух донесся до меня

О том, что ты живешь, терзаясь и горюя,

И все-таки

Здесь в голос плачу я,

Одну тоску с тобой делю я!

О, верно, знаешь ты,

Что жизнь на земле —

Непостоянная, непрочная, пустая,

Но все же сердце пощади свое,

Будь стойким рыцарем, держись достойно!

{5-я луна}

Песня, сложенная в день, когда наступило прояснение после долгого дождя

О, если бы тебя, мое дитя,

Ко мне прибило так,

Как этот ворох веток,

Что всплыл в потоках долгого дождя,

Здесь погубившего цветы унохана!

{5-я луна}

Песня, сложенная при виде огней костров, разведенных рыбаками

Созрея колосом,

Не станет ли видна,

Как тот костер, зажженный рыбаками,

Чтоб скумбрия на свет зажженный шла,

Моя любовь, что охранял я тайной?

{15-й день 6-й луны}

У дома моего

Цветы осенних хаги все расцвели уже

Не потому ль,

Что слишком долго б они ждали,

Когда б осенний ветер начал дуть?

Песня, присланная из столицы

О любимое дитя!

Ты дороже мне была

Жемчуга, что, говорят,

Свято чтится и лежит

Скрытый глубоко в ларце

Бога вод — владыки дна.

Но таков уже закон

В мире смертных.

Потому

Подчинилась ты тогда воле мужа своего,

Устремилась в дальний путь,

В край неведомый Коси,

В глушь далекую страны.

Листья алые плюща

Разошлись по сторонам —

Разлучились мы с тобой.

И с тех пор перед собой

Беспрестанно вижу я

Росчерк ломаных бровей,

Как изгиб бегущих волн

Вдалеке на глади вод,

Вижу милое лицо,

Что мелькает предо мной,

Как мелькает вдалеке

Среди волн

Большой корабль.

Если я с такой тоской

Буду думать о тебе,

Сердце бедное мое,

Что живет немало лет,

Вряд ли сможет дальше жить!

Каэси-ута

Чем жить, тоскуя о тебе

Так сильно, как сейчас тоскую я,

Хотела б на тебя,

Как в зеркало, смотреть,

Чтоб даже дня не знать в разлуке!

3-й день 9-й луны

Две песни, сложенные на поэтическом турнире

{Песня Кумэ Хиронава}

О мелкий, частый дождь осенний,

Прошу тебя, так сильно ты не лей.

Хочу сорвать я

Листья алых кленов,

Чтоб показать возлюбленной моей!

{Ответная песня Отомо Якамоти}

Сверкающие листья алых кленов,

Где ты повесил знак запрета для других

И хочешь показать своей любимой,

Живущей в Нара, дивной зеленью листвы, —

О, разве опадут такие листья наземь?

{5-й день 10-й луны}

{Песня императрицы из рода Фудзивара}

Передал, исполнив ее, Кавабэ Адзумабито

Гусей, кричащих над полями,

Где протянулся утренний туман,

Ах, может разве удержать

Осенний хаги,

Цветущий возле дома моего?

{16-й день той же луны}

{ Песня Отомо Якамоти, сложенная на пиру во время проводов Хата Иватакэ}

Путями горными тебе идти придется

Средь распростертых гор,

Где будут опадать,

Встречаясь с каплями дождя,

Пурпурных кленов листья…

{12-я луна}

Песня, сложенная в день, когда шел снег

{Отомо Якамоти}

Пока еще не стаял снег,

Идемте, же со мной полюбоваться,

Как все в снегу

Сверкают яркие плоды

В горах растущих померанцев!

{ Песня, исполненная Кумэ Хиронава}

У дворца,

У стен его

Не топчите белый снег!

Часто так не выпадает

Здесь на землю белый снег!

Это только там, где горы,

Выпадает часто снег!

Люди, вы не подходите,

Не топчите белый снег!

Каэси-ута

Ведь будут на него смотреть и любоваться,

Пусть он лежит, сверкая так, как есть.

Ах, у дворца,

Вокруг его покоев,

Снег этот белый не топчите здесь!

{2-й день 1-й луны} 3-го года Тэмпё-сёхо [751]

{Песня, сложенная на пиру}

{Отомо Якамоти}

Вначале, когда год приходит новый,

Ах, каждый год мы топчем этот снег,

Ровняя яркий белый снег с землею,

О, если бы всегда сверкал он белизною,

Какой любуемся сегодня мы!

{3-й день той же луны}

{ Песня Отомо Якамоти, сложенная и исполненная на пиру в резиденции Утинокура Навамаро}

По снегу выпавшему,

Погрузившись по колено,

Я, мучаясь, пришел к тебе домой,

Не служит ли хорошею приметой

В начале года снег такой?

Выпал глубокий снег, из него сделали горку и на ней искусно изобразили цветы. По этому поводу судья Кумэ Хиронава и сложил песню:

Гвоздики пышные цветы.

Ведь только осенью цвести им надо.

У дома ж твоего

Вдруг зацвели они

На скалах, сделанных из снега!

Песня укарэмэ Камо

На снежном острове

Цветы гвоздики,

Которые взрастили на скале,

Хочу чтоб тысячи веков здесь расцветали

И постоянно украшали бы тебя!

Собралось много людей, веселье и пир были в самом разгаре, проходила ночь, запели птицы. И тогда хозяин — Утинокура Навамаро сложил следующую песню:

Пусть, захлопав крыльями,

Стали птицы петь,

Все равно напрасен шум такой,

Разве можете, друзья, пойти домой,

Когда наземь без конца ложится снег?

Ответная песня губернатора Отомо Якамоти

Пусть все время непрестанно будут петь

Птицы, что запели песнь свою.

Но ведь в тысячу слоев

Скопился снег,

Я уйти отсюда не смогу!

Песня, поднесенная императорской особе придворной дамой из рода Агатаноинукаи в доме премьер-министра Фудзивара

{Песню передал, исполнив ее, Кумэ Хиронава}

Даже грома бог,

Что разгоняет

В разные края на небе облака,

Разве может даже он сравниться

С тем, кто мне внушает нынче страх?

Песня, в которой выражены, горе и печаль об умершей жене

{Неизвестный автор}

{Песню передала, исполнив ее, укарэмэ Камо}

О, на небе и земле,

Верно, больше нет богов?

Сердцу милая жена

Распрощалася со мной!

Я-то думал и мечтал,

Что всегда рука в руке

С девой милой из Хата,

Где гремит, сверкая, гром,

Вместе будем на земле,

Но ошиблось, знать, тогда

Сердце бедное мое,

Что сказать,

Что делать мне,

Как мне быть, не знаю я…

Перевязь из ткани я

Надеваю на плечо

И несу свой дар богам

Тканью расписной,

И прошу их и молю:

О, не разлучайте нас!

Но напрасно: рукава

Дорогой моей жены

Простираются вдали

Облаками в небесах…

Каэси-ута

О, как хотел бы я,

Чтоб это явью было!

Нет сил моих

Лишь в сновиденьях видеть

Взамен подушки — милой рукава!

2-й день 2-й луны

Песня, сложенная в резиденции губернатора провинции, где, собравшись, пировали и слагали песни

{Отомо Якамоти}

{Песня обращена к Кумэ Хиронава}

Уедешь ты,

И коль надолго нам расстаться,

С кем буду я

Из сливовых цветов, из веток ив

Венками украшаться?

{16-й день 4-й луны}

Песня, воспевающая кукушку

{Отомо Якамоти}

В зарослях деревьев на вершине

Зеленеющей горы Футагами

Спряталась кукушка, —

Жду ее давно я,

Но не прилетает петь она!

Был весенний день, когда славили богов. В этот день императрицей [Коме] из рода Фудзивара была сложена песня, которую она пожаловала племяннику Фудзивара Киёкава, направляющемуся послом в страну Кара.

{ Песню передал, исполнив ее, Такаясу Танэмаро}

К большому кораблю

Приладив много весел,

Шлют это милое дитя в страну Кара.

Храните же его,

Святые боги!

Песня посла Фудзивара Киёкава

{Песню передал, исполнив ее, Такаясу Танэмаро}

Цветы душистой белой сливы

У храма славного богов

В долине Касуга!

Красой сверкая, ждите,

Пока сюда я снова не вернусь!

Песня, сложенная на прощальном пиру в доме главного государственного советника Фудзивара Накамаро, когда провожали посла в страну Кара

Песня хозяина дома

{Песню передал, исполнив ее, Такаясу Танэмаро}

Как облако небес, уйдя отсюда,

Ты скоро с ним сюда вернешься вновь.

И все же, друг,

Как сильно я тоскую,

Как тягостна разлука для меня!

Песня младшего помощника министра по гражданским делам Тадзихи Ханиси

{Песню передал, исполнив ее, Такаясу Танэмаро}

Жрецы, что славят бога

В Суминоэ,

Молитву жаркую возносят за тебя,

И на пути вперед, и на пути обратном

Корабль твой славный быстро поплывет!

Песня посла Фудзивара Киёкава

{Песню передал, исполнив ее, Такаясу Танэмаро}

Близок месяц,

Когда тосковать буду я о тебе,

О любимой моей,

С кем мечтал я быть вместе,

Чтобы долго тянулася нить новояшмовых лет…

5-й год Тэмпё [733]

Песня, отправленная послу, отъезжающему в страну Кара

{Неизвестный автор}

{Песню передал, исполнив ее, Такаясу Танэмаро}

О мой милый сердцу друг!

Из Ямато, из страны,

Что узрели в небесах

Боги в ясной высоте,

Дивной в зелени листвы,

Из столицы Нара ты

Прибываешь в Нанива,

Что сверкает блеском волн.

В Суминоэ, в Мицу вновь

Ты плывешь на корабле

По морю прямым путем,

Посланный в далекий край,

Где заходит в небесах солнце.

Страшно и сказать,

Страшно и произнести,

Как могуч наш грозный бог

В Суминоэ!

Пусть же он

Правит на носу судна,

Пусть же этот грозный бог

Станет кормчим корабля,

Каждый раз, когда корабль

Будет возле мысов плыть,

Каждый раз, когда корабль

У причалов должен стать!

С грозным ветром и волной,

С бурей не встречайся ты

И спокойно, без беды

Возвращайся к нам домой,

В старую страну свою…

Возвращайся в край родной!

Каэси-ута

Прибрежные волны открытого моря!

Не вставайте, прошу вас, на глади морской,

До тех пор, как опять

Не войдет в эту гавань корабль,

Ах, пока не вернется из плаванья друг мой домой!

Песня печали, о разлуке, сложенная Абэ Окина и преподнесенная им матери, когда он должен был отправиться в страну Кара

{Песню передал, исполнив ее, Такаясу Танэмаро}

Любовь моя к тебе границ не знает,

Как облака в далеких небесах!

И все же близок день,

Когда прощаться буду

С тобой, о ком я думаю всегда…

{4-й день 8-й луны}

В семнадцатый день седьмой луны был назначен младшим государственным советником. По этому поводу сложил песни, в которых выразил свою печаль о разлуке, но отложил посылку их в резиденцию судьи Кумэ Хиронава, который находился в это время в столице на сборе провинциальных чиновников — посланцев провинций.

{Песни были посланы позже, в 4-й день 8-й луны}

Новояшмовых лет

Очень долго тянулася нить,

И с тобою все годы мы прожили вместе.

И привязанность эту и дружбу твою

Разве в силах я буду забыть?

Ужели осенью в полях Ивасэну

Мне не раздвинуть больше ветви хаги

И не построим больше в ряд коней.

Ужель расстанусь я, не выйдя даже

С тобой на первую охоту, милый друг?

[Отомо Якамоти] назначили посланцем от провинции с разного рода отчетами, и в пятый день восьмой луны он собирался ехать в столицу. В связи с этим в четвертый день устроили пир в управлении провинции и проводы в доме помощника губернатора Утинокура Навамаро. И по этому случаю Отомо Якамоти была сложена песня:

В стране Коси,

В глуши далекой,

Пять долгих лет я жил и жил —

И в эту ночь ее покинуть

Внезапно сердцу стало жаль!

В пятый день на рассвете тронулись в путь. Помощник губернатора провинции и подведомственные чиновники все вместе пошли провожать, Ано Хиросима—начальник уезда Имидзу [провинции Эттю] устроил прощальный пир в лесу, находящемся прямо перед воротами его резиденции. И вот песня, которой посланец провинции в столицу — Отомо Якамоти ответил на песню Утинокура Навамаро, поднявшего за него тост:

В тот путь, что яшмовым копьем отмечен,

Из дома отправляюсь нынче я,

И друга моего прощальные слова

Я унесу с собой,

Как груз бесценный!

Судья Кумэ Хиронава — посланец от провинции в столицу по отчету о налогах, закончив свои дела, возвращался к исполнению обязанностей. В доме судьи провинции Этидзэн — Отомо Икэнуси неожиданно встретились, вместе пили вино и веселились. Вот песня, которую сложил тогда Кумэ Хиронава, любуясь цветами хаги в доме Отомо Икэнуси:

О первые цветы осенних хаги,

Посаженных

У дома твоего!

Пусть, их сорвав, украсятся венками

Друзья, что разлучаются в пути!

Ответная песня Отомо Якамоти

В волненье я вставал, то я опять садился,

Все ждал тебя, но больше ждать не мог,

Пришел сюда

И встретился т тобою,

И хаги нас украсили венком!

Песня, сложенная заранее под наплывом чувств на пути в столицу и по императорскому приказу оглашенная на поэтическом турнире во дворце

На чудесном корабле,

Что был высечен из скал,

На борту и на носу

Много весел закрепив

И плывя средь облаков,

Вниз смотрел Ниниги- бог

С дальней высоты небес

На Ямато, на страну —

Остров Акицусима.

И сошел на землю он,

Покорив, изгнал врагов.

Тысячи веков прошли

С той поры.

Из века в век

Боги правили страной,

И, от солнца в небесах

Получив святую власть,

Божеством являясь, ты,

Государыня моя,

Правишь на земле страной!

Много воинов лихих

Славных воинских родов

Греешь милостью своей,

И порядок ты ведешь,

И людей во всех концах

Четырех сторон земли

В той стране, где правишь ты,

Даришь милостью своей.

И поэтому тебе много раз

Был знак небес,

Что не видели еще

Никогда

С древнейших пор,

И правление твое

Не знавало тяжких бед.

Мирно правишь ты страной!

Вместе с небом и землей,

Вместе с солнцем и луной

Много, много тысяч лет

Славить будут все тебя,

О тебе писать в веках,

Мирно правящая здесь

Государыня моя!

Сердце радуешь свое

Ты, любуясь на цветы,

На красу и свежий блеск,

Прелесть каждого цветка,

Что осеннею порой

Расцвели в твоих садах.

И сегодня, в день, когда

Ты даешь блестящий пир,

Удивительно полно

Все величия вокруг!

Каэси-ута

Хоть и много разных

Есть цветов осенних,

Красотою каждого цветка

Ты любуешься и радуешься сердцем,

Ах, какой достойный нынче день!

Песня, сложенная заранее, чтобы восхвалять левого министра Татибана [Мороэ]

Трем государям

В давние года,

Бывало, люди старые служили,

И я теперь молю, хозяин дорогой,

Чтоб множество веков вы жили в этом мире!

22-й день 12-й луны

Три песни, исполненные на поэтическом турнире в доме начальника левой канцелярии при государственном совете Ки Иимаро

{Неизвестный автор}

{Передал, исполнив, принц Фунэ}

Лук с толстой рукояткой

В руки взяв,

Изволишь выходить ты поутру

На славную охоту, милый друг,

В Танакура, в осенние поля!

{Неизвестный автор}

{Передал, исполнив, Накатоми Киёмаро}

Там, где устье Асука- реки,

Удивительно чиста вода.

Проводив друзей, остался я один,

И когда с тоской подумал о столице,

Дальше стала от меня она!

{Отомо Якамоти}

В этот “месяц без богов”

Не всегда ли мелкий дождь таков?

Видно, как у дома

Друга моего

Алая листва должна опасть…

Две песни, сложенные после мятежа Дзинсин [672]

Отомо [Миюки]

Великий государь,

Являешься ты богом!

И оттого те дикие поля,

Где кони рыжие себе ломали ноги,

Столицей стали у тебя!

{Неизвестный автор}

Великий государь,

Являешься ты богом!

И оттого болотная земля,

Где собирались водяные птицы,

Столицей стала у тебя!

Високосный год. 3-я луна [4-й год Тэмпё-сёхо (752)]

Две песни, сложенные на прощальном пиру в доме начальника дворцовой охраны Отомо Кодзихи во время проводов в страну Кара Отомо Комаро — помощника посла

{Тадзихи Такануси}

Чтобы, в страну Кара уехав,

С успехом там все выполнив дела,

Вернулся б ты домой, —

За рыцаря-героя

Я подымаю тост и пью вино!

{Неизвестный автор}

О тебе, кто в дальний путь идет,

Где лишь травы служат изголовьем,

Кто и гребня, верно, в руки не возьмет,

Дом не будет долго убирать, возможно,

О тебе молюсь, чтоб бог тебя берег!

Песня, сложенная императрицей Кокэн и пожалованная вместе с угощением Фудзивара Киёкава, послу в страну Кара, гонцом императрицы Кома Фукусини, посланным ею в Нанива

О Ямато- сторона,

Что узрели в небесах

Боги, —

Дивная страна!

Там, на море путь такой,

Будто по земле идешь,

Там, плывя на корабле,

Будто бы в постели спишь, —

Охраняют в небесах

Боги славную страну!

Пусть четыре корабля,

Выстроившись нынче в ряд,

Без беды и без тревог

Быстро путь морской пройдут

И вернутся.

В тот же день,

Как вы явитесь сюда

Доложить нам о себе,

С вами вместе выпьем мы

Это славное вино,

Лучшее из царских вин!

Каэси-ута

Чтобы четыре корабля

Скорей к себе домой вернулись,

К подолу юбки прикреплю

Пеньку я белую, как белый волос,

И буду ждать с молитвою святой!

Песня, сложенная заранее в ответ на императорский приказ

{ Отомо Якамоти}

Словно дерево цуга,

Что растет на пиках гор

Распростертых,

Множась там

Сотнями густых ветвей, —

Так пускай из века в век,

Не кончаясь никогда,

Вечно,

Словно у сосны корни,

Будешь продолжать

Ты правление свое

Сотни, тысячи веков,

В Нара —

Городе царей,

Дивном зеленью листвы!

Мирно правящая здесь

Государыня моя!

Божеством являясь нам,

Управляешь ты страной.

И сегодня, в этот день,

Когда пир идет у нас,

Когда славим урожай,

Много воинов лихих

Славных воинских родов

Из цветов татибана,

Что сверкают среди гор

В государевом саду,

Делают себе венки

И, украсивши чело,

Распустив у платья шнур,

Славят и желают все,

Чтобы много тысяч лет

Процветало все вокруг!

И, смотря на этот пир,

Где все люди, веселясь,

Шумно славят всей душой

Государыню свою,

Чтя ее и ей служа,

Преклоняюсь я душой.

Каэси-ута

Преемница богов небесных,

Пусть тысячи веков ты правишь на земле!

И, как и ныне,

В радости великой

Будь каждый раз, как наступает год!

Песня, сложенная императрицей [Кокэн] в день, когда она и мать императрицы посетили дом первого государственного советника Фудзивара [Накамаро] и императрица, сорвав болотную орхидею, отдала ее придворной из рода Сасаки [Тикахито], [чтобы показать всем], и обратилась с этой песней к Фудзивара Накамаро и всей свите. Исполнила эту песню старшая фрейлина

Скажите, может быть, в селенье этом

Все время иней падал без конца?

Трава, что видела я прежде летом,

Багряно-алой

Стала на полях!

8-й день 11-й луны

Четыре песни, сложенные, когда император [Сёму] был на пиру у левого министра Татибана [Мороэ]

{ Песня императора Сёму}

Твой дом лишь издали мне видеть приходилось,

Когда же нынче

Увидать пришлось,

О, целый год я пир твой не забуду,

И буду беспрестанно вспоминать!

{Песня Татибана Мороэ}

Мой жалкий дом,

Заросший сорняком!

Когда б я знал,

Что государь здесь будет,

Я жемчугом тогда б его устлал!

{Песня Фудзивара Яцука}

Когда б в тени у сосен

Чистый берег

Прекрасным жемчугом устлал бы я,

Пришел бы государь тогда

Гулять на этот чистый берег?

{Песня Отомо Якамоти}

И небеса, и землю наполняя

Чудесным светом блеска своего,

О государь!

Когда ты управляешь,

То радостно и малое село!

25-й день [11-й луны 4-го года Тэмпё-сёхо (752)]

Шесть песен, сложенных по высочайшему приказу во время пира в день празднества ниинамэсай — праздника урожая

{Песня Косэ [Натэмаро]}

Когда построили священный этот храм,

Молясь, чтоб с небом и землею

Ты вечно б процветать могла,

Как я благоговел,

Как радовался я!

{Песня Исикава Тоситари}

Даже в небесах святого храма

Протянули множество святых канатов.

Чтобы тысячи веков

Ты правила страною,

Протянули множество святых канатов!

{Песня Фумия Тину}

Вечно —

Вместе с небом и землею,

Тысячи веков не ведая конца,

Будем подносить богам с мольбою

Белое и черное вино.

{Песня Фудзивара Яцука}

Украсив головы

Цветами померанцев,

Что блеском озаряют склоны гор,

В саду твоем прислуживает чинно

Тебе вся свита славная твоя.

{Песня Фудзивара Нагатэ}

Опустив рукав,

Скорей пойдемте в сад

Любоваться белыми цветами

Прекрасных слив, где соловей порхает,

На землю падать заставляя лепестки…

{Песня Отомо Якамоти}

Украсившись листвой небесного плюща

С подножья гор,

Пред нами распростертых,

Ах, после пира дивного смогу ль

Еще цветами сливы восторгаться?

27-й день

Три песни, сложенные на пиру в доме принца Хаяси по случаю проводов Татибана Нарамаро, назначенного инспектором в провинцию Тадзима

{Песня принца Фунэ}

Как струи вод бегущих Нотогава,

Мы, расставаясь, встретимся опять,

И все-таки — лишь скажешь о разлуке,

Хоть и короткой, —

На душе — печаль!

{Песня Отомо Куромаро}

Когда надолго распростившись с нами,

Отправишься ты в дальние края,

На островах, простертых в море, люди

С молитвой будут ждать тебя,

Как я.

{Песня Отомо Якамоти}

О тебе, что горы будешь проходить,

Где ложится наземь белый снег,

Думаю с тоской:

Напрасно ты спешишь

Оборвать нить жизни, милый друг.

5-й год Тэмпё-сёхо [753], 4-й день 1-й луны

Три песни, сложенные на поэтическом турнире во время пира в доме младшего помощника ведомства по делам управления — Исоноками Якацугу

{Песня хозяина — Исоноками Якацугу}

Из-за того, что много разных дел,

Встречаться нам с тобою не пришлось, —

И лепестки у слив,

От снега захирев,

Наверное, увяли на ветвях…

{Песня принца Умарада}

Когда в цветенья час

Не расцветают сливы,

А лишь в бутонах прячут лепестки,

Быть может, так они любовь скрывают?

Иль белый снег они с тревогой ждут?

{Песня принца Фунадо}

В начале года нового сейчас

Любимые друзья

Собрались вместе —

И потому

Так весело у нас.

11-й день [5-го года Тэмпё-сёхо (754)]

Шел большой снег, скопившиеся сугробы доходили до 1 сяку и 2 сунов. Вот три песни, в которых выражены чувства по этому поводу:

Во дворе дворца,

Вокруг дворца, снаружи

Так чудесны выросшие здесь

Снега выпавшего белые сугробы…

Будет жаль, не растопчите их!

В саду,

Средь зарослей бамбука

Так часто пел, порхая, соловей…

И все же меж деревьев и ветвей

Идет, конца не зная, белый снег…

Внутри ограды,

Там, где соловей недавно пел,

Благоухающие сливы

От снега белого, что падает теперь,

Быть может, опадут, увянув?..

12-й день

Песня, сложенная во время службы во дворце, когда услышал крики тидори

А