Песни-послания, которыми обменивались в разлуке Накатоми Якамори, находившийся в изгнании, и его возлюбленная Сано Отогами

3723–3726

{Четыре песни Сано Отогами, сложенные при расставании}

О тебе, что должен проходить

Трудные пути

Средь распростертых гор,

Сердце тяжкой думою полно,

И душе покоя не найти!..

Пусть с небес сошел бы вдруг огонь

И разрушил бы навек и сжег дотла

Все далекие и трудные пути,

По которым нужно

Странствовать тебе!

Когда будешь уходить,

Любимый мой,

Помаши мне белотканым рукавом!

Не спуская глаз я буду вдаль смотреть,

Думая с любовью о тебе!

Ах, теперь еще полна любви к тебе,

А откроется лишь ларчик дорогой

И придет рассвет,

Что делать мне тогда?

Я не знаю, как мне дальше жить…

3727–3730

{Четыре песни Накатоми Якамори, сложенные в пути}

Я еще не стал

Ни прахом, ни землей,

А из-за меня

Ты уже в волненье и тоске.

Вот она — печаль возлюбленной моей!

Хорошо широкой улицей идти

В Нара,

Дивной в зелени листвы,

Но как тяжко будет мне идти

Этой узкой горною тропой!

Как желанна ты! —

Все думаю теперь

О тебе, любимой нежно мной,

Верно, оттого и тяжек мне

Мой напрасный, одинокий путь!

Зная, что бедою это нам грозит,

О тебе все время я молчал,

Но когда достиг путей в страну Коси

И поднес дары священные богам,

Имя дорогое я назвал!

3731–3744

{ Четырнадцать песен Накатоми Якамори}

Весь я в думах и заботах о тебе,

О, когда бы встретиться с тобой

Хоть на краткий миг, —

Ведь без твоих очей

Вряд ли я смогу на свете жить!

Днем с ярко-алой зарею

Я тоскливою думою полон,

Ночью черной, как ягоды тута,

Напролет

Только в голос кричу я…

Если б не было здесь у меня сердцу милого платья,

Что на память дала мне с собой

Дорогая моя,

Что б я делал тогда, как бы мог продолжать я

Эту жалкую жизнь одиноко влачить?

Горы дальние,

Заставы миновал,

Прежде чем явился я сюда…

О тоска, когда не можешь больше

Встретиться с любимой никогда!..

Без тоски, без думы о тебе,

В самом деле, я могу ли жить?

Даже и во сне,

Когда ночами сплю,

Постоянно грезишься ты мне…

О, не думай, милая моя, —

Если я далек, то не могу любить, —

Даже день один, одну лишь только ночь

Я без думы о тебе

Не в силах жить!

Хуже всех людей

Любимая моя!

Без любви хочу на свете жить!

А она все мучает меня,

Заставляя вечно тосковать о ней!

Потому ль, что, тоскуя, ложусь я на ложе

Ночью черной, как черные ягоды тута,

Каждый раз,

Ни одной не забыв меня ночью,

Постоянно являешься ты в сновиденьях!..

Если б мог заранее я знать,

Что такие муки

Ждут меня,

Должен был бы я на свете жить,

Не встречаясь с милою моей!

О, если только нет совсем богов

На небе и земле,

О, только лишь тогда

Мне будет суждено судьбою умереть,

Не встретившись с тобой, любимая моя!

Лишь бы только жизнь

Нам сохранить,

Будем живы — будет счастье и любовь.

Ах, не может так на свете быть,

Чтобы после нам не встретиться с тобой!

Неизвестен мне счастливый день —

День, когда мы встретимся опять,

В вечной тьме живу, —

О, до какого дня

Буду я томиться по тебе?

Говорить о странствии, увы,

Только на словах это легко,

А вот мне

В тоске и думах о тебе

Тяжко так, что погибаю я…

Милую мою

Всей душою горячо люблю.

Даже этой жизни краткий миг,

Что сверкает яшмой дорогой,

Потерять из-за тебя не жаль!

3745–3753

{ Девять песен Сано Отогами}

Если будем живы мы с тобой,

Значит, встречи нам не миновать!

Ах, из-за меня

Не горюй так сильно, милый мой, —

Лишь бы только довелось дожить!

На полях сажают люди рис,

Ты же поля своего не засадил

И покинул нынче край родной.

Ах, оставшись без тебя одна,

Что я буду делать, как мне быть?

Не спуская взора с зелени сосны,

Что растет у дома моего,

Буду ждать тебя,

Скорей ко мне вернись,

О, пока не умерла я от тоски!

Ведь недаром люди говорят —

Плохо жить всегда в стране чужой, —

О, скорей, скорей

Вернись ко мне!

Ах, пока не умерла я от тоски!

Жить заставили тебя

В стране чужой,

До каких же это пор, скажи,

Буду жить, тоскуя, без тебя?

Эти сроки неизвестны мне!..

До пределов крайних

Неба и земли,

Верно, не найти на свете никогда

Человека, чтобы мог любить

Так, как я люблю, любимый мой!

Ах, одежду белотканую мою,

Нижнюю одежду, я прошу,

Ты не потеряй и береги,

До тех пор пока с тобою мы

Не увидимся опять наедине!

В дни весенние

Так грустно на душе,

А оставшись без тебя одна

И тоскуя постоянно по тебе,

Разве я смогу на свете жить?

О, до дня того, как встретимся с тобой,

Пусть одежда будет

Памятью тебе —

Та одежда, что я, слабая жена,

Сшила дома в горе и тоске!

3754–3766

{Тринадцать песен Накатоми Якамори}

О, когда бы только мог

Без помех кукушкой пролетать

Над заставой, выстроенной здесь,

Верно, без конца бы я тогда

Прилетал к возлюбленной моей!

С милою моей,

Что сердцу дорога,

Разлучен навеки я сейчас,

Реки, горы разделяют нас,

И покоя не найти душе!..

Каждый день с тобой —

Лицом к лицу

Все глядел, но наглядеться я не мог,

А теперь давно живу без встреч,

Даже месяцы проходят без тебя…

Только тело бренное мое

Перешло заставу этих гор

И как будто здесь живет теперь,

А ведь сердце вечно близ тебя,

Около возлюбленной моей!

Знатные вельможи при дворе,

У которых за спиной торчит бамбук,

Верно, нынче так же, как всегда,

Любят заниматься лишь одним —

Только насмехаться над людьми!

Снова, снова плачу я, но все равно,

Сколько я ни плачу,

Пользы в этом нет.

Много уж ночей лежу без сна,

И горюю, и тоскую о тебе…

Ах, ночей, когда ложился спать,

Было много,

Но таких ночей, чтоб не знал тоски

И спал спокойным сном,

О, таких, клянусь я, не было ночей!

Как видно, в мире здесь

Таков закон людей,

Что нас с тобой

Постигла эта кара.

Увы, то семена, посеянные мной!

Гору Осака — “Заставу встреч”,

Там, где с милою встречаются своею,

Перешел —

И постоянно плачу,

Но надежды больше нет на встречу нам!

Говорить о странствии, увы,

Только на словах все кажется легко.

Ах, о странствии мучительном моем,

Где надежды нет,

Как рассказать в словах?

Пусть реками и горами мы

Навсегда разлучены с тобой,

Пусть мы друг от друга далеки —

Все равно ведь сердцем мы всегда близки,

Помни это, милая моя!

Зеркало кристальной чистоты —

Мой подарок,

Что тебе дарил

Со словами “береги и помни”, —

Людям не показывай другим!

Если думать будешь

Обо мне с любовью,

Дар повесь мой на заветный шнур

И носи его всегда с собою,

Постоянно помни обо мне!

3767–3774

{Восемь песен Сано Отогами}

И вечером и утром я всегда

Молитвой душу очищаю вновь,

Но все равно

Болит моя душа

Из-за того, что велика любовь!

Эти дни,

Лишь подумаю, любимый, о тебе,

Сразу я полна безвыходной тоски,

И лишь в голос

Громко плачу я…

С тобою, с кем виделась черною ночью,

Черною ночью, как ягоды тута,

Когда рассвело,

Я не встретилась утром,

О, как же я нынче об этом жалею!

О, дождусь ли я, любимый мой,

Срока, чтоб тебя идти встречать,

Чтобы вновь вернулся ты ко мне,

Ты, что нынче приютился на ночлег

На полях далеких Адзима?

Дома люди близкие твои,

Верно, сном спокойным не уснут:

“Нынче, нынче ли? ”—

Все думают и ждут,

А тебя все нет, любимый мой!..

Когда сказали мне, что человек пришел,

Вернувшийся обратно в дом родимый,

Услышав,

Я едва не умерла,

Подумав про себя: “Не ты ль пришел, любимый? ”

Лучше было б вместе

Мне с тобой уйти:

Все равно держать один ответ.

Хоть и, проводив тебя, осталась здесь,

Радости мне тоже больше нет!

О, только ради тех счастливых дней,

Когда придешь ты,

Возвратись домой,

Я продолжаю мучиться и жить,

Так не забудь об этом, милый мой!

3775–3776

{Две песни Накатоми Якамори}

Новояшмовых годов

Хоть и долго будет длиться нить,

Долго не увидеться нам вновь —

Все равно нет в мыслях у меня,

Что нам может изменить любовь!

И сегодня, если б только я

Вдруг в столице очутиться мог,

Я мечтал бы вновь увидеться с тобой

И, наверно, стоя у ворот западной конюшни,

Ожидал тебя!

3777–3778

{Две песни Сано Отогами}

Ни вчера, ни нынче — никогда

Не встречаюсь я теперь с тобой,

И как быть, что делать мне,

Не знаю я…

И лишь в голос громко плачу здесь!

Платья белотканого рукав,

Платья, что дала тебе с собой,

В руки ты возьми,

Молись, любимый мой,

До тех пор пока не встретимся опять!

3779–3785

{Семь песен Накатоми Якамори, в которых он, воспевая цветы и птиц, выражает свою тоску}

Распустившиеся пышно померанцы,

Что растут у дома моего,

Верно, понапрасну

Будут осыпаться,

Ты не полюбуешься на них…

Не хочет ли сказать кукушка мне:

“Коль умирают от любви,

Умри и ты! ” —

В часы, когда исполнен я тоски,

Она вдруг начинает громко петь!

Когда в пути я думы думаю свои,

Грустя, что милая отныне далека,

Кукушка!

Песен понапрасну ты не пой,

Еще сильней от них моя тоска!

В часы, когда скрываюсь от дождя,

С тоскою думы думая свои,

Кукушка,

Прилетев в село, где я живу,

Вдруг начинает громко песни петь!

Когда, в пути далеком находясь,

Я полон о возлюбленной тоски,

Кукушка

В том селе, где я живу,

С печальным криком пролетает в вышине!

У этой птицы,

Вижу, сердца нет!

Кукушка,

В час, когда тоски я полон,

Как можешь ты еще здесь звонко петь?

Кукушка,

Подожди хоть миг, не пой!

Когда ты петь вдруг начинаешь,

Ведь сердце это, полное тоски,

Болит от звонкой песни нестерпимо!