Украинский вызов

Действительно, идея «Арийской прародины» волнует не только русских, но и украинских националистов, и им в этом посильно помогают некоторые украинские археологи. Из последних особого внимания заслуживают недавно умерший М. Чмыхов, а также ныне здравствующий Ю. Шилов. Чмыхов искал корни славянства в протонеолите, т. е. задолго до появления трипольской культуры, и называл Правобережную Украину исконной прародиной как славян, так и индоевропейцев в целом. Он утверждал, что Правобережная Украина служила якобы неким инкубатором археологических культур (а их он однозначно отождествлял с этническими группами). Мало того, он с сочувствием ссылался на малоправдоподобную гипотезу о том, что будто бы именно позднепалеолитические переселенцы с Украины возглавили «неолитизацию» Ближнего Востока и совершили «неолитическую революцию»[lxxxvi]. В его построениях славяне рисовались исконным населением Украины, обитавшим на территории «индоевропейской прародины» в течение по меньшей мере десяти тысяч лет, т. е. были единственными из индоевропейцев, имеющими основания претендовать на статус абсолютных автохтонов[lxxxvii]. В свою очередь, Украина выглядела едва ли не ведущим центром мировой цивилизации, родиной культуртрегеров, оказывавшихся, по логике автора, славянами. Сам Чмыхов воздерживался от такого вывода, но весь ход его рассуждений приводил читателя именно к этому. Последнему способствует и то, что, сопоставляя ход социоэкономического развития в Месопотамии и на Украине, Чмыхов доказывал, что по всем параметрам Украина нисколько не отставала от древнейшей на земле месопотамской цивилизации. Он даже выступал с идеей появления государственности на Украине к началу эпохи бронзы, предполагая наличие там протогородов еще в неолите и объясняя трудности их обнаружения происшедшей в глубоком прошлом морской трансгрессией[lxxxviii]. Сомнительная идея «культуртрегерства» небезопасна, ибо она соседствует с расовой теорией. Действительно, Чмыхов утверждал, что различавшееся в неолите по хозяйству население принадлежало к «разным расовым группам»[lxxxix].

Еще дальше идет археолог Ю. А. Шилов, любитель «альтернативной науки»[xc], утверждающий, что цивилизация и государственность на Украине сложились еще в VI-V тыс. до н. э., т. е. раньше, чем где бы то ни было в мире. Любопытно, что он, видимо, единственный на земле знает, что «сами трипольцы называли свою страну Араттой» и что именно оттуда «вели свой род шумерские цари»[xci]. Правда, источник такой осведомленности остается неясным. Ведь, по мнению специалистов, фигурирующая в шумерском эпосе страна Аратта располагалась либо на Иранском плато, либо даже в какой-то части долины Инда. Некоторые ученые приводят серьезные доводы в пользу того, что ее обитателями были дравиды[xcii].

В ранних работах Шилова находила место и идея о зарождении шумерской письменности на Украине, откуда будто бы происходили и сами шумеры, и их жрецы, якобы перенесшие письменную традицию через Кавказ в Месопотамию[xciii]. Позднее Шилов несколько откорректировал свои построения, согласившись, что волны неолитизации шли на Украину из Малой Азии через Балканы. Но это не мешает ему настаивать на том, что малоазийские жрецы якобы познакомились с письменной традицией, навестив в конце VII тыс. до н. э. Северное Причерноморье, что Украина была «основой земной цивилизации» и что там возникло «древнейшее в мире государство Аратта»[xciv].

В этом Шилов некритически следует фантазиям московского ассириолога А. Г. Кифишина. Того давно соблазняла идея о том, что достижения цивилизации были якобы принесены на Древний Восток с территории Украины. В 1990-х гг. он всячески пытался популяризировать свое сенсационное «открытие» в Приазовье, где ему будто бы удалось обнаружить и «дешифровать» «протошумерские надписи» в гротах давно известного археологам памятника Каменная Могила под Мелитополем. Кифишин утверждает, что там были обнаружены до 160 каменных табличек с надписями и 130 наскальных надписей, относившихся якобы еще к ледниковому периоду (sic! – В. Ш.). По его мнению, уже в то время там правили «цари-боги», к которым и восходят более поздние шумерские династии[xcv]. Хотя эти надписи – плод воображения автора, однако ему этого достаточно для того, чтобы заявлять о том, что шумеры будто бы пришли с территории Украины! Интересно, что за риторикой Кифишина отчетливо слышится голос украинского эмигранта Льва Силенко, создателя «украинской народной веры» («РУН-веры»), также большого любителя мифа о далеких предках, изображавшего шумеров боковой ветвью древних украинцев[xcvi].

По мнению Шилова, возникшее в трипольское время на Украине «арийское государство» было бесклассовым, и им руководили просвещенные жрецы-воины. Поэтому ту эпоху он называет «эпохой священной демократии»[xcvii]. Свои идеи Шилов широко публиковал в популярной прессе[xcviii].

Существенно, что для рассматриваемых авторов древнейшая история важна не сама по себе, а как способ научного обоснования легитимности самостоятельного украинского государства. Для этого Чмыхов апеллировал к глобальным историческим закономерностям, подтверждавшим, на его взгляд, неизбежность становления независимой Украины как особого исконного «природно-климатично-социально-экономического организма», причем, что характерно, в ее нынешних границах[xcix]. Правда, для демонстрации своей «объективности» украинский националистический журнал «Индо-Европа», наряду с работой Чмыхова, опубликовал и статью известного украинского археолога Д. Телегина, который не оставил камня на камне от упомянутых выше построений и наглядно продемонстрировал отсутствие какого-либо родства между трипольцами и славянами. Вместе с тем и он возводил корни славян к необычайной древности – второй половине IV–III тыс. до н. э., связывая их с носителями культуры гребенчато-накольчатой керамики Днепро-Висленского региона[c].

Любопытно, что фантастические идеи Чмыхова и Шилова популяризировались в стандартном учебнике по этнографии, утвержденном Министерством образования Украины[ci]. Книга Шилова об Украине как родине ариев и местоположении древнейшего государства Аратта[cii] удостоилась особой похвалы в новом респектабельном украинском журнале «Генеза». Этот журнал особенно подчеркивал ту мысль, что «Веды» сложились будто бы на берегах Днепра и что, благодаря труду Шилова, стала очевидной прямая преемственность между «Нижнеднепровской Арианой, Киммерией, Таврией, Скифией, державой антов, Киевской Русью и Запорожьем». Иными словами, части украинской интеллигенции представляется соблазнительным искать корни современных украинцев среди ведических ариев[ciii]. Произведение Шилова не ускользнуло от внимания и русских националистов, не упустивших случая подчеркнуть, что их излюбленная идея славянско-арийского единства поддерживается по крайней мере некоторыми специалистами[civ]. Их, разумеется, не может оставить равнодушными идея Шилова о приходе шумеров в Месопотамию из Северного Причерноморья, где якобы и располагалась Аратта[cv]. Вместе с тем даже некоторые русские любители арийства вынуждены признать наличие в работах Шилова мистики и оккультизма[cvi], что вряд ли совместимо с его претензиями на научность.

Шилов и Чмыхов были учениками известного украинского археолога В. Н. Даниленко (1913–1982). Сам Даниленко весьма критически относился к идее появления письменности, а тем более государственности, в глубокой первобытности, будь то трипольская или какая-либо иная культура эпох неолита-энеолита. Между тем для него были характерны неоправданно широкие построения и умозаключения, создавшие стартовую площадку для его учеников. В настоящее время Ю. Шилов, порвавший с украинскими националистами[cvii], переехав в Москву и сблизившись с русскими национал-радикалами, стремится всеми силами сделать из своего учителя культовую фигуру, предвосхитившую появление и расцвет современного «арийского мифа». Впрочем, имя Даниленко нужно Шилову главным образом для рекламы своих собственных фантазий, выходящих за грань современной науки. Сравнительно недавно Шилов опубликовал рукопись Даниленко за счет Российского общенародного движения (РОД), в котором сам он руководит «научно-культурологическим центром». Как заявлено во введении, написанном самим Шиловым, целью этой публикации является «укрепление престижа славянских и других индоевропейских народов»[cviii].

В чем же Шилову видится этот престиж? В том, что трипольцы самым непостижимым образом оказываются индоевропейцами (большинство современных специалистов воздерживаются от таких заключений! – В. Ш.), что в VI–III тыс. до н. э. на Украине существовало «древнейшее в мире первобытно-коммунистическое индоевропейское государство Аратта» (вот уж поистине Тысячелетний Рейх, о котором не могли мечтать даже германские нацистские ученые! – В. Ш.), что всеми своими достижениями эта цивилизация была обязана странствующим «жрецам-гипербореям» (сходную идею о жрецах-воинах прежде выдвигал только дилетант Скурлатов. – В. Ш.), что именно «трипольцы-арийцы» внесли неоценимый вклад в развитие шумерской цивилизации (здесь профессиональный археолог повторяет зады дилетантских построений ряда украинских эмигрантов типа Л. Силенко. – В. Ш.). Показательным представляется и тот ареол таинственности, который усилиями Шилова окружает наследие Даниленко. Шилов всячески дает понять, что все самое ценное из коллекции и рукописей его учителя было похищено неведомыми силами. Это – типичная аргументация, связанная с любыми фальшивками типа «Влесовой книги». Кстати, и Шилов[cix], и Чмыхов[cx] ссылаются на «Влесову книгу» как на надежный древний исторический источник.

Любопытно, что Гусева, высказываясь в последние годы против псевдонауки и заявляя от имени индологии, что «ведическая культура» складывалась именно в Индии после прихода туда индоарьев, опровергает домыслы Шилова о тождестве триполья с Араттой, о бродивших по Украине жрецах-брахманах и о якобы процветавшей там в неолите-энеолите «индоарийской культуре». Она справедливо отмечает, что находки в Каменной Могиле не имеют никакого отношения к Шумеру, и полностью отвергает построения Кифишина как ненаучные[cxi]. Выступая против «украинских национал-шовинистов», она теперь сама критикует представление о родстве славян с арьями. Вместе с тем она по-прежнему настаивает на своей идее об «Арктической прародине» и о совместном передвижении славян и арьев с севера на юг, что будто бы и привело к культурным и языковым схождениям. По ее словам, эти взгляды разделяют «русские ученые» и «индийские санскритологи»[cxii]. Иными словами, в своих критических рассуждениях она полностью следует научной традиции, тогда как ее собственные построения о прародине арьев и их специфических связях со славянами столь же фантастичны, как и «смелые догадки» Шилова об «украинской Аратте».

Надо сказать, что редакция неоязыческого журнала «Наследие предков», где была помещена критическая статья Гусевой, мало прислушалась к ее оценке работ Шилова. В том же номере журнала была помещена рецензия на второе издание книги Шилова «Прародина ариев» (Киев: Оболонь 1997), где последняя рекламировалась как «открывшая новую главу мировой археологии»[cxiii]. Правда, не все русские националисты готовы разделить с украинцами честь быть потомками славных арийцев. Те из них, кому особенно ненавистна политическая самостоятельность Украины, отлучают украинцев от арийства. Признавая их далекими потомками трипольцев, они изображают последних «семитами»[cxiv]. Более изящно поступает А. В. Гудзь-Марков, противопоставляя трипольцев, носителей средиземноморского расового типа, «индоевропейской расе» степняков[cxv].

К сожалению, порой и серьезные археологи, чтобы привлечь внимание к своим находкам и получить поддержку от местных властей и общественности, прибегают к сомнительной риторике, подкидывая пищу паранауке. Так, челябинский археолог Г. Б. Зданович, открывший уникальный памятник среднего бронзового века в Челябинской области, вошедший в литературу под названием Аркаим, в одной из своих популярных статей писал буквально следующее: «Мы, славяне, считаем себя людьми пришлыми, а это неверно. Здесь уже с каменного века обитали индоевропейцы, индоиранцы, они и вошли в состав казахов, башкир, славян – это та общая нить, которая связывает всех нас. Мы все родственники, все наши степные народы – тюркские, славянские»[cxvi]. Именно его неосторожные высказывания – о связи Аркаима со свастикой, со сложными космологическими идеями и т. д. – были подхвачены русскими неоязычниками и оккультистами и сделали Аркаим гордостью русских националистов, «символом русской славы»[cxvii]. Некоторые из них дают России название «Ария-Русь» и, ссылаясь на андроновскую культуру позднего бронзового века, доказывают, что якобы именно с Урала началось расселение «белой расы» «ариев-русичей» по всему Старому Свету[cxviii].

«Древнеславянская языческая грамота» и ее «губители»

Особое внимание авторы-патриоты издавна уделяют проблеме дохристианской славянской письменности и литературы, в существовании которых они нисколько не сомневаются[cxix]. В качестве аргументов приводятся как туманные и маловразумительные упоминания раннесредневековых авторов об использовавшихся славянами знаках (которые вовсе не обязательно были знаками письменности, либо не имели никакого отношения к славянам. – В. Ш.), так и о надписях или знаках, найденных на раннесредневековых или более ранних археологических памятниках (которые имели малое отношение к славянам. – В. Ш.).

На самом деле, древнейшие записи на Руси относятся к IX–X вв. У восточных славян не было своей оригинальной письменной традиции, и они использовали готовые системы письменности – греческую, кириллицу, руны, – заимствуя их у соседей. Этим пользовались прежде всего купцы для кратких деловых записей, и именно в этой среде, как полагают исследователи, была подготовлена почва для полного перехода на кириллицу[cxx]. Древнейший пространный русский письменный документ был найден 13 июля 2000 г. на Троицком раскопе в Новгороде. Это – литургический текст, завезенный с юга первыми христианскими священнослужителями, возможно, киевлянами, вскоре после крещения Руси. Находка представляет собой три деревянные дощечки, покрытые воском и датированные самым концом X – началом XI вв. Любителей «Влесовой книги» эти дощечки безусловно разочаруют – ведь все имеющиеся на них тексты представляют собой псалмы из псалтыри[cxxi]. По словам специалистов, эти тексты были записаны, бесспорно, рукой русского человека на палимпсесте (вид грифельной доски), по которому школьники учили псалтырь уже через 10–20 лет после появления в Новгороде христианства. Любопытно, что берестяные грамоты стали использоваться только позднее и, как считают ученые, явно под влиянием такого рода книг[cxxii]. Что же касается летописания на Руси, то оно возникло не ранее середины XI в.[cxxiii]

Но русских и украинских националистов все это не устраивает. Вот уже несколько десятилетий они ведут поиски предков, стоявших у истоков древнейшей письменности и познакомивших с ней все остальные народы мира. Особый энтузиазм проявил украинский библиотекарь Н. З. Суслопаров. Не имея каких-либо специальных познаний в лингвистике и никакого навыка дешифровки древних надписей, он «открыл» «трипольский алфавит» и отождествил трипольцев с пеласгами[cxxiv]. У нынешних русских и украинских «патриотов» дешифровки Суслопарова никаких сомнений не вызывают, и они произносят его имя с благоговением[cxxv]. К сожалению, и специалисты порой не проявляли должной осторожности и допускали формулировки, позволявшие надеяться на обнаружение глубокой оригинальной славянской письменной традиции дохристианской эпохи[cxxvi]. Хотя они и отметали все вышеназванные построения и догадки как ненаучные[cxxvii], все же сам академик Рыбаков всеми силами стремился доказать, что Киевская Русь дохристианской эпохи знала летописную традицию[cxxviii]. Тем самым, он своим авторитетом способствовал развитию мифа о древнеславянской языческой письменности, который в последние годы разросся до неимоверных размеров.

Особый импульс эти поиски дохристианской славянской письменности получили после находок табличек с «шумероподобной» клинописью в Тэртерии (Румыния) и в связи с изучением знаков на глиняной посуде энеолитической культуры винча на Балканах[cxxix], которые некоторые самодеятельные авторы поспешили объявить древнейшей в мире алфавитной письменностью, созданной «этрусками-славянами»[cxxx]. В этой среде встречаются странные попытки дешифровать древнейшие памятники письменности минойской цивилизации о. Крит на основе славянских языков[cxxxi]. Миф о «великом дохристианском летописании» у славян культивировался и в определенных кругах русских историков-дилетантов в эмиграции, откуда и происходит, в частности, «Влесова книга»[cxxxii]. Как бы то ни было, ажиотаж вокруг «праславянской» письменности и будто бы богатой дохристианской литературной традиции, следы которых так и не удается обнаружить, рождает еще один миф – об уничтожении всего этого достояния христианами[cxxxiii]. Такого рода миф об упадке типичен для националистической мифологии в целом[cxxxiv]. Он, например, буквально пронизывает произведения ряда русских патриотически настроенных авторов, включая писателей.

Так, с этими идеями перекликаются взгляды одного из ветеранов русского неоязыческого движения, москвича А. К. Белова, первого руководителя Московской славянской языческой общины и основателя Национального клуба древнерусских ратоборств[cxxxv]. Отождествляя ругов, росов, росомонов, этрусков, руян и варягов друг с другом, он заявляет, что все они выросли из мощного «праславянского суперэтноса», причем он объявляет «русь» более ранним образованием, чем славяне. Индоевропейцев он напрямую связывает с кроманьонцами, санскрит представляет языком неолитической Европы, «славянизм» выводит напрямую из культуры шнуровой керамики и боевых топоров эпохи бронзового века, по ему одному ведомой причине причисляет к «шнуровикам» трипольскую культуру более раннего времени и без тени сомнения пишет о «трипольской государственности». Веру в Троицу («Трибожие») Белов безапелляционно возводит к неолиту, «периоду единых европейских вед», и обвиняет христианство в плагиате и искажении этой великой идеи. Все это делается для того, чтобы проследить непрерывное развитие русского этноса едва ли не с палеолита и представить язычество в виде бесценного знания, намного превосходившего современную науку. Действительно, раз «кроманьонская культура» развивалась десятки тысяч лет, а современная цивилизация много моложе, – рассуждает автор, – значит уровень достижений первой был, несомненно, на порядок выше[cxxxvi]. Следовательно, остается лишь заклеймить христианство, жестоко и бездумно погубившее это древнее наследие.

В русле рассматриваемых построений отмечаются и попытки представить «русско (арийско)-еврейскую конфронтацию» в виде извечной борьбы, пронизывавшей всю мировую историю. Эта традиция, идущая от поддельных «Протоколов сионских мудрецов», обрела популярность у русских националистов, в особенности, после арабо-израильской войны 1967 г.[cxxxvii] И если в произведениях Скурлатова мысль о такой борьбе присутствовала лишь в виде слабого намека[cxxxviii], то, например, Кифишин детально расписывал едва ли не космических масштабов борьбу между праиндоевропейцами (праславянами) и прасемитами на широких пространствах Подунавья и Малой Азии[cxxxix]. В свою очередь омский полковник в отставке В. М. Демин изображает ираноязычных сарматов «хуррито-семитами», погубившими «Скифию-Русь»[cxl].

Еще дальше идет его однофамилец, московский философ В. Н. Демин, представляющий вполне невинную русскую сказку о Курочке Рябе напоминанием о тех допотопных временах, когда индоевропейцы будто бы не на жизнь, а на смерть бились с семитами. Но в отличие от Кифишина, он переносит поле битвы на далекий Север, где якобы располагалась прародина человечества. Он изображает дело так, будто миграция индоевропейцев на юг была следствием их военных неудач. Иными словами, «натиск семитов» теперь отнесен в эпоху палеолита[cxli].

Одновременно делалась попытка оторвать финикийцев и хананеев от семитского мира или же, напротив, противопоставить евреев остальным семитам, чтобы доказать, что первоначально в Палестине обитало несемитское население, родственное праславянам. Русских неоязычников, в особенности, увлекает мысль о том, что древнейшим населением Палестины были славяне, позднее смешавшиеся с якобы родственными им финикийцами, от чего и произошли хананеи, «предки современных палестинцев». Одним из первых, кто отождествил финикийцев с «венедами», или «древними славянами», был патриарх современного русского антисемитизма В. Емельянов. В частности, он всеми силами отрицал, что алфавит был изобретен семитами[cxlii].

С тех пор на этой ниве потрудилось немало самодеятельных авторов. Сейчас один из них утверждает, что натуфийцы IX тыс. до н. э. были «ариями Иерихона», т. е. «далекими предками» русских[cxliii], другие настаивают на том, что семитоязычные финикийцы происходили от браков пришлых индоевропейских воинов с хананейскими женщинами[cxliv] или что первопоселенцами Леванта вообще были пеласги (т. е., по мнению цитируемых авторов, индоевропейцы, близкие или даже тождественные праславянам; научным данным это, разумеется, не соответствует), к которым относились как филистимляне, так и хананеи[cxlv]. Делаются даже попытки доказать, что филистимляне явились в Палестину для того, чтобы защитить хананеев от «жестоких еврейских набегов»[cxlvi]. Недавно псковская поэтесса не только ошеломила мир, «прочитав» этрусскую надпись по-русски, но и объявила русских арийцами, обитателями древнего Леванта, истинными создателями христианства[cxlvii]. Тем самым, читателя подводили к мысли о том, что евреи не имели никакого отношения к древним обитателям Леванта, и их вторжение в Палестину трактовалось как первый акт на пути к мировому господству, начатый агрессией против «палестинских славян»[cxlviii].

Впрочем, наибольшей популярностью в рамках русской неоязыческой традиции пользуется следующая идея. Указывая на ключевую роль евреев в создании христианства, многие авторы-неоязычники возлагают на них ответственность за уничтожение «великого русского дохристианского наследия». Именно эта версия истории нашла широкое распространение в антисемитской литературе[cxlix], в изобилии встречающейся сегодня на книжных прилавках Москвы и Петербурга. Некоторые авторы идут еще дальше и, возрождая расовую теорию, рисуют планетарную конфронтацию между белым и черным миром. При этом белая цивилизация отождествляется с Севером и Гипербореей, а черная – с Югом и Атлантидой[cl].