Начало могущества, величия и славы

В закулисный мир я вошла очень рано: моя первая встреча с телекамерами состоялась в возрасте трех лет. Мой папа выступал в программе под названием “Поющие студенты” в качестве ученого, который задавал вопросы каждой группе ребят. Эти музыкальные группы боролись между собой за первое место и главный приз. Один раз, когда программа выходила в прямом эфире, папа очень гордо представил меня. На мне была накидка участника программы, и я прошла по улице рядом с ведущим Густаво Феррером во главе всей группы конкурсантов, состоявшей из нескольких десятков ребят, которые играли на разных музыкальных инструментах и воодушевленно пели. Мне было уже пять лет, когда я начала работать. Это было мое первое появление на экране в эпизоде комедийно-музыкального фильма “Кондитерская война” [ “Кондитерская война”(1979) – фильм в жанре музыкальной комедии режиссера Рене Кардона (1906 – 1988), повествующий о франко-мексиканской войне 1838 – 1839гг; Кондитерская война – вторжение в мексику французских войск в 1838г. Поводом послужило обращение за защитой к королю Франции французского кондитера Ремонтеля, утверждавшего, что его магазин в Мехико был разрушен во время смуты 1828г мексиканскими офицерами. Отсюда и название этой войны ] режиссера Рене Кардона и продюсера Анхелики Ортис. В этом фильме рассказывалось об историческом сражении с участием мексиканских и французских войск в апреле 1938 года, более известном как “Кондитерская война”. Моя сестра Лаура тоже участвовала в съемках и пригласила меня посмотреть, как снимаются разные сцены. На площадке я привлекала внимание, потому что вела себя естественно, словно это было частью моей повседневной жизни. Меня нарядили в одежду той эпохи конца XIX века с пышными юбками и оборками, на руки надели перчатки, с тыльной стороны расшитые жемчугом. В волосах красовались большие сатиновые банты. Мне велели играть, поставив позади главных актеров. Так я отыграла в паре сцен. Я никогда не забуду, когда мама показала мне маленький бумажный листок на пятьдесят песо, и я услышала, как она сказала: “Доченька моя, вот твой первый чек, ты заработала его своим трудом... Поздравляю тебя, моя любимая малышка! Что ты хочешь с ним сделать? ” Конечно же, я ответила: “Кубинка, мамочка, кубинка... Отведи меня в кубинку”. “Кубинка” была моей любимой шоколадницей, традицией моего квартала с начала века. Там были огромные стеклянные кружки, заполненные длинными леденцами, и еще малюсенькие разноцветные конфетки в сахарной глазури самых причудливых форм. Все здесь пахло сладостями и шоколадом. Этот аромат я всегда буду нести в своей памяти. Так что я пошла туда со своим первым чеком и накупила шоколадных кроликов, машинок, сигар, колец и карандашей. Это было настоящее пиршество.

Когда мне было около семи лет, я пошла на утреннюю передачу под названием: “Женщина … сегодня” [ прим: “La mujer… ahora” (1976 – 1982) – телепередача студии “Телевиса” ] студии “Телевиса”, в которой дети составляли значительную и важную часть. Ее вела Эвелин ла Пуэнте, веселая и жизнерадостная светловолосая девушка с длинной челкой – мексиканская Джейн Фонда. Если память мне не изменяет, директором детских передач был Серхио Андраде, который несколько лет спустя был замешан в одном довольно большом скандале в мексиканской артистической среде. С самого начала мне очень понравилось принимать участие во всех разделах передачи, сделанных детьми для детей: мы творили, перевоплощались, пели… Один раз меня даже одели как гейшу. Мне было очень странно видеть себя на мониторах, находившихся в студии. Передача шла в прямом эфире, и картинка со студийных мониторов транслировалась на экраны телевизоров всей страны. Всякий раз, увидев их, я ощущала в животе что-то похожее на щекотку, как будто в моем желудке завелись бабочки, я нервничала, и мне сильно хотелось рассмеяться. Это были мои первые ощущения от выхода на сцену и показа меня по телевидению.

Раздел программы, посвященный готовке, был моим любимым. Здесь нам разрешалось готовить.

На этот случай моя мама, которая готовила очень хорошо, научила меня, как сделать что-нибудь вкусное на скорую руку. Как жаль, что потом у меня не было времени научиться готовить разные блюда мексиканской, японской, итальянской кухни… Мама баловала меня; она всегда готовила сама и не подпускала меня к кухне. “На это, – говорила мне она, – у тебя есть мать”. То, что я не умею готовить, никогда не мешало мне наслаждаться едой. Для меня не имеет значения, какой национальной кухне принадлежат те или иные блюда, мне нравится все и из всего. Я от всего получаю удовольствие и благодарю Бога за то, что теперь имею возможность сесть за стол попробовать разные блюда и насладиться их вкусом в приятной компании. Никто не лишает меня этого сибаритства. Я могла бы с уверенностью сказать, что поесть – это мое основное хобби.

Первая моя встреча со славой состоялась дома. Она пришла молчаливо, храня тайну, окутывая все

своим успехом. Она заглянула в наш дом гостьей, чтобы остаться. 1977 год оставил свой след на всей моей семье. Он принес и радость, и скорбь. Моя сестра Лаура получила театральную премию как открытие года среди молодых актеров за роль в спектакле “Ифигения в Авлиде” [ прим: “Ифигения в Авлиде” – античная трагедия Еврипида; Лаура Сапата (Лаура Гвадалупе Сапата Миранда, 1956) – сводная сестра Талии, актриса, известна в нашей стране большей частью по сериалу “Дикая Роза”, где она она сыграла главную злодейку Дульсину Линарес ], который был представлен на фестивале Сервантино в Гуанахуато [ прим: фестиваль Сервантино – театральный фестиваль, ставший международным, назван в честь Мигеля Сервантеса, традиционно проводится в городке Гуанахуато, одной из достопримечательностей которого является музей мумий. ], городе мумий. Потом моя сестра Эрнестина[ прим: Эрнестина Соди Миранда (Мария Эрнестина Леопольдина Амада Агеда Кристина Клементина Соди Миранда, 1960) – бывшая модель, а теперь искусствовед, писатель, журналист ] была выбрана Мисс Федерального округа, стала Вице-Мисс Мексики, и участвовала в конкурсе красоты Мисс Интернешнл, проходящем в Японии, где получила титул Мисс Кимоно через день после моего дня рождения. В августе вышла замуж моя сестра Федерика, а вскоре, в ноябре, умер папа. Это был очень насыщенный год, навсегда оставивший след в наших жизнях.

Я никогда не забуду вечер, когда Тити победила, став Мисс Федерального округа. Поскольку я

была еще очень маленькой, родители не хотели, чтобы я присутствовала на этой очень многолюдной церемонии, да еще так поздно. Словом, тем вечером все женщины моей семьи – конкурсантка, мама и сестры – ушли на церемонию, в то время как мы с папой остались дома, с нетерпением ожидая их прихода. Когда вошла Эрнестина, она была так счастлива, что я подумала, что вошло само солнце. Она сияла, все ее существо излучало блеск, она выглядела красавицей. Папа надел на себя корону, накидку, взял жезл и прошел по комнате, счастливый оттого, что его “беляночка” победила. Вдруг посреди этого шумного праздненства, он увидел меня, восседающую на мраморном столе и наблюдающую за происходящим. Он подошел прямо ко мне, снял бирюзово-синюю, как глаза моей сестрички, накидку и набросил ее мне на плечи. Какой же важной почувствовала я себя! А когда папа надел мне на голову корону и дал в руки жезл, именно в эту самую минуту в мое сердце вошло желание побеждать, не знаю в чем, но побеждать и быть такой же значительной персоной, какой была в тот момент моя сестра. Я видела, что взгляды всех людей были прикованы к ней, что все поздравления были адресованы ей, и ее счастье было счастьем всех… В этот миг я хотела быть такой же, как моя сестра, хотела быть знаменитой. Слава вошла в наш дом, крепко держа за руку Тити, с короной, накидкой и жезлом; вошла, чтобы составить часть моей семьи, чтобы позднее стать моей неразлучной спутницей, требовательной и безжалостной.

Музыка

Музыка была частью моей жизни, я выросла на ней. Я слушала совершенно разную музыку, и во мне сработал, если можно так выразиться, естественный отбор. Я очень рано начала развивать свой собственный музыкальный вкус. Когда мне было около семи лет, была одна испанская музыкальная группа, которая мне очень нравилась. Она называлась “Парчи́ с” и состояла из одних девочек. Я знала все их песни и, когда видела их по телевизору, то училась танцевать, как они. Как раз в то время, Лаура рассказала маме, что один из ее друзей, Пако Айала, создает детскую группу, и проводит прослушивания на звукозаписывающей студии “Peerless”, в свое время знаменитой тем, что именно здесь записывал свои песни несравненный Педро Инфанте, по сей день являющийся моим кумиром. Не теряя времени, мы тут же бросились на прослушивание. Когда меня попросили спеть, я сделала это как можно лучше. Потом мне сказали, чтобы я подождала в комнате, а еще несколько минут спустя я уже была в группе вместе с двумя ребятами, Пакито и Алехандро, и девочкой, которую звали Валерия. Первоначально группа называлась “Пакман”, и мы исполняли песню, перекликающуюся с названием группы. Группа была названа по имени персонажа очень популярной в то время видеоигры, выпущенной американской кампанией “Atari”. Это была самая значимая и популярная для тамошнего поколения игра во всем мире, а стало быть, и наша песня находила одобрение среди ребят. Многие подпевали нам “Этот круглый, большеротый малыш хочет есть. Ему нравятся сладости и мальвы, но он такой голодный, что проглотит все... этот Пакман”.

Вскоре после начала наших выступлений возникла проблема с авторскими правами, так что нам пришлось сменить название группы, и мы стали называться “Дин-дин”. У нас был обширнейший репертуар, положивший начало записи четырех дисков. Все танцевальные номера мы репетировали в нашем семейном гараже под мой желтый магнитофон “Hello Kitty” [ прим: “Hello Kitty” – японская брендовая торговая марка, символом которой является популярный персонаж японской поп-культуры, белая кошечка Китти в упрощенной прорисовке ]. Магнитофон был моим посильным вкладом, поскольку бюджет нашей недавно появившейся на свет группы был невелик. С нашим детским шоу мы колесили по всей стране, переезжая из городка в городок, из одного селения в другое, мы побывали в разных частях Мексики. Чтобы не отстать от школы, мы гастролировали только во время каникул, два месяца в году, или по выходным. В то время я училась во Французско-Мексиканском Лицее, и на первом месте была учеба. Не совсем обычное расписание мы легко согласовали с агентом группы, поскольку он тоже отдавал приоритет нашей учебе. Именно поэтому репетиции всегда проводились по вечерам, после школы и выполнения домашних заданий, а поскольку наши зрители тоже были школьниками, мы выступали по выходным, что пришлось нам очень кстати. В общем, во время пасхальных каникул на Страстную Неделю, у нас возникла идея выступить в одном из самых многолюдных центров отдыха Мексики.

- Мы едем в Акапулько, – сказал нам однажды продюсер. – Мы будем выступать в отеле “Марриот”... Туда приедет множество детей.

Обычно наши представления были небольшими и скромными, так что это выступление означало смену костюмов и дальнейшее развитие и обновление репертуара. Перед нашей группой открывались большие возможности – очень известная и весомая сеть отелей заключила с нами контракт. Короче, мы ехали в Акапулько, пребывая в розовых мечтах не только потому, что представляли новое шоу. В наших головках крутилась мыслишка провести каникулы на пляже, мы мечтали поплавать в море... но не тут-то было – реальность оказалась весьма далека от нашей мечты! Каникулы? Да, каникулы, но для других, а для нас это была работа!

Из-за Страстной Недели Акапулько был переполнен. Мы должны были рекламировать наши выступления в течение всего дня, с одиннадцати утра и до вечера. На нас напяливали клоунские парики и красные носы, разноцветные яркие башмаки и классические костюмы с длинными рукавами в полоску и маленькими хлопчатобумажными кисточками, похожими на украшения на груди. В подобном наряде нас заставляли разгуливать по всему пляжу. Песок насыпался в ботинки; нещадно палило солнце, и его палящие лучи жгли нас даже через парик; грим плавился, растекался по лицу и попадал в глаза. Наше состояние не имело значения; мы должны были раздавать рекламу, чтобы люди пришли посмотреть на наше выступление, в то время, как мы смотрели на всех остальных детей, развлекающихся на пляже, купающихся в море и наслаждающихся своими каникулами… У нас не было права на развлечения. Уже после обеда мы поднимались на сцену, пели и танцевали, исполняя наши лучшие номера для детей, собравшихся в зале, пока их родители использовали этот час для того, чтобы пройтись по магазинам, выпить “пина-колада” или что-нибудь прохладительное. Это маленькое “шоу” давало им возможность передохнуть, которую они использовали по полной программе, пока мы развлекали их детей.

Поистине грандиозный случай представился нам, когда “Телевиса”, огромная телесеть Мексики,

выпустила инновационное детское телешоу, которое посредством маленьких экранов моментально вошло в миллионы семей, найдя отклик в сердцах детей и подростков. Программа называлась “Поиграем в певцов”, это была детская версия программ, подобных нынешним “Кумир Америки” или “Х-Фактор”. Здесь я впервые как певица столкнулась с изнанкой телевидения, наблюдая за перемещением камер и суетливой беготней людей в разные стороны. Зрители с огромным нетерпением ждали начала программы, которая, естественно, транслировалась вживую, а мы четверо вместе с нашими родителями старались угомонить настойчиво кружащих в наших животах бабочек.

И вот ведущий объявил своим зычным голосом: “А теперь с вами группа… “”Д-ин…Д-и-и-ин”! ”

Зал дружно зааплодировал, и мы запели “Мы – особенные”. Мои нервы были на пределе, ноги сделались ватными; я видела только лица людей, сидящих в зале, внимательно смотрящих на нас, хлопающих в ладоши в такт музыке. Поддержка зрителей позволила мне постепенно расслабиться, теперь я нервничала не так сильно, как в начале песни, а вполовину меньше.

В итоге мы заняли довольно высокое место, и с этого времени у нас появилось больше

возможностей, чтобы работать. Начиная с этого момента, мы выступали с концертами в разных частях страны, в основном, по субботам и воскресеньям, чтобы люди могли всей семьей прийти на наше шоу и развлечься. В общем и целом наши воскресные турне продолжались около года, а потом группа распалась; те, кто начал учиться в средней школе [ прим: В Мексике среднее образование начинается с 7-го класса ] уже не могли собираться вместе.

Мама, конечно же, не могла позволить, чтобы моя карьера на этом завершилась. Она взялась за это

дело, и, придя однажды домой, без всяких предисловий с ходу заявила:

- Доченька, ты должна подготовиться, потому что ты будешь участвовать в конкурсе “Поиграем в

певцов” как солистка. У нас уже есть песня, она называется “Современная рок-девчонка”, так что за работу! Ты поработаешь над пением и хореографией.

С этой минуты мама взялась за мою подготовку. На обеих дверцах шкафа она велела повесить

большие зеркала от пола до потолка. Со своим неразлучным магнитофоном “Hello Kitty” перед этими зеркалами я стала отрабатывать свои собственные хореографические номера, под демо-диск, предоставленный мне компанией, продающей лицензионные диски с программой. Также я занялась своим сценическим костюмом, в котором я себя представляла. Мне хотелось, чтобы он был с широкими накладными плечами, в стиле футуризма, что-то такое космическое, из переливающейся лайкры фиолетового цвета. Я заведомо хотела быть похожей на моего любимого певца того времени Принса [ прим: Принс (Принс Роджерс Нелсон) – американский певец в стиле ритм-энд-блюз, альбом Purple Rain (1984) ] с обложки его диска “Purple Rain”. Среди бумажных листков с моими набросками, повсюду разбросанными цветными карандашами, под звуки громко звучащей песни начала осуществляться моя мечта, становясь реальностью. В день соревнования я была одета в фиолетовый костюм, придуманный мною и блестящие фиолетовые гольфы, полностью закрывающие ноги. Хореограф предоставил мне подтанцовку, чтобы исполнить танцевальный номер, который я придумала в магическом мире своего дома. На сцену я вышла с твердым намерением завести зрителей, которые начали хлопать моей песне. По окончании шоу я была в первой пятерке, и на следующий день все газеты говорили о “современной рок-девчонке”, которая покорила зрителей своим выступлением. Вернувшись домой, я была очарована и счастлива также, как в тот день, когда Тити, получила корону королевы красоты. Но, в этот раз короной и жезлом мне служили подаренные публикой аплодисменты и нежность.

Летом того года мне довелось сыграть в постановке “Васелина”. Спектакль был поставлен по

фильму “Бриолин” с Джоном Траволтой и Оливией Ньютон-Джон. Руководила постановкой знаменитая мексиканская актриса Хулисса, которая очень сильно прославилась во времена рок-н-ролла. Главные роли в спектакле исполняли ребята из самой популярной в Мексике 80-х годов молодежной группы (что-то подобное сегодняшним “Лузерам” или певцам, вышедшим из сериалов диснеевского канала). Группа называлась “Тимбириче”. Все ребята моего возраста являлись фанами “Тимбириче”, так что на свой день рождения я попросила маму отвести меня в театр на спектакль “Васелина”.

Несколькими днями ранее мама ходила в Ассоциацию актеров и Ассоциацию певцов, чтобы

получить награду за мое выступление в передаче “Поиграем в певцов”. Эти Ассоциации защищают труд мексиканских актеров и певцов. Мама находилась в администрации, когда встретилась там с Хулиссой. Пользуясь случаем, она рассказала ей о моем дне рождения и добавила, что поведет меня смотреть спектакль “Васелина” в качестве подарка. Она попросила Хулиссу выделить нам два билета на хорошие места в театре, чтобы мы могли купить их. Хулисса выполнила ее просьбу и оставила два билета на самые лучшие места в центре партера рядом со сценой.

Пока я сосредоточенно взирала на превращение Санди из хорошенькой девочки в красавицу-

бунтарку, мама придвинулась ко мне и шепнула на ухо:

- Когда-нибудь ты наденешь эту кожаную куртку… вот увидишь – ты ее наденешь.

Я же только смогла выдавить в ответ:

- Ш-ш-ш-ш, мама… ты не даешь мне слушать.

Когда спектакль закончился, я прошла в гримерку поприветствовать подружку, певшую в хоре, и

там я лицом к лицу столкнулась с Хулиссой и режиссером Мартой Сабалета.

- Послушай, это не ты пела “Современную рок-девчонку”? – обратилась ко мне Марта Сабалета.

- Да, – ответила я ей, и она не замедлила предложить мне:

- На днях у меня будет прослушивание. Почему бы тебе не прийти и не попробовать?

Все так и было. На неделе состоялись пробы. Поддерживаемая надеждами и мечтами моей мамы,

жутко волнуясь, я остановилась на сцене пустого театрального зала перед небольшой группой людей и начала петь и читать то, что мне дали на пробы. Я чувствовала удовлетворение от того, что я делаю. Не знаю почему, но я совсем не боялась, в глубине души я знала, что останусь здесь. Я прошла отбор, и мне дали первую роль в хоре, которую мы называли третьим деревом или тенью “Б”, проще говоря, это была просто подпевка, последняя роль в хоре. Позднее я играла какие-то эпизодические роли. Я столько раз смотрела спектакль, что выучила все наизусть. Я знала назубок все роли, весь спектакль от начала до конца – каждое движение, каждый жест, танцы, паузы… словом, все от корки до корки.

Я продолжала выполнять свою работу, играя второстепенные роли, которые мне давали, пока

однажды кто-то не сказал мне:

- Тебя зовет Марта Сабалета.

Я слегка обрадовалась этому и даже помечтала, потому что знала, что Саша Сокол, девушка,

которая была звездой группы, должна была устроить какие-то личные дела, которые вынуждали ее покинуть театр на несколько дней.

Уже в кабинете, очень серьезно глядя мне в глаза, Марта спросила:

- Ты сможешь сыграть Санди, как думаешь?

- Я-я-я?! – ответила я, растерявшись. Неужели все, что я слышала – правда? Режиссер спросила

меня, могла ли я сыграть главную роль? Моя голова шла кругом от нахлынувших эмоций. – Конечно! – добавила я, стараясь скрыть свои чувства. – Когда?

- Завтра… Ты и в самом деле думаешь, что сможешь?

- Да!! – ни секунды ни о чем не раздумывая, уверенно ответила я.

Этим вечером впервые в своей жизни я столкнулась с мигренью. У меня так жутко болела голова,

что на несколько часов меня отвезли в больницу. Так мне внутривенно вкололи успокоительное, чтобы я уснула, пока проходит наихудший приступ головной боли.

На следующий день я сдержала свое слово и пришла на работу.

Я играла Санди.

В тот миг, когда я надела черную кожаную куртку, в момент превращения Санди из ласковой,

милой девушки в пантеру, я снова увидела себя, сидящую в зале и смотрящую спектакль, и маму, шепчущую мне на ухо: “Вот увидишь, ты наденешь эту кожаную куртку”. Ее предсказание сбылось.

Впоследствии я продолжала играть Санди, когда не играла Саша. Гораздо позднее, я продолжала играть эту роль во второй постановке “Васелины”, уже без “Тимбириче”, только с Бенни Ибарра в роли Данни.

После шестисот представлений и оглушительного успеха спектакля Луис де Льяно, продюсер и

наиболее успешный импресарио на тот момент, поговорил с моей мамой о возможности того, чтобы я вошла в состав группы “Тимбириче”. По личным причинам Саша покинула группу, и нужно было ее заменить. Де Льяно понравилась моя игра в мюзикле в роли Санди, и он хотел предложить мне это место. Так начался новый этап моей артистической карьеры, а вместе с ним вся череда наездов, которых я никогда себе не представляла. С самого начала я почувствовала себя самозванкой, непрошено вторгшейся в жизнь ребячьего коллектива, уже успевшего стать маленькой, закрытой для чужаков, семьей. Я была новенькой в группе, и за то, чтобы удержаться в ней, мне пришлось заплатить немалую цену.

В те годы группа “Тимбириче” была на вершине популярности, и нужно было быть сумасшедшей, чтобы отказаться от предложения стать частью этого коллектива. Луис де Льяно уже заканчивал переговоры с мамой о подписании контракта, в котором говорилось, что мама практически передает “Телевисе” права использовать и продавать мой образ, видео, голос, словом, все, что имеет отношение к “Тимбириче”. В контракт был включен также пункт о том, что я гастролирую с остальными ребятами одна под опекой менеджера, занимающегося группой. Однако маме не понравились эти условия, и она собрала всех членов семьи, чтобы обсудить эту тему. Мама заявила, что если она не будет находиться рядом со мной, то не позволит мне войти в группу. Тити сказала, чтобы меня послали учиться в швейцарский колледж, а Лаура возразила, что это был прекраснейший шанс... У каждого было свое мнение, и все семейство пребывало в жутком волнении. И только я одна одинешенька рыдала, видя, как развеиваются мои мечты, которые именно сейчас были так близки к осуществлению. Ни мои мольбы, ни мои слезы не заставили маму отступить: если она не будет ездить со мной повсюду, то она просто не позволит мне уехать. Она так прямо и сказала Луису де Льяно, и он, ничуть не изменившись в лице, невозмутимо согласился на ее поездки со мной, но предупредил, что у нее не будет ни удобств, ни гибкого графика, ни роскоши. Маме все это было безразлично, она лишь хотела быть уверена в том, что ее дочка-подросток не скитается одна по белу свету, и приняла это условие.

Так начались мои приключения в “Тимбириче”.

Быть частью “Тимбириче” означало жить в абсолютно нереальном мире, поскольку мы были очень известными подростками, к тому же на пике своей популярности. Нам давали все, что мы просили; мы всего добивались и чувствовали себя неприкасаемыми, всемогущими, мы были как боги. Все хотели побыть с “Тимбириче”, коснуться “Тимбириче”, стать частью “Тимбириче”. Мы были группой, которая на самом деле росла и взрослела вместе со своими фанами; это было нелегко и немногие группы могли это выдержать.

Изначально “Тимбириче” была контрответом уже известной испанской группе “Парчис” и пуэрториканской “Менудо”, но с более попсовым звучанием и шестеркой харизматичных по виду ребят, одетых, в своего рода, униформу – костюмы базовой гаммы цветов наподобие космических. Вначале группа называлась “Банда Тимбириче” и состояла из Бенни Ибарра, Саши Сокол, Диего Шенинга, Паулины Рубио, Марианы Гарса и Аликс Бауэр. Сама идея создания группы была более чем заманчивой, учитывая спрос детей, жаждущих новизны. Обложками дисков, логотипами имен и песенным энтузиазмом они произвели фурор среди тысяч ребят. Позднее к старожилам группы присоединились и новые члены, сначала Эрик Рубин, а когда Бенни и Саша покинули “Банду”, то и я с Эдуардо Капетильо. В этот самый момент группа изменила название и стала называться просто “Тимбириче”. К тем восьмидесятым одежда уже стала смелее, слова решительней и жестче, а мы из детства переходили в юность со всей силой нашего возраста. Мы взрослели вместе с нашими поклонниками и последователями.

Моя мама была единственной мамой, ездившей вместе с нами. Мы целые дни проводили в автобусе, перекусывая в дороге снэками, бутербродами, запивая их водой и прохладительными напитками. Там же по дороге мы и спали. Мама выдержала все. Я думаю – тот факт, что она находилась рядом со мной, защитил меня от того, чтобы быть проглоченной “волками”, бродившими поблизости в поисках “молоднячка”, чтобы съесть его. Конечно, для остальных ее присутствие было чем-то совершенно необычным и непостижимым: “Сеньора, которая смотрит, что мы делаем, она с новенькой, занявшей место Саши? Что делает здесь эта выскочка? ” Остальные участники группы поднимали свои голоса в знак протеста. В первое время моего пребывания в группе это вызывало раздоры и создавало множество проблем: недовольные лица, напряженные отношения, косые взгляды, перешептывания, насмешки и, самое главное, безразличие и равнодушие девчонок, поскольку я была новенькой. Ребята спорили между собой, кто добьется моей любви. Это несколько облегчало и скрашивало мое пребывание в группе. Было забавно смотреть, как Диего угощал меня гамбургером. Подходя к своей комнате, я видела букет цветов, который посылал мне Капетильо. А Эрик всегда садился рядом со мной на занятиях по хореографии, чтобы стрелять в меня кокетливо сверкающими и очень выразительно говорящими глазами. Да, мое вливание в коллектив было нелегким. Я понимала единение, дружбу и любовь, существовавшие между ребятами. Позднее, с мудрой помощью времени, мне и самой довелось пережить это удивительно красивое чувство братства.

Но, поначалу больше всего я натерпелась от девчонок. Мариана была не по годам взрослой, она рассматривала вещи с объективной точки зрения, более беспристрастно. Мы жили с ней в одной комнате. Мариана была очень добра ко мне, и все время, что я провела в группе, была для меня самой главной и надежной опорой. Аликс жила в своем мире, и я даже не подходила к ней. Я думаю, что труднее всех принять меня было Паулине, поскольку она потеряла Сашу, свою лучшую подругу. Саша и Паулина родились под одним знаком Зодиака, в один и тот же день, и вместе отмечали свой день рождения. Они были настоящими подругами, почти что сестрами, так что неожиданный уход Саши отнюдь не понравился Паулине, и еще меньше понравилось то, что со стороны пришла другая, которая станет “заменять” ее лучшую подругу. Именно поэтому поначалу нам было очень тяжело общаться друг с другом, но позднее мы сдружились, и у нас сложились очень теплые отношения.

Проходили месяцы, я стала своей в “Тимбириче” и чувствовала себя там как рыба в воде. Моя мама стала испытывать большее доверие к людям, заботящимся о нас в гастрольных турах, и мало-помалу начала отпускать меня в поездки одну. Главным образом мы выступали в Мексике, и нас возили по всей стране, но впоследствии мы вышли за пределы Центральной и Южной Америки. Конец 1987 и начало 1988 года группа встретила грандиозным турне, прошедшим с оглушительным, совершенно необъяснимым для пятнадцати-шестнадцатилетних подростков, успехом. Мы месяцами не заезжали домой, даже для того, чтобы сменить одежду. В каждом городе, куда мы приезжали, нас преследовали неисчислимые толпы фанатов (были даже такие, кто кочевал вслед за нами из города в город). Специально для нас в отелях закрывали целые этажи… Мы стали знаменитыми, не успев понять, чем же была слава на самом деле. Все это начало пробуждать в нас ростки эксцентричности. Мы начали осознавать свое могущество и, конечно же, первым побуждением было злоупотреблять этим. Я помню, например, как-то раз у нас было свободное время, мы сидели в номере отеля и смотрели фильмы. Поскольку мы не могли выходить из отеля, нам больше не оставалось ничего делать, кроме как сидеть перед телевизором. Кто-то сказал: “Что-то есть хочется… Может закажем еду? ” Другой спросил: “Что будем заказывать? ” А третьему пришло в голову ответить: “Да давайте все меню! ” И мы абсолютно спокойно заказали по телефону все меню. Абсолютно все! Через какое-то время нам начали приносить подносы с салатами, супами, мясом, курицей, гамбургерами, десертами, мороженым. И для чего? Для того, чтобы мы клюнули чуточку отсюда и отщипнули кусочек оттуда. Это было настоящим кулинарным бесчинством.

Мы были детьми, вошедшими в переходный возраст, в нас бушевали гормоны, энергия била ключом изо всех щелей, у нас была прорва идей, которым любым способом необходимо было вырваться наружу. Наша жизнь была необычной, за исключением концертов и репетиций мы почти всегда были закрыты в помещении, как львы в клетке, так что мы давали выход нашей буйной энергии разными способами. Иногда мы открывали огнетушители, чтобы в пижамах и в пене поноситься по коридорам отеля в два часа утра. А один раз, изнывая от скуки, мы просто так, от нечего делать, решили сбросить чемоданы наших музыкантов с балкона отеля прямиком в бассейн. Пока чемоданы падали, из них вывалилась вся одежда и разлетелась в разные стороны. Часть повисла на сучьях деревьев, а часть свалилась в бассейн… Вот так мы выплескивали энергию, таковы были наши детские шалости и проделки. Поскольку бó льшую часть времени мы работали или проводили в отеле, мы должны были что-то делать, чтобы не сойти с ума и отстоять свои права на детство, а подобного род проказы позволяли нам продолжать быть теми, кем мы были… детьми, вернее, всемогущими полуподростками… очень знаменитыми.

К тому времени я уже получила неполное среднее образование, окончив Французско-мексиканский лицей. Менеджерам “Тимбириче” удалось пристроить нас в другую школу Мехико с более гибким графиком, чтобы мы продолжали учебу в подготовительном классе [ прим: После получения неполного среднего образования (9 классов) можно либо начать работать, либо выбрать один из профилей для дальнейшей учебы – академический (подготовительные классы, готовящие к поступлению в ВУЗы), либо технические (готовят специалистов начального уровня в самых разных областях деятельности) ], так что если мы не разъезжали с концертами, то возвращались к своей учебе.