![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Наши мечтыСтр 1 из 13Следующая ⇒
https://ficbook.net/readfic/1932703 Автор: Taeminny (https://ficbook.net/authors/490785) Описание: Посвящение: — Ах, — Бэкки блаженно прикрыл глаза от удовольствия, чувствуя сладкий вкус лопнувшего во рту пузырька из Баббл Ти, - мне кажется, я вчера был просто в Раю. Чанель потрясающий. Знаете, любое соприкосновение с ним заставляет мое сердце колотиться быстрее! Две омеги, сидящие по бокам от Бэкхена, слушали его практически не дыша. Бэкки первый из их компании, кто встретил истинную пару, и сейчас, дожевывая дынную булочку, во всех красках описывал свое состояние. — Он такой красивый, добрый и очень хочет семью! Знаете, я правда сразу почувствовал, что значат слова «созданы друг для друга», и меня совсем не волнует то, что он несколько старше… И мама даже сказала, что это большое везение: мне еще только 14, а я уже встретил своего альфу. Я слышал, — Бэкки растянул широкую улыбку, радостно болтая ножками, — мама с папой говорили, что если Чанель заикнется о моем переезде к нему, то уже после 16 они разрешат нам жить вместе, представляете? А потом вы тоже встретите своих альф и мы будем дружить семьями! Кенсу смотрел на своих друзей и улыбался. Они дружат не так давно, но быстро стали друг для друга практически семьей, и сейчас счастье Бэкхена словно передается через какие-то невидимые проводочки и им с Мином. *** Когда в детстве папа-омега рассказывал Минсоку о вечной любви и истинных парах, маленький Мин легко принимал это за чистую монету. Папа всегда говорил, что для такого чудесного омежки, как Минни, судьба точно где-то припрятала самого лучшего и самого красивого альфу, и они обязательно встретятся, и это будет как полет на его любимом аттракционе. Один взгляд, один вздох, один удар сердца - и ты уже летишь вниз в свободном падении. — Значит, моя омега… — альфа пробормотал это негромко, но различимо слышно для Мина, и тот, словно в подтверждение, кивнул и залился краской. Лухан еще раз прошелся взглядом по омеге и нахмурился: — Давай так, сейчас ты запишешь мне свой номер телефона, завтра я позвоню и мы встретимся и поговорим в более тихой обстановке, а сейчас ты соберешь свои вещи, захватишь свою подружку-омежку, которая смотрит на нас, и потопаешь домой. Моя пара не будет ходить по барам. Окей? От удивления глаза Минсока распахнулись еще сильнее, но он снова коротко кивнул и взял протянутый мобильник, набирая номер и свое имя. — Минсок… — альфа убрал телефон и впервые улыбнулся омеге. — Меня зовут Лухан. А теперь делай, как я сказал, и увидимся завтра. И все, сердце Минсока ушло в пятки, когда он смотрел в спину удаляющемуся альфе. Ноги стали словно ватными, он еле дошел до их столика и медленно опустился на свое место, как-то печально смотря в глаза Бэкхену. Тот, ничего не спрашивая, приобнял Мина и спокойно начал собираться, заметив, что рыженький омега молча натягивает куртку. — Постой, я спрошу у Кенни, пойдет ли он с нами домой, — Бэкхен оставил на стуле сумку с курткой и двинулся в сторону импровизированного танцпола, около которого стоял их друг, не отрывая взгляда от танцующего в толпе альфы. Минсок заметил, что Кенсу тоже кивнул и, взглянув напоследок на того парня, двинулся вместе с Бэкхеном к столику. Когда омежки уже стояли в дверях бара, Мин быстро обернулся, напоследок взглянув на своего альфу в надежде встретиться с ним взглядом, но тот даже не смотрел в их сторону, увлеченно рассказывая своему другу что-то более интересное. Бар находился недалеко от дома Мина и квартиры Кенсу, где он сейчас жил со своим альфой, поэтому единогласно было решено прогуляться пешком, тем более что Кенсу и Бэкхену очень уж хотелось узнать причину странного поведения друга. И Мин рассказал: и как увидел, и как сердце ухнуло в пятки, и как Лухан подошел к нему, и как обидно ему было, что тот не проводил его взглядом, оставляя омегу в полной растерянности. Бэкхен неодобрительно покачал головой, выслушав друга, и нахмурился, убирая непослушные светлые пряди за ухо. — Это странно, твои ощущения похожи на мои, когда я впервые увидел Чанеля, но вот его поведение… — он тяжело вздохнул, но вовремя взял себя в руки, понимая, что Минсоку от его слов только хуже. — Забей, он же завтра позвонит, разберетесь. Если вы парные, а, судя по всему, так и есть, хотя я тоже не большой эксперт, то вы связаны. Возможно, он просто стеснительный или не знал, как отреагировать. К такому заранее никто не готов. И Минсоку действительно стало легче после слов друга, а ведь и правда, возможно, Лухан просто растерялся. Всю оставшуюся дорогу они шли, снова мечтая о своем будущем, правда, когда Кенсу свернул в сторону своей нынешней квартиры, махнув ребятам на прощанье рукой, Бэкки и Мин грустно переглянулись. Кенсу тоже, как и Бэк, живет со своим альфой, только вот его альфа, увы, не такой прекрасный, как Чанель. Как Кенсу и мечтал, Джонин любил музыку. Правда не ту музыку, о которой когда-то говорил Кенсу. Джонин любил клубы, тусовки и алкоголь, льющийся там рекой. А Кенни любил Джонина, любил его улыбку, любил его руки, редко обнимающие и ласкающие, любил тихий вкрадчивый сексуальный голос, любил все это настолько, что ждал его каждое утро домой, помогая пьяному парню переодеться и завалиться в кровать. Но вот, увы, ни Бэкки, ни Мин не знают о том, что под вонь перегара отвернувшийся к стене Кенсу плачет до самого утра, закусывая ладонь, хотя Джонин не поведет ухом, даже если проснется. Проводив взглядом скрывшегося за поворотом друга, Бэкхен и Минсок продолжили путь к дому Мина, где сегодня Бэкки останется на ночь, а с утра его заберет Чанель. Потом, когда Мин уже лежал в своей кровати и слышал спокойное сопение друга, он, вспомнив лицо своего альфы, улыбнулся, и, немного успокоив бушующие нервы, тоже уснул. Утро встретило Минсока солнечными лучиками, подглядывающими в окошко, а чириканье птиц приятно ласкало слух, словно говоря о том, что день сегодня будет замечательным. И Мин, тяжело выдохнув, продиктовал его, а когда Лухан, ничего не ответив сбросил вызов, омега откинулся на кровати, смотря в выбеленный потолок. Его вплоть до приезда Лухана изгрызало чувство, что что-то не так, но из-за отсутствия какого-либо опыта сказать, что именно, он не мог. Зазвучавшая снова мелодия раздалась по комнате, и Мин схватил трубку. Минсок улыбнулся, и тепло растеклось по телу: его альфа все-таки заботится о нем, ведь так и должно быть. Схватив кардиган, он практически бегом спустился вниз и выскочил на улицу. Сразу увидев стоящего у машины Лухана, он подошел к нему, попутно натягивая кофту. Мину стало на мгновение не по себе, когда он заметил изучающий, а скорее даже оценивающий взгляд альфы, а потом тот снова наклонился втягивая носом воздух. Осторожно кивнув, Минсок сделал пару шагов и, цепляясь пальчиками за ручку машины, чуть потянул на себя, открывая дверцу и залезая внутрь. Минсок залился краской и, сглотнув, промолчал, вперившись взглядом в приборную доску. Мин вздрогнул, но наклонился ближе к Лухану, видя боковым зрением, что тот тоже наклоняется, и сглотнул в ожидании. Боль от укуса и небольшое тепло, распространившееся по телу, вспыхнули неожиданно, когда альфа без предупреждения оставил на шее Минсока метку. Омежка резко отдернулся, прикладывая прохладную ладонь к покрасневшей от укуса коже, и испуганно взглянул на Лухана. Обида, вперемешку со злостью, грустью и стыдом накатили на омегу, и он, сглотнув, начал искать рукой ручку на дверце, чтобы выскочить из машины, и когда ему это наконец удалось, Минсок помчался к дому, даже не оборачиваясь и не видя, что альфа, пожав плечами, пригнулся на сидении, захлопывая за парнем дверцу. Войдя в дом, Мин хлопнул дверью, прислоняясь к ней спиной и слыша, как машина отъезжает, оставляя его в полном одиночестве. Бэкки оказался на пороге дома Минсока даже раньше, открывая не запертую дверь и видя, что друг все еще сидит на полу, обняв колени руками и уткнувшись в них лбом. Минсок поднял лицо, всхлипывая, растер ручками слезы и кивнул. *** Два месяца спустя ***
— Не хочу я ему писать о течке! — Минсок отложил телефон и раздраженно посмотрел на друга. Схватив у Минсока из рук телефон, он быстро нажал кнопку отправить и кинул его на стол. На какое-то время за столом воцарилась тишина и все трое уставились на мобильник. Мин трясущимися руками взял телефон, открывая пришедший текст. Воскресенье настало для Минсока как-то уж слишком быстро, и сейчас он сидел на кровати, решаясь сказать папе, что уезжает на время течки со своим альфой. Немного помявшись, он все-таки спустился к завтраку и, садясь за стол, уставился на попивающего кофе мужчину. Отец поднял руки, показывая, что сдается. Омежка на ватных ногах подошел к двери и распахнул ее перед Луханом. Из кухни вышел улыбающийся мужчина и протянул Лухану руку. Сначала они ехали в полном молчании, отчего Мин еще больше чувствовал себя не в своей тарелке, периодически краем глаза поглядывал на альфу и отворачивался к окну. Оставшуюся часть дороги они проехали в тишине. Как Лухан и предупреждал, он привел омежку в квартиру, оставив сумку в спальне, быстро показал, что и где находится, и сразу ушел, оставляя растерянного Минсока в одиночестве. Разочаровано убрав телефон, он взглянул на стоящую на полке муку. Он, конечно, любит булочки, но осознать, что это твой запах, как-то совсем обидно. Но если легенды не врут, то омега и альфа пахнут друг для друга любимыми запахами, и если подумать, Мин действительно обожает миндаль. Порадовавшись тому, что папа еще в детстве научил его нескольким рецептам, Минсок, засучив рукава, взялся за готовку злосчастной выпечки, доставая все необходимые ингредиенты. Альфа практически затолкнул его в квартиру, закрывая за собой дверь. И Минсок, отвечая на поцелуй, задрожал, сам не понимая, от страха или от желания. Но когда Лухан, оторвавшись от губ, чуть развернул его и, взяв за руку, повел в спальню, на Мина напал совсем непонятный страх и он, вырывая руку, попятился назад. Альфа резко дернул его на себя, прерывая попытку бегства, и уже через пару шагов зашел в комнату, втаскивая за собой упирающегося парня. — Лу…Лухан, постой… давай остановимся. Он потянул руку, подтаскивая Минсока к кровати, и, уложив на нее, начал снимать с него одежду. Омежка отвернулся, чувствуя стыд и страх, а еще горячие прикосновения рук альфы к возбужденной коже, от которых внутри все подрагивало. В ответ омега сглотнул, отворачиваясь и чувствуя, как горячие сухие губы прикасаются поцелуем к его шее. Мин напрягся, все еще смотря в сторону, и задрожал, когда Лухан коснулся языком кончика соска, а потом сдавил его губами и чуть оттянул. Тело горело от стыда, а дыхание сбивалось рваными вдохами от каждого сантиметра влажной дорожки языка альфы. Когда руки Лухана опустились на мягкую нежную кожу на талии и скользнули вниз, чуть стискивая ягодицы, Минсок сглотнул, а почувствовав палец альфы, аккуратно собирающий его смазку и плавно входящий в зажатое колечко мышц, и вовсе закрыл глаза. Когда палец проскользнул внутрь, Минсок дернулся, стараясь подтянуться выше, но Лухан быстро положил ладонь на впалый бледный животик, чуть надавливая и не давая омежке вырваться. Ему было не комфортно чувствовать копошащийся внутри и растягивающий его стеночки палец, но почему-то легкие поглаживающие движения ладони на его животике расслабляли. Когда второй палец проник в уже чуть растянутый анус, Мин почувствовал горячее дыхание у своих губ, а потом и язык Лухана, чуть надавливающий на них и скользящий внутрь, и вместе с тем быструю волну сладкого тягучего удовольствия, пробежавшуюся по всему телу, заставляя Мина против воли сдавленно простонать прямо в поцелуй. Язык Лухана по-хозяйски скользил во рту омежки, проникая чуть глубже, а пальцы ласкали возбужденный бугорочек, вызывая у Минсока стоны и возбужденное дрожание. А после Минсок разочарованно смотрел вслед Лухану, вставшему с кровати. Тот, не обращая на омегу внимания, пошел в душ, а в глазах омежки в этот момент выступили слезы. Почему-то после секса Мин четко осознал, что Лухану, по сути, истинная пара вообще не нужна была. А раз уж она появилась, то просто как омежка, которая всегда будет готова раздвинуть перед ним ноги и от секса с которой сносит крышу. Бэкхен удивленно смотрел на телефон, не до конца понимая своего друга. Сегодня тот точно должен плавиться, как сыр на сковородке, под теплыми руками Лухана, но вместо этого Мин зачем-то спрашивает, чем он пахнет. Пожав плечами, Бэкки повернулся к Чанелю и как-то по-детски озорно улыбнулся, разглядывая, как тот сидит, уставившись в идущие по телевизору новости. Бэкки сделал пару шагов к альфе, запрыгнул к нему на колени и прислонился к щеке, легко прикасаясь губами, после чего быстро выпрямился. Ловкие руки Чанеля сразу же обвили талию омеги, сильнее прижимая к своему телу, а губами он поймал соблазнительный ротик Бэкки, проникая языком внутрь, сразу же начиная медленными движениями ласкать ее. Бэкхен удовлетворенно заурчал, ластясь к альфе и отвечая на немного горьковатый от недавно выпитого кофе поцелуй. Иногда Бэку было неловко перед своими друзьями и немного стыдно за то, что он невольно сравнивал Чанеля с истинными парами Кенсу и Мина, радуясь в душе, что ему несказанно повезло иметь такую хорошую пару. Чанель для него словно воздух, без которого он теперь не может дышать, словно летнее солнышко, согревающее нежное тело Бэкки. Правда, омежка совершенно точно уверен, что даже если бы Чанель не был таким замечательным, он бы все равно любил его больше жизни. Бэкки улыбнулся и снова легко поцеловал альфу в губы, слезая с его колен, а после нежно взял своей маленькой ладошкой большую, заставляя Чанеля подняться с дивана, и повел за собой в спальню. Они медленно прошли по коридору, а Чанель словно и не понимал, для чего омега ведет его к кровати, ведь они с минуты на минуту ждали дизайнера, и поэтому лишь удивленно смотрел ему в спину. Бэкки развернулся у самой двери в спальню, выпуская большую ладонь, и обвил шею альфы, толкнув ногой приоткрытую дверь, так что она распахнулась, освещая их ярким солнечным светом, проникающим через большие окна в комнате. Альфа с рыком сгреб Бэка, впиваясь страстным мокрым поцелуем, и чуть приподнял, позволяя обхватить себя ногами, а после сделал пару шагов, неся омегу в кровать. Он чуть наклонился, укладывая Бэкхена на прохладную мягкую поверхность и навис сверху, продолжая мокро целовать и посасывать его губы, а руками уже проворно тянул вверх тонкую ткань футболки. Альфа стянул с себя брюки, продолжая ладонью водить по возбужденной плоти Бэкхена, иногда сжимая ее у основания или лаская головку большим пальцем. Ему доставляло огромное удовольствие слышать, как тихо и рвано мычит его омежка, выгибаясь от ласк. Чанель, освободив свой эрегированный член из мешающих брюк, протянул руку к прикроватной тумбочке, открывая ящик и доставая оттуда лубрикант. Он привычно выдавливает его на руку и плавными движениями смазывает анус Бэкки, от чего тот снова несильно выгибается. А потом он громко и резко выдохнул от удовольствия, зажмуривая на секунду глаза от приятного скольжения члена внутри себя. Чанель наклонился, целуя закрытые глаза омежки, носик и спускается к губам. Он бормотал разные приятные и возбуждающие слова, между поцелуями делая большие глубокие размашистые толчки. Его заводило то, как при каждом движении хрупкое тело Бэкки скользило по кровати, а тонкие ручки впивались в кожу на плечах альфы, заставляя его наслаждаться даже этой болью. Альфа на мгновение замер, после чего сделал еще пару глубоких резких толчков, от которых Бэкки заметался по кровати и, обхватив свой член и сделав лишь несколько движений, сразу же кончил себе на живот. Чанель замедлил толчки, давая Бэкхену чуть отдышаться, а после размашисто вошел в него, снова выбивая стон, и кончил, заполняя любимого спермой. Сразу после этого он вышел из горячего тела, укладываясь рядом и обнимая все еще тяжело дышащего Бэка. Чанель встал и, подхватив на руки Бэкки, направился в ванную, где струйки теплой воды смыли все следы недавней близости, и довольные парни, сцепив руки, пошли на кухню ждать дизайнера их будущей детской комнаты. Проветривание квартиры стало для Кенсу таким привычным ритуалом, что он уже с трудом мог вспомнить тот день, когда именно начал это делать. Вонь от полупротухшего недопитого пива, смешанная с сигаретным дымом, кажется, пропитала все вокруг, включая самого Кенсу. Чонин, посапывая-похрюкивая, лежал на узкой односпальной кровати, а До с удивлением думал о том, как же они помещаются здесь вместе и, более того, умудряются заниматься сексом. Запашок перегара уже не резал нос, а пьяный храп не раздражал, и Кенсу горько усмехнулся своим мыслям, распахивая окно. Потом он подошел к поежившемуся от свежего прохладного ветерка Чонину, укрывая того клетчатым черно-белым пледом, купленным сразу после переезда к Каю. До изучающе посмотрел на лицо своего альфы и протянул руку, невесомо прикасаясь пальчиками к смуглой щеке, но сразу же резко отдернул ее назад. Кенсу выпрямился и, развернувшись, вышел в коридор. Бесшумно, почти на носочках, он прошел на кухню и взял в руки красивую белоснежную чашку с обрамляющей ее по краю синей полоской. Когда-то у этой чашки была парная, только полоска на ней была зеленая, та чашка принадлежала Кенсу, а эта — Чонину. До прекрасно помнил, как она разлетелась на мелкие осколки, кинутая им в стену прямо над головой Кая, после того, как тот в очередной раз пришел домой под самое утро, насквозь пропитанный алкоголем и пропахший запахом течных омег. А сейчас До спокойно пользуется чашкой Чонина, сомневаясь, что тот вообще помнит то, что когда-то Кенсу купил их для них двоих. Горячий свежеприготовленный кофе, налитый до краев, горчил губы и обжигал небо, но Кенсу все равно любил именно такой, одновременно приносящий удовольствие и дискомфорт. Часы, висящие над столом, монотонно тикали, и До смотрил на них, думая, что Чонин скорее всего скоро проснется и следует достать ему таблетку аспирина. Но быстро обхватившие его талию руки и горячий поцелуй в шею выводят парня из раздумий, заставляя дернуться. — Привет, — от Кая неприятно пахнет, но Кенсу все равно улыбается и поворачивается к альфе. До прикрыл глаза, делая глоток, и неприятно поморщился, понимая, что кофе уже немного остыл. Допив его в несколько глотков, Кенсу встал и направился в комнату, где уже засыпал Кай. Тихо взяв свои вещи, чтобы не разбудить, Кенсу выходит в коридор, где начал одеваться. Перед самым выходом в школу, он снова подшел к уже спящему Чонину и посмотрел на него. Кенсу прекрасно знал, что когда он вернется домой, Кая уже не будет и они увидятся только ночью, после того, как пьяный альфа разбудит его своими грубыми прикосновениями, требуя от омеги исполнения своего предназначения. По дороге в школу Кенсу расслабился и попытался отогнать от себя неприятные мысли о том, что они вместе всего полгода, но омежка уже устал так жить. Очень устал. И он очень завидовал Бэкхену. Видеть его счастливое выражение лица становилось все сложнее и ему, и вернувшемуся после очередной течки пару дней назад от своего альфы Минсоку. Первый день их друг подавленно молчал, явно не желая рассказывать о произошедшем за неделю, но принесенная Бекки бутылочка вина развязала ему язык. Когда Мин плакал, Кенсу обнимал его, прижимая к себе, а Бэкхен смотрел на них широко распахнутыми глазами и молчал. Последний звонок с уроков вызывал у каждого омежки из их компании разные чувства. Кенсу разочарованно отмечал, что скоро его снова поглотит мрачная квартира Чонина, где он будет сидеть в одиночестве. Бэкхен счастливо мчался к выходу, плюхаясь на сиденье машины Чанеля и целуя того в щеку. Мин же устало плелся домой, погруженный в собственные неприятные мысли. На следующий день Кенсу проснулся по привычке рано, но резко подскочил, понимая, что лежать слишком свободно, а значит, Чонин еще не вернулся домой. Он спрыгнул с кровати и выбежал в коридор, в глубине души надеясь, что пьяный Кай лежит там или сидит на кухне, но в квартире альфы не было. Влетев в комнату, До перетряхнул все свои вещи, ища мобильный, который наконец-то вывалился из штанов, громко ударяясь о деревянный пол. Автоответчик вежливо сообщила омеге, что телефон абонента выключен, и тот, прошипев, обессиленно опустился на диван. В голове Кенсу сразу возникли страшные картинки того, что могло произойти с альфой, и он снова подскочил, быстро натягивая джинсы с рубашкой, и выбежал на улицу. Спустя полчаса он вбежал в полупустое помещение любимого Чониновского бара, на его вопрос бармен лишь удивленно отрицательно покачал головой, но видя растерянный и расстроенный взгляд омеги, отошел, набирая коллеге, который работал ночью. Как сказали Кенсу, Чонин ушел, как обычно, около 4-х, и внутри До все сжалось от вновь нахлынувшего страха. Телефон Кая по прежнему не отвечал, а омежка уже несколько часов заходил в близлежащие питейно-танцевальные заведения, но Чонин словно в воду канул. Голова омеги кружилась, в висках невыносимо стучало, но он продолжал бегать по вечерним улицам, каждые 10 минут прозванивая все еще недоступный номер альфы. Холодный вечерний ветер холодил разгоряченную кожу Кенсу, пробираясь под легкую рубашку. До, не обращая внимания на дрожь в теле и начавший накрапывать холодный дождь, решил дойти до еще одного бара, в котором мог находиться Чонин. Крупные капли падали с неба все быстрее, разбиваясь о темный, уже намокший асфальт, создавая грязные лужи. Кенсу не чувствовал, как хлюпали его кроссовки, а рубашка липла к телу. Он нервно водил пальцем по сенсорному экрану, переставшему реагировать на прикосновения из-за мешающей влаги. Вдруг стало как-то совсем невыносимо плохо, в глазах потемнело, и сознание, кажется, окончательно отказывалось работать. В какой-то момент, переходя дорогу, Кенсу не заметил даже ярких фар, а потом все окончательно помутнело, и последнее, что почувствовал омежка, это сильную боль от удара головой об асфальт. Шум и тупая боль в голове будят Кенсу, но он продолжал лежать, закрыв глаза, ему на это просто не хватало сил. К нему медленно и тягуче возвращались воспоминания, кажущиеся просто сном. Но так же медленно его тело подавало ему сигналы о том, что кровать слишком мягкая и непривычно большая, о том, что приятный легкий чистый воздух явно не может принадлежать их квартире, но при этом нос улавливает свежий запах, чем-то отдаленно напоминающий ему запах Чонина. С трудом разлепив глаза, До медленно поднялся, удивленно осматривая большую чистую комнату, красиво отделанную в светлых тонах. Кенсу повел носиком, чувствуя приятный аромат, а потом услышал характерное для готовки позвякивание посуды. Бесшумно вылезая из кровати, он ошарашенно посмотрел, что одет лишь в чью-то длинную футболку и, слава богу, в свои трусы. Аккуратно ступая по паркету, он тихо пошел по коридору в направлении кухни, во всяком случае, позвякивания доносились именно оттуда, и замер, глядя на накрывающего на стол парня. Брюнет сразу заметил замешкавшегося омегу и добродушно улыбнулся, отставляя тарелки в сторону и вытирая руки о бежевого цвета фартук. Кенсу кивнул и улыбнулся в ответ, но когда до него дошла фраза «вчера вечером», он перевел взгляд за окно, понимая, что на улице если не день, то уже довольно позднее утро. Сехун делал все не торопясь. Даже его речь была такая спокойная, что Кенсу расслабился и кивнул, направляясь к столу. Свежий запах эвкалипта, после привычного Чониновского ментола, кажется немного сладковатым, но не менее приятным. Телефон альфы был белый и чистый, словно только что с прилавка, и Кенсу немного нерешительно взял его из рук Сехуна, а потом быстро набрал номер Кая. На том конце раздался хриплый заспанный голос. — Ну какого...? В трубке раздался небольшой сигнал об окончании разговора, а щеки Кенсу предательски заалели от того, что незнакомый альфа смотрит на него с каплей удивления и жалости. Кенсу шмыгнул носом, сглатывая, а после улыбнулся Сехуну. — Спасибо за все, если честно, я даже не знаю, как отблагодарить Вас, но мне, к сожалению, пора домой. Кенсу сначала отнекивался от предложения альфы, но все же сдался, соглашаясь перекусить. А потом ел с огромным аппетитом, и ему казалось, что готовить так вкусно — грех. Наслаждаясь завтраком, Кенсу даже ненадолго забыл о Чонине. О Сехун все же настоял на своем и потом, легонько подталкивая к выходу уже одетого омежку, взял ключи от машины. Оказалось, что Се живет в десяти минутах езды от квартиры Чонина, и толком поговорить им не удалось, а когда дверца машины хлопнула и Кенсу вошел в смердящий мочой подъезд, он сдавленно сглотнул от обиды на природу, которая преподнесла ему Кая, когда совсем рядом живет такой красивый, одинокий и добрый альфа. Но у каждого своя ноша, и До, открыв дверь, вошел в квартиру, слыша пьяные похрапывания Чонина. Минсок уже не верил в сказки, а еще раздраженно закатывал глаза, когда слышал, как папа Исин щебечет по телефону со своим любовником, стараясь говорить потише, чтобы завтракающий на кухне сын их не услышал. Почему-то Мину обидно за него, ведь папа с тем вдовцом могли бы создать новую семью, но вместо этого играют в прячущихся от общественности школьников. Пока Чанель был в командировке, Бэкхен ночевал у родителей и в этот день он решил поведать друзьям какую-то свою «гениальную» идею. Минсок должен был прийти к другу ближе к вечеру, но оставаться в доме не хотелось, потому что папа не мог пойти на встречу с «просто другом», ссылаясь на то, что не хочет лишний раз оставлять сына в одиночестве. Омежка быстро дожевал свой сэндвич и поднялся из-за стола. Мину особо некуда было идти, и он, не желая беспокоить друзей, направился в парк неподалеку от дома, чтобы погреться в лучах теплого солнышка. Любимое миндальное мороженное быстро таяло, и шершавый язычок омежки слизывал прохладную сладкую субстанцию. Мин наслаждался десертом, сидя на скамейке и болтая ногами, и не сразу заметил, что рядом с ним кто-то садится. Он даже не почувствовал направленного на него нежного взгляда и широко распахнул глаза, только когда ощутил приятный аромат апельсина, обволакивающий его тощее тело. Замерев, Минсок сначала посмотрел на сидящего рядом парня, а потом радостно подскочил, обнимая его и широко улыбаясь. Минсок отрицательно покачал головой, но все равно, улыбаясь, вжимался в плечо Сухо, не желая его отпускать. Чунмен — старший брат Бэкхена. Когда омежки только начали дружить, он стал словно старшим братом им всем, и когда его отправили учиться за границу, друзья не могли сдержать слез. Еще немного посидев, обнимая хена, Мин все же отстранился, рассматривая ничуть не изменившегося за несколько лет друга. Мин покраснел, не зная, что сказать и быстро опускает взгляд вниз, смотря на пыльные носочки собственных кед. Мин замолчал и закинул ножки на скамейку, обхватив руками, и снова начал рассматривать кончики кед. Пауза была недолгой, омежка вздохнул, чувствуя, что Чунмен молчит, ожидая продолжения. Когда Минсок впервые встретил Сухо, то мечтал о том, что однажды они поймут, что истинные. Он был глупо влюблен в брата друга, и это ни для кого не было секретом, хотя и дружбе, на удивление, не мешало. Теперь же сидеть с ним вот так, рассказывая о своем альфе, Мину было немного неловко, и детские чувства потихонечку скребли сердце. На последнем слове его обхватили знакомые, такие желанные когда-то руки, и Сухо притянул его к себе, обнимая. Мин всхлипнул, чувствуя, как глаза начинает неприятно пощипывать, но Чунмен сдавил его в объятьях еще сильнее, и омежка расслабился, давая волю слезам. Выплакав все обиды на жизнь, что так давно " тухли" где-то в глубине души, Минсок почувствовал облегчение, а компания Чунмена придала уверенности и хорошего настроения. Когда соленые слезы высохли, а щечки покрылись приятным розоватым румянцем, Сухо выпустил омежку из объятий и прищурился, хитро смотря на Мина. — Минни, а ты не забыл наш уговор? — омежка сначала растерялся, услышав вопрос друга, но когда вспомнил об обещании Чунмена обязательно сводить его в Лабиринт страха, рассмеялся. — Нет, хен, я не пойду, — омега отрицательно покачал головой и все равно улыбался, а где-то в глубине души даже надеялся, что Сухо начнет уговаривать его, — я слишком боюсь громких звуков, темноты и вообще. А Мин краснел, забывая обо всем, что заставляло его плакать по ночам, и согласился на поход в Лабиринт Страха. Чунмен лишь смеялся в ответ, сжимая горячими ладонями замочек из рук на своем животе и немного поглаживая пальцы Мина своими. Мину казалось все происходящее немного нереальным. Это было словно свидание, которого у него никогда не было. Ему даже начинало казаться, что Сухо испытывает к нему какие-то иные чувства, нежели дружеские, но подобные раздумья всегда быстро прерывались воспоминанием о Лухане и метке на шее. В кафе было немноголюдно, белые чистые столики светились от яркого солнца, падающего на них через большие витринные окна. Мин следил взглядом за Чунменом, который делал у стойки заказ, и краснел, когда ловил на себе ответный. Тот немного замешкался, словно неуверенный в своем поступке, но все же наклонился и обхватил губами вилку, пробуя лакомство. Хихикающий Минсок передал Сухо баббл ти, а после вида скорчившегося от сладости лица хена начал и вовсе громко смеяться. С Чунменом омежка не следил за временем и вспомнил о походе к Бэкки, только когда их разговор прервал звонок мобильника. Мин даже немного разозлился на нетерпеливого друга, потому что тот неумышленно крал их с Чунменом время, но грустно вздохнул, пряча телефон в карман. Сухой теплый ветер щекотал кончики пальцев и приятно обдувал хрупкое тонкое тело омежки. Они шли не торопясь и молча, погруженные в собственные мысли. Минсок иногда грустно и тихо вздыхал, не решаясь поблагодарить Чунмена за проведенный с ним день, но тот словно и так все понимал и просто улыбался, иногда поглядывая на омегу. Дом Бэкхена было видно издалека, а внутри Минни бурлили непонятные чувства. Дорога быстро сокращалась и хватило буквально нескольких минут, как Сухо уже открывал ключом входную дверь, пропуская омежку вперед. Мин слышал топот ног Бэкхена, быстро сбегающего с лестницы, и почти сразу увидел его радостное лицо. Не улыбнуться в ответ было невозможно, и Мин кинулся вперед, сжимая друга в объятьях. Мин посмотрел вслед поднимающемуся по лестнице альфе. А как только тот скрылся из виду, быстро перевел взгляд на Бэкхена, который пожал плечами, видимо своим мыслям, и, схватив друга за руку, потащил в свою комнату. А там, когда дверь захлопывается за хрупкими спинами, Бэкки прижимает к себе Мина еще раз, и сильно сжимает в объятьях. Тот снова всхлипнул, кивая в ответ. Он все равно чувствовал какую-то смутную вину перед друзьями, но ему стало немного легче. Разговор был легкий и беззаботный, словно они вернулись на несколько лет назад. Каждый думал о том, что такие вечера нужно устраивать почаще, ведь им их так не хватало. Когда бутылка почти опустела, Мин почувствовал, что щеки горели, и посмотрел на алеющие личики друзей, которые увлеченно рассматривали какой-то зарубежный журнал, привезенный в прошлый раз Чанелем. Дождавшись кивка, Минсок натянул кофту и тихо спустился вниз, стараясь не побеспокоить родителей друга. На улице было по-летнему свежо, и Мин вдыхал полной грудью, стараясь собрать слегка плавающие от алкоголя мысли. Постояв немного, он вдруг ощутил знакомый запах апельсина, смешанный с неприятным сигаретным дымом, и сделал пару шагов по зеленой траве, заходя за угол дома. Он удивленно посмотрел на Чунмена, сидящего на выкрашенной в белый скамейке с дымящейся сигаретой в руках. — Да, можешь… Губы Сухо были очень нежными и теплыми, а ложащаяся на спину рука чуть расслабляла, и Мин приоткрыл ротик, чувствуя, как запах апельсина заполняет легкие, а горячий язык ласкает его собственный. Рвано выдохнув, омежка вжался в альфу еще сильнее, надеясь, что время сможет наконец-то замереть и оставить его в этом моменте навсегда. Нужным и счастливым. Бекхен просыпался уже второй раз за это утро, ворочаясь в кровати и иногда задевая тонкой острой коленочкой спящего рядом Кенсу, от чего тот ч
|