Индивидуальный конструктивизм бедности и проект продвинутого (постсовременного) капитализма

Это объяснение еще не получило широкого распространения в общественном мнении. Отдельные его отголоски можно проследить в представлениях об изменчивости фортуны и ежедневном строительстве семейного или личного благополучия. «Кто не рискует, тот не пьет шампанского» - часто повторял один мой информант из числа зарегистрированных бедных.

Общая идеология этого подхода в том, что индивиды считаются социальными субъектами, первичными по отношению к обществу и несводимыми в социальные группы (классы), а социальные институты, в первую очередь государство, хоть и ограничивают индивидуальную свободу, но являются продуктом индивидуальной активности. Эта позиция объединяет данную перспективу с моделью «культуры бедности». Отличительной же особенностью является идея постоянных изменений, неустойчивости социальных условий, что делает любую позицию, в том числе - в бедности, нестабильной и конструируемой реактивным поведением. Отсюда особый интерес к обществу риска (пришедшего на смену классовому обществу), к индивидуальному поведению, формируемому семьей, соседями, территориальным сообществом, государством, а также к управленитету[6] и его конструирующему воздействию на действительность (Bessant e.a., 2003).

Конкретные социальные процессы постсовременности: рост женской занятости, увеличение числа разводов, кризис нуклеарной семьи, феминизация бедности за счет семей, возглавляемых женщинами, ослабление связей между поколениями, - считаются признаками развернутого процесса структурной дифференциации в социальных системах под воздействием «пресса» людской активности на существующие структуры (Cheal, 1996: 6-7). В результате происходит индивидуализация и рост автономии, а значит и деинституционализация повседневной жизни: потери формального и неформального социального контроля. Деинституционализация тесно связывается с диверсификацией жизненных стилей, что позволяет в ситуации расширения возможностей выбрать собственный индивидуальный способ жизни и работы. Индивидуализация как социальный феномен сопряжена с двумя противоречивыми аспектами жизни. С одной стороны, все большее количество людей пытаются разнообразить способы использования себе во благо современных технологий. С другой – увеличиваются риски личных неудач и изоляции неудачников. Неспособные адаптироваться (приспособиться) к изменениям, к жизни во времена постоянных перемен – первые кандидаты в бедные.

Отсюда появление новой, постсовременной бедности. Например, Дэвид Чил – профессор социологии университета Виннипег[7] – описывает ее в качестве результата адресной социальной политики. Начиная с 50-х годов, ее фокус на поддержку пожилых, по его мнению, снизил риск бедности среди них, но способствовал сворачиванию межпоколенческой поддержки, сокращению числа расширенных семей. Поэтому отказ от социальной поддержки этой группы может вызвать больший риск бедности, чем прежде. По аналогии он считает, что рост семей одиноких матерей, которые находятся в бедности, подтверждает идею о росте личных (индивидуальных) финансовых трудностей в первую очередь за счет упадка традиционных способов «слияния доходов» (income sharing), распространенных в прежней моральной экономике: помощь родителей детям, родственный обмен и т.п. К их числу он относит и материальную помощь мужа в случае развода. Теперь в случае развода женщины, по его мнению, решают проблемы самостоятельно, что делать очень сложно, из-за сворачивания практики “слияния доходов” - семейной или родственной взаимопомощи. Нестабильность социального страхования – только один аспект и один из многих факторов постсовременной бедности. Ведущей (ключевой) ее причиной считается тенденция перегрузки современных институтов множественными, инфляционными ожиданиями, которые не могут быть удовлетворены исходя из имеющихся ресурсов и техник их обеспечения.

Эта теоретическая перспектива – попытка вписать бедность в более широкое социальное пространство с учетом индивидуализации как стадии постсовременного общественного развития, исходя из процессов деинституционализации, фрагментации и в то же время гражданского членства. Личный потенциал, умение разбираться и действовать в развернутой сети постоянно меняющихся социальных институтов – определяющие условия постсовременного благополучия. Институциональное непостоянство в этой перспективе преодолевается в ходе всеобщего включения индивидов в различные структуры возможностей. В каждой конкретной ситуации действует свой набор институтов и способов поведения. В таком «постмодернистком» измерении сложно выявить общие закономерности попадания в число бедных, какие-либо основания для коллективного действия, а тем более выработать универсальные принципы социальной политики. Дополнительно разнообразит набор причин то, что действие социальных программ напрямую связано с дискурсивным конструированием бедности. Это делает оптимальной только такую социальную политику, которая предельно адресна, то есть ориентируется на узкую социальную группу, максимально оперативна (гибка), то есть реагирует на постоянные изменения жизненной ситуации.

В этом есть определенная логика, но на наш взгляд, без понимания общественных приоритетов и учета ведущих механизмов социального неравенства объяснения становятся описательными и фрагментарными, а социальная политика теряет целостность.