Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Оборона и взятие Казани






Казань была обложена 150-тысячной армией, многократно превосходившей число ее защитников. В Казани, по словам Камай мурзы.Хусеинова, было 30 тысяч воинов-казанцев. Кроме того, на Высокой горе, на укрепленной позиции в виде острога и 'засек, расположилась конница князя Епанчи. Он, Шунак Отучев и князь Явуш должны были, в дополнение к выделенному им отряду, мобилизовать сельское население. В их ру^ах, таким образом, находилось примерно до 20 тыс. воинов (некоторые указывают даже 30 тыс.). К ним же присоединился конный отряд ногайцев более 2000 чел., присланный.княземЮсупом'.


Сказания князя Курбского. С. 21.

' Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. VIII, прим.


288.

^ ПСРЛ. Т. 13. С. 498.


Артиллерия Казани также уступала артиллерии осаждающих (150 орудий), главным образом из-за вывоза их Шах Али ханом в Свияжск в 1551. году. Такое же положение. наблюдалось и с пищалями. И у осаждающих, и у осажденных преобладало лучное и другое холодное оружие над" огнестрельным. Город был хорошо обеспечен разными запасами, стены посада и кремля были отремонтированы, казанцы хорошо знали об осаде и заранее готовились к ней. По счёту эта осада Казани была пятая (1487, 1524, 1530, 1550), а в 1469, 1506 и 1545 гг. русским воеводам, хотя они и стояли под городом, обложить его не удавалось.

Активная защита Казани началась с первого же дня обложения города. 23 августа, когда Ертаульский полк двинулся через Булак на назначенное место, из Ногайских ворот была совершена сильная вылазка, по некоторым данным, 5 тыс. конницы и 10 тыс. пехоты, и разрезала Ертаульский полк на две части. Произошла жестокая сеча, но подоспевшие стрельцы из других полков отогнали болгаро-татар в город'. 25 августа такая же вылазка была произведена опять на ертаульский полк, который с Арского поля продвигался еще на север против Кайбацких ворот. Казанцы, внезапно выскочив во множестве, бились “на много время” с воеводами. Продолжительность боя определялась здесь, пожалуй, тем, что, как констатируется в Никоновской летописи и “Царственной книге”, обе стороны бились стрелами, с обеих сторон были убитые и раненые. Ертаульскому полку опять пришли на помощь из передового, воевода Д. И. Хилков со своими боярскими детьми ударил по казанцам и ie побежали обратно под стены города. В бою, кроме всех прочих, был ранен воевода князь Шемякин-Пронский. Частые вылазки совершались также против царского полка за Булаком, потому что здесь много было пушек, нацеленных на город, и стояли они под стенами Казани.

Но русские войска больше всего терпели от внезапных нападений конницы Епанчи. Вот так описывает его действия воевода Курбский: против нас Казанский царь изобрел такую хитрость, что, посоветовавшись со своими, оставил вне города в лесах войско и договорились они так: когда с высокой башни города начнут махать знаменем, то всем дружно ударить по нашим войскам. По этому знаку они со всех сторон и из леса очень “грозно и прытко” нападали на полки, а из городских ворот в этот же час совершали вылазки.на

' ПСРЛ. Т. 13. С. 204, 500; Сказания кн. Курбского. С. 19. ' ПСРЛ. Т. 13.С. 501. ' Сказания кн. Курбского. С. 23.


наши укрепления как “и вере не подобно”, так против укреплений и орудий сотворили “злую и жестокую сечу”'. Такая “беда” продолжалась в течение трех недель, говорит Курбский, что нам еду не давали даже “прииматя”. От этой конницы горше всех было тем полкам, которые стояли на Арском поле, как и полку Курбского, страдающему от нападений луговых мари и чуваш. Курбский и в другом месте говорит о том, что их полку приходилось очень тяжело из-за нападок из леса черемис, а также от огненной стрельбы с кремля, потому что они стояли ближе всех других от нее". Эти же данные подтверждаются Никоновской. летописью и “Царственной книгой”: “НИ города ис пушек и ис пищалей стреляху и бысть сеча велика и преужасна, от пушечного бою и от пищального грому и от гласов и вопу кричания от обоих людей и от трескотне оружий и не быть слышати друг друга глаголанного, бысть яко громвелий и блистания от множества огня пушечного и пищального стреляния и дымного курения”.

Такая активная оборона была вызвана необходимостью помешать обложению города турами и тынами по всей черте города. Осада Казани 1552 года отличалась от всех предыдущих тем, что была произведена по всем инженерно-техническим правилам того времени. Русские войска не были брошены на приступ города, как бывало прежде. Ошг пока только оборонялись от вылазок и наездов. Главная забота их в первое время заключалась в осуществлении технико-строительных работ. Главными в системе этих работ были строительство туров, тынов и башен, подземные подкопы, устройство мин при помощи пороха.

Туры, заблаговременно срубленные или изготовленные из хвороста, представляли собой бойницы, которые имели амбразуры для стрельбы и где укрывались воины, смотря по размерам тура один или несколько человек. Они делались до двух метров длиной и ставились вертикально, плотно друг к другу, затем они укреплялись кольями и засыпались землей. Их можно было передвигать дальше в сторону неприятеля. Тын устанавливался по неизменным неудобным местам, где нельзя было ставить туры. Он делался в виде палисада из заостренных бревен с двумя дырами, то есть прорезями для бойниц внизу и вверху*.

' Сказания князя Курбского. С. 72. ' Там же. С. 23. ” Там же. С. 23. * Там же. С. 22. ' ПСРЛ. Т. 13, С. 206, 502.

" Богдановский М. Инженерно-исторический очерк осады Казани в 1552 г. “Инженерный журнал”, 1898, №8, 9.

 

 

Башни делались из бревенчатых срубов, высокие, где можно было бы поместить по этажам пушки и пищаль-ников. Осадная линия, заложенная из туров и тына, послужила также местом расположения осадных батарей. Впереди этой линии стрельцы и казаки-лучники делали закопи, то есть 'траншеи с окопами. Таким образом, близ городских стен возникала оборонительная линия, которая могла бы отражать атаки и обстреливать город.

Строительство таких линий вокруг городских стен началось 26 августа. В этот день царь приказал: “большую крепость делати против Царевых ворот и Арских и Аталы-ковых и Тюменских”. В тот же вечер часть войск начала туры “катить к городу”, то есть заранее заготовленные туры воины катили вперед, сами прячась за ними. Туры были поставлены на реке Булак, начиная с ее устья и почти до Кабан-озера на протяжении 650—700 сажен. Такая же линия туров возводилась и с восточной стороны на Арском поле, напротив Арских и Царевых ворот. Кроме того, против ворот поделаны были еще шанцы, которые имели вид четырехугольного редута из туров. Линия туров проходила всего на 50 сажен от стен посада. На позициях полка правой руки за Казацкой работа закипела 29 августа. Сюда на помощь был послан Ертаульский полк для предотвращения атак луговых черемисов. Протяженность этой линии туров против самого города составляла около 1000 сажен. Из города существенного нападения не могли делать, мешала река Казанка, а артиллерийский огонь не был достаточно сильным. В ночь на 30 августа построен был последний участок кольца туровых линий: от Арских ворот до Казанки против Кайбацких и Избойливых ворот. Таким образом, за 5 — 6 дней Казань была окружена осадными сооружениями: туровой линией, перед ней шла линия “закопей”, то есть траншеи с окопами, редутами и другими. 27 августа поставленные туры на Арском поле были вооружены осадными орудиями больших калибров. Надо полагать, что они были установлены и в других местах в разное время, но самое большое их количество было именно против Ногайских, Царевых и Арских ворот.

Против такого опоясывания города казанцы и боролись отчаянно, самоотверженно и беспрестанно. В первый же ' день начала устраивания туров была сделана большая вылазка защитников и завязался бой “на много время”, сражение, доходившее до рукопашных боев, продолжалось до полуночи, со стороны воевод вводилось все больше и больше войск. С обеих сторон не утихая били пушки и пищали. Ночью, оставив много убитых, булгары-татары отступили в


город. Среди павших русские узнали знатных князей Ислама Нарыкова, Башканду Брунцова и Сюньчелея-бога-тыря', а из русских—сына боярского, выборного голову Л. Б. Шушерина и многих других. 27 августа с установлением осадных пушек начался сильный артиллерийский обстрел города. В тот же день Карамыш углан, сын Худайкул углана, совершил небольшую разведывательную вылазку, напал на разбросанный полк И. Ф. Мстиславского с целью добыть “языка”, но был отбит и сам попал в плен. При стычке двумя стрелами был ранен князь Иван Федорович Мстиславский. Карамыш углан под пытками Ивану IV сказал свои последние слова, что “вся земля на смерть в городе-затворилися” и не хотят покориться. 28 августа князья Епанча и Явуш организовали большую атаку на передовой полк Д. И. Хилкова и И. И. Пронского. Когда их конница стала расстреливать ряды передового полка, на помощь подтянулась часть большого полка с севера и самого царского полка с юга. Для подбадривания войск Ивана IV хотели привести к месту боев, однако, надобность отпала: усиленный с обоих флангов передовой полк наконец отразил атаку. С обеих сторон было очень много убитых, но для русских эта атака была очень чувствительной. Пленные под пытками говорили, что Епанча и Явуш в дальнейшем будут нападать на воевод и “во все места приходить”.

29 августа отряды Епанчи стояли недалеко от русских позиций, некоторые в лесу, а часть на открытом месте. Они хотели помешать строительству осадных сооружений и для этого заманить сторожевые отряды. Однако этим сторожевым отрядам было приказано стоять на месте и, не откликаясь на атаки неприятеля, охранять рабочие части войска. Это противостояние продолжалось целый^день. За действиями русских не только следили из леса или с тыла, но и из города. Малейшее ослабление бдительности со стороны русских вызывало чувствительные удары со стороны осажденных. И все это происходило при перестрелке между неприятелями как огнестрельной, так и лучной.

И действительно, у воевод не осталось возможности есть “даже сухого хлеба”. Когда город был надежно обложен укрепленной линией и установлены осадные и полковые наряды—пушки и пищали, наделаны редуты и др.—можно было приступить к большим операциям. Во-первых, был начат усиленный артиллерийский обстрел города со всех сторон, во-вторых, нужно и можно было уже ликвидировать

• ПСРЛ. Т. 13. С. 502. ^ Там же. С. 504.


конницу князя Епанчи. Для решения второго вопроса 30 августа созван был совет воевод, бояр, князей. На совете было решено выделить 30 тыс. конницы и 15 тыс. пехоты с полковыми пушками и выслать против Арского острога, основной базы князя Епанчи. Командовали конницей А. Б. Горбатый и П. С. Серебряный, а выделенную пехоту со стрельцами и казаками дали воеводе Ертаульского полка Шемякину-Пронскому. 31 августа пехота лесом незаметно для татар двинулась

.от Кабана в обход движения нападающих отрядов Епанчи. Когда в 9 часов утра последние стали атаковать сторожевые

•отряды на Арском поле и когда эти последние отступили за прикрытия, на булгар-татар и ногайцев обрушилась конница А. Горбатого с флангов, а пехота успела обойти их и ударила в тыл. Епанча был разбит, много было убитых, много разбежалось-по лесу, 340 человек попало в плен. Русские преследовали их до реки Киндери*, как свидетельствуют летописи, до 15 км. 340 человек пленных, привязанных к кольям, привели под стены города и повелели им, чтобы они молили своих отдаться воле московского государя. Одновременно Иван IV посылает^письмок.казанцаме требованием сдачи города и обещает жизнь защитникам. Если не сдадутся, то всех пленных угрожает умертвить. По Никоновской летописи и “Царственной книге”, так оно и было... Когда казанцы не ответили, всех пленных перед глазами города перебили. А..Курбский же пишет об этом по-другому: якобы когда пленные стали просить город сдаться, то защитники его сами перестреляли их, говоря, что лучше увидим вас Мертвыми от наших рук, нежели бы посекли вас гяуры, то есть немусульмане.

Здесь А. Курбский, пожалуй, неправ. У мусульман существовало поверье, что смерть от рук “гуяров” священна, и место таких убиенных в раю. '

31 августа русские одержали крупную победу, но дело этим не кончилось. Они еще не дошли до острога и Арска. До 6 августа шла большая подготовительная работа по осуществлению основного похода на Арский край. 6 сентяб-

. ря выступила в поход специально для ^этой цели вновь создавшаяся армия из трехполков: 1) большой полк под Начальством А. Б. Горбатого и 3. П. Яковля, передовой полк С: И. Микулинского и Д. Р.Юрьева, сторожевой полк П. А. Булгакова и Д. Ф. Палецкого. В придачу им отданы


были часть людей Шах Али—городецкие (касимовские) татары во главе со своим сеидом, с темниковской мордвой. князь Еникей и многие горные люди в качестве проводников'.

Арский острог на Высокой горе был построен среди лесов и болот из бревенчатых срубов, прислоненных по длине-один.к другому, промежутки которых заполнены были землей. Вокруг острога имелись засеки. Такую укрепленную крепость надо было взять штурмом. Подошедшие войска разделились на две колонны и с трудом подошли пешими к воротам, завязалась обоюдная стрельба. После 1' ожесточенной битвы штурмующие начали одолевать защит-гникоб. Много было убитых с той и с другой стороны. Наконец, после двухчасовой битвы, не выдержав натиска и-оставив убитых и 200 человек пленных, защитники бежали с острога. Острог был уничтожен. После этой победы “войска воюючи и села жгучи” повели наступление на город Арск. Перед наступлением такой огромной силы жители Арска поспешно покинули город, оставляя все имущество, бежали в леса. В течение двух дней Арск был разграблен и разгромлен. В городе Горбатый разделил полки на более мелкие 'отряды и послал их воевать всю территорию до Камы. Эта Ц территория шириною в обе стороны от Казанки и до Камы ll-в 150 верст была очищена от татаро-булгарских воинов, а Цэаодно от сел и деревень и разного имущества: “села повыж-Д^гли... бесчисленное множество скота с собою к Казани в т-полки пригонили...”, “... жены их и дети в полон поймали, И множество христианского полону свободили”^. Ц Удачная экспедиция для осаждающих бь1ла большим ^облегчением. Опасное и изнурительное соседство было лик-р< видироваНо. Войска обогатились продовольственными за-1 пасами: хлебом, мясом и др. Арский край был житницей 1' Казанского ханства.

1. Казань оказалась в тесной блокаде, предоставленной самой себе. Оказать помощь осажденному городу взамен отрядов Епанчи попытались луговые черемисы, то есть мари и чуваши. Они, собравшись во множестве, ударили по Галицкой дороге на позиции полка правой руки'. Они угнали стадо коней, по свидетельству Курбского, но посланные вдогонку засадные отряды их “избиша, других живых поймаша”. Как видно, существенной помощи осажденным жители северо-западной части государства оказать не мог-


' Там же. С. 507 (См. предыдущую сноску). " Там же.. С. 507. ' Сказания кн. Курбского. С. 27.

' •: ПСРЛ. Т. 13. С. 208—209, 505; Сказания кн. Курбского, С. 24—25 (В летописи наЬисанор.Килири.Киндери—10 км от Казани). " Сказания кн. Курбского. С. 25.


ли. Они не были организованы как войско Епанчи и были плохо вооружены. Когда совершилась экспедиция наАрскре поле, ^ затем и на Заказанье, под стенами города шли большие работы по разрушению крепостных стен. Еще 24 августа было приказано руководителю минно-галерейных работ немецкому мастеру-минеру Размыслу начать подкопы между Аталыковыми и Тюменскими воротами. Был ли взрыв под башней на этом месте, летопись не указывает,

Точно указывается другой подкоп под тайник. У Hyp-Алиевых ворот под кремлевской стеной у казанцев для крепости находился ключ и резервуар, откуда брали воду. Сообщил об этом Ивану IV предатель Камай мурза. К тому ключу за водой ходили подземным сообщением. Русские решили ликвидировать этот источник и в 10 дней подкопались под этот тайник. 4 сентября заложили 11 бочек, то есть 57 пудов пороха. Взрывом разрушен был тайник и часть стены. Этот первый большой взрыв нетолько унес много жизней, но и произвел ошеломляющее впечатление. Некоторые, говорят летописцы, даже хотели бить челом Ивану IV, но другие начали копать колодцы и жителям пришлось довольствоваться недоброкачественной водой. Однако город и острог и до этого не могли быть обеспечены одной тайницкой водой, поэтому эффекта основном заключался не в лишении этой воды, а в самом взрыве. Часть осаждающих после взрыва устремилась к месту разрушения и стала биться за городские стены. Однако атака была отражена защитниками. В этот же день с другой стороны города был большой артиллерийский огонь: “по граду из пушек беспрестанно биюще, и Арские ворота до основания збиша, и обламки збили, и множество людей побиваху”'.

Однако защитники на месте разрушенных поставили новые стены, изготовленные срубы опять подводились и укреплялись, в самом городе под защитой воинов-стрелков также шли строительные работы по обороне. Создавались щели, траншеи, особенно после возведения русскими большой башни. Эта башня, сделанная на стороне из деревянных срубов, подводилась незаметно для защитников и собрана была за одну ночь. Высотой она была до 12 метров в три этажа: верхний этаж представлял собой открытую площадку без крыши. Она собрана и установлена была И. Г. Выродковым, который руководил всеми строительными работами, перед Царевыми и Арскими воротами. Артиллерия Казани в это время совсем ослабела, некоторые пушки были побиты, не хватало пороху, поэтому сбить и


уничтожить эту башню казанцы не могли. А она принесла им очень большие потери. На башне установили, по А. Курбскому, 10 пушек. Если в нижнем предполагать 4, а в среднем—2 и верхнем 4 пушки, то в башне могло поместиться еще около 50 стрельцов с пищалями. С этой башни начался беспрестанный обстрел стен и улиц посада. По словам А. Курбского, из нее побито одного “военного люду”, кроме гражданского населения, 10 тыс. человек. Жители стали укрываться в ямах и “норах”, то есть в окопах под стенами и готовыми тарасами'. Летописец пишет о защитниках, находящихся против этой башни так: “У них у всяких ворот за рвом тарасы великие землею насыпаны, —из-за Тарасов биющеся по вся дни и из нор, якоже змеи, вылазя и бьющеся беспрестанно день и нопцЛ Таким образом, на всякие формы нападения, на всякие наступательные действия защитники отвечали не меньшей изобретательностью и, сколько было возможно, продолжали сопротивляться. Примером героической обороны города могут служить события на Арской стороне при передвижке туров. Когда думалось, что сила огня защитников ослабела, и как будто они загнаны ^ “щели и норы”, большому полку было приказано передвинуть туры ко рвам под городскими стенами и между ними. Эти рвы были выкопаны в естественно созданных природою болотистых местах у Царевых, Арских ворот 6 метров поперек и до 14 метров глубиной. По краям рвов должны были ставить туры против городских Тарасов у указанных ворот. Против этого движения началось ожесточённое сопротивление “и от обоих падоша” и казаки многие “поослабели”, а казанцы, бьющиеся беспрестанно, ис пушек и ис пищалей и из луков стреляще и камением множество меташе”. Когда русские остановились на обед и у туров оставили только сторожевых, защитники из всех своих окопов (“нор”) и траншей (“щелей”) и из-за Тарасов внезапно поднялись в атаку, “нападоша на туры”, русские дрогнули, оставив туры, побежали. Атакующих было 10 тыс. человек, и они успели захватить пушки князя Воротынского. Но силы были неравны: “христиане из всех мест” поспешали на помощь своим и общей силой опрокинули казанцев обратно в город. Ранены были, не считая рядовых и сотских, и большие воеводы: М. И. Воротынский, П. В. Морозов, Ю. И. Кашин. В то же время князь Зайнаш сделал большую вылазку в другом' месте из Избойловых ворот против линии туров Ертаульского и Передового пол-


• псрл. т. 13. С. 107.

' Тарасы—срубы для стен. " ПСРЛ. Т. 13. С. 211— 2.12, 508.


ков. Они здесь не имели какого-нибудь успеха: туры были не в близком расстоянии и пока атакующие доходили до них, русские пищалями смогли дать несколько залпов и отогнать их обратно. Командование видело, что без уничтожения Тарасов у Арских и Царевых ворот невозможно с этой стороны штурмовать город и поэтому было решено подкопать и взрывать эти тарасы. И как эти тарасы взорвут, тогда можно будет поставить туры по рву у ворот'. Это доказывает, что вылазка изможденных защитников достигла своей цели и оборона стояла пока крепкая.

Между тем подкопы шли и против самих ворот. Для подрыва Тарасов специальной минной галереи не велось. Незаметно для защитников, простой траншеей, под тарасы подложили бочки пороха. Взрыв, последовавший утром 30 сентября, был не такой сильный, как под тайником, недостаточно эффективный. Он дал лишь возможность воеводам укрепить туры по рву против Арских, Царевых, Аталыко-вых и Тюменских ворот, то есть по всему юго-восточному и южному фронту (от современной площади Свободы через площадь Куйбышева по Булаку). Опомнившись от взрыва, защитники совершили отчаянную вылазку из всех ворот и начали биться с полками. Чтобы поднять дух войска, самого царя Ивана IV привели к городу. Сражения и бои шли повсюду: на мостах через ров, у ворот, а также на стенах копьями, саблями и врукопашную; “ис пушек же и стенобитных и верхними ядры огненными и каменными беспристани стреляху. И бысть сеча зла и ужасна, и грому сильну бывшу от пушечного бою и от зоку и вопу и от обоих людей и от трескот оружий и от множества огня и дымного курения и сгустившуся дыму, и покры дым град и люди”\ Во многих местах русские достигли стен и поднимались по лестницам на них. Все население города, надо думать, участвовало в отражении контратаки. Вышедшие из ворот вошли в город обратно, по пятам их шли русские. Со стен на наступающих казанцы скатывали бревна, бросали камни и лили горящую нефть. Наконец, воевода М. И. Воротынский просил царя, чтобы тот дал большому полку резервные части и сделать всеобщий приступ. Но ему было> отказано, ибо не все еще были готовы для решающего штурма. Войска были отведены к исходным позициям.

Это можно расценить как временную победу защитников и как отсрочку штурма осаждающими. Все же в руках стрельцов большого полка осталась часть стен у Арских


ворот и башня под тем же названием, находящаяся с правой стороны от ворот. Укрепившись здесь, они удержали их до решающего штурма. В ту ночь был большой пожар; горели мосты через ров и часть городских стен. У защитников до мостов руки не доходили, а против Арских, Царевых, Ногайских ворот и других разрушенных мест стены они ставили новые срубы, насыпали их землею и опять вставали на оборону, как и на неповрежденных местах.

1 октября русским командованием было приказано готовиться к штурму на воскресенье 2 октября, рвы наполнить землей, лесом, то есть хворостом, бревнами и т. п., так как мосты уже не существовали. Одновременно все пушки били по городу, чтобы защитники не.могли помешать застлать ров. Последний раз был предъявлен ультиматум. Камай мурза и несколько человек из Горной стороны были отправлены парламентерами в Казань, чтобы город сдали, главных организаторов обороны выдали и взамен получили бы жизнь. Казанцы, говорит летописец, единогласно ответили: “Не покоримся, ria стенах и на башне находится Русь, а мы другую стену поставим и все помрем или отсидимся”'. Ответ соответствовал действиям казанцев. Тут и отчаяние и решимость, самопожертвование и оптимизм. Наверное, многие уже поняли, что им не придется отсидеться. Но чувство самосохранения, свободы и независимости брало верх.

В тот же день, 1 октября, были приняты организационные меры для штурма. Во всех полках из детей боярских поставлены были головы на 100 человек воинов. Воеводам предписано помогать при штурме друг другу и уточнено, кому кто помогает, расписана была диспозиция полков. Сам царь со своим полком должен был стоять против Царевых ворот. Шах Али со своими касимовскими и Горной стороны татарами и воевода князь И. Ф. Мстиславский своим полком стали на Арском поле. Против Ногайских ворот стал полк Ю. Оболенского, на Галицкой дороге за рекой Казацкой ближе к Бишбалте—И. Ромодановский и другие. Им подчинялись и другие воеводы, которые присланы были из царского полка.

Против Кайбацких ворот штурм должен был вести передовой полк Д. И. Хилкова. Ему помогал воевода князь И. И. Пронский. НаИзбойливые ворота—Ертаульский полк Ф. Троекурова и Ю. Шемякина, на Елбугины ворота от реки Казанки—А. М. Курбский, помогал ему князь П. М. Щеня-тев. Против Нуралиевых ворот—воеводы сторожевого


• ПСРЛ. Т. 13. С. 214, 509.

' ПСРЛ. Т. 13. С. 213, 508. ' ПСРЛ. Т. 13. С. 509.


полка князья С. В. Шереметев и В. С. Серебряный, Тюмень-ских—Д. М. Плещеев иД. М. Микулинский.

Штурм был назначен на 9 часов 2 октября в воскресенье после взрыва больших подкопов. Идти на пролом стены у Царских ворот сразу же после взрыва ведено было воеводе М. И. Воротынскому с половиной большого полка. В помощь ему выделен был отряд из царского полка окольничего А. Д. Басманова. На второй пролом за Аталыкскими воротами должен был идти своим отрядом казначей князя Михаила Воротынского Иван [Фома] Петрович, а помогать ему определено самому царскому полку'. На поле оставлено •'было, по Курбскому, треть всего войска, то есть на штурм должно было пойти 100 тыс. воинов. Всем воинам было приказано очиститься от грехов и исповедаться у своих попов. Никто, пожалуй, и не спал. Курбский говорил, что они за 2 часа до зари были готовы идти на приступ. Сам царь целую ночь провел у своего духовника—протопопа отца Андрея. Не спавший, еще до свету на заре он пошел в походную церковь к заутрене. Здесь его застал посланник М. И. Воротынского с сообщением, что Размысл заряд в подкопах поставил, а из города защитники его видели, поэтому до 9 часов ждать штурма невозможно. Казанцы могут принять какую-нибудь контрмеру. После получения такого известия командование посылает по всем полкам приказ: быть готовыми и идти на штурм после взрывов, а не ожидая прежде назначенного срока. Царь Иван IV опять отправляется в церковь молиться. Воеводы царского полка В. И. Воротынский и И. В. Шереметев пошли к городским стенам.

• Размыслом заряжены были 2 камеры подкопов, " в них было по 24 больших бочек пороху, то есть по 140 пудов в каждой камере.

2 октября в 7 часов утра, как только взошло солнце, грянул первый взрыв, поднявший в небо башню, часть стены у Аталыковых ворот (в конце ул. Баумана у кремля), вверх полетели камни, люди, бревна и комья земли. Не успели опомниться, последовал второй взрыв, еще более сильный, в другом конце посада у Ногайских ворот (площадь Куйбышева). Здесь также часть стены проломилась, многие защитники были побиты взрывом, - падающими бревнами и камнями. На штурм ринулись со всех сторон русские войска. Назначенные идти на пролом сразу же


вошли в посад. Защитникам пришлось отбиваться сразу и с фронта, и с тыла, и с боков. Начались уличные бои. Передовой, Ертаульский, Сторожевой и Левой руки полки также ворвались в посад, им пришлось брать каждый шаг, каждое здание с боем. Оборонявшие город дрались так отчаянно, что авторы летописей и “Царственной книги” не могли не отразить их храбрость: бились “во всех местах и от всех ворот мужествен, за руки имаяся^ копии и саблями, в тес-нотах ножи режуще; во многих улицах с обоих сторон христианом и татаром ударившеся во многи копиа и на мног час стояще на копиях, ни единым поступившим”', то есть не отступая ни на шаг. Особенно упорное сопротивление было оказано полку правой руки А. М. Курбского. Последний штурм вел с полком в 12 тыс. человек северозападной стороны; одна часть его Штурмовала Елбугины ворота, другая часть лезла прямо на стены внутреннего города (кремля) “к той великой башне, яше (которая) перед враты стояла на горе^. Вот-как описывает А.Курбский оборону собственно города (т. е. отделенного от посада собственной стеной внутреннего города-крепости): когда они двинулись к городу, защитники подпустили их ближе к стенам и когда приблизились, то открыли ураганный огонь из пушек и пищалей, а стрелы пускались так густо, как частый дождь и много камней бесчисленных, так что “воздуха не видети”. Когда поредевшие ряды подошли к стенам, то им на голову начали лить кипящий вар и скатывать большие и толстые бревна. Эти “вары” кипятились и сжигались из сырой нефти (перегонка нефти) здесь же во дворе находящихся в специальных больших котлах. Войскам Курбского помогала артиллерия. Под их огнем стрельцы отогнали от стрельбищ и стенных окон защитников. Последние, уже не защищаясь от пуль, снарядов и стрел, открыто стояли на башне и стенах и бились с атакующими крепко лицом к лицу врукопашную. Курбский далее восклицает: “... могли бы их избити, но много нас ко штурму поидоша, а мало под стены грядныя приидоша; некоторые возвращающесь (то есть побежали назад), множество лежа-ще и творящеся побиты и ранены”".

Однако героев обороны тоже оставалось немного. Они под напором превосходящих сил вынуждены были и здесь отступать от “великой башнии городских стен” к цареву


•ПСРЛ, Т.13.С.215, 510. ^ Сказания князя Курбского. С. 29. ' Там же.

• ПСРЛ. Т. 13. С. 217. 512. ^ Сказания кн. Курбского. С. 30. ' “Инженерный журнал”. 1989, № 8. С. 1038. * Сказания кн. Курбского. С. 30.


двору. Царев двор стоял как цитадель в северо-западной части кремля, обнесенный высокой каменной стеной между высокими же каменными мечетями и зданиями. На другой, арской стороне в посаде штурм [основных сил] шел неважно. Держащие оборону с исключительной храбростью начали оттеснять части полков большого, сторожевого и левой руки. Они воспользовались тем, что многие русские, когда часть посада была взята штурмующими, бросились грабить посадские дома. Курбский свидетельствует, что “на корысти падоша, мнози, яко глаголют, по два крат и по три в стану отхождахи с корыстьми”'. Казанцы же, не думая о собственный домах, “начаша крепче налегати” и вновь занимать покинутые городские (внешние) стены. Занявшиеся грабежом воины сами создали паническую обстановку среди русских. Когда казанцы начали оттеснять дравшихся у Царских ворот, эти корыстолюбцы с награбленным добром “через стену метались, а иные с корысти поверноша (то есть побросав награбленное— С.А.) только вопигоще: Секут! Секут! ”. За этим криком “Секут! Секут”! устремились и сражающиеся. Воеводы, чтобы поднять дух воинов, просили царя Ивана IV прибыть на место сражения, но тот, не вылезая из своей церкви, продолжал молиться. И лишь тогда, когда второй раз просили-явиться и сообщили, что войска отступают, его смогли заполучить в город.

Ближние бояре-воеводы думая, что казайцы все русское войско из города выгоняют и. победа склоняется им, заставили Ивана IV сесть на коня и, по выражению А. Курбского, “хотяша и нехотяша” взяли за узду коня и повели вместе со знаменем к Царевым воротам. По описанию летописца, Иван IV ехал к городу весь в слезах и беспрестанно шептая молитвы\ Одновременно с водружением царского знамени на воротах половине царского полка (резерв), в 12 тыс. человек (вторая половина 12 тыс. охраняла царя) было приказано спешиться и атаковать неприятеля. Курбский говорит, что царский полк состоял из 20 тыс. человек, значит, в каждой половине было по 10 тыс. воинов.

Вступление в бой свежего войска решило дело. Защитники, сражаясь, падали мертвыми, некоторые отступали в кремль. Более упорядочение шло сражение со стороны Ар-ских ворот. Здесь защитников возглавлял сам хан Едигер против Большого полка. В течение 4 часов противостояли борющиеся, но под все увеличивавшимися превосходящими

' Сказания князя Курбского. С. 31. " Сказания кн. Курбского. С. 32. ' ПСРЛ. Т. 13. С. 217, 512.


силами татары постепенно отходили до Тезицкого рва перед крепостью, где и остановились. Но и здесь долго сопротивляться не смогли, потому что' приближался свежий в блестящих доспехах царский полк. Защитники, сметая полк Курбского, устремились во внутрь кремля.'Их отступление было прикрыто выступлением кремлевского духовенства. Главный сеит Кулшериф мулла, вооружив всех своих подчиненных—-служителей мечетей, мулл, абызовивсех уче-ников-шакирдов, организовал аТаку на наступающих так сильно и крепко, что дал возможность Едигеру укрепиться в царевом дворе. Кулшериф и его отряд боролись до тех пор, пока все до единого не пали мертвыми. После этого Едигер с остатками отрядов продолжал оборону еще 1, 5 часа'.

Курбский, находящийся к этому времени вне кремля, не мог помешать Едигеру войти в царев двор, потому что здесь повторилось то же, что и в посаде. Русские, увидев богатство, кинулись на добычу, каждый старался прихватить больше добра. Да и мало осталось у него. людей. Как сам он утверждает, с ним осталось всего 150 воинов. На пятачке земли, каким был царев двор [в Казани], Едигер, конечно, не мог удержаться. Посоветовавшись, они решили живыми не сдаваться, а пробиваться через Елбугины ворота за город. Они прошли по трупам к угловой башне близ этих ворот и крикнули, чтобы остановили бой. Когда притихло, сказали: пока стояли наше государство и главный город, где был царев престол, до тех пор до смерти бились мы за царя и отечество, а ныне отдаем вам царя нашего здоровым— ведите его к царю своему. А мы, остальные, выйдем в широкое поле испить с вами последнюю чашу.

Отдав Едигера с одним только приближенным его князем Зайнашем, Последние защитйики Казани бросились через ворота и стены на Казанку против лагеря полка правой руки. Против них был открыт орудийный огонь, они, в количестве 6 тыс. человек, повернули вправо и, уйдя по Казанке вверх, переправились через реку. С небольшим числом конницы раненый Курбский догнал отступающий и врезался в их ряды. Здесь он опять был ранен и лежал в беспамятстве. Бежавших татар преследовали подоспевшие полки и “от реки от Казани и до леса и в лесе многие мертвые лежаше и немногие утекли, многие ранами ранены.

' Сказания кн. Курбского. С. 33.

" Там же. С. 34. (Из рассказа Курбского мы взяли лишь те места, которые подтверждаются другими источниками.) ^ ПСРЛ. Т. 13. С. 218, 513.



Сколько человек спаслось бегством из города, точно неизвестно. Оставшихся в живых несчастных в городе было больше. Им^ уготована была страшная участь. Царь Иван IV приказал всех оставшихся мужчин истребить, женщин и детей всех взять в рабство. Город был отдан воинам на разграбление на 3 дня. Если 2 октября до 1 часа дня шли бои [между войнами], то после- обеда началась резня, избиение мирного населения. Старики, раненые и все другие мужчины были истреблены. А пленных женщин, и детей взяли столь много, пишет летописец, что ими все полки наполнились, “у всякого человека русского полон татарский бысть”\ Это можно принять как обычное преувеличение, так как сомнительно: осталось ли в Казани 100 тыс. женщин и детей?

Когда войска занялись разрешенным грабежом города, Иван IV взял себе только пленного царя Едигера, знамена Казани и городские пушки^. Последнее указание о пушках опровергает мнение некоторых авторов об отсутствии пушек у защитников. Они были и действовали почти до конца обороны, хотя большие крепостные пушки были вывезены еще Шах Али ханом.

Одним из первых приказаний было также и тушить пожары в городе, что и было сделано.,

Город был покрыт мертвыми телами. Сколько пало русских и татар, никто не считал. Летописец и “Царственная книга” пишут только о трупах “басурман”, лежащих кучами везде на улицах, а кое-где вровень (^городскими стенами. Но атакующие всегда теряют больше, чем защищающиеся из укрытий. Поэтому, и по описанию Курбского, надо думать, что. штурмующих пало не меньше, чем защитников.

Летописи опять указывают, что в городе было освобождено много тысяч русских пленных. Однако, во-первых, их уже при Шах Али хане отдали воеводам. Во-вторых, что же они^десятки тысяч человек, делали при обороне Казани: не помогали своим освободителям, не бежали из города при. осаде, не восстали в городе и т. д. Пожалуй, в городе их уже не было.

Итак, Казань была в руках воевод. Убедившись в этом, царь Иван IV осмелился войти в город. Для этого очистили от трупов одну улицу в крепости от Нуралиевых ворот до царева двора. Пока шли приготовления торжественного въезда царя в город, его поздравили с победой брат Владимир Андреевич и все бояре и воеводы.


Была поставлена походная, то есть полотняная церковь и совершен молебен на том месте, где стояло царское знамя при штурме.

В царевом (ханском) дворе произошла церемония: поздравления, хвала богу и т. д. Было приказано очистить город от трупов, что и было сделано к 4 октября. В этот день царь второй раз приехал в царев двор. Здесь отметили, где основать церковь Благовещения, и пошли по городу крестным ходом, освящая стены и улицы святой водой. 6 октября был освящен также Благовещенский собор и быстро переделанная под церковь Соборная мечеть.

Казань, таким образом, защищалась в течение 41 дня. По сути дела оборону Казани можно считать героической. Немногим более 30 тыс. воинов, если насчитать конницы Епанчи, противостояли 150-тысячному войску с новейшими техническими сооружениями и минно-галерейным искусством Размысла. Но одной храбрости и самоотверженности было недостаточно для борьбы с таким сильным государством, каким уже являлась Московская Русь. Взятие Казани означало не только уничтожение Казанского ханства, но и присоединение всего Среднего Поволжья. Без его взятия нельзя было и думать об окончательном овладении краем. Казань для Русского государства могла статьи стала не только опорным пунктом покорения народов этого края, но и открыла путь дальше на юг и восток.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.015 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал