Аналогия исцеления в буддизме

Сам Будда говорил о себе и своих поучениях, используя меди­цинские аналогии, которые встречаются во всех формах буддиз­ма. В течение своей жизни Будда был известен как Великий Це­литель, поскольку цель его наставлений - избавлять от страдания. А со временем Будда стал образцом врача-святого, которому стара­ются подражать буддийские целители, духовно реализованные существа, которые служат другим, врачуя их недуги.

Буддийская медицинская аналогия ясно изложена в сутре, озаг­лавленной «Лотос Доброго Закона», в которой Будда говорит: «При­меняя сравнение, к Татхагате следует относиться как к велико­му лекарю, а ко всем существам как к ослепленным заблуждени­ем, подобно слепорожденным. Пристрастие, ненависть, заблуж­дение и шестьдесят две ошибочные концепции являются [жиз­ненными силами], ветром, желчью, слизью. Четыре истины - че­тыре лекарственных растения, а именно: состояние пустоты, от­сутствие причины, отсутствие объекта и угасание»¹¹.

В другом писании, «Махаларанирвана Сутре» содержится че­тыре основные мотивации, которые необходимы для следова­ния Дхарме. Это: считать наставника врачом, себя больным, на­ставления почитать лекарством и относиться к наставлениям как к лечению.

Объясняя Четыре Благородные Истины, Будда описывает пос­ледовательность развития болезни и предписывает ее лечение. Причиной болезни, как мы уже обсуждали, является основопо­лагающее неведение. Это неведение порождает желание и нена­висть. Все, описанные Буддой 84 000 загрязнений, можно свести к этим «трем ядам». Лекарство, которое излечивает их, - трой­ственное обучение, образующее путь Дхармы.

Нравственность излечивает желание, жадность и похоть; в качестве лечения используются созерцание тошнотворности, уродства и отвратительности объектов вовлечения. Сосредото­чение излечивает гнев, ненависть и отвращение, используя со­зерцание сострадания. Мудрость излечивает неведение через со­зерцание взаимозависимого возникновения.

Из них развитие мудрости (праджни) - наиболее важно, по­скольку наносит удар по коренному яду- неведению, из которого происходят все остальные яды, а потому говорится, что мудрость,

или праджня, является окончательным лекарством, излечиваю­щим любые болезни и муки.

Все школы буддизма, говоря об очищении загрязненности, опи­раются на Четыре Благородные Истины. Однако исцеление дости­гается совершенно разными способами, согласно отличиям их фи­лософских взглядов. Это обилие взглядов отражает те огромные изменения, которые происходили в буддизме на протяжении мно­гих лет со времен Будды и ранних форм буддизма, до поздней Махаяны и тантрического буддизма, пришедшего в Тибет.

Основное разделение в буддизме проходит между Хинаяной (Малая колесниц»), и Махаяной (Великая колесница). Ваджраяна (Алмазная колесница) есть дальнейшее развитие Махаяны, кото­рая возникла с развитием тантры. Буддизм Тибета фактически и есть сочетание этих трех колесниц.

Путь Хинаяны, называемый также Тхеравадой, или «путем старейшин», - продолжение раннего буддизма. Он делает акцент на отречении, аскетической чистоте и развитии осознанности. Его центральным понятием является непостоянство. Он опира­ется на поучения самого Будды, организованные в собрание, на­зываемое «Трипитака» («три корзины»), - три раздела наставле­ний. Они включают в себя Винайю (нравственность - правила послушания), сутры (созерцание - проповеди Будды, записан­ные после его кончины) и Абхидхарму (мудрость - учение, осно­ванное на анализе данных опыта).

Духовный идеал Хинаяны - достичь освобождения для себя самого. Он воплощен в личности архата, который достигает ти­шины нирваны и выходит из кругов рождения и смерти. Это, однако, не подразумевает состояние полного просветления, а ско­рее, святости.

В Хинаяне медицинские предписания относительно трех ядов просты: «держись от них подальше». Практика Хинаяны состоит в том, чтобы укротить ум, управляя страстями-ядами, и уйти из мира, в котором эти яды властвуют. В целом путь Хинаяны делает упор на лекарство отречения, чтобы излечить скорее болезнь же­лания (а не ненависти или неведения).

Духовный идеал Махаяны - достичь освобождения ради дру­гих. Он воплощен в образе Бодхисаттвы. Бодхисаттва из любви ко всем существам - букашкам и королям в равной степени - дает обет отложить собственный уход в нирвану, чтобы остаться в мире

ради освобождения всех существ от страдания. Обет и идеал бодхисаттвы - путь любви. Это прекрасно выражено у индийского буддийского поэта-святого Шантидэвы:

Покуда длится бытие пространства,

Покуда длится мира бытие, -

Пусть длится бытие мое

В предании печалям мира.

Какая 6 мира ни была печаль,

Пусть вся она закончится во мне;

И пусть пребудет этот мир

Утешен Бодхисаттв величьем¹².

Путь бодхисаттвы - развить мудрость, распознав пустоту в себе и других, и пробудить активную любовь и сострадание как про­явление этой мудрости. Махаяна основана на пробуждении «мыс­лей о просветлении», - бодхичитгы, устремленности к просвет­лению ради всех живых существ, поскольку буддовость - полная просветленность - неотъемлемо присутствует во всех живых су­ществах, но замутнена irx омрачениями.

Махаяна учит, что скрытая внутри природа Будды постепенно осознается в череде перерождении при следовании путем Бод­хисаттвы —совместным развитием мудрости и сострадания. Осоз­навая подлинную природу явлений (мудрость) и культивируя мысль о просветлении себя и других (сострадание), бодхисаттва в конечном итоге становится Буддой.

Говорится, что бодхичитта - мысль о просветлении - един­ственно великая мысль, которая всегда приносит положитель­ный плод. Так же как вдохновение и мотивация, она пробужда­ется практикой «четырехбезмерных»-безграничной любви, без­граничного сострадания, безграничной сочувственной радости и безграничной равностности. Открытая бескрайняя природа этих положительных качеств, исходящих из сердца, приводит к со­стоянию полной погруженности в созерцание {самадхи).

Как активность, бодхичитта развивается через практику «ше­ста совершенств»: щедрости, нравственности, терпения, усердия, созерцания и мудрости. Первое - щедрость - является началом пути действия без привязанности. Говорится, что мы можем на мать развивать ее, просто перекладывая что-то из одной руки в другую. Каждое следующее совершенство (ларалшта) глубже предыдущего и содержит его в себе. А все в конечном итоге приво­дят к мудрости - осознанию того, что природа явлений пуста.

Пустота, шуньята, центральное понятие Махаяны. Она выра­жает природу абсолютной реальности, а осознание шуньяты, или пустоты, есть аспект мудрости Махаяны. Глубокое значение пус­тоты обобщается в буддийских писаниях, называемых «Совер­шенство мудрости», или «Праджняпарамита Сутра», но понятие пустоты в силу самой ее природы трудноописуемо. Как сказано в Праджняпарамита Сутре, «шуньята— синоним того, что не имеет причины, того, что лежит за пределами мысли или понятия; того, что не было сотворено, не было рождено, неизмеримо».*13

Действительно, нет в других языках подходящего перевода для слова «шуньята», поскольку «пустота» и «пустотность» несут не­гативные оттенки, тогда как шуньята - положительный вид пус­тоты, выходящий за пределы двойственности позитивного-нега­тивного. Учение о пустоте было провозглашено в диалектичес­кой философии Мадхьямики Нагарджуной, индийским буддий­ским философом-святым второго столетия. Нагарджуна говорил о шуньяте: «Она не может быть названа пустой или не пустой, или и тем и другим, или ни тем ни другим, но дабы указать на нее, она называется Пустота».¹⁴

ШуньятаШможет быть понята интеллектуально из философии и жизненного опыта, но чтобы осознать ее глубоко подлинную реальность-недвойственность в том смысле, что наше осознава-ние расширяется до пространства ее сияющей открытости, ми должны получить этот опыт в глубоком созерцании. Через такое созерцательное осознание пустоты можно стать просветленным.

Абсолютное сострадание Махаяны возникает одномоментно с осознаванием пустоты. Поскольку мы все обладаем природой пустоты, то мы не можем выносить страдания других, всех тех существ, кто в разное время был нашими матерями (братьями, врагами, любимыми и т.п.) в бесконечных кругах перерождения, вызванных эгоистическим неведением и подверженности ил­люзии двойственности.

С точки зрения исцеления, в Махаяне лекарством считаются любовь и сострадание, которые излечивают недуг ненависти и гнева. В высшей Махаяне конечным лекарством является шунь­ята. Пустота есть противоядие от любых ядов и скверн. Поэтому нет нужды удаляться из мира, дабы излечиться от этих ядов. Фактически любовь и сострадание Махаяны требуют, чтобы бодхисаттва оставался в мире страстей для помощи другим существам Поскольку буддовость имманентно присуща всем существам и может быть постигнута через осознание шуньяты, следова­тельно, весь мир явлений может восприниматься в терминал неотъемлемой от него Будда-природы, и соответственно воспри­ниматься как населенный бесчисленным количеством будд и бодхисаттв, существующих в космических Чистых странах за пре­делами мира двойственного опыта.

Согласно Махаяне, существует бесчисленное количество будд, бодхисаттв и божеств. Они представляют собой различные ас­пекты природы Будды. К примеру, Авалокитешвара - аспект со­страдания, Манджушри - аспект мудрости, а Ваджрапани - ас­пект силы. Богиня Тара воплощает вдохновение пустоты и явля­ется женской формой Будда-природы. Вайдурья Гуру, или Будда Медицины, воплощает собой форму врачевания.

Именно в Махаяне впервые появляется Будда Медицины, и почитание Владыки Врачевания становится одним из наиболее популярных и широко распространенных «культов» в Махаяне. Будде Медицины молились как дающему духовное лекарство, способное излечивать духовные, психические и физические бо­лезни. Среди двенадцати обетов, которые, как считается, принял Будда Медицины, есть такой, который излечивает, если его имя только услышано или о нем подумали. Его существование под­черкивает важность врачевания в Махаяне.

Несмотря на то что Махаяна разительно отличается по своему характеру и акцентированным моментам от Хинаяны, она все же покоится на основании Хинаяны: она включает ее и развивается из нее. Сходным образом Ваджраяна включает в себя и отталки­вается в своем развитии от Махаяны.

К пути отречения Хинаяны, Махаяна добавляет путь бодхи-читты сострадания, а к концепции Хинаяны о взаимозависим происхождении Махаяны добавляет теорию Мадхьямики о пус­тоте. Ваджраяна включает в себя и то и другое, но заостряет вни­мание на пробуждении мудрости через преобразующую энергию явлений, происходящих из пустоты, которые на самом деле неот­делимы от нее.

Описание просветления в Ваджраяне отражает отличие этих концепций. Не отречение от сансары ради плода нирваны, как в Хинаяне; не раздельное сосуществование сансары и нирваны, обнаруживаемое в Махаяне; но просветление, которое есть реаль­ное осознавание единства сансары и нирваны.

В Ваджраяне пустота больше уже не рассматривается как про­тивоядие. Любые явления, «я» и «другие» (относительная исти­на) разделяют природу этой пустоты (абсолютная истина). Обе истины неотделимы друг от друга. Постичь истинную природу сияющей пустоты, означает рассеять различия между сансарой и нирваной. Таким образом, любые явления воспринимаются «чи­стым восприятием», как неотделимые от сияющей пустоты, а сле­довательно как священное проявление Будда-природы. Таким образом вместе с другими существами становишься божеством мандалы.

Созерцательное распознание пустоты прямо и блаженно, и всякое проявление воспринимается как игра божества, пустоты. В этом великая радость, великое облегчение. Как сказал мастер Ваджраяны Лонгчен Рабжампа: «Поскольку Ум как таковой - чи­стый изначально и не может ни в чем укорениться, кроме самого себя, - нет никакого посредника и необходимости что-либо де­лать, ум вполне может быть счастлив... Поскольку все есть толь­ко мираж, совершенный в том, чем он является, не имеющий ни­чего общего ни с плохим, ни с хорошим, принятием или отрица­нием, вполне можно расхохотаться».¹⁵

Идеал Ваджраяны есть достижение просветления именно в этой жизни, в отличие от постепенного пути Махаяны. Преобразование заблуждения в просветление достигается практикой тантры и пря­мым познанием Природы Будды. В тантрической практике любые проявления двойственности объединяются в процессе практики в одно целое, выходящее за пределы двойственности и концепций. Наш ограниченный и зацикленный на «я» взгляд преобразуется в чистое восприятие явлений, как сияющего проявления пустоты. Средствами этого являются йогические практики, преобразующие тонкие энергии в теле и уме, и размышления, направленные не­посредственно на проникновение в абсолютную истину ума «как та­кового», обнаженное восприятие истинной реальности.

Для объяснения глубокого значения Ваджраяны используют исходное сравнение с ваджрой. Ваджра - санскритское слово (в тибетском это «дордже», рдор-же), означающее алмаз, молнию или скипетр. Говорят, что изначальная Будда-природа подобна алмазу, неразрушимому и чистому, который пуст сам по себе, но светится в отражении энергии радужным светом.

В тантрических обрядах ваджра- ритуальный скипетр, симво­лизирует собой суть пробужденного осознавания и сострадания, а также происходящие из них искусные средства. Пару с ваджрой составляет ритуальный колокольчик, символизрфующий пустоту, и мудрость с присущим ей блаженством. Союз колокольчика и дордже представляет собой полное просветление, самоосвобож­денную Будда-природу всех явлений.

Согласно Ваджраяне, все тайные наставления о просветлении исходят от Изначального Будды. Его называют Самантабхадра (тибет. - Кунтудзанпо - Всеблагой). Также этот уровень представляет будда Ваджрадхара (тибет. - Дордже Чанг - Держатель Алмаза). Этот изначальный неотъемлемый уровень истины называется Дхармакайя, Таковость, Будда-суть.

Наша подлинная природа тождественна Изначальному Будде, но вследствие омраченности мы забыли нашу подлинную при­роду и оттого странствуем в сансаре. Часто приводят пример того, что наша истинная природа подобна небу - открытому, простор­ному, не имеющему начала и конца. Загрязнения и омрачения нашего ума подобны облакам. Цель тантрических буддийских прак­тик - удалить и преобразовать омрачения так, чтобы заново от­крыть и постичь нашу тождественность Будде.

Для того чтобы сообщить абсолютную истину тем, кто не мо­жет воспринять ее самостоятельно, Изначальный Будда из состра­дания проявляет бесчисленное количество эманации во всех ми­рах и на всех уровнях. Для нужд существ различного вида им про­явлены сто гневных и мирных божеств.

Из изначально пребывающей истины, представленной Ади буддой, возникают пять Дхьяни-будд, представляющих собой Будда-природу проявленного миропорядка. Это - активное и не­видимое проявление, возникающее из непроявленного сияюще­го пространства пустоты. Это уровень Самбхогакайи. Дхьяни-будд изображают в мандале - сферической схеме мироустройства, де­монстрирующей сияние Будда-природы. Каждый из них пред­ставляет собой особый вид мудрости, качество просветленности, способность, направление, звук, цвет, жест и т.п. В буддизме тан­тры и махаяны существуют различные порядки будд, божеств и бодхисаттв, излучаемых из основной мандалы пяти Дхьяни-будд.

Когда Будда-природа проявляется на грубом материальном пла­не, она называется Нирманакайя. Это, например, исторический будда Шакьямуни.

Таким образом три кайи, «три тела Будды» -Дхармакайя, Самб-хогакайя и Нирманакайя представляют собой священную буд­дийскую троицу трех уровней выражения природы Будды. Они представляют собой непроявленнып, тонкий и проявленный уров­ни Будда-сути. Они представляют собой соответственно ум Буд­ды, речь Будды и тело Будды.

В Ваджраяне практика заключатся в том, чтобы преобразовать самих себя и мир вокруг нас в тело, речь и ум Будды. Эти практи­ки описываются в последовательных текстах, известных как тан­тры (тибет. - гйу(рГйуд).

Посредством тайного тантрического обряда практикующий со­здает и одновременно отождествляет себя с формой конкретного божества. Это достигается через визуализацию, мантры (особые формулы из слогов, использующих духовную силу звуковых виб­раций), мудры (символические жесты, пробуждающие духовную восприимчивость и осознание) и бесформенное созерцание.

В этих тантрических садханах - а на самом деле в любом созер­цании или религиозной практике - есть три вещи, которым тра­диция придает особую значимость. Первое - это иметь намере­ние выполнять данную практику ради освобождения всех су­ществ; второе - это не привязываться к тем опытам, которые могут возникнуть в созерцании, и третье - разделять плод прак­тики, то есть посвящать семена осознавания и хорошей кармы, возникшей в практике, потенциалу просветления вселенной.

В Ваджраяне роли гуру, или ламы, придается особое, цент­ральное значение, ибо он может силой своего просветленного осоз­навания ввести ученика в природу его собственного ума, или под­линной реальности. Это называется прямой передачей от ума к уму. Лама выполняет особый обряд посвящения, в котором он зна­комит ученика с мандалой божества, и сталкивает его лицом к лицу с сиянием реальности.

Может или нет ученик удержать это состояние осознавания после посвящения - в любом случае семя озарения заложено. Если ученик практикует садхану согласно наставлениям, с пра­вильным намерением и должным усердием, она приведет к про­светлению. Поэтому в Ваджраяне гуру обладает первостепенной значимостью. Один тибетский лама объяснил это так: «У всех будд есть желание помогать нам. Но мы неспособны видеть их или общаться с ними так, как способны делать это с ламой».

Дордже Чанг, Ваджрадхара и Самантабхадра - это все имена Будды, и имена всех будд. Ваджра (алмаз) неразрушима, посколь­ку все будды освободили свои умы от покрова клеш (загрязне­ний ума), дух всех будд неразрушим, подобно ваджре. Гуру являет­ся сутью Ваджрадхары».¹⁶

Во всех буддийских колесницах основная практика - прибежи­ще. Принять прибежище в Трех драгоценностях - Будде, Дхарме и Сангхе подобно признанию того, что ты болен и готов принять помощь доктора и его лекарств. В Ваджраяне еще два тройственных прибежища добавляются к этому основному.

Первое прибежище - в ламе, в божестве медитации (ийдаме - особой форме и аспекте природы Будды) и в женской мудрос­ти, дакине (тибет. — «кхалдрома», «мать, идущая на небо»), чув­ственном аспекте пустоты.

Второе дополнительное прибежище - в трикайе - Трех телах Будды. Дхармакайей, че-ку (чос-ску) называют абсолютное тело истины, Будда-ум, нерожденную, неумирающую всепроникающую пустоту. Самбхогакайей, лонг-ку (лонгс-ску) называется тело ра­дости, речь Будды, энергетический, подобный радуге тонкий уро­вень. Нирманакайей, тул-ку (спрул-ску) называется тело формы, тело Будды, и характеризуется беспрепятственной активностью сострадания.

Цель практики Ваджраяны — распознать и постичь эти «три тела» в себе, трансформировать свои физические, душевные и духовные энергии путем тантрических практик. Это также цель тантрической медицины, как будет описано в разделе тантрического лечения.

Что касается аналогии исцеления, в Ваджраяне не происхо­дит ни предохранения от ядов (как в Хинаяне), ни лечение их с помощью противоядия пустоты (как в Махаяне). Вместо этого яды используются в качестве лекарств, которые преобразованы в «нектар» путем распознавания их Будда-природы. Часто в каче­стве примера приводят павлина, сияющего великолепием, несмот­ря на то что он питается ядом. Это означает, что энергии привыч­ных мыслей и мешающих эмоций отождествляются с природой мудрости пустоты, из которой они возникают. Так яды высвобождаются по мере возникновения непоколебимого, подобного алмазу осознавания, и таким образом их энергия становится «ле­карством», пищей для того-же осознавания, а следовательно по­стижения.

В Махаяне и Ваджраяне Будде Медицине молятся не просто за его исцеляющую силу. Будда Медицины - это форма Будда-при­роды, которую практикующий стремится осознать в себе. Через практику созерцания Будды Медицины можно выработать огром­ную целительную силу для лечения себя и других. Таким обра­зом, высочайший образец, которому стремится подражать тибет­ский буддийский врач, не кто иной, как сам Будда Медицины. Во время своей повседневной врачебной практики он духовно отож­дествляется с Буддой Медицины.

Методы буддизма Ваджраяны, укоренившиеся в Тибете, были разработаны в Индии великими мудрецами тантризма, махасиддхами. Тантрическая направленность оказала влияние на все ти­бетское, и для тибетской медицины это так же верно, как и для тибетского буддизма.

Представленные выше некоторые существенные положения буддизма хотя и не являются полным обзором тантраяны, одна­ко помогут нам сориентироваться в процессе изучения тибетской буддийской медицины и психиатрии, ибо тантрический буддизм есть источник целебных вод Тибета.