Глава 1. Прокурор как участник уголовного судопроизводства

Участие прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами органами прокуратуры рассматривалось и рассматривается как одно из важнейших направлений прокурорской работы. Это и понятно. Ведь в суде подводится итог всей предварительной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, при этом законность и обоснованность судебных решений, которые принимаются судом по окончании судебного разбирательства, в значительной степени зависят от активной позиции и профессионализма прокурора. Ежегодно прокуроры принимают участие в рассмотрении только судами первой инстанции свыше 800 тыс. уголовных дел, а всего суды общей юрисдикции всех инстанций рассматривают (как правило, с участием прокуроров) свыше 4 млн. уголовных дел и материалов.

Президент Российской Федерации В.В. Путин, выступая 5 марта 2013 г. на расширенном заседании коллегии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, назвал поддержание государственного обвинения в судах одной из центральных задач прокурорского корпуса и (в связи с введением с 1 января 2013 г. полномасштабного апелляционного производства) выразил уверенность, что «прокуроры будут профессионально и грамотно поддерживать гособвинение в апелляционных коллегиях судов общей юрисдикции, надежно стоять на страже интересов государства, общества и граждан Российской Федерации»^[1].

Научная разработка вопросов, связанных с участием прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства, неизменно находится в центре внимания ученых НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации.

Осуществление в Российской Федерации судебной реформы, введение в действие с 2002 г. нового Уголовно-процессуального кодекса, курс на состязательный уголовный процесс и равноправие сторон, освобождение суда от не свойственной ему функции уголовного преследования, возложение бремени доказывания предъявленного подсудимому обвинения на государственного обвинителя потребовали проведения целого ряда исследований по вопросу назначения и роли прокурора в судебном разбирательстве уголовных дел^[2].

В подготовленных научными сотрудниками работах не только разрабатывались методические рекомендации прокурорам, участвующим в уголовном судопроизводстве, но и исследовались важные научные проблемы.

Один из основных выводов, сделанных по результатам исследований, заключается в том, что процессуальное равноправие сторон в уголовном процессе не должно умалять роли прокурора как представителя государства, т.е. носителя публичных интересов, осуществляющего наряду с уголовным преследованием и правоохранительную функцию (в отличие от участвующего в деле адвоката, призванного всегда только защищать интересы обвиняемого).

Взаимосвязанные положения ч. 3 и 4 ст. 15, а также ст. 6, ч. 3 ст. 37 и ст. 246 УПК РФ позволяют прийти к заключению, что процессуальное равноправие сторон, по существу, означает не равенство прав и обязанностей, а лишь равные возможности в отстаивании своей позиции и оспаривании позиции другой стороны^[3].

Руководствуясь принципами уголовного судопроизводства и его назначением, прокурор обязан всеми имеющимися в его распоряжении процессуальными средствами обеспечить охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (ст. 11), исходить в своей профессиональной деятельности из презумпции невиновности (ст. 14), в силу чего обвинение может быть признано обоснованным только при условии, что все противостоящие ему обстоятельства дела объективно исследованы и опровергнуты. Обеспечивая законность и обоснованность обвинения (ч. 3 ст. 37), государственный обвинитель должен способствовать всестороннему исследованию обстоятельств дела, поддерживать обвинение лишь в меру его доказанности. Его окончательная позиция не зависит от выводов обвинительного заключения и должна быть основана на результатах исследования обстоятельств дела в суде^[4].

Кстати, в изданном в декабре 2012 г Приказе № 465 «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства» Генеральный прокурор Российской Федерации, придавая исключительное значение соблюдению требований законности и обоснованности при осуществлении прокурором уголовного преследования в судебных стадиях уголовного судопроизводства, обязал подчиненных прокуроров «считать недопустимым любое давление на государственных обвинителей, принуждение их к отстаиванию выводов органов предварительного расследования, не подтвержденных исследованными в ходе судебного разбирательства доказательствами».

Предоставляя прокурору возможность изменять в судебном заседании обвинение подсудимого в сторону смягчения (ч. 7 ст. 246 УПК РФ), закон однозначно запрещает использовать это правило в тех случаях, когда изменение обвинения связано с необходимостью применения закона о более тяжком преступлении или с ухудшением положения подсудимого по иным основаниям либо когда новое обвинение, даже и менее тяжкое, будет существенно отличаться по фактическим обстоятельствам от ранее предъявленного. Это положение действует и в тех случаях, когда изменение обвинения не связано с восполнением неполноты предварительного расследования^[5].

Столь категорическое требование приводит к тому, что и рассматривающие дело судьи, и участвующие в судебном разбирательстве прокуроры подчас оказываются в своеобразном процессуальном тупике: результатами судебного разбирательства подтверждается, что подсудимый совершил более тяжкое преступление, чем вменялось ему в вину, а возможности исправить эту очевидную ошибку нет. В результате, как свидетельствует судебная практика, имели место факты, когда суд, отразив в приговоре обстоятельства совершения подсудимым одного преступления, был вынужден, со ссылкой на ст. 252 УПК РФ, указывать, что содеянное квалифицируется по более мягкому закону, поскольку именно такая квалификация была дана действиям подсудимого в досудебном производстве. Однако вынесение подобных приговоров искажает саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.

Право прокурора на изменение обвинения обусловлено возложением на прокурора обязанности при поддержании от имени государства обвинения обеспечить его законность и обоснованность.

Результаты исследования позволили сделать вывод о возможности и целесообразности внесения в УПК РФ, в частности в ст. 246 и 252 УПК РФ, дополнений, которые предоставили бы прокурору право в ходе судебного разбирательства уголовного дела, при условии соблюдения четких и конкретных процедур, обеспечивающих дополнительные гарантии реализации подсудимым права на защиту, изменять обвинение на более тяжкое либо предъявлять новое обвинение, ухудшающее положение подсудимого (разумеется, при условии, что такое изменение обвинения не будет связано с восполнением неполноты предварительного расследования).

Согласно правовой позиции Европейского суда предоставление в уголовном процессе полной подробной информации о предъявляемых обвинениях является существенным условием обеспечения справедливости разбирательства. При этом изменение обвинения в судебном заседании Европейский суд признает нарушением права на справедливое судебное разбирательство лишь в тех случаях, когда подсудимый не был уведомлен об этом заранее и не имел возможности представить свои возражения против нового обвинения^[6].

Известно, что запрет на изменение в суде обвинения в худшую для подсудимого сторону в российском законодательстве существовал и ранее (ст. 254 УПК РСФСР), однако тогда невозможность исправления в судебном заседании ошибки органов расследования при установлении фактических обстоятельств либо квалификации деяния компенсировалась правом суда возвратить уголовное дело для дополнительного расследования.

Важен и еще один момент. Ранее (до принятия УПК РФ) запрет на изменение обвинения в суде в худшую сторону сочетался с принципом непрерывности судебного разбирательства, который означал, что суд, приступивший к рассмотрению дела, должен был рассматривать его «непрерывно, кроме времени, назначенного для отдыха». Однако с введением в действие в июле 2002 г. УПК РФ положение о непрерывности судебного разбирательства не действует, и в перерывах между заседаниями по одному делу суд может рассматривать другие дела.

Таким образом, если в законе будет предусмотрена обязанность государственного обвинителя излагать свою позицию, связанную с изменением обвинения, в письменном виде, а равно будут установлены форма этого процессуального решения, сроки и порядок подготовки подсудимого к защите от нового обвинения, то и при изменении прокурором предъявленного обвинения на обвинение, ухудшающее положение подсудимого, право на защиту не нарушится.

Предоставление государственному обвинителю правомочий по изменению обвинения в суде не будет противоречить ни Конституции Российской Федерации, ни Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку подсудимый будет «незамедлительно и подробно» уведомлен о предъявлении ему нового обвинения и будет иметь возможность подготовиться к защите.

Соответствующая норма существует в ряде государств Европы, а также стран СНГ (Армения, Республика Беларусь, Молдова). Небезынтересно отметить, что введенный в действие в этом году Уголовно-процессуальный кодекс Украины предусматривает возможность изменения прокурором обвинения в суде, в том числе на более тяжкое, и даже предъявление дополнительного обвинения, если во время судебного разбирательства установлены новые фактические обстоятельства уголовного правонарушения, в совершении которого обвиняется лицо (ст. 337 - 341). Кодекс Украины подробно регламентирует порядок предъявления подсудимому нового обвинения (составляется новый обвинительный акт), предоставление подсудимому возможности подготовиться к защите (отложение разбирательства не менее чем на 7 дней), согласование с вышестоящим прокурором процессуальных документов государственного обвинителя об изменении обвинения, выдвижении нового обвинения, а также об отказе от поддержания государственного обвинения^[7].

Вопрос о процессуальном положении прокурора в проверочных стадиях судебного производства по уголовным делам в доктрине уголовного процесса до сих пор остается дискуссионным. Многие ученые сходятся во мнении, что при проверке правосудности приговоров и других судебных решений прокурор, оставаясь стороной обвинения, продолжает осуществлять функцию уголовного преследования и одновременно является представителем государства, защищающим публичные интересы, т.е. осуществляет правозащитную функцию. Другие же исследователи полагают, что прокурор, на которого возложена обязанность осуществления уголовного преследования, не может ни осуществлять функцию защиты, ни способствовать ее осуществлению^[8]. Существует и такая точка зрения, что в суде проверочной инстанции функция прокурора не связана с поддержанием государственного обвинения, а участвуя в заседании такого суда, прокурор лишь призван высказать свое мнение по поводу законности принятого судом нижестоящей инстанции решения.

Иными словами, вопрос о функциональной роли прокурора в проверочных стадиях уголовного судопроизводства, о соотношении его функции (обязанности) выявления и устранения судебных ошибок с иными процессуальными полномочиями прокурора, осуществляемыми в судебном производстве по уголовным делам, требует тщательного рассмотрения. Очевидно, что и научные сотрудники НИИ не могут оставаться в стороне от дискуссии, в связи с чем на 2013 г. запланировано соответствующее исследование. Не предрешая результаты исследования в целом, полагаем, что применительно к процессуальной функции прокурора в одной из проверочных стадий - в суде апелляционной инстанции - уже сейчас можно высказать некоторые, как представляется, обоснованные суждения.

Если по апелляционным жалобам или представлению суд апелляционной инстанции проверяет законность, обоснованность и справедливость приговора, законность и обоснованность иного итогового решения, т.е. если рассматривается уголовное дело, которое судом первой инстанции разрешено по существу (решен основной вопрос - о виновности подсудимого, квалификации содеянного, наказании), и, следовательно, этот вопрос будет рассматриваться и судом апелляционной инстанции, тогда процессуальная функция участвующего в судебном заседании прокурора является продолжением осуществления им от имени государства функции уголовного преследования. В этом случае прокурор, осуществляя продвижение обвинения, выполняет функцию государственного обвинителя. Поддерживая же в ходе судебного производства по уголовному делу государственное обвинение, в том числе и при рассмотрении дела в апелляционном порядке, прокурор в соответствии с ч. 3 ст. 37 УПК РФ обязан обеспечить его законность и обоснованность, а если в ходе судебного разбирательства он придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, он отказывается от обвинения.

Если же в апелляционном порядке оспорено промежуточное судебное решение, т.е. такое решение, при вынесении которого вопрос об обоснованности предъявленного лицу обвинения, доказанности фактических обстоятельств дела судом не рассматривался, уголовное дело по существу не разрешалось, а, следовательно, судом апелляционной инстанции такие вопросы также рассматриваться не будут, в заседании суда апелляционной инстанции участвует не государственный обвинитель, а прокурор^[9].

Таким образом, следует отметить, что определенная сложность вопроса о процессуальной функции прокурора в суде апелляционной инстанции порождена самим законодателем. При формулировании ст. 389.12 УПК РФ, регулирующей участие прокурора в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции, он использовал явно неудачную конструкцию: по буквальному толкованию названной статьи допускается одновременное участие в одном и том же заседании суда апелляционной инстанции и государственного обвинителя, и прокурора. При этом по смыслу этой статьи речь идет не о поддержании обвинения несколькими государственными обвинителями, что вполне допустимо (ч. 4 ст. 246 УПК РФ), а об одновременном участии в судебном разбирательстве представителей прокуратуры, которые в таком случае должны быть наделены разными процессуальными полномочиями (в частности, по вопросу о возможности отказа от обвинения). По нашему мнению, участие в заседании двух должностных лиц органов прокуратуры с разной процессуальной функцией не должно иметь места, поскольку это противоречит принципу состязательности и равноправия сторон и не согласуется с процедурой судебного разбирательства.

Проанализировав процессуальный статус прокурора, его функции, полномочия, а также деятельность на всех стадиях уголовного процесса России можно сделать следующие вывод, что прокурор является одним из основных участников уголовного судопроизводства, наделённый широким спектром полномочий во всех стадиях уголовного процесса.

Однако в законодательстве нет однозначного понятия определения статуса прокурора как участника уголовного процесса в рамках УПК РФ.

В этой связи функция обвинения возложена не на конкретного участника уголовного процесса, воплощающего в себе в рамках правосудия сторону обвинения, а на весь аппарат правоохранительных органов в целом, учитывая тот факт, что прокуратуре в соответствии с Законом о прокуратуре отдана главенствующая роль в организации работы правоохранительных органов. О том же свидетельствуют и конкретные полномочия прокурора, названные непосредственно в УПК РФ