Фальсификации исторических реалий в Азербайджане и Дагестане и их последствия 4 страница

Чтобы читатель не мог сомневаться в сказанном, далее написано: " Только на базе дагестанских языков, а именно удинского, и стало возможным чтение албанских надписей, найденных при раскопках в Мингечау-ре. Дошедший до нас албанский алфавит по обилию согласных звуков также указывав на связь этого алфавита с языками дагестанской группы. Особенно характерно наличие в этом алфавите четырех букв для обозначения латеральных звуков. Такое количество латеральных имеется только в дагестанских языках, в частности, в аварском".

И далее: " Термин " Албания" происходит иг слова " Алп" или " Алб", обозначающие горные районы", " горная сторона". Этноним Алб" до сих пор прочно сохраняется в горном Дагестане. Данными дагестанских языков этимологизируются и имена албанских царей: Вачаган, Ваче. Имя царя Ороиза встречается в старинном аварском предании об Ираз-хане".

К сожалению, таких опусов в этой " фундаментальной работе" находим очень много!

Из работ по истории Дагестана положительно выделяются исследования доктора исторических наук, профессора Р.М.Маго-медова. Им написано несколько монографий, посвященных вышеназванной теме. Р.Магомедов — квалифицированный специалист, крупный ученый, много сделавший хтя освещения прошлого нашего края. Но и ему, к сожалению, случалось " ошибаться". Чтобы не быть голословным, остановлюсь на некоторых моментах в освещении событий в его школьном курсе " Истории Дагестана [78 ]. В главе II (" Албания — первое государство Восточного Кавказа") в разделе, посвященном населению Албании, написано: " Античные авторы называют отдельные народности и племена Албании, часть которых, вероятнее всего, являлась предками нынешних народностей Дагестана. К ним, прежде всего, относятся гелы и леги, которые жили на северной границе Албании, по соседству с са-раматами (здесь и далее сохранено название племен и народов по Р.Магомедову) Дидуры могут быть отождествлены с нынешними ди-дойцами. Утии в те времена занимали обширную территорию долины Куры и Каспийского побережья, причем часть (ути-дорсы) обитали севернее нынешнего Дербента, соседствуя с сараматами. Ныне большинство ученых считает их потомками небольшую народность удин в Северном Азербайджане и Алазанской долине (по своему языку они ближе всего стоят к южно-дагестанским народностям)" …

Как видим, в приведенном абзаце нет ни слова о лезгинах, хотя они являются прямыми наследниками племен гелы и леги. Удины также относятся к лезгиноязычным народам, а не " стоят ближе к южно-дагестанским народностям" … Непонятно, почему уважаемому Р.Магомедову так трудно произносить и писать слово лезгин, лезгинский народ? Во многих местах последнее заменено словами " южно-дагестанский народ" или " дагестанский народ".

В разделе " Культурная общность Дагестана и Закавказья" читаем: " Культура Дагестана развивалась в тесной связи с Закавказьем. Более всего это заметно в предметах самого распространенного из искусств-прикладного (художественное оформление бытовых предметов, в особенности массовых изделий). Выше отмечалось сходство форм дагестанской керамики последних веков до н.э. с керамикой Северного Азербайджана (центр Кавказской Албании). Еще более детально сходство и близость прослеживается в прикладном искусстве первых веков до н.э. К этому времени относятся найденные в Дагестане бронзовое блюдо с рельефными изображениями всадников, борьбы людей и животных, сцен веселья, растительных орнаментов. Эти изображения заметно отличаются от подобных на сасанидских блюдах и в то же вре-мя обнаруживают близкое сходство с глиняными фигурками и поделками Азербайджана" [69 ]. Далее в работе албано-лек-ская культура, описанной во II — III главах этой книги, относящаяся к региону нынешнего Северного Азербайджана и Южного Дагестана, т.е. к лезгинам, полностью переносится на весь нынешний Дагестан. При этом бронзовое блюдо (см. рис. 3.14 в параграфе три третьей главы этой работы и таблицу 27 в работе К.Тревер " Очерки по истории и культуре Кавказской Албании") ал-бано-лекских мастеров в рассматриваемой работе Р.Магомедова приводится как работа кубачинских мастеров (рис. 10). Такие подходы к описанию исторических событий и материальной культуры того периода Восточного Кавказа, являются скорее не натяжкой одеяла на себя, а фальсификацией научных данных.

Описывая период III — VII вв. в разделе " Культура, создание письменности" Р. Магомедов пишет: " С укреплением христианства связано значительное культурное событие в жизни народа — распространение албанской письменности. Ее составили в начале V в. одновременно с армянским и грузинским алфавитами армянский просветитель Месроп Маштоц. Он прибыл в Албанию ко дворцу царя Аревагена и епископа Иеремии и, так как в стране было много языков, избрал в качестве общелитературного язык гаргарийского племени. В создании письменности Месропу помогал молодой местный переводчик Вениамин" [78].

Далее Р. Магомедов пишет: " Очень ин-тересна находка у с. Верхнее Лабко Лева-шинского района — небольшая каменная табличка, на которой вырезан весь албанский алфавит. Это указывает и на пользование албанской письменностью в Дагестане, и на существование здесь обучения грамоте (азбука — принадлежность школы). В той же местности найдены и обломки с надписями, сделанными албанским шрифтом. Таким образом, Дагестан в то время вовсе не был окраиной или языческой областью" [78].

Несмотря на то, что материал, касающийся находок в селе Лобко Левашинского района недавно опубликован в обществено-полити-ческом и литературном журнале " Советский Дагестан", не было произведено научных исследований специалистами относительно достоверности этих материалов, нет никаких доказательств относительно использования албано-лекского алфавита в других регионах Дагестана, включая и нынешний Левашинский район, однако Р. Магомедов включает этот материал в школьный учебник, как состоявшийся исторический факт! Далее читаем: " Приморские земли, примыкающие к Кайтагу, до конца XVI в. не имели постоянного населения и горцы Кай-тага использовали их как кутаны, но не успели освоить. Воспользовавшись этим, уцмии вытеснили их оттуда. Желая закрепить земли за собой, уцмии организовали заселение их крестьянами, преимущественно зазываемыми из Ширвана. Это были тюрки-азербайджанцы и таты-мусульмане. О таком переселении свидетельствуют не только предания, но и сами названия некоторых сел (Падар, Татляр и т.п.) [78].

Относительно вышеизложенного интересно знать, почему уцмии " приглашали" крестьян из Ширвана, а не заселяли эти земли своими крестьянами. Почему крестьяне, приглашенные из Ширвана, оказались только тюрками-азербайджанцами и татами, когда в то время основное население Ширвана составляли лезгины? На основании каких фактов доказано, что приморские земли до XVI в. были кутанами кайтакцев? А почему кайтагцы, а не табасаранцы? Ведь последние ближе примыкают к этой приморской зоне! А куда делись кумыки, жившие в это время на равнинной зоне? А разве тюрки, живущие севернее Дербента, не остатки войск Надир шаха, где он стоял лагерем более года в своих завоевательских походах в Дагестане? Не является ли поданный вышеуказанным способом профессором Магомедовым материал присвоением чужих территорий и натравливанием народов? К сожалению, таких вопросов, когда читаешь " История Дагестана" по Р.Магомедову, возникают очень много.

В параграфе 6.2. главы VI (Хаджи Давуд Мюшкюрский и восставновление Лезгинского государства) на основе свидетельств очевидцев и дипломатических сотрудников разных государств (Англия, Россия и др.) показано, что Давуд-бек в период освободительной войны с Персией не только не участвовал в грабежах и насилиях, но неоднократно корил Чолак Сурхая за такие дел Что же пишут дагестанские историки? Освещая освободительную борьбу восточно-казских народов против иранских захватчиков в 30-40 годах XVIII века, проф. Магомедов не упускает случая, чтобы представить Давуд-бека (хотя в это время он был отстранен от власти турками) грабителем " Горцы страдали не только от грабежа, но я от террора и репрессий, с помощью которые турки стремились укрепиться на дагестанской земле. Заодно с турками грабил крестьян Хаджи Давуд. Не уступал в грабежах и разбое и Чолак Сурхай. После своего назначения правителем Ширвана он превратился в послушное орудие в руках султана. Его набеги в Азербайджане и Южном Дагестане сопровождались большими бедствиями для населения" [79].

Вот как описывается движение лезгин за освободжение от иранского ига в " Истории Азербайджана": " В 1711 году отряды Хаджи-Давуда внезапно напали на Шабран — богатый город на севере Азербайджана. Ворвавшись в Шабран, они разрушили г основания этот красивый город " с семьюдесятью соборами и семьюдесятью кварталами По словам летописца, отряды Хаджи-Давуд свирепо расправились с населением, убивали даже детей в колыбелях" [59 ].

И еще: " В июне 1721 года отряды Чолак Сурхая и Хаджи Давуда подошли к Шемахе, а 7 августа взяли ее и уничтожили всю иранскую администрацию. Во время погрома в городе было убито много русских купцов и разграблено товаров на сумму четыре миллиона рублей. В Шемахе Чолак Сурхай принял титул ширванского шаха" [79].

На самом деле, как мы уже говорили, Давуд-бек — это видный общественный деятель своего времени, при управлении им частью Лезгистана — Ширваном, жизнь народа в последнем протекала стабильно и спокойно. Давуд-бек заботился об охране своих владений, о соблюдении в них порядка. Такое представление об этом человеке совершенно противоречит характеристике, которую дает ему Р.Магомедов. Более того, Р.Магомедов вообще игнорирует ханство Давуд-бека, называя правителем Ширвана Зурхай-хана.

Интересен и следующий эпизод из истории прошлого. Когда Чолак Сурхай был назначен турками ханом Ширвана, Надир-шах потребовал от Чолак Сурхая ухода из Ширвана, последний ответил хану: " Я завоевал территорию Ширвана со своими лезгинскими львами на войне, и по какому праву вмешиваетесь в то, что принадлежит чне." Это заявление интересно по нескольким позициям. Как известно, Ширван был хвобожден под руководством Давуд-бека, Чолак Сурхай помогал ему. Чолак Сурхай приписывает освобождение Ширвана только себе, обнажая свой чванливый внутренний чир. Это заявление интересно и в другом аспекте: оно показывает, кто освободил Ширван, кто был костяком сурхаевского войска — это были лезгинские львы! Но по Р.Магомедову " лезгинские львы" превращаются в дагестанских львов" (см. [69], стр. 117).

Из научно-популярных изданий остановимся на работе Абдуллы Магомедова " Дагестан и дагестанцы в мире" [80]. Написана она, конечно, под влиянием тех предложений, которые звучали на " Конгрессе соотечественников", проходившем в Махачкале в августе 1992 года. В частности, профессор А.Шихсаидов в своем выступлении сказал: Необходимо создать энциклопедию " Дагестанского зарубежья". Этот труд стал бы самой информативной, самой объединяющей книгой о наших замечательных соотечественниках, об их талантах, мастерстве, истории, культуре".

Нет никакого сомнения, что такая книга нужна. Но, к сожалению, книга А.Магомедова далека от реализации поставленной задачи, хотя в ней сделана такая заявка. Кроме бесконечных натяжек одеяла на себя (автор-аварец), в работе имеется ряд явных неточностей в описании исторических реалий и просто подтасовок фактов.

По А.Магомедову — Мухамед из Кудутля (1652 — 1717) — " основатель всей дагестанской науки". На 13 страницах, посвященных этому ученому, он не приводит названия ни одного труда указанного ученого, ни одного изречения из его работ. Далее А.Магомедов сам себя опровергает. В разделе, посвященном " биографическому словарю дагестанской эмиграции", приводится целая плеяда дагестанских ученых, которые жили значительно ранее М.Кудатлинского и у которых множество конкретных выдающихся трудов. Притом, в работе, там где речь идет о представителе аварцев, то они выделены (он из такого аула, он такой-то национальности), а остальных свел, в основном, к обезличенным дагестанцам.

Далее А.Магомедов пишет: " Книжное издательство " Гезде" (Турция) выпускает в упрощенном варианте труд Айтека Кундуха под названием " Мюридизм на Кавказе" (История газавата). Книгу подготовил к изданию известный исследователь и писатель Тарык Джемаль Кутлу… 48 лет назад сам Кундух говорил о своем намерении опубликовать в журнале " Северный Кавказ" серию статей, посвященных этому вопросу, однако, осуществить эти планы помещала вторая мировая война, труд " Мюридизм на Кавказе" так и не увидел свет…

С одной стороны, Тарык Джемаль Кутлу, — пишет А.Магомедов, — упростил сочинение Кундуха, но, с другой мы можем сказать, что своими заметками и пояснениями к тексту он внес вклад в развитие темы, обогатил книгу, потому что помог читателю не только лучше понять вопросы, непосредственно относящиеся к теме, но и упорядочил и разъяснил сведения, касающиеся географической и этнической структур Кавказа, образа жизни и мыслей его жителей, дагестанской экономики, данные о людях и событиях.

Тарык Джемаль Кутлу называет книгу " первым научным исследованием и первым опытом". Кроме того, он говорит о безжалостной фальсификации русскими исследователями истории кавказского мюридизма и газавата… Писатель связывает начало мюридизма на Кавказе, — пишет А.Магомедов, — с началом XVIII века и именем имама Мансура. За ним следует Гази Мухаммед, Хамзат и всемирно известный легендарный народный вождь имам Шамиль… Мы можем сказать, что Мансур — подножие мюридизма, а Шамиль его вершина" …

К сожалению, по этой книге мир будет судить о нас, о наших проблемах и надеждах, поскольку ее огромный тираж будет распространяться за рубежом.

Если заглянуть вглубь истории Дагестана, то найдем еще более невероятные факты искажения событий, освещенных в современных сочинениях. Этот вывод позволяют сделать " Дагестанские исторические сочинения", изданные недавно в Москве [81]. Они коренным образом меняют взгляды на многие события, происходившие на Восточном Кавказе с периода арабских завоеваний. Поскольку это издание недоступно многим читателям (тираж — 1000 экз.), перечислим хотя бы названия сочинений, вошедших в книгу: " Дербент-наме", " Ахты-наме" " История Абу Муслима", Тарих Дагестан Мухам-мада-Рафи", " История Маза" (пространная редакция), " История переселения эмира Чу-пана Мазинского в Башлы", " Иастория Маза" (краткая редакция), " История Тледока", " История Амиркаландара", сына султана Хайдара", " История Каракайтага", " История Ирхана", " История Гирейхана", " История потомков Мухаммадхана Казикумухского", " О борьбе дагестанцев против иранских завоевателей", " Тарихи Эндирей".

Некоторые из названных " Историй" давно введены в научный оборот и на их основе сделаны определенные выводы. Остановимся на некоторых из них.

Хочу сразу заметить, что названная книга была бы значительно ценнее, если в ней наряду с переводами сочинений были бы даны и их копии (с дополнениями и пропусками) на языке оригинала. Тогда мы имели бы возможность сравнить оригиналы с переводами, сверить их. Ведь иногда одно слово, переведенное неверно или поданное в ином смысле, коренным образом меняет освещение всего события.

К " Историям" даются обширные комментарии автора перевода или того, кто подготовил материал к изданию. Конечно, это необходимо. Но даже они в этих работах даны не без определенного идеологического влияния. Этот вывод делаю на том основании, что мне знакомы первичные материалы указанных " Историй" с корректурой, из которых это явно прослеживается. В частности, в комментариях к " Дербент-наме" под номером 247 привиделась ссылка и ее толкование. В последнем говорилось: " Как справедливо отмечает В.Ф. Минорский, области Ширвана (Шабарана и Маеката) первоначально принадлежали лезгинским княжествам, однако постепенно были завоеваны ширваншахами и стали яблоком раздора между ними и дербентскими эмирами, которым иногда удавалось подчинить своей власти эти территории (Минорский. История, с. 87, 89, 108; Сведения об Азербайджане, с. 152). В опубликованном варианте этот текст опущен…

Прежде чем перейти к анализу некоторых событий, изложенных в вышеперечисленных работах, хочу несколько слов сказать об " Истории Маза", " Тарих Дагестан" и " Истории переселения эмира Чупана Мазинского в Башлы". В процессе беседы с авторами указанной выше книги А. Шихсаидовым и Т. Айтберовым выяснилось, что последние стоят на противоположных позициях в отноше-нии того, какая из " Историй" древнее: " История Маза" или " Тарих Дагестан". А.Шихсаидов считает, что " Тарих Дагестан" — более ранняя работа, чем " История Маза, а Т. Айтберов придерживается противоположной точки зрения. Спор этот имеет основание, поскольку в указанных работах некоторые места дословно повторяют друг друга.

Впервые в научный оборот " Тарих Дагестан" был введен в 1851 г. М. Казембеко (арабский текст, перевод на английский язык, обширные комментарии). " Тарих Дагестан" представляет собой свод по крайней мере четырех самостоятельных текстов: язычество в Аварии и источники доходов аварских правителей — нуцалов; исламизация восточнокавказских обществ, в частности, долины Самура, Кумуха, Кайтак. Аварии; шамхалы, их генеалогия и их налоговая политика; краткое сообщение ат-Табари о деятельности халифа Омара. Повествование охватывает период в несколько веков — от первых шагов исламизации горных районов Восточного Кавказа до XV — XVIII вв.

Наиболее яркую характеристику " Тарих Дагестан" дал В. Минорский. Он писал: " Это собрание местных легенд о некоторых потомках " дядей Пророка" которые будто бы эмигрировали в Дагестан из Сирии (Шам.) Автор… подчеркивает значение шамхалов Кади-Кумука… Наоборот, он всячески пытается подорвать положение нуцалов Аварии… Согласно Бакиханову… основной источник Мухаммад-Рафи был написан в 318 г.х. ⁄ 931; сам он писал в 712 г.х. ⁄ 1313. а выдержки из его работы были сделаны в 712 г.х.⁄ 1621. Эти даты сомнительны… В целом работы муллы Мухаммада-Рафи, или ее последняя редакция, — тенденциозный политический памфлет, имеющий целью обосновать претензии шамхалов на преобладающее положение в Дагестане" [82].

" История Маза" и ее разные редакции вводятся в научный оборот только изданием указанной выше работы — " Дагестанские исторические сочинения". В " Истории маза" обширной редакции) дается сведения об исламизации Ширвана и горных районов Восточного Кавказа. О деятельности Эмира Маза и о его родственных связях с ширваншахом Фаридуном, об их деятельности на подвластных территориях. Далее в работе сказано: " У них был любимый обычай и одно из известных предписаний (раем.): ставить с их общего согласия, без споров и тяжб… султаном и эмиром старейшего из них по возрасту, чтобы он был для них помощником… Затем. По истечении ряда лет из-за козней сатаны, который и есть самый заклятый противник, между ними оказалось разбитым зеркало порядка… Жители селения чада были разделены на две группы. Одна группа последовала за эмиром Чуфаном и поклялись ему [в верности]. Другая группа подчинись мухтару Али, она поклялась и оказала содействие ему. Между ними произошли вооруженные столкновения, вызванные эгоизмом… Однако после длительного промежутка времени, согласно поговорке " всякому овощу — свое время", перо судьбы начертило [приказ] о восстановлении мира и согласия между ними обоими в соответствии с тем, что прошло. В тысяча шестнадцатом году от хиджры Пророка (1607-8 гг.) в том известном селении [Мада] я видел юных мужей из числа их отпрысков. В их руках были тогда древние листки и постаревшие исторические записи прежних времен… Переписано из произведения патрона Рафи" [81].

Анализ событий, описанных в " Истории Маза" и Тарих Дагестана", дает основание сделать вывод о том, что " История Маза" написана значительно ранее, чем " Тарих Дагестан". Это утверждение основано на следующих фактах: 1) Обе " Истории" основаны на сочинении, написанном в 712 (1313г.) Мухаммадом-Рафи из Ширвана. Последний написал ее на основании древних записей, документов и летописи неизвестного автора 318 г.х. (931г.). Поскольку Мазин-ский эмир Чуфан имел родственные и иные связи с ширваншахами, то более чем вероятно, что автор " Истории Маза" имел больше шансов получить труд ширванского историка Мухаммада-Рафи, чем другие авторы.

Это подтверждается следующими словами автора " Истории маза": В 1016 г.х. (1607-8 гг.) в том известном селении Маза, я видел юных мужей из числа их отпрысков. В их руках были тогда древние листки и ветхие исторические записи преждих времен" [81]; 2) В " Истории Маза" события X — XV вв. описаны точнее, детальнее и шире, чем в " Тарих Дагестан". Например, в " Истории Маза" слово Азербайджан, как название местности, не использована. " У Омара, да будет им доволен Аллах, было войско в Шаме (Сирии), войско в Иране и войско в Азарид-жан" [81 ]. Это и естественно, поскольку в X в. северо-западная часть Ирана (ныне — Иранский Азербайджан) имела иное название — Атропатакан. Название Азариджан, которое применяется в " Истории Маза" вполне соответствует той действительности, так как в то время указанную выше территорию населял ираноязычный народ под названием азари (азери), отсюда и " Азариджан". А в " Тарих Дагестан" использовано название Азербайджан, которое пришло к нам значительно позже XVIB., не говоря уже о X в; 3) О точности событий, описанных в " Истории Маза", говорит такой факт. Эмир Маза выдал свою дочь за сына ширваншаха Фаридуна. Произошло это в XI-XII веках. Реальность этого факта доказывает независимый источник — " История Ширвана и Дербента" В. Минорского. В последней работе приводится перечень династии ширваншахов, среди которых — два представителя с именем Афридуна: один из них правил в Ширване около 1100 года, а другой — 1200г.; 4) " История Маза" имеет другую, более позднюю редакцию — " История переселения эмира Чупана Мазинского в Башлы", в которой повторяются основные положения " История Маза". " История переселения…" заканчивается словами: " Записавший эти слова — кадий Крепости Ку-райш… Свидетели этих действий и слов: хаджи Мухаммад — сын Ахмада аз-Зирих-карани, хаджи Ахмад — сын Али ал-Ирча-мули, Сулайман — сын Хаджи Усмана ал-Кайтаки, Мухаммад ал-Баршли и хаджи Ахмад — сын-Нурмухаммада из крепости Курайш" [81]. Хранится эта рукопись в мечети сел. Уркарах нынешнего Дахадаевского района Дагестана; 5) И, наконец, пишут, обычно, историю какой-то административно-структурной единицы, например, города, села, области, государства; нынешний Дагестан как административная единица возникла в 1860 г. В X — XIV веках Дагестан не существовал не только как административная единица, но и как понятие. Поэтому в 1313 году Мухаммад-Рафи не мог использовать в своем сочинении понятие " Дагестан". " Тарих Дагестан" — либо фальсификация, либо-порождение XVIII в., поскольку в это время появилось устойчивое название " Дагестан". Аналогично обстоит дело с названием Азербайджан. Это название, как показано выше, к территории бывшей Кавказской Албании — Лезгистану перенесли только в XX веке.

Таким образом, " Тарих Дагестан" является документом не ранее, чем XVIII в., а " История Маза" написана не позднее XVII века.

Теперь попытаемся восстановить последовательность тех событий, которые происходили на Восточном Кавказе в X — XVl вв. В IX — X вв. лезгиноязычный Ширван был одним из активных центров распространения ислама на Восточном Кавказе. В X веке эмир Чуфан (Чупан) из Ширвана со своими приверженцами направляется на север для исламизации этих территорий. Они захватывают Кайтак, но эмиром Кайтака не становится, поскольку направляется в Самурскую долину для распространения мусульманства. Этот вывод подтверждается независимым источником — " Материалами хронологии Кайтакских уцмиев (эмиров) [83]. В последнем отмечено, что в X — XI вв. правителями Кайтака были: Малик Салифан (916 г.) Малик Салифан (943 г.), Р.в.М. — эмир Хайдака (1064 г.), Пируз (Фируз) ал-Хайдаки (1068 г.). Таким образом, среди них нет эмира Чупана!

Т. Айтберов отчасти прав, когда он в вводной части " Истории переселения эмира Чупана Мазинского в Башлы", пишет, что в Кайтак переселился " правнук названного лица — эмир Чупан, сын эмира Мухаммада".

Эмир Чуфан, перешедший в Башлы, даже не правнук, а пра-пра-правнук, поскольку между началом XI в. и концом XIV в. дистанция огромная, здесь, чтобы ее заполнить, трех-четырех поколений недостаточно.

Таким образом, на основе опубликованных материалов, можно восстановить родословную эмиров Мацар (Маза) с X века (см.. ниже).

Согласно опубликованным " Историям" [81], Чуфан (Чупан) в 1380 г. еще находился в Мацар (Маза). Причиной переселения эмира Чуфана в Башлы послужило вооруженное столкновение между сторонниками Фаридуна и Чуфана, как это описано в " Истории Маза". Причем переселение в Башлы было организованным и целенаправленным поскольку в " Истории переселения Эмира Чупана Мазинского в Башлы", сказано: " После его приближения [к мысли], чтобы отправиться в Башли, они собрались после того, поговорили и посовещались между собой из-за джизии, гор, сада (бустан), соляных колодцев и прочего" [81].

Мазинский эмир Чуфан становится уцмием Кайтака именно в конце XIV начале X века. Свидетельства этому факту содержатся в других независимых источниках. В первую очередь, доказательством вышесказанного служат " Материалы по хронологии Кайтакских уцмиев", опубликованные в книге " Источниковедение средневекового Дагестана [83]. Как показано выше, среди эмиров Кайтака X — XI веков Чуфан (Чулан) не числится. Следовательно, в указанное время Чуфан не становится эмиром (уцмием) Кайтака. Но в том же источнике сказано: " Примерно с 1385 г. упоминается бек-Киши-хан-уцмий, сын Султан Мухам-мад-хан-уцмия — АКАК, т. И, с. 1074-1075. В родословной Кайтакских правителей, список которой датирован Шабаном 1287 г.х. (октябрь или ноябрь 1870 г.), указывается, что Бек-Киши-хан (он же — Уллубуй) имел сына по имени Амир-Шамхал, который стал уцмием после смерти отца; а после Амир-Шамхала будто уцмием стал его сын Султан Ахмад-бек (История происхождения рода уцмиев и Кайтакских беков. — Рукописный фонд Института истори, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР, ф. 1, оп. 1, д. 286, л. 41 (на тюрк, языке), 1.61 (русск. пер.). Бек Киши-хан правил примерно с 1385 г., а Султан Ахмед стал уцмием примерно через 200 лет, после 1580 г., т.е. сын первого не мог быть отцом второго. Из-за неясности и неточности сведений имя Амир-Шамхала мы не вносим в список уцмиев. По мнению Р. Магомедова, во второй половине XVI в. попеременно правили Амир-Шамхал и Хасан-Али (Магомедов Р.-М. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII — нач. XX вв. Махачкала, 1957, с. 203) [83]. Таким образом, изложенный материал показывает, что с 1380 по 1580 в Кайтаке уцмии как-будто не зафиксированы. Этот провал возник из-за того, что дагестанские историки, особенно в силу идеологических соображений не хотели, чтобы у вершины хронологии родословной Кайтакских уцмиев (эмиров) и других " царственных" династий Дагестана, находились лезгинские тухумы. Я не думаю, что ранее дагестанские историки не знали " Историю Маза" и другие исторические сочинения, касающиеся лезгин. Ведь материалы некоторых из них использовал даже А. Бакиханов! [84]. Все они были преданы забвению.

Лезгинский род эмира Чуфана (Чубана) заложил начало родословной не только уцмиев Кайтака, но и ханов Кази-Кумуха и кумыкских шамхалов. В " Истории Маза" сказано: В числе эмиров, которых они убили у неверующих, эмир вилайата Кайтак султан Гаданфар Беглец. Сам он был убит, дочери его взяты в плен, а имущество их разграблено. В его вилайате на его престоле, с блеском и спокойствием, пышностью и величавостью уселся затем эмир Чубан, сын султана Алибека. Он — первый, кто уселся в вилайате Кайтак. В нем он построил многочисленные цветущие населенные равнинные (масхула) селения. Обителью своей власти он сделал город (балда), именуемый Крепость (кала) Курайш, расположенный на холме, в ущелье, над рекой, поблизости от большого города, именуемого Зарахка-ран, известного в это время как Кубачи. Он обманом покорил город Куймук (сел. Кумух –– ред.) и его вилайат после того, как заключил договор с куймукскими эмирами, ибо война-обман. В нем он поставил эмиром человека из потомства Аббаса, имя которому Шамхал, по имени его деда… С того времени у жителей Куймука возник обычай давать своим владыкам (малик) это имя в качестве титула. Эти куймукские султаны –– потомки (наел.) того Шамхала, которого эмир Чубан поставил среди них [избрав его] из числа своих близких. Эмир Чубан выдал затем свою благородную дочь за эмира Табасарана, носившего титул масум, ибо у табасаранцев в обычаи титуловать своих владык масум, подобно тому как у жителей Куймука титуловать своего владыку шамхал, как то пошло после того, как его жители приняли ислам из его рук. Сам эмир Чубан также вступил в брак с его дочерью. Затем они оба пробыли в наилучшем положении, полностью верные соглашению, братской дружбе и брачной связи. А было то — упомя-тутое в строках после овладения его предками с применением силы селением Мада — одним из селений города (касаба) Кабала — да одарит Аллах его жителей дарами [81}. Из сказанного следует, что эмир Чубан правил Кайтаком, " поставил из числа своих близких" шамхалом Кумуха, имел родственные связи с Масумом Табасарана, с которым жил в " братской дружбе и брачной связи". Таким образом, шамхалы (ханы) Кази-Кумуха — это отпрыски из тухума эмира Чуфана из Мацар (Маза). Р. Магомедов в " Истории Дагестана" пишет: " В XVI веке феодальные образования Дагестана стали дробиться на мелкие княжества. Наглядным примером этому может служить шамхальство. Когда-то династия шамхалов властвовала почти над всем Дагестаном. К XV веку их власть свелась к территории Кумыкии и Кази-Кумуха. В 1574 году умер последний объединявший все эти земли шамхал Чуфан (Чупан). После него остались пятеро сыновей от первой жены и шестой сын Султан-Мута — от второй жены, кабардинки из рода Анзоровых. Так как этот род не имел княжеского звания, старшие братья лишили Султан-Мута наследства. Султан-Мута ушел в Кабарду, с помощью родственников матери собрал военный отряд и, опираясь на помощь селения Гольбах (вблизи Чирюрта), выступил против братьев, требуя своей доли отцовского наследства. Так Султан-Мута получил в полное владение часть земель шамхала на правом берегу Сулака. Из Гольбаха Султан-Мута вскоре перешел в аул Эндери. Здесь было удобней и по климату, и в военном отношении. Эндери являлся как бы сторожевым пунктом у границ Салатавии, Ауха и Кумыкии и, кроме того, вблизи него проходили торговые пути из Ирана в Крым и на север. С образованием Эндреевского княжества северная Кумыкия отделилась от шамхаль-ства. Ее правитель Султан-Мута был храбрым, воинственным и предприимчивым человеком. О нем сохранилось несколько народных исторических песен. В 1605 году при стычке в Тарках с отрядом Бориса Годунова он был убит. После смерти Султана-Муты Эндреевское княжество перешло к его сыновьям — Айдемиру и Казаналипу. Внуки и правнуки Султан-Мута еще раз разбили земли деда на мелкие уделы и поселились — один в Аксае, другие в Костеке и Казилюрте. Прежнее сильное владение оказалось раздробленным.