Дефолт территории. Банкротство территорий: отечественный и зарубежный метод.

Финансовый кризис территорий (административно-территориальных единиц) как и финансовый кризис предприятий является достаточно распространенным явлением как в мировой, так и в национальных экономиках. Как самым крайним проявлением финансового кризиса территорий в мировой истории можно выделить объявление государственного дефолта.

Дефолт (от англ. default) - означает применительно к финансовой сфере невыполнение обязательств. Таким образом, объявление дефолта означает по существу констатацию того факта, что должник не выполняет свои обязательства. Но не сами меры, которые следуют из этой констатации.

В истории были целые периоды, когда дефолт оказывался массовым явлением. Дефолт для мировой экономики не новость. На межгосударственном уровне эпидемии дефолта вспыхивали в 50-е годы прошлого века, в начале нынешнего века, в 30-е и 80-е годы. В 30-е годы нынешнего века отказывались платить зарубежным кредиторам правительства Германии, Франции, Италии, Бельгии, Австрии, Канады, Японии, Испании, Финляндии, Дании, Норвегии, Венгрии, Польши, Греции, Австралии, Новой Зеландии, Не говоря уже о правительствах Аргентины, Бразилии, Венесуэлы, Чили, Сальвадора, Колумбии, Коста-Рики, Никарагуа /53/.

В мире не так уж много стран, которые никогда не отказывались платить по внешним долгам. При этом переставали платить как по кредитам зарубежных правительств, так и по кредитам зарубежных банков; по облигациям, проданным иностранным инвесторам. Не платили просто потому, что не было денег. Просто напечатать побольше национальных дензнаков, что в силах любого правительства, в данном случае недостаточно – ведь кредиты брались либо в золоте, либо в фунтах стерлингов, либо в долларах. Следовательно, чтобы вернуть их, правительству надо было иметь или золото, или твердую валюту.

Международные финансовые круги всегда относились с большим пониманием к проблемам правительств-должников. Нередки случаи, когда, отказавшись платить по долгам, правительства не оставались вовсе без зарубежных кредитов. Такое произошло с латиноамериканскими странами в 80-е годы. Мексике дефолт только помог получить новые кредиты. Это же произошло с Россией в начале 90-х годов. Заявив о невозможности обслуживать внешний долг, Москва быстро получила доступ и к кредитным ресурсам западных банков, и к кредитам западных правительств, и на рынок еврооблигаций. Это же произошло с Россией и в конце 90-х годов, когда она, объявив дефолт по своим долгам, получила кредиты от правительства Японии, МВФ и мирового банка.

Поэтому популярна точка зрения, что государство выплачивает внешний долг лишь в стремлении к получению новых зарубежных кредитов. Любое государство (власть вообще) с удовольствием тратит иностранную валюту, но отнюдь не зарабатывает ее (зарабатывают граждане), если только не считать зарабатыванием валюты само получение кредитов.

На внутригосударственном уровне финансовый кризис территориальных «составляющих» государства имеет принципиально иную постановку. Он сводится не столько к проблеме «невозврата долгов», сколько к проблеме баланса имеющихся доходов и желаемых потребностей.

В самой простой форме можно определить кризисное МО как МО, у которого сумма активов территориального финансового баланса меньше раздела VI пассива. Некоторые критерии финансово кризисной территории приведены в предыдущем параграфе.

В России уже в 1994 году, когда разрабатывалась и внедрялась первая методика распределения трансфертов, были сформулированы понятия и критерии кризисных территорий. Выделялись «регионы, нуждающиеся в поддержке» и «особо неблагополучные регионы». К первым относились регионы, в которых налоговые поступления в региональный бюджет в расчете на одного жителя региона оказывалась меньше средней аналогичной величины в целом по всем бюджетам регионов Российской Федерации. В число вторых вошли регионы, у которых после первого этапа распределения трансфертов тем не менее сумма доходов оставалась меньше их запланированных текущих расходов. Эти регионы получали право на дополнительную финансовую поддержку.

В качестве исторического примера финансового кризиса территорий достаточно часто приводится так называемый кризис американских городов в 60-х - 80-х годах.

В начале 60-х - 70-х годах доходы центральных американских городов стали падать. При этом резко возросла потребность в социальных расходах. Уже с конца 60-х годов федеральные дотации стали неотъемлемым условием жизни городов, и если до 1967 г. доля такой помощи в бюджете муниципалитетов составляла от 2 до 10%, то в конце 70-х годов около половины доходов муниципалитетов городов с населением свыше 500 тыс. жителей обеспечивалось правительственными дотациями. Причем в таких городах, как Детройд, Буффало, Кливленд, помощь государства составляла до 70% всех поступлений в городскую казну.

В этих условиях было принято решение о необходимости перехода к децентрализованным формам управления, что на практике означает отказ федерального правительства от финансирования городов и стремление переложить заботу о городах на власти штатов. Между тем у правительства штатов имелись большие различия в возможности нести такие расходы и в желании делать это. Так, в 1980 г. годовая выплата по программе штатов в рамках помощи многодетным семьям колебалась в расчете на одного получателя от 380 долл. в Миссисипи до 1706 долл. В Висконсине, а в расчете на одного жителя – от 11 долл. в Аризоне до 170 долл. в округе Колумбия.

Федеральное правительство открыто поощряло и стимулировало частное предпринимательство, а конкурентная борьба штатных и местных органов власти за новые отрасли и предприятия ускоряло финансовый кризис центральных городских районов. Субсидии бизнесу в 2 раза превышали бюджет Министерства жилищного строительства и городского развития и почти в 3 раза сумму федеральных расходов на развитие городов и районов.

Кризис городских центров привел к тому, что в отчете президента США по городским вопросам все крупные городские агломерации страны были разбиты на четыре категории: “сильно нуждающиеся деградирующие”, “сильно нуждающиеся растущие”, “слабо нуждающиеся деградирующие” и “слабо нуждающиеся растущие”.

В основу классификации были положены экономические характеристики развития промышленности, данные о доходах населения, безработице, социальных выплатах, тенденции роста численности населения и т.д. Само по себе существование такой классификации свидетельствовало о желании центральной власти подойти избирательно к поддержке городов. В результате низовые звенья городов Севера - Промышленного пояса (муниципальные образования по терминологии данной работы), попавшие в категорию “сильно нуждающихся деградирующих”, только в 1982/83 финансовом году 39 тыс. потеряли около 26 млрд. долл.

Нечто подобное происходит в настоящее время и в России. Растет дефицит бюджета, увеличивается финансовый кризис муниципальных образований. Разрушение инфраструктуры городов, проблемы с финансированием образования, здравоохранения, проблемы занятости населения являются следствием финансовых кризисов.

Как видно из вышеизложенного, финансовый кризис городов (муниципальных образований) характерен не только для России. А определение финансового кризиса можно сформулировать как «несоответствие собственных финансовых возможностей и имеющихся потребностей». Пределы такого несоответствия в своем количественном измерении могут (и очевидно должны) привести к качественно иной ситуации, при которой муниципальное образование уже не может считаться финансово самостоятельным (даже при определенной помощи «сверху»), финансово состоятельным и следовательно к нему могут быть применены процедуры, соответствующие его состоянию.

Проведение дальнейших аналогий между предприятиями и территориями выявляет существенные различия не только в трактовке их финансового кризиса, но и его последствий.

Финансовый кризис предприятия в конечном его итоге завершается банкротством самого предприятия, что означает либо ликвидацию самого предприятия как такового, либо смену его собственника. Ни то, ни другое невозможно применительно к территории.

Финансовый кризис территории и ее экономический кризис – это две существенно разные вещи, а совсем не одно и то же. Расстройство территориальных финансов еще не означает, что промышленность останавливается, сельское хозяйство перестает выращивать хлеб, а система образования – готовить кадры для экономики и т.д. Финансовый крах не означает, что регион (государство) можно вычеркнуть из национальной (мировой) системы координат полезных ископаемых, рынков труда, потребительских рынков и т.д.

Очень характерный в связи с этим пример в отношении России приводит в своем аналитическом материале для «Французских новостей» Дмитрий Де Кошко /64/. – «Ни до, ни после 17 августа (дата фактической девальвации рубля и объявления одностороннего моратория, введенного российскими властями на погашение внешней задолженности государства и банков) потребление электроэнергии в промышленных районах России абсолютно не снизилось. Что это, если не подтверждение того, что экономика остается в работоспособном состоянии. Кризис не затронул конъюнктурообразующих факторов страны».

В связи с этим возможные аналогии между предприятиями и территориями при анализе их кризисного состояния заканчиваются после определения этого состояния. В обоих случаях финансовый кризис определяется как неспособность отвечать по своим обязательствам. Последействие же этого состояния для обоих субъектов принципиально различные.

На межгосударственном уровне вопрос урегулирования дефолта достаточно сложен. Западная судебная практика считает иск к другому государству о невозврате кредита нарушением суверенитета. После дефолта 1917 года Советская Россия 60 лет строила коммунизм на собственные деньги. Германия после объявления дефолта вступила в войну с бывшими кредиторами.

На внутригосударственном уровне один из основных принципов управления кризисными территориями состоит в следующем. Система перераспределения дотационных средств и поддержки территорий не должна любой ценой сохранять экономически нежизнеспособные места обитания. Если на это пойти, это лишит перспектив экономического развития весь регион.