Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 7. Свободное государство Запад






 

Свобода. Сколько смысла мы вкладываем в это слово? У каждого из нас своя свобода. Именно свобода стала идеологией государства Запад, расположенного в Юго-Западной части Чебоксар. Мирное государство со своими устоями появилось вскоре после Центральной Линии.
В тот день ничто не предвещало беды. Но люди, застрявшие в пробках и идущие домой по улице Энтузиастов, были теми, которые выживут в судный день. Кто же знал, что под этой улицей был целый комплекс бомбоубежищ? Пять бомбоубежищ или станции, как их стали называть, сейчас были оборудованы по всем параметрам. Продовольствие, медикаменты, вещи, техника под землей. Здесь было все сделано для того, чтобы люди выжили. Администрация юго-западного района незадолго до катастрофы провела капитальный ремонт и расширение этих бункеров, ссылаясь на то, что деньги были выделены давно и нужно было отчитаться за перечисленные деньги и сделанную работу. Многие, кто выжил, понимали, дело было не в деньгах. Дело было в судном дне и они знали, что надвигается катастрофа. Вопрос только был - когда?

В этот день ни один человек из местной администрации не выжил. Зато выжили другие. Все они разместились аж в шести бомбоубежищах Юго-Западного района. Но самыми крупными оказались Эльменя и Гражданская. Оба бомбоубежища были оборудованы большими “квартирами” минимум на двоих человек, улицы правда были одними из самых тесных в метро, освещение тщательно сделано. С того момента, как закрылись гермоворота, на станциях оказалось много людей, не имевших ничего общего друг с другом. Старики, дети, взрослые, часть военных, врачи, учителя, строители, дети из детсадов. Но среди них выделялись молодые.

Молодежь до катастрофы часто подражала образцам западной культуры. Западная музыка, одежда, манера говорить, привычки - все это вызывало горечь у людей старшего поколения. Когда произошел распад СССР, людям в нашей стране снесло башню. Джинсы, рок, наркотики, проституция… Все это сыграло свою роль в дальнейшем развитии страны. Противники заставили забыть нас свою историю, свои традиции, свое отношение к государству, в котором мы жили. Но никто не думал, что никому не известный Алексей Кравцов с тремя друзьями изменит мир. Мир людей, которые презирали западную культуру в прошлом, изменится навсегда.

Кравцов шел с друзьями на футбольный матч. Они как обычно вылезли на остановке “улица Гражданская“, собирались переходить дорогу, как вдруг неожиданно прозвучала сирена, означающая атомную тревогу. Они укрылись в бункере, который находился на Гражданской. Катастрофа потрясла всех троих. Им было по двадцать два года каждому. Каждый из них потерял своих близких. И если бы не желание жить, каждый из них давно бы уже умер. За первые два года существования на станциях мало что менялось. Кравцова взяли в руководство аппарата Гражданской станции. Он был назначен главным пропагандистом. Говорить людям то, что скажут свыше. Находясь в такой структуре, он начал изучать структуру власти. Он смог уяснить многое из своей работы и из работы других. Кравцов понимал, так долго продолжаться не может. Нужны перемены. И перемены эти пришли. Кравцов, Зубатов, Томилин начали думать, как изменить станцию. Антон Томилин, в прошлом ярый поклонник западной культуры, предлагал поднять молодежь на восстание. Леша Зубатов мечтал объявить выборы на станции и честным путем выбраться в руководители Гражданской. Но Миша Кравцов предложил свой путь. Он был идеальным, как он сам считал. Так как он был пропагандистом, нужно было убедить людей, что нынешняя власть неспособна решать задачи по дальнейшему существованию. Кравцов думал, что нужен месяц и все изменится. Он был прав, ведь через месяц начались погромы.
Люди, поверив агитаторам, требовали лучшей жизни и смены власти. Кравцов и его друзья оказались в нужное время и в нужном месте. Слишком высоко было недовольство жителей Гражданской. Старая власть была отправлена в отставку и ей на смену пришел никому неизвестный Гриша Кравцов. Человек хитрый и в тоже время с широкой душой. Со времен катастрофы он остался верен себе. Народ Гражданской поддержал нового лидера станции. А перемены начались не совсем удачно. Руководство станции было организовано по принципу, который существовал в Соединенных Штатах Америки. Появился Конгресс, состоящий из тринадцати человек, высокая ставка была сделана на армию. Недовольство реформами опять привело людей к мысли о смене власти, но Кравцов смог убедить выживших, что это самая эффективная форма правления. Кравцов были избран начальником станции, а Конгресс решал вопросы торговли, науки и заключении союзов с другими станциями метро.

Прошел год, как Гражданская стала жить лучше. На станции трудились выжившие ученые и профессора институтов, которые придумали, как прокормить и улучшить бытовую жизнь станции. Гражданская стала чем-то вроде свободной станции метро. Теперь выжившие стали стремиться именно туда. Но всего этого по прежнему казалось мало для Кравцова и его товарищей. Человеку всегда было мало. Когда он появился на свет, он просто хотел жить. Когда у него наладилась жизнь, ему захотелось развлечений. Когда появились развлечения, ему понадобились ресурсы. Когда понадобились ресурсы, ему понадобилось оружие. Когда он создал оружие, он отправил своих братьев на тот свет, а выживших - под землю. Потребности человека уничтожили все живое на планете Земля. Теперь Земля стала похожей на Луну. Такая же черная, безжизненная, с кратерами от взрывов ядерных снарядов. Земля стала еще одной планетой, на которой жизнь уже не была видна.

Вот уже год как в центральной части метро появилась Центральная Линия. Остатки российской власти по прежнему, как он считал, правили в чебоксарском метро. Кравцову казалось, вот еще чуть-чуть и они придут, и заставят его станцию войти в состав Центрального государства. Кравцов собрал товарищей, чтобы обсудить эту тему. Конгресс считал, что станция должна быть независима, и свобода Гражданской зависит от Конгресса и Кравцова. И тогда на этом заседании было принято судьбоносное решение. Кравцов предложил объединить всех выживших Юго-Западного района. И тут пропагандистская жилка взяла свое. Обещания о лучшей жизни, хорошая работа, сильная армия, которая сможет защитить новое государство. Конгресс долго не мог придти к единому мнению. Тогда Кравцов сказал три слова, изменивших решение народных избранников:

- Вы хотите жить? – спросил Кравцов.

- Конечно, Григорий Александрович, – уверенно ответил один из сидевших на заседании.

- Тогда подписывайте! – ответил Кравцов.

Конгресс все подписал. На станции стали посылать парламентеров, агитаторов. Они говорили, что если не объединиться, то о дальнейшем существовании человека можно забыть. Так же говорили, что Центральная Линия любыми способами должна заставить войти все станции Юго-Западного района в свое государство. Но не все станции сразу согласились это сделать. Чернышевская и ДК Салют по прежнему хотели остаться независимыми. Они не хотели входить в состав нового государства потому, что оно будет устроено по американской системе. Америка всегда была врагом номер один для России. Теперь тут, под землей, им казалось, что только безумцы готовы подписаться на такое. Две станции становились камнем преткновения, который мешал образовать новое государство. Кравцов и его товарищи начали думать, как заставить руководство тех станций помочь образовать новое государство. Проливать кровь они не хотели, слишком были научены ошибками там, наверху. Но спустя три дня произошло убийство начальников станций, которые не хотели образовывать новое государство. Конгрессмены были рады, но Кравцов сразу понял, это сделал кто-то из своих, но без его ведома. Все таки честно, без крови, образовать государство не удалось. Спустя неделю руководители всех станций собрались на Гражданской. Станция полностью была забита людьми. Руководители станций, Кравцов и другие начальники решали, как назовут новое государство и каким будет его устройство. И сошлись они на одном – Запад. Станции находились в Западной части города. Их идеология была проста – свобода. Свобода всем, кто будет жить на станция Запада, свобода выбора. Ты мог стать военным, врачом, учителем, ученым, торговцем. Одно слово захватило мысли многих людей, живущих на станциях Юго-Западного района. Решение было принято. И вот руководители станций вышли к народу. Было объявлено об образовании Свободного Государства Запад. Была учреждена должность Президента Западного государства. Первым Президентом единогласно был избран Григорий Александрович Кравцов. Старые друзья Зубатов и Томилин стали советниками. Так же избрали новый Конгресс. Потом стали переименовывать станции. Столицей стала переименованная Вест-Поинт. Станции стали называть по западному стилю. У руководство Западной была ностальгия по миру. Грасиса переименовали в Вирджинию, Гражданскую в Парижскую, Токийскую в ДК Салют, Чернышевскую в Лондонскую. В метро появилось новое государство, которая обещало людям мирную тихую спокойную жизнь. Многие стали стремиться сюда. Но многие не знали, что за свободу придется еще побороться.

Кравцов начал с самого основного. Стали искать учителей, которые стали заниматься с детьми, ученых, которым предлагали фантастические по меркам метро условия жизни, выживших военных, которые помогут обучить и создать армию. Выгоднее всех было ученым. За их разработки, идеи, нововведения руководство Запада хорошо поощряло: хорошее продовольствие, квартиры столице на Гражданской, поблажки при перемещении по метро. Но такое поощрение сыграло злую шутку с Западом в дальнейшем.
Вторыми, кто хорошо жил, были военные. Армия была устроена по западному принципу: от рядовых, капралов до сержантов и генералов. Все это было непривычно для жителей метро, тем более форма солдат и бойцов было охристая с камуфляжем. Создавалось впечатление, что в Чебоксарах выжили американцы, а не жители прекрасного города на Волге. В армии довольствие было не чем не хуже, чем у ученых. Самыми крутыми были конечно отряды так называемых “рейнджеров”. Они стали самыми элитными бойцами Запада. Их посылали на самые ответственные задания. Именно они были свидетелями основных событий Западного государства.

Кравцов начал выстраивать свое государство со своими видениями и принципами. Правда то, что была легализована проституция на территории Запада, вызывало недоумение и непонимание у многих жителей метро. Доходы от проституции шли в казну Запада, поэтому лидер Запада искал разные источники доходов. С другой стороны легализованная проституция, маленький, так сказать “кинотеатр”, который находился в Вест-Поинте, наркотики, которые выращивались искусственным путем. Людям хотели вернуть прежнюю жизнь. Частичку того, что осталось навсегда в прошлом. С другой стороны такие развлечения были только на Западе, и эти развлечения и тянули людей в это государство. Кравцов продумал все. Хотя из-за того, что в первые годы после судного дня не хватало учителей, люди, живущие на Западе, стали плохо говорить по-русски. Многие просто не могли подобрать окончания. Поэтому многие люди на Западе не всегда знали, как говорить на русском языке. Казалось, жизнь маленько налаживалась, но угроза пришла с другой стороны Чебоксар.

Через несколько лет появились Националистическая Линия и Советский Союз. Если с националистами Кравцову удалось подписать пакт о не нападении, то с Союзом этого достичь не удалось. Советская власть казалась ему главной угрозой в метро. Президент Запада понимал, если что-то не предпринять, будет война. Кравцову удалось заключить с Союзом договоры о поставке картошки. Многие жители Запада приветствовали этот договор. Но беда пришла за три года до войны. Трагедия, потрясшая все метро, случилась на Лондонской.

Лондонская была станцией для ученых. Запад собрал на этой станции всех ученых метро. Они занимались разработкой сыворотки против… радиации. Курировал работу ученых профессор Симонов. Запад вел такие работы в секрете от остальных, поэтому Лондонская самой таинственной станцией метро. До исследований ученых считалось, что станция проклята. Но это не остановило руководство Запада. Разработки велись настолько скрытно, что и Кравцов иногда не понимал, велись там разработки или нет. Но наступил день, когда Симонов пришел с докладом к Кравцову. И тут он объявил сенсацию… Они создали противоядие против радиации! Кравцова поразила эта новость. Неужели человек выберется из метро? Вернется новая жизнь. Профессор заявил, что исследования проводились на добровольцах с Западных станций. Люди выходили на поверхность и ходили там без противогазов сначала шесть часов. Увеличив дозу вещества и доработав ее, люди могли находиться на поверхности целый день! При том, это лекарство достаточно уже было не принимать после четвертого приема. Организм человека принимал лекарство и казалось, что радиация не страшна. Кравцов был рад такой новости, но профессор заявил, чтобы убедиться в этом лекарстве, нужен минимум год и три добровольца. Кравцов выполнил требование профессора. Будущее казалось безоблачным. Но вместо положительных новостей со станции пришли новости, ужаснувшие всех. На Лондонской произошло заражение всех тех, кто там находился. У людей начались побочные эффекты: кого-то рвало, у кого начали расти третья рука или нога. Станция была заражена полностью. Добровольцы, ученые, их семьи - все были заражены лекарством, которое должно было вывести жителей Запада на поверхность. И в этот момент руководство Запада подписало смертный приговор зараженным. Отряду “Рейнджеров Боброва“ был отдан приказ о зачистке Лондонской станции. Ликвидировать всех, кто работал над проектом “Свет” и уничтожить все документы. Рейнджеры уничтожили всех, кого можно было: зараженных, больных, здоровых. Это было настоящее мясо. Рейнджеры выполнили приказ Запада, но они не нашли ни документов, ни тела профессора Симонова. Неужели профессор сбежал и забрал все документы? Исчезновение профессора стало загадкой. Происшествие наложило свой отпечаток. Союз требовал объяснений того, что произошло на Лондонской. Событие такого масштаба не могло пройти бесследно. Запад объяснять ничего не стал. Кравцов понимал, беда не приходит одна. Президент оказался прав.

Кравцов находился в столице Вест-Поинт. Президент вместе с зрителями смотрел кино. Это был фильм про войну. В середине сеанса появилась охрана Президента. Президент пришел к начальнику станции. Тут узнал страшную новость – войска Советского Союза напали на Парижскую. Кравцову докладывали, что Союз объявил мобилизацию. Его и остальных кормили ложными обещаниями о том, что войска Союза проводят учения по самообороне. Союз застал Запад врасплох. Теперь все решала мобилизация Западных войск. Когда объявили мобилизацию, войска Союза уже шли в Вирджинию. Президент лично собирал войска. Он понимал, что все решает время, и битва будет за столицу. Собрав все силы в кулак, Президент поднял дух солдат, говорил, что если отдадут Вест-Поинт, Запад больше не будет существовать. Все понимали, Армию Союза надо остановить. И наступил тот день, когда войска Союза подошли к Вест-Поинту. И началась битва. Настоящая резня. Кравцов лично участвовал в бою. Он бился как все. За такой поступок после войны ему предложили пожизненно стать Президентом Запада. В этой кровавой битве победили войска Запада. Стратегическая инициатива перешла к Западу. Когда Кравцов выбил Армию Союза из Парижской, он увидел страшную картину. В центре Парижской на виселице висели пять руководителей Парижской. Среди них висели Зубатов и Томилин. Кравцов долго стоял перед повешенными. Он не мог простить Союзу гибель друзей, с которыми он выжил, построил государство. Теперь у него была одна цель. Кравцов отдал приказ уничтожить войска Союза и продвигаться для вторжения в Союз. Армия, приняв приказ Президента, одержала победы, которые открыли Западной Армии путь в Союз. Но войска, не дойдя до Союзной, остановились. К ним с белыми флагами пришли парламентеры Союза. Когда Кравцов и Маркевич подписывали мир на Афанасьевской, Президент Запада пообещал, что Маркевич умрет. Президент выполнил свое обещание. Он подкупил одного из членов Политбюро, чтобы тот поднял мятеж против Маркевича. Через несколько месяцев лидер Союза был расстрелян.

Кравцов ждал посланников с Центральной. Он еще не знал, что произошло в Союзе, но был осведомлен, что на Форпосту ТЭЦ убиты бойцы. Кравцову хотелось узнать, кто же напал на бойцов Центральной. Кравцов, как и весь Запад, готовился окунуться в неизвестность.

***

 

Громов лежал в так называемом Хоспитале. Комната четыре на два метра. Белые стены, надпись “ Hospital”, лекарства на столе и еще две кровати. Ощущался запах спирта. Громов постепенно начал просыпаться. Рядом с ним за руку его держала Даша. Слева стоял доктор и Паша.

- Ваш товарищ поправится. Его контузило и неизвестный рана на правая нога надеюсь не даст боль ваш товарищ. Извините, если я плохо говорить по-русски. Наше государство со временем утратить этот великий и могучий язык. К сожалению, время его изучить у меня нет. Да и свое, как вы видеть, я отжил, – заверил доктор Хомин.

- Меня не сколько это не смущает. Так что с правой ногой? – спросил про рану Паша.

- Рана на правая нога, там… Капитан видимо когда вести бой, упасть правой ногой, а именно коленом на что-то острое. Поэтому в середине колена была небольшая дыра. Я ее обработать, и зашить. Если у него неожиданно заболеть колено, дайте ему вот это, – передал шприцы доктор.

- Что это? – спросил Павел.

- Это наша новая разработка. Боль снимает сразу. Стоит вколоть ему это в место, и боль исчезнет минимум на шесть часов, – ответил Хомин.

- Хорошо, как проснется, передам ему. Доктор закончил разговор и удалился из хоспиталя. Павел сказал Дарье, что пойдет к Президенту Запада, и велел дождаться и оставаться на Парижской. Девушка выглядела грустной, уставшей. Побег от неизвестных вымотал делегацию. Постепенно на больничной койке пришел в себя Громов. Грусть на лице Дарьи сменилась радостной улыбкой.

- Я так за тебя перепугалась… Когда там, наверху, где ты стрелял, произошел взрыв и выстрелы прекратились, я подумала, что тебя убили, – сказала Дарья.

- Самое главное, что все живы. Особенно ты, – с улыбкой ответил Громов. – Кстати, как солдаты Запада? И что с захватчиками.

- Паша пошел к Президенту Запада. Сказал, чтобы мы дождались его. Я думаю, он все узнает и нам расскажет, - ответила Даша.

Павел вышел из Хоспиталя и его уже ждал солдат, группа которого спасла всех. Солдат был в камуфляжной форме с пародией на бронежилет темно-охристого цвета. У бойца был модернизированный АК-74. Павел подошел, как оказалось, к капралу.

- Майор Павел Якименко. Центральная Линия. Спасибо, что спасли меня и моих друзей. Без вас из нас бы сделали фарш, – поблагодарил Павел стоящих бойцов.

- Капрал Михаил Ковальски. Командиры пятой группы рейнджеров. Это наша работа Я так понимаю, вы возглавляете делегацию Центральной Линии? Вы знаете, что за люди преследовали вас? Коммунисты? – начал спрашивать Ковальски.

- Да, мы делегация Центральной. Попасть к вам было непросто. Там, в туннеле, который соединяет Лесную и вашу станцию “Машина времени”. Нет, не коммунисты. Нас преследуют неизвестные. А кто они, я буду беседовать только с вашим Президентом, - рассказал Павел.

- Мы знаем, все уже перекрыли. Наши солдаты пытаются ее отключить. Хорошо, я проведу вас к господину Президенту. Вам повезло. Он сегодня здесь на Парижской, он ждет вас, товарищ майор, – ответил капрал.

Павел и Ковальски с бойцами пошли в глубь Парижской станции. В центре ее стоял, как ни удивительно, маленький фонтан, справа перрон, ведущий к станции Богдана Хмельницкого и Рынку, слева были кабинки, где жили люди. Чуть дальше находилась, как они называли, Площадь Кравцова. Жители Запада уважали своего первого Президента. На площади были дети, а солдат на белом полотне показывал детям разные фигуры животных. Конечно, многие дети уже вряд ли знали птиц, зверей, если только из книжек, которые приносили сталкеры. Станция была чиста. Видимо, была постоянная уборка. Пройдя площадь, Павел заметил, что чуть дальше справа был театр. Как сказал Ковальски, это было помещение на сто человек. Выжившие актеры с ДК Салют часто играли пьесы для выживших именно здесь. Павел никогда в жизни не был в театре, и у него и его друзей был повод побывать там. Паше очень сильно захотелось задержаться на Западной линии. Пока капрал, майор и рейнджеры шли к Президенту, Павел вспомнил, что хотел спросить о нападавших.

- Кстати, капрал, что с нападавшими? – спросил Павел.

- Эти ребята отступили и уехали в сторону Северо-Западного района. Вот еще что: они тела своих убитых всех забрали. Бойцы сказали, когда вели с ними бой, двое отстреливались и двое складывали тела убитых в бронемашину. Честно говоря, я такого не припоминаю, – с удивлением ответил Ковальски.

- Ничего себе. Скрытно действуют, собаки… Кстати, а вы гильзы случайно не нашли после боя? – спросил Паша.

- Нашли. Это и вызвало у нас недоумение… Гильзы не наши! - ответил с грустью капрал.

- Что? – удивился Павел.

- Патроны и гильзы, которых в метро нет ни у кого. Ты и сам знаешь, что основное оружие в метро, это АК и Винтарь, который и так редкостью постепенно становится. Так что, майор, оружием не нашим пользуются, - доложил о гильзах Ковальски.

У Павла появилась первая зацепка. Нападающие имеют оружие, которого в метро по попросту нет. Теперь все становилось еще более непонятно. Кто эти люди?
Тем временем капрал привел Павла к Президенту Кравцову. Они зашли в кабинет, где был Президент Западного Государства. Кабинет был четыре на четыре метра. В центре был стол, на котором лежала карта Западного государства. Справа были фотографии Чебоксар. Ностальгия по прошлому была у каждого жителя метро. Слева находилась полка, где стояли книги. Книги были разные. Даже книги Сталкер, которые были так популярны до судного дня. В центре стола сидел Президент Запада. Кравцов был среднего роста, лысый, крепкого телосложения, в военной форме. Лидер Запада выглядел уставшим. Что-то очень сильно тревожило Кравцова. Павел поприветствовал Президента. Ковальски так же остался в кабинете.

- Приветствую вас в нашем свободном государстве, – начал Кравцов.

- Здравствуйте, господин Президент. Майор Павел Якименко. Возглавляю делегацию Центральной Линии. Мои друзья сейчас в госпитале. На нас напали по поверхности. Если бы не ваши бойцы, мы были бы мертвы, - поблагодарил за помощь в спасении Павел.

- Я так понимаю, капрал Ковальски со своим отрядом выручил вас? – спросил Президент.

- Так точно.

- Капрал, буду ходатайствовать генералу, чтобы вас повысили в звании, – с радостью сказал Кравцов.

- Служу Свободному Государству Запад! – уверенно ответил Ковальски.

- Майор расскажите, что по поводу конференции? Мне пару часов назад телеграфировал этот проклятый коммунист Антонов, что стоит вас ждать и у вас интересные новости. Слушаю вас.

Павел начал рассказывать о том, что произошло на ТЭЦ и в Сосновке. О том, как спасли девушку на ТЭЦ, как нашли мертвых радистов, а потом отбились от неизвестных. Как попали под обстрел рядом с Парижской на поверхности. Новости сильно удивили Кравцова. Сделав вывод из услышанного, он задал всего один вопрос:

- Павел, скажите честно, война грядет? – спросил почти шепотом Президент.

- Да. Но, мы не знаем, с кем она будет. Мы так же не знаем, выжившие это новочебоксарцы нападают или кто то другой. Но мы знаем, что среди них есть предатель из метро. Без него они бы не смогли так уверенно чувствовать себя на нашей земле, – ответил Павел.

- Значит, надо готовиться. Майор, я обещаю вам, что я лично возглавлю делегацию Запада и буду в намеченные сроки. Запад не останется в стороне от такого события, - дал свое согласие Кравцов.

Павел пожал руку Президенту и пошел в сторону выхода. Майор рассчитывал встретиться с друзьями и посмотреть спектакль в театре. Когда Павел выходил, неожиданно к Президенту вбежал радист. Кравцов попросил говорить его четко, громко и внятно:

- Господин Президент, срочное сообщение от Байконура, - начал радист.

- Докладывай.

- Бронемашина с неизвестными солдатами неожиданно появилась у входа в Лондонскую станцию, – доложил радист.

- Ничего себе! Что еще докладывают? – спросил Кравцов.

- Количество неизвестных от десяти до двенадцати человек. Все они в черном и хорошо вооружены. Это все, господин Президент.

Президент был удивлен. На самую закрытую и зараженную станцию чебоксарского метро наведались неизвестные. Интересно, что им нужно на станции? Не медля, Президент начал отдавать приказы:

- Ковальски, берите своих людей и по поверхности на БТР мчитесь на Лондонскую. Мы должны узнать, что это еще за мать вашу, черные человечки. Так же передайте группе, которая сейчас в Байконуре, чтобы выдвигалась в сторону Лондонской. Совместными усилиями узнать и выбить неизвестных с Лондонской. Считайте, приказ согласован с генералом, – отдал приказы Кравцов.

- Господин президент, разрешите принять участие в операции вместе с капралом Ковальски и его людьми? – спросил Павел.

- Вы тоже хотите узнать кто это? Разрешаю, товарищ майор. Ковальски, лишние бойцы нам не помешают, верно?

- Конечно нет, господин Президент. Распоряжусь выдать дополнительный боезапас, – ответил согласием Ковальски.

- Господин президент, у меня одна просьба будет, – начал Павел.

- Какая? – спросил Президент.

- Позаботьтесь о моих друзьях. Они сейчас в госпитале, господин Президент.

- Мы переведем их в гостиницу. Так же дадим им два билета в театр. Вы ведь никогда в жизни не были в театре, верно? Там почувствуют иной мир.

- Спасибо, господин Президент, – поблагодарил Павел.

- Если это все, тогда вперед, бойцы. Да хранит вас господь, – перекрестился Кравцов.

Театр остался в прошлом. Павел получил шанс узнать, кто скрывается под маской неизвестных. Казалось, вот еще немного и эти ребята попадутся, снимут маски и свои черные плащи, и расскажут, кто они такие. Но их скрытность и манера делать свою работу отлично не давала надежды, что это произойдет в ближайшее время. Прятаться вечно не- возможно. Враг должен был выдать себя. Ведь идеально выполнять работу все время невозможно. Идеально мог выполнять только бог. Но даже он дал сбой, после которого мира не стало, а он не захотел разгребать кашу, которую сам сотворил. Хотя многие по- прежнему задаются вопросом: а существовал ли бог на самом деле?

 

***

 

Мальцев шел по Центральной. Уставший. Он уже с трудом держался на ногах. Доклад о своих выводах нужно было сделать. Мальцев наконец-то добрел до кабинета полковника. Мальцев зашел в тот момент, когда полковник пил чай. Настоящий чай остался у таких, как он.

- Ну, наконец- то явился. Почему так долго? –начал Истомин.

- Туннель между Калининской и Центральной был закрыт на час. Там бульдога выкуривали. Как уж он там оказался, не имею чести знать, товарищ полковник, – ответил лейтенант.

- Ладно, проехали. Что там у тебя?

- Полковник… Мы нашли следы у супермаркета… Как я вам передавал по радио, два следа, точно не наши. Таких я в метро еще не видел. А вот третий… след наш однозначно. Причем такую подошву носит несколько человек на центральной… - с разочарованием ответил Мальцев.

- Да, новости не радостные… Уже есть подозреваемые, – заверил Мальцев.

- Кто они? – спросил полковник.

- Их трое: Харитонов, Пономаренко и Кротов, – назвал подозреваемых Мальцев.

- Ты что, с дуба упал? Это наш высший состав Центральной, ну не считая Кротова, - возмутился Истомин.

- Полковник. Только у них такая подошва, это я точно знаю. Кто-то из них не на нашей стороне, товарищ полковник.

- Хорошо, давай начнем разбираться. Харитонов? Он ни как не мог на такое пойти. Он свою дочь любит и вряд ли пошел бы на такое, он не самоубийца. К тому же у него жена умерла. Давай пока его отбросим. Я в нем уверен, – заверил полковник.

- Допустим, так. Как насчет товарища Пономаренко? Начальник разведки последнее время себя странно ведет… А где он был во время нападения? Насколько я знаю, на станции он не был во время нападения на форпост ТЭЦ. Да и к тому же он пропадать стал последнее время… - привел убедительные доводы лейтенант.

- Нехило ты пробиваешь информацию! Слушай, может тебя в разведку Алеш, а? Молодец, знаешь, как и что, где добыть, – похвалил полковник.

- Было бы неплохо. Продолжу дальше. Кротов в это время был на форпосту в Парке Победы. Но может он передал всю информацию заранее?

- Не думаю, товарищ Мальцев. Он тоже надежный человек, – заверил Истомин.

- Товарищ полковник, у него была возможность. К тому же добраться с Парка Победы до ТЭЦ, нужно всего от тридцати минут до часа. Вполне реально, что он мог быть с этими, как их… неизвестными. Все возможно, – снова привел доводы Мальцев.

- В общем, по твоим словам надо разрабатывать двух человек: Пономаренко и Кротова? – спросил полковник.

- Так точно, товарищ полковник. Кто-то из них нас предал. Осталось понять, кто, – ответил лейтенант.

Пока шли доводы и убеждения Мальцева, в дверь постучался товарищ Пономаренко. Худой, в темно серой форме с погонами, человек вошел в кабинета Истомина. В руках у него были папки с какой-то информацией.

- Здравия желаю, товарищ полковник! – отдал честь Пономаренко.

- Вольно, Роман. Что у тебя? – спросил полковник.

- Товарищ полковник, хотел спросить, куда девать папки С-13 и Б-38? Мне они в моем шкафу как-то не нужны. Место занимают.

- Давай сюда, – полковник взял папки и открыв свой собственный сейф, положил секретную информацию в маленький железный кубик. Когда Пономаренко уходил из кабинета, Истомин неожиданно задал вопрос начальнику разведки:

- Товарищ Пономаренко, скажите, где вы были во время нападения на ТЭЦ? – неожиданно просил полковник.

- Я был на Калининской, товарищ полковник. Я добывал данные по поводу человека, которого видели на Тракторном и готовил троих разведчиков, чтобы они отправились к заводу и выяснили все досконально. Потом, когда я уже хотел отправить бойцов, узнал, что на ТЭЦ ведется бой и там наши гибнут, - с неуверенностью ответил Пономаренко.

- Ясно, товарищ капитан. Можете идти, – разрешил полковник покинуть комнату начальнику разведки.

Пономаренко быстро удалился из кабинета. Мальцев, наблюдая за капитаном, сразу сделал настороженный вывод:

- Он нервничал. Не нравятся мне его ответы. Что ж он тогда на помощь не пошел? Я когда прибыл, думал Калининские бойцы первыми будут, а они позже меня подоспели. Не чисто тут, – насторожился Мальцев.

- Я тоже заметил, что отвечал он больно не уверенно. Темнит он, – заметил Истомин.

- Я вам говорил, товарищ полковник, что он странный тип, – убедил полковника лейтенант.

- Вот что сделаем. Тебя я освобождаю от всех дежурств на поверхности. Будешь разрабатывать Кротова и товарища Пономаренко. Сначала узнаешь, где был Пономаренко во время нападения на ТЭЦ. Потом копай под Кротова. Наша задача, Мальцев, выяснить кто предатель и разобраться с ним до того, как будет конференция. Я уверен, что предатель уже слил неизвестным информацию о том, что мы собираем конференцию. Медлить больше нельзя. Время сейчас работает против нас. Я думаю, Громов и Якименко должны уже быть на Западе. Алексей, я рассчитываю на тебя. Мне больше не на кого положиться. Верные мне люди сейчас в другом конце метро. Выполнять, – завершил приказ Истомин.

- Выполняю, товарищ полковник, – ответил Мальцев и направился к выходу.

Полковник после ухода Мальцева снова заварил чай. Всем, кроме обычных людей, уже было понятно – приближается война. И она уже приближается не обычными шагами, а семимильными. Но как воевать, если ты не знаешь, кто враг, а среди своих товарищей, с которыми проживаешь остаток жизни под землей, предатель. Кто же он, человек, выбравший не ту сторону войны? Почему он предал всех жителей Центральной линии? Догадок и мотивов можно привести множество. Полковник, сидя на своем мягком диване, рассуждал об этом. Он понимал одно, сейчас все зависит от людей, которые собирают все метро для конференции, и человека, который как следователь, ищет лицо, совершившее измену родине. В прошлой жизни за такое дали бы двадцать лет тюрьмы. В нынешней жизни у людей за такое было два пути – смерть или смерть через изгнание. Хотя вывод один – смерть.


***

Спустя несколько часов после того, как Громов пришел в себя, его вместе с Дарьей перевели в гостиницу. Меленькая комнатка три на два метра. Справа кровать, слева плеер для музыки, книги, чашки для чая, плакаты каких-то лидеров государств. В центре маленький столик на двоих, на котором располагалась миниатюрная лампа еще с 80-ых годов. Опять романтическая атмосфера. Громов уже это проходил.

У Громова находился помощник президента Васин. Он и сообщил, куда пропал Павел:

- Майор Якименко отправился на операцию вместе с рейнджерами капрала Ковальского. Он вернется, как только завершится операция, капитан, – ответил Васин.

- Какая операция? Что произошло? – продолжал спрашивать Громов.

- Капитан, на нашей заброшенной станции Лондонской объявились неизвестные люди в черных плащах. Понимаете, Лондонская зараженная и заброшенная станция. Президент и Конгресс не хотят, чтобы из этой станции неизвестные что-либо вынесли. Да и кто му же непонятно, зачем вообще туда сунулись, – продолжал отвечать помощник Президента.

- А вам есть что скрывать? – спросил Громов.

- На этот вопрос у меня нет компетенции. В вашем распоряжении гостиница на два дня, так же вы можете посетить театр. Сегодня вечером в девять часов будет “Идиот”. Там для вас забронировано два места. Если вам что-то понадобится, спросите у руководителя отеля. Вам выдадут все, что вам нужно, - закончил Васин.

- Хорошо, спасибо.

Васин покинул маленький номер. Громов остался сидеть один. Дарья ушла купить продукты и опять приготовить вкусную картошку. Громову начинала нравиться обстановка. С того момента, когда они посидели, поели картошку перед поездкой по метро, он не готовил сам довольно долго, хотя живя один, готовить научился. Громов видел, как девушка хочет, чтобы она понравилась Громову, но она не знала, что он в нее уже давно влюблен. Спустя десять минут девушка вошла в номер. Она снова принесла что- то вкусное. Аромат грибов и картошки выдавал блюдо.

- Саша, давай поедим. Я тут приготовила, пока ты общался с товарищем, – сказала девушка, держа в руках кастрюльку.

- Давай. Я голодный, как волк, - с радостью потирая руки, сказал Громов.

И вот как будто это было вчера. Они снова в спокойной атмосфере сидели и ужинали. Вместе они спокойно поедали блюдо, приготовленное Дашей, пили чай, который согревал их обоих. Вели беседы на разные темы:

- Как думаешь, Павел на долго в эту операцию? – спросила Даша.

- Если там наши “знакомые”, то надолго. То, что живым вернется, это однозначно тебе говорю, – заверил Саша.

- Он сильный, согласна. Но почему они нас преследуют?

- Мы хотим собрать все государства метро на конференцию. Скорее всего, неизвестные знают об этом и хотят не допустить этого. Мы сейчас, как мишени. Нам нельзя подниматься на поверхность потому, что неизвестные объявили на нас охоту, – ответил Громов.

- Ты прав. Подожди, получается, если собираем все государства, значит…

- Война неизбежна, Даша. Мы не сможем победить, если не объединимся. Если думаешь, что Центральная линия так сильна, ты ошибаешься, - с грустью ответил Громов.

- Но мы уже воевали. Точнее, была война… Но почему сейчас? Почему снова? – прослезившись, спросила девушка.

- Это другая война. Это не Союз и не Запад. Это будет битва чебоксарцев против чужих. Не плачь, Дарья. Мы победим, я знаю. Мы никому не отдадим нашу землю, дом, родных, близких. Мы крепки духом и в этом наша сила, – закончил Громов.

Девушка сидела немного расстроена. Приближающаяся война снова унесет жизни. Унесет жизни тех, кто будет воевать, кто не захочет отдать последнее, что у него есть. Продолжая свой вечер, Громов и Даша постарались забыть на время о войне. Они хотели жить, как раньше говорили, “сегодняшним днем”. Ведь завтрашнего может уже не быть. Постепенно разговор перешел на ту тему, на которую должен был состояться еще раньше:

- Скажи, а кто у тебя близкие люди? – спросила Даша.

- У меня их двое, – уверенно ответил Громов.

- И кто же? – продолжала спрашивать девушка.

- Павел и ты.

- Я? – спросила Даша, сев рядом с Громовым.

- Я не смогу себе простить, если что-то с тобой случиться. Я просто застрелюсь, – ответил Громов.

- Когда тебя притащили сверху бойцы Запада, я подумала, что тебя… Мне так больно было, – ответила Даша.

- Даш, я давно хотел сказать… Я люблю тебя. Я полюбил тебя еще там, на Центральной, когда впервые увидал тебя. Когда я нашел тебя в супермаркете, я был счастлив, как никогда, хоть и не знал твоего имени и кто ты есть. Я просто… Громов не успел закончить все, что хотел сказать. Даша нежно поцеловала его, а потом призналась Громову:

- Я тоже тебя люблю.

Признавшись, они больше не могли терпеть. Громов и Дарья пали в объятья друг друга. Им уже ни что не мешало. Ни приближавшаяся война, ни приказы Центральной, ни будущее, которое наступит через несколько дней. Они хотели жить сегодняшним днем. Они просто хотели любить друг друга. И они любили. Они любили так, как могут любить друг друга любящие люди.

Они лежали вместе уже третий час. Обнаженные, прикрытые пледом, в обнимку. Они прижались к друг другу так, как будто в номере было очень холодно. В номере и на станции была тишина. Влюбленные просто наслаждались жизнью. Никто из них не знает, что будет завтра. Им хочется быть вместе как можно дольше. Даже под землей люди не разучились любить. Значит, для человека еще не все потеряно. Если человек продолжает любить, значит выкарабкается. Когда-то это фразу сказал один философ. Только где теперь этот философ?

Громов по просьбе Даши встал и поставил диск без названия, который лежал здесь в номере. На магнитофоне зазвучали песни под гитару. Часть из них были веселыми, часть грустными, часть про войну и в конце пошли про любовь. Одна из песен неожиданно привела любящих в себя:

Лестница здесь. Девять шагов до заветной двери.

А за дверями русская печь и гость на постой.

Двое не спят. Двое глотают колеса любви.

Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.

Час на часах. Ночь как змея поползла по земле.

У фонаря смерть наклонилась над новой строкой.

Двое не спят. Двое сидят у любви на игле.

Им хорошо.Станем ли мы нарушать их покой.

Нечего ждать. Некому верить.Икона в крови.

У штаба полка в глыбу из льда вмерз часовой.

А двое не спят. Двое дымят папиросой любви.

Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.

Если б я знал, как это трудно – уснуть одному.

Если б я знал, что меня ждет, я бы вышел в окно.

А так все идет.Скучно в Москве и дождливо в Крыму.

И все хорошо. И эти двое уснули давно.

 

Даша и Громов узнали это песню. Эту песню исполнила так понравившаяся группа Сплин. Они могли слушать песни этой группы часами и даже днями, если бы им позволило время. Казалось, они похожи во всем. Но дело было не в интересах и чем-то еще. Они просто любили друг друга.

- Хорошая песня. Прямо про нас с тобой. “Двое не спят. Двое сидят на любви на игле” – шептала Даша.

- Это точно. Жалко, что ни Москву, ни Киев не увидим… Красивые, наверно, города были, – шептал Громов.

- Мне не важно, какие там были города и как они выглядели. В другой жизни мы бы вряд ли встретились. Давай просто будем жить сегодняшним, – попросила Дарья.

- Давай, - ответил Громов.

Взяв небольшую паузу, девушка продолжила разговор:

- Скажи, а ты будешь любить меня вечно? – спросила шепотом Даша.

- Я буду любить тебя до конца дней своих. И сделаю все, чтобы увидеть твое прекрасное лицо. Будь хоть война, хоть буря или нашествие мутантов. Я буду всегда с тобой, где бы я не был. Понимаешь… Я никогда не встречал девушку, которая сможет меня полюбить таким, какой я есть. Я благодарен судьбе, что встретил тебя.

- И я благодарна судьбе за то, что в моей жизни есть ты.

Они так и остались лежать вместе. Любящие друг друга спустя несколько минут уснули, под песни о любви и с тишиной за дверью. Любовь всегда была и будет. Громову стало легче. Девушка, которая ему нравится, ответила взаимностью. Он знал, что он ей нравится, но что она тоже его полюбила, не думал. В его жизни появился человек, которого он боялся потерять. Дарья стала ему так же дорога, как Павел. У них была любовь. Взаимная любовь, что бывает нечасто. Даже в таком мире. Любовь - это как наркотик. Один раз подсел, а слезть потом с такого наркотика невозможно.


***

Павел поднялся на поверхность вместе с Ковальски и его десятью бойцами. На улице вместо солнца уже был дождь. Самый настоящий ливень. Капрал удивлялся этому дождю, как ребенок. С другой стороны, прожив под землей двадцать лет, будешь удивляться не только дождю. Все они погрузились на БТР-80. Старый проверенный русский бронетранспортер был надежен во всех отношениях.

Как в машину все загрузились, они поехали по гражданской улице. Бронетранспортер ехал по разбитой дороги. Назвать поездку комфортной было сложно. Машину и ее пассажиров трясло по полной. Майор тем временем начал расспрашивать капрала:

- Слушай, капрал, а почему у тебя фамилия Ковальски? – спросил Паша.

- Мой отец поляк по национальности. Я его тогда на остановке ждал, когда судный день наступил. Он так и не приехал… - с грустью ответил Ковальски.

- Сочувствую, брат. Ты не расстраивайся, может твой отец найдется? Вот мой друг своих родителей ищет. Так они к нему во сне приходят, говорят, жди, увидишь нас скоро. Моя девушка гадалка тоже говорит, живы они, – подбодрил капрала Паша.

- Твоя девушка случайно не с Афанасьевской? – спросил Ковальски.

- Да. - ответил Павел.

- Слушай, может ты тогда ей фотографию бати покажешь, а она скажет, жив он или нет? – Ковальски достал фотографию отца.- Ты ведь все равно с ней увидишься. Я к тебе на Центральную потом приду, – закончил Ковальски.

- Хорошо, брат, – дал согласие Паша.

Закончив разговор, Павел сел рядом с водителем бронетранспортера. Слева от дороги был район Байконур. Ряд домов, построенных на склоне горы. Мертвые, пустые заброшенные жилища жителей Байконура. Через один дом виднелись люди. Они находились на четвертом этаже дома. Это и был форпост Запада. Бойцы форпоста так же должны были выдвинуться в сторону Лондонской.

Чуть дальше Байконура появилась церковь. Это была церковь в Честь Иконы Божией Матери Взыскание Погибших. Храм был построен в начале двухтысячных. Храм был освящен тогда самим Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II при архиепископе Чебоксарском и Чувашском Варнаве и президенте Чувашской Республики. Храм возвышался над домами района Байконур. Символ русского православия и чистоты русской души. Сейчас храм уже напоминал заброшенный музей. Говорят, по началу форпост Запада находился в этой церкви. Все было нормально, пока оттуда не стали приходить бойцы, которые не осознавали реальность. Впоследствии они кончали свою жизнь либо через петлю, либо пулей. После такого рода смертей форпост решили перевести в дома Байконура.

БТР, проехав мертвую Гражданскую улицу, свернул направо. Именно в пятьдесят первой школе находился вход на Лондонскую. Подъезжая к школе, как ни странно, пассажиры бронетранспортера не нашли машину неизвестных. Павел уже ничему не удивлялся, а вот солдаты Запада похоже не понимали, что происходит. Бойцы начали выгружаться, а Ковальски и Якименко остались в машине, чтобы выйти на связь с Парижской.

- Париж, Париж, я Лондон, прием…

- Лондон, Париж на связи! Говорите, прием… - ответили на другом конце радио.

- Париж, тут чертовщина какая-то. Машины неизвестных нет. Повторяю, машины неизвестных нет. Вход в на станцию открыт. Жду указаний, – доложил капрал. Через несколько минут у рации раздался отчетливый голос.

- Лондон, приказываю обследовать станцию и ждать подкрепления, как слышите, прием? – спросили на другом конце.

- Париж, приказ понял. Где подкрепление, вашу мать? – спросил со злостью Ковальски.

- Лондон, у парней Чарли на Байконуре проблемы с техникой. Они прибудут, как только смогут, – ответили с Парижской.

- Париж, ответ принял, до связи, - ответил Ковальски и выключил рацию.

Они вышли с бронетранспортера и направились ко входу в Лондонскую. Пятьдесят первая школа стала убежищем и одновременно могилой для тех, кто выжил на этой станции. Если бы не ученые, жизнь была бы на станции. Ковальски и остальные нашли центр школы и подошли к гермоворотам. Как ни странно, гермоворота были открыты снаружи. Стоящие бойцы были в шоке. Открыть гермоворота снаружи не каждому под силу.

Неужели у неизвестных есть такие средства, которые позволят им открыть все? Павел начал осознавать, что эти люди могут все, и то что гермворота закрыты – это не гарантия того, что ты в безопасности. Солдаты Запада начали спускаться в в мертвую станцию. Паше казалось, что ступеньки не кончались. Но вот этот момент настал.

Павел был изумлен. Станция была окутана зеленой пеленой, стены, на которых следы человеческой крови, остатки костей в некоторых местах. Запад уничтожил своих жителей, не взирая здоровы они или нет. После такого разве люди имеют право на жизнь? Право на то, чтобы выбраться наконец из под земли и вернуть прежнюю жизнь? После увиденного Павлу казалось. что нет.

Солдаты, обследовав станцию полностью, убедились, что неизвестные перерыли все, но так и не нашли, что искали. Павел и остальные по приказу Ковальского начали прочесывать комнаты когда-то живших там людей. В каждой комнате было что-то особенное. И вот Павел наткнулся на очень странную комнату. Формулы, бумаги, перевернутый шкаф. Майор начал легко простукивать стол и вдруг услышал, что в одном месте стола пусто. Майор начал искать, как открыть тайник. Спустя минуту, когда Паша открыл тайник, из него вывалилась тетрадка. Это оказался дневник профессора Симонова. Того самого профессора, который якобы создал сыворотку против радиации. Тогда людям казалось, что подземная жизнь закончена. Павел начал читать записи:
Тридцать пятый день эксперимента:

У добровольцев после приема Н-34 наблюдается отличное самочувствие. Люди все так же готовы принимать сыворотку и держаться на поверхности длительное время. Признаков геомутации не наблюдается. Эксперимент проходит нормально. Они еще не знают, что я всех обманул. Жителей этого проклятого города ждет самая жестокая учесть из всех, которых можно придумать.

Павел продолжал листать страницы в надежде узнать, что же все таки сотворил Симонов.
Шестьдесят четвертый день эксперимента:

Я почти получил готовых бойцов, которые уничтожат остатки человеческой цивилизации. Человек не имеет права на жизнь. Он доказал это, когда нажал на красную кнопку. И после такого человек еще хочет жить? Однозначно, нет. И человек заплатит за все свои грехи.

Восьмидесятый день эксперимента:

Несчастный Кравцов дал мне еще около тысячи добровольцев. Теперь я точно уничтожу остатки выживших. Через десять дней мои люди станут мутантами первого уровня Н-1. Ни Запад, ни коммунисты ни Центральная линия меня не остановят. Скоро они узнают, что такое “судный день”!

Сто первый день эксперимента:

Предатель Смирнов сказал, что здесь творится, жителям несчастного Запада! Скоро они придут. Я должен подготовить свою армию мутантов к отражению атаки. Мы должны выполнить миссию, данную антихристом! Мы должны уничтожить все старое и построить новое. Мы сможем это сделать.

На этом дневник заканчивался. Паша был в ужасе. Из-за идей антихриста обмануть всех и устроить еще один апокалипсис. Симонов был болен психически. Нормальный человек такое писать не будет. Все прочитанное становилось на свои места. Эта сыворотка была создана, чтобы не дать людям возможность снова вернуться на поверхность, а чтобы создать из них мутантов. Профессор Симонов путем обмана хотел всех выживших превратить в мутантов, но один профессоров все понял и рассказал о том, что творится на Лондонской. Эти записи свидетельствовали, что Кравцов и его государство не все контролировали на самой западной станции своего государства. Паша надеялся, что Запад учел свои ошибки прошлого. К Павлу подошел Ковальски и Павел не медля отдал дневник профессора доверенному лицу Запада.

- Капрал, это передашь Президенту. Тут от написанного вырвать может, так что не читай сам, хорошо?

- Хорошо, капитан. Мои люди ничего не нашли, но следы неизвестных здесь были. Они скорее всего искали записи и формулы профессора. Но они уже давно стерты. И уничтожены. Пойдемте, товарищ майор. Нам здесь больше нечего делать.

Павел с грустью покидал Лондонскую. Теперь он считал, что Кравцов поступил правильно. Если бы он не уничтожил Лондонскую, чебоксарцы бы вряд ли существовали и жили дальше. С другой стороны Пашу интересовал вопрос, а выжил ли Симонов? Павел с трудом верил, что профессор погиб. Ведь его записей и формул, кроме дневника, так и не было обнаружено. Второе, что расстраивало Павла, неизвестные опять ушли. Опять не дали снять с себя маску. Счет пока равный, но как только метро объединится – баланс сил изменится.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.046 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал