Глава 10. Националистическая Республика

Дрезина на максимальной, если можно так было сказать, скорости ехала в сторону Республики. Громов держал рычаг, Павел рассуждал о жизни, а Даша по прежнему пыталась заснуть. Делегация спешила как могла. Паша ругался и недоумевал почему, когда надо, дрезина ехала медленно, а когда не надо, ты попадаешь куда нужно за считанные часы. Казалось, что холодный туннель превратит героев в сосульки. Странные шорохи, звуки не удивляли Громова и его друзей. Туннель до националистов был самым небезопасным и даже на одном участке вроде как была дыра, из которой часто нападали мутанты и другая нечисть.

Проезжая участок за участком туннеля, они неожиданно увидели свет прожекторов. Громов приближался к какому-то посту, сооруженному наспех. Им показалось, что они приехали, но, посмотрев дальше за пост, увидели, что туннель все еще продолжается. Прожектор слепил так, что Громов остановил дрезину в трех метрах от поста. Из темноты показался человек в черной форме с нашивкой черно-желтого-белого триколора. Это были националисты.

- Кто вы такие? – спросил часовой.

- Делегация Центральной линии, – ответил Громов.

- Документы покажи! Знаем мы вас, делегации… - солдат ненадолго замолчал. Через секунду он обратил внимание на девушку.

- Девушка, а вы, кажется, нерусская? – продолжал сомневаться солдат.

Павел слез с дрезины и достал бумаги. Громов так же сошел, чтобы объяснить националисту, кто она такая.

- Я тебе еще раз объясняю, мы делегация Центральной Линии, вот документы. Нам нужно встретиться с Верховным. Послушай, ты … Если даже она не русская, что, не пропустишь? Она в делегации, а если ты ее не пропустишь по расовому признаку, я не уверен, что тебя по головке погладят. Вы что, совсем людей не уважаете? – спросил Павел.

- Да, ты… Как ты со мной разговариваешь? - недоумевал солдат.

- Я разговариваю так, как считаю нужным. Мы с тобой не на одной линии живем. И на каком основании ваш пост находится в этом туннеле? У вас нет здесь права находится, - продолжал разъяснять свои права Паша.

- Паш, дай я ему объясню, что Даша… - начал возмущаться Громов.

- Сань, остынь, – остановил друга Павел.

- У нас есть основания находится в этом туннеле и размещать здесь все, что нужно. Одну минуту, я проверю ваши документы, – отошел националист.

Часовой начал читать документы. Поглядев ровно три минуты, он отдал документы и пошел вызывать Русскую по рации. Три других солдата стояли и курили, пошучивая над теми, кто в дрезине. Одеты были постовые беднее, чем солдаты любой другой линии. У некоторых даже был укороченный АК. Форма была черная, с повязками флага гербовых цветов Российской империи. Спустя десять минут после того, как радио закончило вещать, солдат снова вернулся к делегации.

- Можете проезжать. На Русской вас встретит подполковник Ершов. Он ответит на ваши вопросы. Не смею задерживать, проезжайте, – отдал документы солдат.

Делегация двинулась дальше. Громов по прежнему недоумевал по поводу сказанной солдатом фразы: “Девушка а вы кажется не русская? ”. Неужели люди за двадцать лет не изменились? Саша не понимал, как люди могут пропускать в свое государство по расовому признаку. Про националистов и так ходили слухи о том, что у них не все порядке. Например, станция Аэропорт, которая на бумаге считалась заброшенной, на деле была тюрьмой, где над людьми нерусской национальности проводили опыты, держали в заключении до конца жизни, избивали, унижали и пытали. Насколько это правда, до сих пор никто не знает. В сторону аэропорта еще ни одна разведка не ходила, чтобы не иметь конфликт с Националистической республикой.

Громов начал сбавлять скорость. Впереди появились гермоворота и солдаты- националисты. Дрезина без проблем въехала на перрон Русской станции. И ведь правда, она была самая что ни на есть русская. Справа от перрона были одноэтажные квартиры и места для палаток. В центре станции стояли торгаши, а слева от перрона на стене висели портреты последнего русского императора Николая II, изображения белых героев гражданской войны Колчака и Деникина, потрет маршала СССР Г.Жукова. Станция несла в себе русский дух. Слева, в самом уголке станции, было слышно, как учитель читает рассказы о героях прошлых времен. Громову показалось, это был урок истории. Единственное, что отпугивало от так называемой “столицы” Националистического государства, так это чернота, грязь, и старые постройки квартир. Первая мысль, которая пришла в голову Громову, это то, что руководство Националистов не думает о людях. Вместо того, чтобы вооружать армию, нужно было вооружить людей. Ведь люди под землей так же зависимы от армии. К сожалению, Громов не увидел этой готовности идти навстречу людям.

На перроне уже стоял человек в офицерской форме с двумя солдатами. Это был подполковник Ершов. Худой, черноволосый, в очках, низкорослый, но в тоже время мускулистый офицер.

- Добрый день. Подполковник Владимир Дмитриевич Ершов, - поприветствовал националист делегацию.

- Делегация Центральной Линии. Майор Павел Якименко. Это капитан Громов и лейтенант Дарья Харитонова, – поздоровался Паша и представил друзей.

- Мы вас ждали, как только наш пост сообщил нам о том, что вы пытаетесь проехать. Извинения приносить не буду, не в моей компетенции, майор.

- Владимир Дмитриевич, нам нужен Верховный. У нас срочные новости. Медлить нельзя, – сказал Паша.

- Тогда в мой кабинет. Там все и расскажете, – ответил подполковник.

Ершов повел делегацию в свой кабинет, который находился в другом конце станции. Разруха пугала Громова и остальных. Дети, которые едва передвигают ноги, оружейники, которые что-то меняют в устройстве пистолета, и трое солдат, которые стоят у квартиры и требуют что-то от хозяина жилища. Подобие Гестапо приводило в ужас жителей Республики. Громову рассказывали, что здесь существуют карательные органы, как у Союза. Что любое укрывательство, попытка побега из Республики карается смертной казнью через расстрел. Националисты патронов не жалели, когда можно просто помиловать человека. Но слово ”помиловать” давно было забыто выжившими жителями города. На “улицах” Русской почти было пусто. Громов знал, что перед приездом каких-либо гостей из других государств метро, националисты прятали своих людей, не показывали расстрелы в центре станции, как это было принято. Они прятали свои недостатки и свою жизнь, которая сильно отличалась от жизни остальных государств.

Делегация вступила в кабинет подполковника. Кабинет показался им темным, убранным, с красным ковром. В центре кабинета был стул, а на стене висел портрет Александра I. Националисты чтили свою историю и знали своих героев. Солдаты покинули кабинет, и делегация и полковник присели, чтобы начать разговор.

- Что у вас за новости и зачем вам нужен Соболев? – начал полковник.

- Насчет новостей мы будем разговаривать только с Верховным, – ответил Павел.

- Верховного сейчас нет на станции. И в ближайшие сутки скорее всего не будет. Вам придется разговаривать сначала со мной, – продолжал настаивать Ершов.

- Где он? Поймите, время идет на часы, война приближается. У меня приказ Центральной Линии разговаривать только с лидерами государств, а не с их помощниками, – стоял на своем Паша.

- Соболев находится на Суворовской. Я не могу без согласования… - не успел закончить подполковник.

- Понятно, почему он там… Пленного взяли? Нам и с ним нужно поговорить, товарищ подполковник, – ответил Павел.

- Я должен отойти. Оставайтесь здесь и дожидайтесь меня, – закончил подполковник.

Ершов быстро вышел из кабинета. Павел понимал, что националисты поймали неизвестного и пытаются выяснить, кто он, без участия других. Националисты, как и другие государства чебоксарского метро, привыкли полагаться только на себя.

Пока подполковник ушел согласовывать встречу верховного и делегации, Громов завел разговор с Пашей:

- Ты думаешь, они все перекрыли потому, что неизвестного взяли? – спросил Громов.

- Конечно. Они пока не выяснят, кто он, охрану в туннеле не снимут и нас не допустят к нему. У них это практика всегда такая была. Независимо от того, поймали монстра или человека, – ответил Павел.

- Сидя на месте, мы тут ничего не добьемся.

- Что ты мне предлагаешь? Прорываться с боем на Суворовскую? Я не супермен, – ответил Паша.

- Кто?

- Не важно. – закончил Павел.

Спустя примерно тридцать минут в комнату вошел Ершов и присел за стол.

- Да, вы правы, мы взяли неизвестного солдата в ТЦ Лента, поэтому у нас такие меры безопасности. Вы должны нас понять, – начал подполковник.

- Вы узнали, кто он? – раздирало от любопытства Павла.

- Нет. К сожалению, информации о солдате нет. Соболев дал добро, так что через несколько минут выдвигаемся. Советую привести все свои вещи в порядок, и вперед, на перрон.

- Нас допустят к пленному?

- По этому вопросу к Верховному.

Группа собралась и вышла из кабинета, и двинулась на перрон, где уже была дрезина с бойцами Республики. Погрузившись на дрезину, делегация покинула столицу националистической республики. Впереди последняя встреча с лидером Националистической Республики и попытка узнать, кто же все эти неизвестные солдаты. Правда у каждого своя, а что, если он окажется не новочебоксарцем, а жителем того же Запада? Тогда война под землей неминуема, и предотвратить эту войну будет невозможно. Войны начинают не диктаторы и правители, а войны начинают вроде заурядные ситуации: убийства, теракты, применение химического оружия. Но когда начинается война, она не всегда заканчивается в пользу захватчиков.

***

Иван Соболев и его друзья находились в церкви Новомучеников и Исповедников Российских, которая была расположена недалеко от универмага” Шупашкар”. В церкви была служба, и как истинный верующий, он старался не пропускать службы, чтобы поставить свечки за родных и помолиться. Кто же мог представить тогда, двадцать лет назад, что эта служба будет последней на поверхности? Когда служба закончилась, была объявлена атомная тревога, и никому не известный Иван Александрович Соболев сумел укрыться в бомбоубежище под “ Шупашкаром”, а вот его жена и сын не сумели.

Когда стало ясно, что выбраться на поверхность будет невозможно из-за радиации, будущий глава Националистов хотел застрелиться. Такая жизнь была ему невмоготу. Он не мог смириться с тем, что придется выживать не на поверхности, а под землей. Ему всего было тридцать восемь, а жизнь казалась законченной. Выжившие друзья Данил и Егор сумели предотвратить самоубийство. Они убедили друг, а что еще ничего не потеряно, что жить надо дальше. И он жил.

Прошло несколько лет. Жизнь на станциях Новоюжного района не менялась. А в метро уже были три государства: Советский Союз, Центральная и Запад. Люди потянулись туда, где обещания, еда, хоть какое-то жилье. Станции начали пустеть на глазах, а торговцы, которые уже тогда начали появляться, постенно перестали заезжать в Новоюжную часть метро. Такое развитие событий предвещало появление нового государства в этой части города, но объединяться хотелось не всем. Многие станции хотели жить самостоятельно. Как часто люди хотят независимости, не понимая, чем эта независимость обернется.

На станцию Шупашкар пришли агитаторы во главе с самым ярым выжившим националистом Волковым. Этот лидер национального движения сразу заявил, что знает, кто во всем виноват, и что надо объединяться, или дальше будет хуже. Соболев так же был истинным националистом и поверил в обещания его соратников. Через три месяца произошел насильственный захват власти. Власть на всех станциях стала националистической. А через три дня на станции Шупашкар Волков и его соратники объявили об образовании Националистической Республики. Станции так же переименовали и были установлены новые законы и порядки. Волков, узнав о стремлении Соболева быть истинным националистом, назначил его зам.начальника Генерального штаба. Соболев прошел Чечню и конфликт в августе две тысячи восьмого года, когда на маленькую республику Южная Осетия напали грузины. Военный опыт был как нельзя кстати, ведь военных у Националистов было не особо много.

Рутинная бумажная работа, вылазки на поверхность, расстрелы провинившихся солдат. Соболев повидал многое. Опыт, накопленный на посту зама, не прошел даром. Ему казалось, что нынешняя власть националистов ни чем не отличается от той, которой была до жизни под землей. Он не мог решиться так быстро. Но один случай заставил его изменить все представление о жизни человека под землей.

Соболев, выполняя поручение майора Астахова, отправился на заброшенную станцию Аэропорт. Конечно, слово “заброшенное” здесь было ключевым. Аэропорт, по слухам многих, не выжил потому, что люди там попросту сглупили. Когда им предложили войти в состав Республики, они отказались. Да и руководители Националистов не особо горели желанием, чтобы Аэропорт вошел в состав Республики. Соболев, перед тем как отправиться на Аэропорт, подписал бумагу о неразглашении информации. Только потом он понял, что имелось ввиду под этой бумагой.

Прибыв на станцию, он увидел: на станции был самый настоящий геноцид. Всем прекрасно было известно, что националисты борются за чистоту русской расы в своем государстве, но что бы бороться с людьми другой религии и внешности, проводя над ними опыты и эксперименты – так нельзя. Из станции сделали тюрьму, лабораторию, печи. Соболева это ошарашило и привело в уныние. Не в такую националистическую власть он верил. Не в эти идеалы. Сжигать заживо людей, которые просто не вышли лицом. Тогда Соболев понял, что надо что-то менять.

Шесть месяцев он и его друзья готовили переворот. Шесть месяцев они собирали верных и надежных солдат. Он рассказал, что творится за спинами людей, куда исчезают даже свои, русские. Поддерживающие Соболева люди готовились осуществить самую кровопролитную смену власти в метро. Соболев ждал подходящего момента. И этот день наступил. По приказу Соболева сначала были захвачены ставленники на станциях. Затем боеприпасы на станциях Г.Жукова и Суворовской. Но взять станции сразу все не удалось. Захватив Суворовскую и Г.Жукова, началась гражданская война внутри Республики. Не все решили поддержать мятежников. Часть людей по прежнему были за Волкова. Гражданская война продолжалась две недели. Невская и столица республики Русская пали только тогда, когда закончились боеприпасы. Волков и его товарищи были арестованы. Суд, рассмотрев дело и не увидев раскаяния, быстро вынес приговор – смертная казнь через расстрел. “Король умер, да здравствует новый Король! ” – говорили после расстрела Волкова люди. Новым Верховным был избран Никому Иван Соболев. И начались перемены.

Идеология националистов никуда не исчезла. Теперь, вместо геноцида над теми, кто не был русским, было простое наказание – выселение с Националистической республики. Это был самое безболезненное наказание, но и в тоже время, самое суровое для тех, кто не выполнял долг пред Республикой. Многие, кто не встал на сторону Соболева, русские были высланы из республики навсегда. Они больше так и не увидели свои семьи, которых не выпустили вслед за предателями. Законы националистов были суровые. Даже за оставление поста на несколько минут боец получал десять ударов плетью. А если солдат заснул на посту, то его служба в армии продлевалась на несколько месяцев.

Вопросы, связанные с работой, решали быстро. Тот, кто не работает и не приносит пользу своему государству, отправляется по поверхность с одним противогазом, которого на долго не хватит. Такую практику переняли у Афанасьевской. Людям быстро определили их роль. Мужчины поголовно с ранних лет шли в армию, женщины на ферму и другие работы, не связанные с армией, хотя были и девушки, которые желали служить в армии, здесь больше шансов встретить будущего мужа, да и в девушка, служащая в армии, будет уверена в том, что к ней буду относиться с большим уважением, чем к девушке, которая трудится на ферме.

Воспитание молодого поколения не осталось без внимания. Суворовская стала станцией, на которой было что-то типа Суворовского училища. Там стали обучать юных мальчиков военному делу и способам выживания под землей. Так же была и большая обычная школа, в которой ставка делалась на историю. Соболев считал, что рожденные под землей должны знать, как жили их предки, чем гордились и чем провинились потомки. История - это все, что осталось у людей, которые уже мало что имели.

Самый проблемный вопрос в Республике - это Армия. Средств у новой власти не было, как и у прежней, а солдатам требовалась нормальная форма, хорошее оружие, питание. Людей было достаточно, а вот оснастить всех поголовно возможности не было. Но выход из ситуации нашелся не скоро, но эффективно. На Севере чебоксарского метро началась война между Союзом и Западом. Понятное дело, Соболев и его собратья не увидели в том никакой выгоды, да и принимать участие в войне глупо. Война прошла, а вот последствия остались. В Республику неожиданно прибыл Президент Запада Кравцов со срочным визитом. Встреча двух лидеров состоялась на Русской. Президент Запада предложил сделку, от которой Соболев, естественно, не отказался. Единственное, что у Республики было много, это медикаменты, которых катастрофически не хватало на Западе после войны. Взамен Кравцов предложил оружие и форму, которую сошьют на Афанасьевской и переправят караваном через Запад. Два лидера ударили по рукам. Спустя месяц Армия Республики стала выглядеть армией, а не пародией, как говорили люди. Война принесла несчастье одним и выгоду другим.

Жизнь наладилась и в нового Верховного люди поверили. Все шло своим чередом, не- русских изгоняли, русских заставляли работать. Диктатура установилась в Республике с того момента, как наступил судный день. Потом произошла история, о которой в метро никто не знает.

На Суворовской в тот день все было спокойно. Дети учились, взрослые следили за порядком. В гермоворота, которые ведут на поверхность к ТЦ Лента, начали стучать. Охрана сразу подбежала к воротам и приготовилась встретить нежданного гостя. Гермоворота открыли. Перед охраной показался человек. Среднего роста, с темными волосами, АК был при себе. Человек спросил, где ему найти главного в этом государстве. Сначала его повели к начальнику станции, но там, не добившись от него ответа, телеграфировали Соболеву. Верховный прибыл ровно через два часа. На станции переполох, солдаты взбунтовались, углядев в неизвестном нерусского. Соболев прибыв в кабинет, начал разговаривать с неизвестным:

- Иван Александрович Соболев, – поприветствовал Верховный неизвестного.

- Зовите меня Хмут. Это мой позывной, – представился неизвестный.

- Говорите полное имя, – потребовал Соболев.

- Не имею права. Я… - не успел закончить Хмут.

- Послушай, парень… Разговора у нас не получится, если ты так и будешь скрывать кто ты да что ты. Мы ведь…

- Иван Александрович, вашим государствам грозит опасность. Меня послали, чтобы предупредить вас, времени, чтобы вам подготовиться, мало, – ответил Хмут.

- Какая опасность? Что за хрень ты несешь? – спросил Верховный.

- Целая армия идет в к вам, чтобы захватить ваши станции. Готовьтесь, вы не должны проиграть, иначе нам всем несдобровать. Предупредите остальных, – продолжал убеждать в захвате метро Хмут.

- Откуда ты, парень? Центральный? Коммунист? Западник? – задал вопросы Соболев.

- Я “отверженный”, как и многие из моих людей, Иван Александрович, – ответил Хмут.

- Почему вы нам помогаете? – спросил Верховный.

- Если проиграете вы, то проиграем и мы, – коротко изъяснил Хмут.

- Хмут, и все-таки… Откуда ты? – задал последний вопрос Соболев.

- Этого тебе знать не следует. Мы не выйдем с вами на связь до тех пор, пока не закончится война. Когда-то давно вы сделали нас изгоями, и нам пришлось выживать самим, понимаешь? Вот вы живете, выращиваете хоть какую-то еду, а мы действительно выживали потому, что нам даже детей своих кормить нечем было. Мы выходили на поверхность без костюмов спец. Защиты, чтобы найти еду в супермаркетах, которую и есть нельзя было. Все это позади, но мы никогда не простим то, что сделали генералы. Мы их наказали. С другой стороны, война, которая к вам приближается, тоже будет своего рода наказанием. Вы это заслужили, – закончил Хмут.

- Не тебе судить, что мы заслужили, а что нет. Бог все видит, – ответил Верховный.

- Бога нет, Иван Александрович. Бог ушел двадцать лет назад, а вы, как дураки, в него верите… - пояснил Хмут и ушел, закрыв дверь кабинета Верховного.

Соболев был удивлен. “Отверженный” предупредил его о какой-то войне, приближающейся к выжившим чебоксарцам. Хмут говорил о наказании чебоксарцам. Но за что должно последовать наказание? Почему война, в которой победить должны чебоксарцы, очень важна “отверженным”? Слишком много вопросов оставил Хмут. Когда Соболев вышел из кабинета и спросил куда пошел Хмут, охранник сказал, что из кабинета никто не выходил. Такого поворота не ожидал даже Верховный, а на объяснения Соболева о том, что пару минут назад из его кабинета вышел человек, солдаты смотрели на Верховного с вылупленными глазами. Послей всей этой истории Верховному показалось, что он разговаривал с призраком, и не придал этому разговору особого значения. Тем более, рассказывать другим о том, что произошло, не стал.

Все это было бы похоже на шутку, если бы на Тракторном заводе разведка Националистов не поймала неизвестного солдата. Соболев понял, что все сказанное “отверженным” правда и неизвестные войска уже проводят разведку прямо на поверхности Чебоксар. Пленный был схвачен из-за его расхлябанности, как сказали солдаты Верховному. Соболев ждал делегацию. Истомин связывался с Соболевым по радио еще три четыре дня назад. Верховный уверен, делегация задерживается из-за того, что в других государствах тоже произошло что-то связанное с неизвестными. Пока делегация добирается до Суворовской, Соболев еще раз попытается узнать, кто же этот пленный. Ведь приближающаяся война будет на их земле.

***

Делегация на всех парах мчалась на Суворовскую в окружении десяти националистов. Друзья проехали Невскую и Г.Жукова. Станции были не лучше, чем Русская, но и не хуже, а станция, названная в честь маршала СССР, была одна из самых чистых и красивых в метро, как показалось Громову. Ершов объяснил это тем, что на каждой станции генерал-губернатор относится к чистоте по разному. От них зависело, как будет выглядеть станция. Чистота была на втором месте после воспитания подрастающего поколения, которое уже не знает таких слов, как “машина”, “сотовый телефон”, “ кран” и другие. Люди научились выживать и учат этому свое потомство. Ведь в нынешней жизни, если ты не умеешь выживать, то долго не проживешь.

Впечатления от Националистов у делегации были не такие, как им описывали на Центральной. По крайней мере публичных расстрелов в центре станции не было. Ведь Соболев после революции изменил жизнь националистов, хотя курс остался прежний – не- русских за бугор. Рассказывали и то, что жители все могли покидать Националистическую республику на определенное количество времени. Но что бы добиться такого права, надо было пахать без отдыха. Конечно Громов раньше встречал людей с Националистической, но все эти люди рассказывали, как им плохо живется в этом государстве и они не хотят туда возвращаться.

Дрезина приближалась к гермоворотам Суворовской. Солдат у гермоворот было хоть отбавляй. Видимо Соболев опасался за свою жизнь и боялся, что произойдет еще какая-нибудь революция и его сместят. Гермоворота открылись и дрезина въехала на станцию. Вся жизнь станции находилась слева, а справа была только стена. Впереди были еще одни гермоворота, которые ведут на поверхность, слева были арки, квартиры. В конце станции юные суворовцы занимались физкультурой: подтягивание, отжимание, упражнения на брусьях. Тренеры занимались молодым поколением ответственно. Чуть ближе к центру станции находился рынок, где толпилось много женщин. Видимо пришедший караван с торговцами имел бешеную популярность.

Дрезина остановилась и на перроне уже стояли встречающие солдаты. Человек в офицерской форме отделился от группы людей и поприветствовал делегацию:

- Добро пожаловать на Суворовскую. Я полковник Соловьев. Следуйте за мной, я отведу вас к Верховному.

Делегацию повели через всю станцию. Как и на других станциях, на этой была тишина и порядок. Взрослые ходили, как солдаты, женщины покупали все самое нужное на рынке, дети учились. Квартиры сильно отличались от тех, которые были в другой части метро. Громову казалось, что они были меньше и теснее. Палатки на станции тоже присутствовали. В глубине станции была оружейная, где солдаты чистили стволы. Армия, как и во всем метро, была на первом месте.

Делегация пришла к кабинету Верховного. Они вступили в просторный кабинет. В центре потолка была лампа, под ней был стол с картой Националистического государства. Слева была обычная стена, а справа были чьи-то фотографии, которые рассматривал Верховный. Соболев был одет в серую форму с погонами, черные берцы, темные брюки. Соболеву было довольного много лет и выглядел он белобрысым с бородой. Верховный указал рукой на стол и делегация вместе с Соболевым уселась.

- Здравствуйте. Я так понимаю, вы и есть делегация с Центральной, – поздоровался Соболев.

- Да, мы делегация Центральной. Я майор Павел Якименко, это мои друзья - капитан Громов и лейтенант Харитонова, - представил всех Павел.

- Что ж, добро пожаловать. Истомин сказал, что вы собираете конференцию. Я так понимаю, это из-за событий на ТЭЦ? – спросил Верховный.

- Да. У нас убили солдат, а когда мы побывали в Союзе и на Западе, эти люди и там отличились. Наше государство эту проблему в одиночку не решит, поэтому мы собираем конференцию, – ответил Паша.

- Что произошло в Союзе и на Западе? – спросил Соболев.

- В Союзе неизвестные украли радистов, которые строили радиостанцию, потом мы их нашли мертвыми в Сосновке, а на Западе они что-то они искали на Лондонской. Эти люди спокойно перемещаются по нашему городу на бронемашинах в поисках того, что видимо и они сами не знают. Если мы будем медлить, мы проиграем войну, вы это понимаете.

Соболев не был удивлен. Неизвестные контролируют ситуацию на поверхности и с этим придется смириться. Конечно, смерть бойцов на ТЭЦ положила начало к войне, а вот убитые радисты и вылазка неизвестных на Лондонскую оставляла вопросы без ответа для Соболева. Разговор продолжился:

- Верховный, мы слышали, что вы поймали одного из неизвестных, – сказал Громов.

- Да, так и есть. Наша разведка взяла его, когда эти люди в плащах обследовали Тракторный завод, - уверено ответил Соболев.

- Кто он?

- Я не знаю.

- Почему? Неужели вы его не пытали? – спросил Паша.

- Он ничего не говорит. Выглядит он, как человек с обычным лицом без признаков мутации. Мы ему задавали кучу вопросов, а он молчит. Мы его били, а он все равно молчит. Даже матерного слова не издал, когда его избивали. Мы бы и сами рады узнать, кто он такой, но что толку разговаривать с человеком, который и слова издать не хочет? – ответил Соболев.

- Черт, натренированный, зараза.

- То что он боец, это факт. Мы у него такое оружие нашли, не каждый день такое в метро встречаешь. М-16 тебе о чем-нибудь говорит? За такое оружие у нас в метро продали бы целую станцию с людьми, не то что там картошка какая-то. Плюс нашли у него пистолет М9. Такая пушка в метро конечно есть, но не у всех. Скорее всего эти неизвестные гробанули какой- то склад с оружием такого типа, вот и хотят с нами потягаться, - ответил Верховный.

Делегация выслушала ответ Верховного. То, что оружие у неизвестных не калаши, это определили еще на Западе. Но то, что у неизвестных оружие западного типа, представлялось с трудом. Неизвестный был не просто солдатом, это был настоящий воин. Он не выдал ни себя, ни свою армию. Правда все равно была нужна Громову и его друзьям.

- Нам можно будет увидеть пленного? – спросил Паша.

- Можно. Только он вам ничего не скажет, я уверен, – дал добро Соболев.

- Хорошо. Так примете участие в конференции?

- Да. Мы не оставим без внимания все, что тут творится. Нам нужно защитить наши дома, – согласился на приглашение Верховный.

- Скажите, у вас на днях не появлялся человек с Центральной? Он должен был быть одет, как мы, в боевую форму. Бандиты на вокзале подтвердили, что наш человек с документами следовал в ваше государство, – ответил Громов.

- Да, был такой. Ершов сказал, что он отправился сюда, на Суворовскую. У него тут девушка любимая. Учительница Анна, кажется. Он все никак не может пропуск ей оформить на Центральную. Вы ведь сами понимаете, что мы просто так людей из своего государства не выпускаем. Любит он, ее не любит, мне глубоко наплевать, – закончил Соболев.

- А вы можете описать его? – спросил Громов.

- Да. Я его мельком на Русской видел. У него был плащ, фуражка, АК-74, звезды на погонах. Кажется, на погонах было три звезды. Думаю, это звание полковника, не меньше, – обрисовал предателя Верховный.

- Черт. Нам нужно найти эту Анну и этого полковника. Саня, давай-те сделаем так: я допрошу пленного, вы найдете эту учительницу.

- Я вас провожу к пленному, майор.

- Будьте добры, Верховный, – согласился Паша.

Делегация не успела встать со своих мест, как за дверями станции прогремел мощный взрыв. Взрыв был такой силы, что полка с фотографиями упала на пол. На станции повисла тридцати секундная тишина.

- Это еще что такое? – вскрикнул Соболев.

За дверью застучали выстрелы, где-то застучал пулемет. За дверью начали кричать женщины и дети, а солдаты громко заматерились. Охрана рядом с кабинетом тоже открыла огонь. Делегация взялась за оружие. Соболев из под стола достал револьвер. В кабинет ворвались два солдата. Один тащил раненого товарища.

- Иван Александрович! Это вторжение! – крикнул.

Соболев схватился за телефон.

- Код 8, повторяю, код 8! – кричал в трубку Верховный.

- Паша, Дарья, давайте поможем отбиться! Паша, я иду вперед, прикрываешь, Даша, держишь на прицеле парней справа от кабинета, если они там будут. Иван Александрович, вы с нами?

- С вами, сынок. Куда я денусь.

Громов подобрался к двери и выглянул из кабинета. В конце у открытых гермоворот были неизвестные солдаты. Недалеко от них националисты, построившие баррикады, вели ответный огонь. Неизвестных было около десяти человек.

- Это наши друзья. Но их всего десять человек! – крикнул Громов.

- Значит это не вторжение?

- Твою мать! – выругался Громов.

- Что там?

Громов видел, как неизвестные волокут своего товарища. Рядом с ними солдаты прикрывают предателя, который так же был в плаще и противогазе. Справа на перроне неожиданно появилась подмога националистов. Тридцать человек с криками “Слава Республике” побежали в сторону неизвестных. Прячась за баррикады, они медленно, но верно продвигались в гермоворотам, рядом с которыми строчили из пулеметов неизвестные. И вот когда неизвестные погрузили своего раненого, они начали отступать в туннель, но один из пулеметчиков по прежнему прикрывал отход.

- Они унесли нашего пленного! Предатель тоже с ними! – крикнул Громов.

- Вот гниды!

- Нет, козел, ты не уйдешь, – крикнул Громов и побежал через баррикады.

Громов рванул в сторону туннеля, куда ушли неизвестные. Гермоворота начали автоматически закрываться, а он не имел права упустить неизвестных. Даша побежала вслед за Громовым, а Павел, споткнувшись, упал. Быстро поднявшись, он понял, что не успеет проскочить в закрывающиеся гермоворота. Громов на легком бегу выстрелом из АК убил пулеметчика и успел заскочить за закрывающиеся гермоворота вместе с Дашей. В туннеле у закрывшихся гермоворот уже никого не было. Было слышно, как в глубине туннеля ревет мотор дрезины. У двери начал стучать Павел.

- Сань, вы там?

- Да.

- Верховный сказал, что гермоворота не откроют, пока не пересчитают потери и не окажут помощь раненым.

- Черт.

- Саня, я отправляюсь домой! Я знаю, кто предатель! Мне нужно все рассказать Истомину! – ответил Павел.

- Добро. Мы будем преследовать неизвестных. Ты давай, не подкачай, гони к Истомину. Скажи, что мы будем дома, как все узнаем, – ответил Громов.

- Давай, удачи, брат, – попрощался Паша через закрытую гермодверь.

Громов и Даша перезарядив оружие, двинулись по туннелю. Туннель вел наверх в ГМ Лента. Незадолго до судного дня построенный центр казалось был только супермаркетом. На деле вышло так, что через этот супермаркет спаслись многие. Громов и Дарья перешли на легкий бег. Отставать было нельзя.

- Саша, а почему ты побежал? Мы ведь могли все втроем дождаться, когда они уйдут и нам бы открыли гермоворота, – сказал Дарья.

- Я устал их ловить, понимаешь? Мне надоело, что я не знаю своего врага в лицо. Я не могу их упустить, понимаешь, – ответил Громов.

- Понимаю.

Громов и Даша бежали по туннелю. Туннель постепенно вел вверх и двигаться становилось сложнее. Громов не хотел упустить предателя и неизвестных. Ведь это его последняя возможность взглянуть врагу в лицо. Потому, что на войне в лицо не взглянешь. Там просто убивают.

***

Пушкинская станция блестела и сверкала. Яркий свет, который ученые Центральной добыли в результате каких-то экспериментов, мощно освещал всю станцию. Станция была населена учеными и их семьями. На Центральной осуществлялось создание новых видов оружия, брони, придумывали, как выращивать ту или иную пищу. Центральная вкладывала огромные средства не только в ученых, но и в их труды. Мальцев прибыл сюда поздно вечером. Станция была похожа на освещенную улицу, яркость ламп была не такая высокая в ночное время. Слева были двухуровневые квартиры и улицы, а справа были лаборатории, чуть дальше находился рынок. На станции наступала ночь. Улицы были пусты, и только патруль ходил от одних гермоворот до других. Мальцеву искать Кротова не пришлось. Он охранял гермоворота, ведущие в сторону Центральной.

-Мальцев! Какие люди! Ты какими к судьбами здесь? – поздоровался Кротов.

- Здорово, Крот. Да я к тебе, собственно, прибыл.

- Дежурить?

- Нет. Поговорить надо насчет событий на ТЭЦ.

- Пошли. Поговорим. Мужики, я отойду на минут на двадцать!

Кротов и Мальцев присели у больших ящиков. Кротов достал сигарету и угостил Мальцева, но тот отказался.

- Крот, скажи, что ты знаешь о событиях на ТЭЦ? – спросил Мальцев.

- Знаю, что и все. Пацанов наших убили, девушку Громов с Пашей спасли, кто эти неизвестные, никто не знает, да собственно и все, – ответил на вопрос Кротов.

- Когда ты услышал о том, что на ТЭЦ напали?

- Мы находились в Парке Победы и дежурили, как обычно. Потом на связь по радио вышла Центральная. Нам передали приказ выдвигаться в сторону ТЭЦ и оказать содействие группе Якименко. Мы двинулись на Президентскую, там сели на дрезину. Мы домчались на Калининскую, когда я прибыл. Когда мы добрались, то по радио поступил приказ вернуться обратно. Видимо, майор и капитан справились с задачей. Нам приказали назад вернуться, мы назад пошли. На Президентскую, – подробно ответил Кротов.

- Какие у тебя отношения с Пономаренко? – продолжал задавать вопросы Мальцев.

- Лех, это что, допрос? – спросил в ответ Кротов.

- Крот. Просто отвечай на вопросы, ладно?

- Какие у меня с Пономаренко могут быть отношения? Он начальник разведки, я обычный солдат, которого можно сгнобить. Не друг я ему и не враг. Иметь дело с ним себе дороже. Кстати, если он узнает, что ты про него спрашивал… - не успел закончить Кротов.

- Мне уже говорили, Игорь. Ты видел его на Калининской в момент нападения на ТЭЦ? – продолжал задавать вопросы Мальцев.

- Когда мы прибыли на станцию, я заметил его присутствие спустя двадцать минут. И разведчиков с ним не было, если ты про это спросишь.

- Вопросов больше нет. Спасибо, Крот, – поблагодарил Мальцев.

Наступила тишина. Кротов нервно докуривал очередную сигарету. Мальцев что-то писал в папке, а Кротов просто не выдержал и продолжил разговор:

- Лех, что происходит?

- Ничего не происходит, Крот.

- Ты меня лечить будешь? Ты приходишь в одиннадцать часов ночи и задаешь такие вопросы, а потом говоришь мне, что ничего не происходит?

- Я выполняю поручение полковника.

- Да? Поручение стучать на всех?

- Крот, ты не правильно понял.

- Да понял я, Лех, понял… Знаешь, только я по этому поводу что скажу? – продолжал Кротов.

- Говори.

- Не предатель я, понятно? На хрен мне свой дом отдавать чужому? У меня жизнь здесь кипит. У меня отец двадцать лет назад в бомбоубежище не попал потому, что его не впустили, а меня взяли потому, что я маленький был. У меня Анька здесь, повариха с Президентской. У меня друзья здесь все: Пашка Якименко, Сашка Громов да и ты, в конце концов. Здесь государство, которое для людей что-то делает. Здесь люди нормальные и я пытаюсь быть еще нормальнее потому, что там наверху не получилось. Здесь мы живем, а не выживаем, Леха! В общем, не предатель я, Лех. Не предатель, – закончил Кротов.

- Я знаю, что ты не предатель, Крот. Ты на такое не способен, – пожал руку другу Мальцев.

Пока Мальцев и Кротов продолжали общаться, на станции появился человек в наушниках. Радист искал Мальцева. Бегая по станции, он нашел двух друзей.

- Лейтенант Мальцев, это вам телеграмма от полковника Истомина, – передал записку радист. – Попросил, чтобы вы срочно с ней ознакомились.

Мальцев развернул записку. Это был очередной приказ Истомина.

Центральная Линия.

Приказ 34/45

Лейтенанту Алексею Мальцеву.

Приказываю немедленно выдвигаться на станцию ”Национальная библиотека”. Со стороны Националистической республики к вам выдвинулся член делегации майор Павел Якименко. Ваша задача встретить и доставить майора на Центральную станцию немедленно. Так же в чрезвычайной ситуации под ваше командование передаются все бойцы Центральной линии. Для встречи можете взять не более пяти человек. Жду вас на Центральной.

Истомин.

Мальцев прочитал записку. Ему впервые в жизни представился шанс руководить целой группой бойцов. Такого лейтенант упустить не мог.

- Кротов, ты переходишь под мое начало. Бойцы твои здесь? – спросил Мальцев.

- Ничего себе приказы… Здесь, Лех. Они всегда со мной, – ответил Кротов.

- Выдвигаемся в сторону Национальной библиотеки. У нас есть приказ встретить Пашу Якименко, – зачитал бумагу Мальцев.

- Ого. А почему он один? Видимо, что-то важное. Интересно, почему про Громова тебе ничего не сказали? – спросил Кротов.

- Это мы и выясним.

***

Громов и Дарья в легком беге промчались в конец туннеля. Здесь начиналась зона радиации. Бойцы надели противогазы. Выйдя из гермоворот, они оказались в ГМ Лента. Мертвое здание уже не было похоже на гипермаркет. Разбитые стекла, опрокинутые прилавки, в некоторых частях здания уже не было крыши. Все это напоминал поле боя. По рассказам людей, всю еду и вещи из гипермаркета вынесли за неделю. Лента была таких размеров, что там и за месяц товары не вынесешь. Но способность людей выживать творила чудеса невиданных масштабов.

Громов и девушка двигались медленно, проходя каждый прилавок за прилавком, метр за метром. Неизвестные могли быть еще здесь, поэтому бойцы передвигались скрытно. С улицы донесся треск отъезжающей машины. Постепенно этот звук затих. Громов, дойдя до выхода, увидел следы. На улице было тихо, ветер стих, и над мертвыми Чебоксарами опустилась ночь. Свет фар вдали показал, что неизвестные очень быстро удирали по проспекту Тракторостроителей.

Громов начал искать средство передвижения. Бежать за неизвестными было бы самым настоящим безумием. Даша неожиданно нашла гараж, который был приоткрыт. В гараже стояли два уазика и один “Волк”. Обследуя помещение, Громов нашел трупы бойцов Националистической республики. Националисты держали в ГМ Лента бойцов, используя его как форпост. Трое бойцов были убиты хладнокровно. Громов накрыл их тела пленкой. Дарья была в ужасе. Она не могла смотреть на мертвые тела.

- Господи, да когда же это кончится? – возмущалась девушка.

- Скоро. Вот только я доберусь до них… Ладно. Залезай в машину.

Они уселись в бронемашину “Волк”, на приборной доске лежали фотографии бойцов из Южной Осетии. Лица миротворцев напоминали о прошлой жизни. Громов запустил двигатель со второго раза. Машина тронулась, и бойцы поехали за неизвестными.

“Волк” проезжал поворот на улицу Ленинского Комсомола. Мертвые высотки возвышались над Новоюжным районом города. Как и все дома, часть верхних этажей отсутствовала, и на вершине зданий были слышны крики мутантов. Видимо там шла борьба между новыми хозяевами города.

Машина постепенно выехала к Тракторному заводу. Завод длиной более двух километров. Целый комплекс был построен СССР в 1974 году. Тракторный завод являлся в прошлом веке одним из крупнейших тракторных заводов в мире. Теперь от завода осталась только надпись на кольцевой дороге и ангары, которые забиты всяким хламом. Именно с Тракторного завода началась вся эта история. Громову казалось, что именно человек, которого спугнул Мальцев, и сыграл одну из важных ролей в предстоящей войне. Это показывало, как один человек можете перевернуть абсолютно все.

- Саша?

- Да, Даш.

- Скажи, когда все закончится, я перееду к тебе?

- Ты уже у меня живешь. Как приедем на Центральную, перевезешь вещи. Твой папа не будет против, я надеюсь, – ответил Громов.

- Ты нравишься моему отцу.

- Значит, сживемся.

Разговор поднял настроение Громову и Дарье. Единственное, что мешало их счастью, это наступающая война, которая приближается очень быстро. Громов понимал, что ему нужно выжить и отстоять родной дом, чтобы наладить нормальную жизнь.

Внезапно на крышу машины неожиданно запрыгнул “Коршун”. Когти птицы пронзили дверь машины и схватили Дарью. Громов начал стрелять в птицу. Птица долго не смогла держать девушку и отцепилась от нее. По приказу Громова девушка переместилась на задние сиденья бронемашины.

- Ты меня снова спас.

-Это моя работа. Ты не ранена?

- Нет.

- Вот и отлично.

Машина уже обогнула тракторный завод. Теперь они ехали по дороге, которая вела в Новочебоксарск. Громов сбавил скорость. На перекрестке показались солдаты. Они махали руками и пытались остановить машину Громова. Сначала Громов принял их за неизвестных, но потом вглядевшись, понял, что это свои.

- Товарищ капитан? Как вы здесь оказались? – спросил боец.

- Долгая история, солдат. Вопрос, что вы здесь делаете? – спросил Громов.

- Товарищ капитан, нам приказали разведать обстановку в этом районе. Во время разведки мы увидели, что машина ехала быстро, и когда они нас заметили, рядового Федосова ранили. Мы вдвоем его не дотащим, товарищ капитан.

- Куда направилась машина?

- В сторону Чебоксарской ГЭС.

- Ты уверен?

- Так точно, товарищ капитан.

Наблюдение рядового удивило Громова. Громов был уверен, что враг расположился в Новочебоксарске. Теперь это коренным образом меня представление о неизвестных. Громов понял, что идти вдвоем с Дашей к неизвестным опасно.

- Вот что мы сделаем: рядовой грузите в машину раненого и отправляйтесь на Центральную. Даша, ты едешь с ними. Найди полковника и пришлите подкрепление на форпост, человек двадцать, не меньше. Я не уверен, что вернусь один, скорее всего со мной будут гости.

- Есть, товарищ капитан!

- Почему я не могу пойти с тобой? – спросила Даша.

- Это не обсуждается. Все, отправляйся, - закончил Громов.

Девушка подошла и крепко обняла Громова.

- Вернись живой, Саш. Буду ждать тебя с бойцами на форпосту, - закончила девушка.

- Хорошо.

Бойцы и Дарья уехали в сторону ТЭЦ. Громов пошел пешком на дороге. Через полчаса он уже проходил через район “Новый Город”. Район построили незадолго до катастрофы. Этот район должен был в будущем соединить Чебоксары и Новочебоксарск. Проект соединения двух городов появился в двухтысячных годах. Даже проводили референдум, чтобы народ высказался по этому поводу, но новочебоксарцы выступили против такого проекта. Они считали, что вся власть просто будет брать деньги себе, и Новочебоксарск в составе Чебоксар не будет развиваться. Кого теперь интересуют эти проблемы, когда на дворе радиация, мутанты и войны.

Громов через час уже двигался по какому-то лесу. Тропинка не кончалась. Лес жил своей жизнью. Где-то было слышно рычание волков, было слышно, как течет вода. Громову, когда он шел, казалось, что лес оживает: вот еще чуть-чуть и ветка схватит его и потащит куда-то в центр леса.

Пройдя лес, Громов вышел к электростанции. Электростанцию напоминали только столбы с проводами. Здания электростанции были разрушены начисто. Ни было ни одного целого помещения. Громов заметил следы машины, которые оставили неизвестные. Видимо, через станцию неизвестные и приезжали в город. Идя по следам, Громов двинулся дальше. Дорога в поле была настолько накатанная, что неизвестные видимо уже и не стеснялись заметать следы. Громов приближался к той самой неизвестности, которая его пугала. Неизвестность, из-за который погибло много людей. Неизвестность, из-за которой люди страдают. Еще чуть-чуть и Громов узнает ответ на свои вопросы.

Громов вышел к ГЭС и ему все стало ясно. Разрушенная Чебоксаркая ГЭС была забита солдатами в черных плащах, а за ГЭС стояли два крупных военных корабля. Разрушенная ГЭС помогла выжившим чебоксарцам. Военные корабли не могли проплыть дальше, и солдаты в черных плащах убирали обломки гидроэлектростанции. Мысль о том, что неизвестные - это новочебоксарцы, отпала сама собой. Новочебоксарцы просто не смогли бы найти военные корабли. Враг пришел с другой земли. Если бы ГЭС не была разрушена, жители метро проиграли бы войну за один день. Элемент внезапности сработал бы безотказно. ГЭС, которую жители Чебоксар считали ненужной, оказала услугу выжившим. Громов видел в этом радостный момент. Теперь Громову предстояло выяснить, кто же эти неизвестные. Громов хотел выдвинуться дальше, но его кто-то похлопал по плечу. Громов обернулся и получил удар прикладом по лицу, его сознание померкло.