ФУНКЦИОЫАЛЬНАЯ 10 страница

Эту достаточно когерентную картину возрастных изменений памя­ти в процессе старения могут драматически усиливать и искажать ти­пичные заболевания позднего возраста — старческая деменция и болезнь Алъцгеймера (англ. Alzheimer's disease, AD). В особенности последнее за­болевание, первые проявления которого могут наблюдаться уже начи­ная с 45—60 лет, является частой причиной прогрессирующей инвалид­ности в пожилом возрасте, протекающей на фоне массивного распада

функций памяти⁴⁵. Поражая в первую очередь ассоциативные (фрон­тальные и височные) области коры головного мозга, оно не только уси­ливает возрастные нарушения метакогнитивных процессов (произволь­ного внимания, оперативного запоминания, рефлексивного осознания и эпизодической памяти), но и распространяется на следующий уро­вень когнитивной организации, связанный с семантической памятью (уровень концептуальных структур Е).

Интересно, что в развитии самой этой болезни также просматри­вается знакомая динамика — первыми предвестниками будущего забо­левания служат ухудшение эпизодической памяти наряду с ослаблени­ем и нестабильностью произвольного внимания. На пике болезни Альцгеймера быстро ухудшается семантическая категоризация, распа­дается речь (что также является частым следствием сопутствующей старческой деменции), теряются остаточные знания, а затем нарушают­ся процессы узнавания и исполнение повседневных культурных навы­ков. В конце концов эти процессы делают пациентов полностью завися­щими от их социального окружения. Следует заметить, что абстрактная семантическая информация сохраняется при этом лучше и дольше, чем конкретная, то есть наблюдается несколько другая картина, чем в са­мом начале когнитивного развития, когда первыми усваиваются кате­гории, соответствующие понятиям промежуточного уровня абстрактно­сти (см. 6.2.2).

Когнитивная нейропсихология, ориентированная на поиск локаль­ных механизмов, испытывает затруднения при объяснении глобальных дегенеративных изменений, наблюдающихся в случае болезни Альц­геймера. Их интерпретация возможна, с одной стороны, в рамках об­щих уровневых представлений, а с другой — на пути использования подходов, развиваемых в так называемой «мокрой нейрофизиологии», биохимии и молекулярной генетике. Эти подходы направлены на вы­явление роли различных нейромедиаторов (см. 2.4.3 и 9.4.3). Данные о селективной гибели синаптических рецепторов, чувствительных к аце-тилхолину, были положены в основу популярной сегодня холинэргичес-кой гипотезы, объясняющей природу когнитивных симптомов болезни Альцгеймера дефицитом этого нейромедиатора (White & Ruske, 2002). Ацетилхолин является медиатором неспецифических влияний восходя­щей ретикулярной активирующей системы на кортикальные структу­ры, в частности, на нейроны с неоднократно упоминавшимися выше NMDA-синапсами (см. 4.4.3 и 5.3.2). Такая энергетическая «подпитка» необходима для того, чтобы «пробить» высокие пороги NMDA-синап-сов и вызвать их продолжительное изменение. Если данный механизм

⁴⁵ Согласно данным международной Ассоциации болезни Альцгеймера (Alzheimer's
Association, 1996), в возрастной группе от 75 до 84 лет этим заболеванием в Соединенных
Штатах и Западной Европе страдает каждый пятый человек, а в группе от 85 лет — уже
практически каждый второй (47%). 445

нарушается в одном из его звеньев, то процессы кодирования и консо­лидации резко замедляются. Манипулируя в экспериментах вещества­ми агонистами и антагонистами ацетилхолина, удается спровоциро­вать симптомы начальной стадии болезни Альцгеймера у здоровых испытуемых и, что важно, добиться временного улучшения клиничес­кой картины у больных⁴⁶.

Несколько неожиданным результатом исследований последних лет оказался тот факт, что у пациентов с болезнью Альцгеймера может ос­таваться нормальным собственно темп забывания, являющийся, каза­лось бы, синонимом распада следов памяти (см. 5.4.1). Иными слова­ми, если обеспечивается высокий исходный уровень кодирования (на что в данном случае, естественно, уходит относительно много време­ни), то практически нормальными оказываются и результаты тестов на запоминание. Близкие закономерности вырисовываются и при некото­рых других расстройствах памяти, связанных с более локальными по­ражениями мозга, прежде всего в области височно-гиппокампальных структур. Эти данные ставят ряд вопросов о соотношении процессов первоначального кодирования (восприятия, понимания, а также до сих пор несколько загадочной консолидации) и последующего сохранения информации. Предварительное объяснение можно искать в теории уровней обработки, рассматривающей память как побочный продукт того, что мы делаем с материалом (см. 5.2.2 и 5.3.3), но тогда еще надо установить, в чем состоят нарушения восприятия и понимания, свя­занные с недостатком ацетилхолина или же с нарушениями в работе гиппокампа. В любом случае есть основания надеяться на предстоя­щую более полную интеграцию работ по патологии памяти с исследо­ваниями уровневых и биохимических основ поведения и познания.

Рассмотрение разрушения и гибели сначала личностного, а затем и культурного опыта нельзя назвать особенно оптимистическим фина­лом главы о памяти. Крупные выпадения, вовлекающие высшие моз­говые механизмы, затрудняют и делают невозможными аккуратную и критическую работу произвольного запоминания. И все-таки, если на­рушена только эпизодическая память (как, например, при локальных поражениях гиппокампа), то это можно компенсировать дополнитель­ным перцептивным, семантическим и метакогнитивным кодировани­ем, о чем свидетельствует нормальная динамика забывания и вполне надежная семантическая память, позволяющая накапливать общие зна­ния и даже демонстрировать определенные академические достижения, на уровне окончания средней школы. Конечно, если нарушены меха­низмы семантической памяти, то все еще длинный список прайминг-

⁴⁴ Накапливаются данные о тесной связи возникновения возрастных нейродегенера-

тивных заболеваний, включая болезнь Альцгеймера. с одной из аллелей гена АРОЕ. Этот

ген, участвующий в регуляции работы холинэргической системы, играет важную роль в

процессах транспортировки липидов (белков) к растущим нейронам, а также в устране-

446 нии их фрагментов из гибнущих клеток (см. 2.4.3 и 4.3.3).

_-

Γ "

эффектов, которые остаются сохранными при выпадении эксплицит­ного припоминания, служит слабым утешением. В практическом пла­не остается лишь социальная поддержка, привычное предметное ок­ружение в роли «внешней памяти» и надежда на то, что бурно развивающиеся новые подходы в изучении молекулярных'механизмов познавательных процессов позволят остановить или, хотя бы частично, скомпенсировать распад.

Борис Митрофанович Величковский