Глава 1. Московская простая Псалтирь XVI – XVII вв. как печатная книга.

Первая глава диссертации посвящена рассмотрению изменений Псалтири в одном из трех направлений, в которых имела развитие любая книга, а именно изменений, получаемых ею в качестве книги, изменений ее формы. Форма книги во многом зависела от ее содержания и назначения, однако, особенно в тех случаях, когда книга имела длительную историю, не оставалась неизменной. Несомненное влияние на это оказывало общее развитие представлений о том, как должна выглядеть книга, хотя своеобразие этим представлениям придавали особые обстоятельства бытования книги: локальные, отражавшие местные пристрастия и обыкновения, и временные. Подобное развитие формы книги было характерно и для рукописной, и для печатной ее традиций, даже несмотря на то, что каждой из них был присущ свой путь развития, отчего они и должны изучаться по-разному.

Поэтому прежде, чем приступить к решению вопроса о форме печатной Псалтири и ее развитии, потребовалось рассмотрение того, в чем следует видеть специфику работы с печатной книгой. Как представляется, главным различием между рукописью и изданием является то, что если первую характеризует ее единичность и самодостаточность, то последнее представляет собою целый ряд (тираж), как правило, не до конца сходных один с другим экземпляров, образующих издание, в связи с чем перед тем, как начать его изучение, необходимо понять, какие особенности экземпляров являются общими для издания, а какие составляют индивидуальность того или иного экземпляра.

Важность правильной оценки различий между экземплярами издания необходимо ставит вопрос о том, в чем именно заключено единство издания, заставляющее видеть в ряде отдельных копий книги одно и то же явление книжной культуры. Вопрос этот не вызывал интереса в отечественной науке, получив наиболее серьезную разработку в англо-американской дескриптивной библиографии (Р.Б. Мак Керроу, У. Грег, Ф. Боуэрс), которая считала понятие «издание» наиболее общим, таким, которым можно было бы обозначить каждый факт появления книги в свет. История издания книги объяснялась при помощи нескольких других понятий, таких, как завод (часть тиража, напечатанная с одного набора без остановки печатного станка), вариантное состояние (различия в наборе, появившиеся в процессе печатания книги или по его окончании) и вид издания (часть тиража, характеризующаяся наличием изменений в тексте и в составе книги, которые были произведены намеренно в связи с тем, что издатель предполагал возможность ее особого распространения и бытования). Тем же, что объединяло все разновидности книги, представавшие в ее экземплярах, в издание, считались при этом единовременность процесса печатания книги и осуществление его с одного набора.

Эти выводы нуждаются в некотором уточнении, поскольку если единовременность процесса печатания одного издания действительно представляется одной из главных черт, составлявших единство этого издания, потому что в раннюю пору сразу по отпечатании тиража набор обычно разбирался, то требование единства набора для одного издания вызывает серьезные сомнения. Прежде всего, с ним трудно согласится оттого, что печатание книги с одного набора имело весьма существенные ограничения. Использование только одного набора позволяло создать лишь строго определенное число удовлетворительных оттисков, отчего при необходимости выпустить книгу большим тиражом или при срочности работы типографы были вынуждены прибегать к печатанию ее с нескольких наборов, причем в случае, когда это позволяли производственные возможности типографии, работа над разными наборами могла вестись одновременно.

В Москве при печатании издания с нескольких наборов обычно создавался первый набор, который затем нередко перебирался строка в строку, причем, как правило, повторялась и орнаментика. И хотя в процессе перенабора текст мог исправляться и отчасти изменяться, оттиски, произведенные с каждого из наборов, воспринимались типографами как части одного издания, что и выражалось в снабжении всех экземпляров книги, вне зависимости от того, из оттисков какого набора они были составлены, одними и теми же выходными сведениями. Поэтому нередко, особенно тогда, когда нет возможности произвести сопоставление двух экземпляров одного издания, о количестве наборов, с которых оно печаталось, можно судить лишь по архивным источникам. Да и при подобном сопоставлении выделить тот или иной набор оказывается не всегда просто, поскольку во время составления книжного блока листы бумаги с оттисками, сделанными с разных наборов, зачастую с легкостью перемешивались переплетчиком.

Таким образом, печатание с одного набора не создавало непременно того, что объединяло издание, так же, как и использование нескольких наборов не разрушало его единства. Следовательно, существовали другие факторы, позволявшие видеть в определенной совокупности экземпляров нечто единое и дававшие возможность рассматривать каждый из них как составную часть этого единого, так, что по любому из экземпляров можно было судить о том, что их объединяло.

К числу таких факторов, вне всякого сомнения, следует отнести уже упоминавшуюся единовременность печатания тиража издания, сколь долго бы этот процесс не продолжался, поскольку если начало работы над книгой определялось принятием решения о ее выпуске, то ее окончание – только представлением издания в публику. Последующие изменения текста и состава книги были возможны, но они, как правило, приводили к появлению новых видов издания, к которым, например, следует отнести так называемые титульные издания, вызывавшиеся к жизни вследствие заботы о лучшем распространении книги. Также позднейшее вмешательство в содержание книги могло производиться по политическим или идеологическим причинам, хотя чаще решение о выпуске издания в нескольких разновидностях приходило еще во время его печатания, поскольку, стремясь, к примеру, издать книгу в двух видах, с дополнением и без него, типограф заранее должен был определить какая часть тиража получит это дополнение.

Подготовка книги к печатному воспроизведению заключалась не только в выверке ее текста. После того как принималось решение о ее публикации, типографам было необходимо определить несколько важнейших ее параметров, от которых зависело то, как будет организовано ее производство. И первый выбор, который предстояло им сделать, был связан с форматом предполагаемого издания. Итоги выбора формата издания имели серьезное влияние на дальнейшую подготовительную работу, в частности на выбор для него шрифтов. Вместе с тем если размеры шрифта и должны были быть соизмеримы с выбранным форматом, то немалое значение здесь имело содержание и назначение книги. Последним этапом подготовки книги к печати следует считать определение еще одного из важнейших параметров будущего издания, оно было связано с выбором величины полосы набора, ее высоты и ширины. Выбор формата, шрифта и размеров полосы набора составлял основные этапы подготовки книги к печати, которыми закладывалась основа того, что впоследствии объединяло экземпляры издания вне зависимости от их различий. Поэтому итоги выбора этих, базовых для издания, параметров следует рассматривать в качестве фактора, определявшего его единство. Другие параметры издания имели значительно меньшее значение.

Таким образом, тем, что позволяет говорить о совокупности экземпляров книги как об отдельном ее издании, следует считать: во-первых, фактор принятия решения о напечатании определенной книги; во-вторых, фактор ее композиционного решения, принятого при проведении подготовительной работы над изданием, связанной с выбором его формата, шрифта и размеров полосы набора; в-третьих, фактор единовременности подготовки и печатания всего тиража издания.

Если не принимать за отдельные издания их виды и считать вариантные состояния их составной частью, то просмотр около 400 экземпляров простой Псалтири, напечатанных в Москве в XVI – XVII вв., дает сведения по крайней мере о 59 изданиях этой книги, которая в ту пору, особенно во второй половине столетия, зачастую издавалась довольно большими тиражами, одновременно в несколько заводов. И хотя при печатании простой Псалтири московские типографы редко практиковали выпуск ее сразу в нескольких видах, варианты в ее изданиях появлялись достаточно часто. Поэтому в вопросе о том, как следует описывать все это разнообразие и каким вариантам при этом отдать предпочтение, необходимо признать, что наиболее целесообразным представляется рассмотрение в качестве того, что необходимо описывать и изучать в каждом случае как издание Псалтири, его идеальный экземпляр.

Понятие «идеального экземпляра издания» родилось в недрах дескриптивной библиографии, после того как ею была осознана невозможность получить полноценное представление о книге по одному только ее экземпляру, поскольку выявление общего (принадлежащего изданию) и индивидуального (составляющего особенность конкретного его экземпляра) становилось достижимым лишь при сопоставлении нескольких экземпляров книги. И хотя такое сопоставление давало на первый взгляд всего лишь информацию о различиях между экземплярами, оно создавало основу для того, чтобы составить суждение о происхождении этих различий, определить, какие из них имели значение общего, а какие – индивидуального.

Рассмотрение вопросов, касающихся определения предмета изучения (издания) и предмета описания (его идеальный экземпляр) представляется крайне важным с точки зрения создания источниковой базы, необходимой для монографического исследования истории любой конкретной печатной книги, но особенно такой, как Псалтирь, которая была одной из наиболее часто издаваемых в Москве в XVI – XVII вв. книг, тем более что постоянство, обнаруживаемое во внимании к ней типографов, нельзя считать случайным, оно было связано с той исключительной ролью, которую Псалтирь играла в ту пору как в богослужении, так и в быту. Ее употребление было настолько интенсивным, что редкий ее экземпляр мог сохранять первозданный вид сколько-нибудь долгое время. Экземпляры Псалтири быстро изнашивались, утрачивали свою полноту, причем зачастую несли непоправимые утраты. Состояние многих из них поэтому сейчас таково, что в ряде случаев даже просмотр достаточно большого их количества позволяет не более, чем строить предположения о действительном объеме и облике того издания, которое они собой представляют.

Плохая сохранность и особенности бытования экземпляров Псалтири создают круг специфических проблем, которые, когда нужно иметь дело непосредственно с книгой, с необходимостью приходится решать. Среди того, что требует внесения ясности, наибольшего внимания заслуживает как раз рассмотрение особенностей экземпляров с целью определить, какие из них принадлежат истории печатания издания и говорят о наличии его видов и вариантов, а какие привнесены в процессе бытования экземпляра. И неоценимую помощь в этом может оказать знание печатной традиции простой Псалтири, или, иначе, истории ее формы в пределах этой традиции.

Любая книга, получавшая типографское воплощение, а затем – через переиздания – печатную традицию, со временем приобретала типическую форму, во многом зависевшую от тех технических приемов, которые в момент печатания того или иного издания книги были уже освоены книгопечатанием и, вместе с тем, стали предпочтительными для работников того типографского предприятия, где печаталось издание, хотя при этом в любой книге не могло не найти выражения и сложившееся в обществе понимание того, как она должна выглядеть в зависимости от ее содержания и назначения. Поэтому уровнем развития книгопечатания, а также местом книги в духовной жизни общества прежде всего и определялось то, какой именно вид она получала в своем типографском воплощении, какие технические приемы становились привычными при ее издании и каким образом складывалась ее дальнейшая печатная традиция.

Вполне естественно было предположить, что и Псалтирь в московской традиции не смогла избежать всех тех процессов, которые обычно сопровождали как первое издание, так и переиздания любой книги, и в дальнейшем имела только ей присущий внешний вид и вполне особую историю развития. Все это подтверждается подробным рассмотрением того, как выбирались для печатной Псалтири формат, шрифты и размеры полосы набора, какими были количество листов в тетрадях, сигнатуры и колонцифры ее изданий, когда и как применялись в книге кустоды и колонтитулы, всегда ли она печаталась в две краски, каковы были ее рубрикация и оформление. В диссертации показано, как последовательно Псалтирь приобретала тот вид, который сохраняется в ее изданиях и по сей день.