БАРТ (Barth) Карл (1886—1968) — швейцарский теолог.

БАРТ (Barth) Карл (1886—1968) — швейцарский теолог. Во время своей конфирмации в 1902 Б. решает посвятить свою жизнь теологии, и с 1904 по 1909 изу­чает ее в университетах Берна, Берлина, Тюбингена и Марбурга. Обучаясь в Берлине, он попадает под влия­ние А.Гарнака, а в Марбурге становится учеником ли­берального теолога В.Германа и интересуется работа­ми Шлейермахера. В 1908 Б. назначают помощником пастора реформаторской церкви Женевы, и он пропо­ведует на том же месте, где 350 лет назад проповедовал Кальвин. В 1911 Б. переезжает в Сафенвил, небольшой городок на границе Швейцарии и Германии, где полу­чает свой приход. Первая мировая война оказала сильное влияние на его мировоззрение: он все дальше уходил от либеральной веры в прогресс человечества. " У теологии XIX в. уже нет будущего", — скажет Б. в 1914, когда большинство самых лучших, с его точки зрения, преподавателей теологии подпишутся в под­держку политики кайзера. С 1923 по 1930 занимает должность профессора сначала в Геттингенском, а по­том в Мюнцерском университетах, а затем получает приглашение занять место профессора систематичес­кой теологии в Боннском университете. Выступая про­тив гитлеровского режима, Б. основывает так называе­мую Исповедническую церковь, которая противостоит идеологии нацизма с ее попыткой насадить " немецкие христианские" церкви. В мае 1934 представители этой церкви подписывают в Бармене, подготовленную пре­имущественно Б., декларацию, целью которой было отстоять независимую от государства церковь. По­скольку Б. открыто проявляет свое нежелание солида­ризироваться с режимом Гитлера, германское прави­тельство переводит его из Боннского университета в Базельский, где он остается вплоть до момента своей смерти. Основные произведения Б.: " Послание к рим­лянам" (1919), " Мир Бога и мир человека" (1924), " Кредо" (1935), незаконченная " Церковная догматика" в 13 томах (1932—1962) и др. Б. известен как основа­тель неоортодоксальной, или диалектической теоло­гии, или теологии кризиса, которая по сути своей заду­мывалась как альтернатива теологии либеральной. С выходом в 1919 его работы " Послание к римлянам" была поставлена точка в истории всевластия послед­ней в протестантском вероучении. Доктринальная сис­тема Б., как и большинство других, центром своим

имеет учение о Боге. С точки зрения Б., на которую в большой степени повлияли воззрения Кьеркегора, Бог абсолютно непознаваем. Он совершенно иной, он не является какой-то одной, пусть даже лучшей, из сторон человека. Бог отделен от человека бесконечным каче­ственным отличием. Человек не способен сам по себе познать Бога или принять божественное откровение. В природе нет ничего подобного Богу. Бог не вовлечен в природу и не зависит от нее. Он непознаваем с помо­щью разума, его невозможно понять ни через природу, ни через культуру, ни через историю. Отсюда Б. делает логичный вывод о неспособности натуртеологии в лю­бых ее формах помочь познать Бога. Более того, Б. счи­тает, что преувеличение значимости откровения даже причиняет вред, поскольку незаметно, но неизбежно разрушает Евангелие, так как подчиняет его культуре. Б. показывает, как культура возобладала над классиче­ской римско-католической теологией, над классичес­кой либеральной протестантской теологией, утверж­дая, что ее (культуры) доминирование послужило при­чиной открытого принятия идеологии фашизма немец­кой христианской церковью. Если Бога с помощью ра­циональных средств познать невозможно, то можно ли его вообще познать? Да, отвечает Б., Бога можно по­знать в Слове Божием, в его откровении о себе. Бог явил себя в истории однажды — в Иисусе Христе, он явил себя, а не просто открыл какую-то информацию о себе, не показывая, как нужно жить. По Б., Слово Божие существует в трех формах: во-первых, это сам Иисус Христос, его жизнь, смерть и воскресение, во-вторых, это Писание, где отражено божественное от­кровение, и, в-третьих, это церковная проповедь Еван­гелия. Последние две формы — это условное Слово Божие, поскольку они становятся им только тогда, ког­да Бог использует их, чтобы явить Иисуса Христа. Б. не отказывается от историко-критического метода ана­лиза Писания, взятого на вооружение либеральными теологами. Однако это не мешает ему считать Священ­ное Писание Словом Божьим, поскольку он отказыва­ется от ортодоксального подхода к Библии как к ста­тичному источнику откровения. Согласно Б., она явля­ется Словом Божьим только тогда, когда Бог делает ее Словом Божьим, когда он начинает говорить через нее. Слово Божие — это событие. Отсюда видно, что Б. проводит различие между Библией и Словом Божьим, утверждая, что Библия — это попытка человека повто­рить Слово Божье человеческими словами. Оно может стать вновь истинным Словом Божьим для человека, если Бог решит явить себя через нее ему. Библия — это сообщение о том, что откровение было, но не запись того, что оно из себя представляло. Это свидетельство и обещание того, что откровение снова может произой-

ти. Бог может возобновить свое откровение и повто­рить то, что он совершил в библейской ситуации. Ког­да это происходит, Библию можно назвать Словом Бо­жьим. В целом теология Б. христоцентрична (нача­ло, центр и конец любого учения у Б. — это событие Иисус Христос: его смерть, воскресение, вознесение и вечный союз с Богом-Отцом), что превращает его тео­логические взгляды в систему. Иисус Христос — это единственное, уникальное самооткровение Бога, он — Слово Божье в личности. Однако понимание Б. откро­вения наложило свой отпечаток на понимание челове­ческой природы Иисуса. Б. полностью признает чело­вечность Иисуса, однако не видит в ней ничего особен­ного. Человеческая жизнь Иисуса не вносит большого вклада в раскрытие природы Бога. Фактически инфор­мация о нем, которую можно получить в результате ис­торического исследования, способствует скорее сокры­тию, чем обнаружению его божественности. Посколь­ку сами события не являются реальным откровением, следовательно даже точное знание слов и поступков Иисуса не помогло бы познать Бога. Доктрина об от­кровении также повлияла на представления Б. о предо­пределении. Он полностью не разделяет традицион­ную кальвинистскую точку зрения, согласно которой Бог предвечно определил избранных и неизбранных. Б. считает, что это заблуждение, возникшее из-за невер­ного понимания отношения Бога к миру, которое пред­ставлялось статичным. Воля Бога не есть неизменное решение, которая его же и ограничивает. Согласно Б., Бог волен изменять свои решения, приостанавливать их исполнение, но неизменным остается одно: Бог постоянен в свободно выбранной любви. Бог избрал Иисуса Христа, а в нем — сообщество, которое свиде­тельствует о Христе, а в сообществе — людей. Б. ут­верждает, что все люди избранные, однако не все жи­вут как избранные — образ жизни зависит от их собст­венного выбора. Задача избранного сообщества: объяс­нить последним факт избрания их Богом. Нет сущест­венного различия между верующими и неверующими, ибо избраны все. Первые осознали, что избраны, и жи­вут соответственно, а вторые живут так, как будто не избраны, хотя они и избраны Богом во Христе. Веро­учение Церкви и изъяснение догматов суть любимая тема для Б., написавшего более шести миллионов слов во всех своих " догматиках". Папа Пий XII отозвался о Б., как о втором богослове после Фомы Аквинского. Б., симпатизирующий апофатическому методу, в некото­рых своих положениях особенно близок к правосла­вию и, особенно, к католичеству. Он сам признался в том, что самые значительные мысли были рецепиированы им у схоластов. Однако он свою деятельность считал более сравнимой с творчеством Кальвина, пы-

таясь вернуться к представлениям периода Реформа­ции о ключевой роли Христа и приоритете Писания. Б. не отрицал результатов современного изучения Биб­лии, но подход к изучению этой книги у Б. действи­тельно оригинальный. Первое, на что нужно обратить внимание, так это на категоричный отказ от так назы­ваемой естественной теологии, катафатически исходя­щей из того, что Бог открывается нам в творении — оно, с точки зрения Б., слишком полагается на челове­ческий разум. Бог познаваем только через Его личное Откровение — это Христос и Писание. Писание — единственная манифестация Бога, считает Б., как мо­жет нам показаться, вопреки самому Писанию (Рим. 1: 20). Но это утверждение нужно понимать лишь в смысле неприятия всех предшествующих методов корреляции естественного и сверхъестественного от­кровения в схоластике, реформации, деизме и либера­лизме, в общем порочно обнаруживающих то, что Бог Авраама, Исаака и Иакова познавался исходя из абст­рактной дохристианской " идеи бога" вообще, — лож­ная посылка, приводящая к ложному следствию. Тра­диционный подход рассматривает Писание как сово­купность предложений, как нечто статичное, всегда ле­жащее под рукой, подлежащее анализу и синтезу — " вскрытию". По мысли Б., ученый не может спровоци­ровать появление нескольких молний, а потом сложить их в шкаф для того, чтоб изучить их тогда, когда забла­горассудится. Слово Божие — это разговор Бога с че­ловеком, который происходит, случается и, стало быть, подлежит описанию только в категории динамизма, со­бытийности. Откровение — не объект, на который мы влияем, а субъект, оказывающий воздействие на нас. Бог проявляет себя не в природе, а в истории. В этом моменте Б. вливается в общеевропейскую постмодер­нистскую традицию, размывающую границы между субъектом и объектом, а так же текстом, автором и чи­тателем. Откровение — обращение Бога к человеку че­рез Христа, предполагающее осмысленность в челове­ческом ответе — как " предложение выйти замуж". Текст — это только указание на Откровение, а не само Откровение, это слова грешного человека, указующие на то, что выразить невозможно. Но они, и только они, кивнув, способны отправить нас в единственно верном направлении — к Богу. Именно поэтому никакая цер­ковь не может учить ничему, отличному от Писания. Иначе, согласно Б., она отправляет нас в другую сторо­ну. Такое понимание логически не безупречно: если словосочетание " Слово Божие" синонимично выраже­нию " событие разговора с нами", то термин " Библия" не может быть эквивалентом " Слову Божию" — по­следняя пара есть лишь условно заменяема, если " Сло­во Божие" понимать, как " то, что когда-то было сказа-

но, и то, что говорится посредством сказанного ранее в настоящем". Библию, с точки зрения Б., нельзя пони­мать буквально — она есть только совокупность интер­претаций, находящихся под теми же влияниями, что и любой документ эпохи. Поэтому надо отделять рели­гиозный смысл Писания от временных мотивов, свя­занных с человеческой ограниченностью его авторов (устаревшие научные представления, темперамент, об­разование и пр.). Словом, противопоставление выра­жения и выражаемого посредством выражения в нео­ортодоксии Б. приобретает порой неестественный ха­рактер. Б. внес весомый вклад в развитие протестант­ской теологии, создав новую неоортодоксальную ее версию. И хотя доминирующее положение последняя занимала недолго (с 1919, когда появилось " Послание к римлянам", до 1941, когда Бультман провозгласил на­чало движения демифологизации), тем не менее Б. ос­тается одним из влиятельнейших теологов 20 в.

о. Сергий Лепин, А.В. Вязовская