БАРТ (Barthes) Ролан (1915—1980) — француз­ский литературовед, философ-структуралист.

БАРТ (Barthes) Ролан (1915—1980) — француз­ский литературовед, философ-структуралист. Основа­тель Центра по изучению массовых коммуникаций (1960), профессор Практической школы высших зна­ний (1962), руководитель кафедры литературной семи­ологии в Коллеж де Франс (с 1977). Погиб в автокатас­трофе. Основные работы: " Нулевая степень письма" (1953), " Мифологии" (1957), " О Расине" (1963), " Кри­тические очерки" (1964), " Элементы семиологии" (1964), " Критика и истина" (1966), " Система моды" (1967), " S/Z. Опыт исследования" (1970), " Империя знаков" (1970), " Сад, Фурье, Лойола" (1972) и др. Не­смотря на значительный тематический разброс и мно­жественность философских интересов Б., можно выде­лить основную тематику не только всего его творчест­ва, но и структуралистской традиции в целом — прин­ципы и методы обоснования знания. Проблема языка при этом фактически вытесняет проблему сознания в том виде, в котором сознание как далее неразложенный атом, на каком строится любое обоснование знания, присутствует в философской традиции. По этим пред­ставлениям языковая деятельность предшествует лю­бым когитальным или перцептуальным актам позна­ния, фиксированию любых субъект-объектных оппози­ций. Таким образом, язык становится условием позна­ния феноменов " сознания", " бытия" и пр. Фундамен­тальная для структурализма тема обоснования знания разрабатывается Б. на материале культурно-историчес­кого содержания. Подвергая анализу конкретные исто­рические " срезы" этого материала, а таковыми высту­пают и сугубо литературное творчество, и системы мо­ды, этикета, различные социальные структуры, Б. пытает-

ся выявить общие механизмы порождения и функцио­нирования этих систем, причем в таком виде, чтобы все эти явления культуры выглядели связанными друг с другом через их, как считает Б., исконно знаковую природу. Понятно, что семиотический модус того или иного культурного явления будучи возведен в ранг ат­рибута усложняет, а зачастую и полностью вытесняет исследование других, не знаковых, аспектов этого яв­ления. Однако подобная парадигма исследования, а именно представления разрозненных, внешне не свя­занных культурных образований как транзитивно сооб­щающихся через институт языка, и функционирующих согласно его закономерностям, приводит к построению качественно новых моделей и постановке таких вопро­сов, которые фактически не могли возникнуть в до-структуралистскую эпоху. Так, например, по Б. воз­можно решение оппозиции между социальной и при­родной детерминацией субъекта в литературном творче­стве. В своей первой работе " Нулевая степень письма" Б. развивает такое понимание термина " письмо", кото­рое, с одной стороны, опирается на самотождествен­ный национальный язык (здесь фактически растворе­ны типы художественного, научного, религиозного и прочих " языков"), а с другой — на совершенно недиф­ференцированную область индивидуального, личност­ного писательского " стиля", понимаемого как биологи­ческая детерминация по сути любого субъективного литературного действия. Свою задачу, в этом случае, Б. видит в поиске тех типов письма, которые и определя­ют специфику построения конкретно художественного произведения. Из того, что письмо само по себе не представляется до конца во всех своих формах, актуа­лизируемым в каком-либо конкретном, единичном со­бытии, следует, что его частные актуализации связаны с различным набором условий (культурных, социаль­ных, политических и т.д.), а это значит, что письмо, по существу, способ реализации индивидуального во все­общем, причем в таком виде каждый творческий акт индивида воспринимается социумом как некое осмыс­ленное усилие, доступный общественному пониманию продукт творчества. Впоследствии Б. пытается диффе­ренцировать свою теорию письма в терминах разного рода отношений между знаками. Такими отношениями выступают в " Критических очерках" синтагматичес­кие, парадигматические и символические отношения. И если символическое отношение между означаемым и означающим в достаточной мере было исследовано в семиотике, то синтагматическое знакоотношение, трактуемое как специфическая ассоциация между зна­ками сообщения на уровне означающего, а также пара­дигматическое знакоотношение как ассоциация между элементами на уровне означаемого, объединяющая

знаки, родственные по смыслу, возникают в этой обла­сти знания как совершенно новые методы анализа са­мых разных культурных явлений; более того, Б. закреп­ляет за каждым из этих трех типов знаковых отноше­ний различные виды художественного сознания, и как реализацию этих типов — различные виды художест­венных произведений. Несмотря на явную потреб­ность в уточнении и расширении этой семиотической парадигмы на материале конкретно-литературного свойства, Б. в середине 1960-х оставляет в какой-то ме­ре литературоведческие исследования, чтобы обра­титься к социальной проблематике — анализу массо­вых коммуникаций. Под влиянием работ Леви-Стросса Б. приходит к заключению о том, что коль скоро струк­турный подход позволяет обнаружить не ассоциатив­ные, по аналогии с существующими, механизмы соци­ального творчества в различных обществах (а у Леви-Стросса это первобытные), т.е. не случайные механиз­мы, зачастую примитивно сводимые к тем или иным социальным институтам, а саму кинематику отдельной культуры — " социо-логику", конкретно-историческую систему духовного производства, то вполне правомер­но распространение этого метода с анализа примитив­ных культур на исследования современных. (" Цель мыслительного творчества современных интеллектуа­лов, — писал Б. в 1971, — состоит в уяснении следую­щего: что нужно сделать для того, чтобы две крупней­шие эпистемы современности — материалистическая диалектика и диалектика фрейдистская — смогли объ­единиться, слиться и произвести на свет новые челове­ческие отношения".) " Социо-логика", таким образом, должна способствовать изучению тех моделей культур­ного творчества, которые лежали бы в основе не толь­ко литературы или дизайна, но и детерминировали бы общественные отношения конкретного социума, а зна­чит были бы принципами всевозможных самоописа­ний и самоидентификаций этой культуры. Другими словами, были бы смыслообразовательными возмож­ностями культуры. Интерес к нелитературным источ­никам анализа привел Б. к исследованию структурных особенностей женской одежды в журналах мод 1958— 1959. Основной пафос работы " Система моды" состоит в выявлении взаимной конверсии различных типов творчества и производства: языка фотографии, языка описания, языка реалий, языка технологий произведства. Б. пытается найти специфическую область общения этих языков, выясняя возможности перехода элементов одних языков в другие. Благодаря этой методологической перспективе Б. удается обнаружить неравнозначные зависимости между языками выделенных типов, а также ментальную конструкцию, лежащую в основе " семиологического парадокса" — следствия этой не-

равнозначности. Суть этого парадокса состоит в том, что общество, постоянно переводя элементы " реально­го языка" — по сути своей " вещи" — в элементы речи, или знаки, пытается придать элементам означения " ра­циональную" природу. Таким образом возникает пара­доксальная ситуация превращения " вещей" в смысл и наоборот. Поиск разнообразных смыслопорождающих механизмов того или иного культурного периода при­водит Б. к признанию рядоположенности любой теоре­тической и практической деятельности, от эстетичес­кой до инженерно-технической или политической. Эпицентром исследовательских интересов Б. выступа­ет, однако, не сама система знаков и денотативных зна­чений, а возникающее в процессе коммуникации поле " коннотативных" значений, которые и позволяют тому или иному обществу дистанцироваться в культурно-ис­торическом плане от иных обществ, с их особыми кон­нотативными содержаниями. Поставив проблему " се­миологического парадокса", Б. утверждает, что в мас­совом сознании происходит фетишизация языка, а са­мо сознание становится пристанищем разнообразных мифов, коренящихся в наделении языковых конструк­ций силой описываемых ими вещей и явлений. С дру­гой стороны, вещи и явления сами начинают претендо­вать на " рациональность" и наделенность смыслом (феномен товарного фетишизма). (См. также Означи­вание, Пустой знак, Скриптор, " Смерть Автора", Текстовой анализ.)

А.В. Вашкевич