Т.М. Тузова

ОНТОЛОГИЯ (греч. on, ontos — сущее, logos — учение) — учение о бытии:

ОНТОЛОГИЯ (греч. on, ontos — сущее, logos — учение) — учение о бытии: в классической филосо­фии — учение о бытии как таковом, выступающее (на­ряду с гносеологией, антропологией и др.) базовым ком­понентом философской системы; в современной неклас­сической философии — интерпретации способов бытия с нефиксированным статусом. Термин " О." был введен Р.Гоклениусом (" Философский лексикон", 1613) и — па­раллельно — И. Клаубергом. введшим его (в варианте " онтософия") в качестве эквивалента понятию " метафи­зика" (" Metaphysika de ente, quae rectus Ontosophia", 1656); в практическом категориальном употреблении за­креплен Х.Вольфом, эксплицитно дистанцировавшим семантику понятий " О." и " метафизика". Однако, объек­тивно, любое философское учение в рамках традиции включало в себя онтологический компонент, фундирую­щий его в качестве целостной системы. В классической философии О., как правило, содержательно совпадает с метафизикой. В эволюции классической О. могут быть выделены два вектора. С одной стороны, О. эксплицит­но артикулируется как метафизика и разворачивается в плоскости трансцендентализма: стоящее за внешними проявлениями мира внесенсорное Бытие элеатов; плато­новская концепция эйдосов как идеальных сущнос­тей — образцов земных объектов (см. Эйдос, Платон); схоластический реализм в медиевальной философии; трактовка бытия как этапа развития Абсолютной идеи у Гегеля; интенции классической феноменологии к конституированию внесубъектного бытия мира вне каких бы то ни было гносеологических привнесений; модель действенного бытия в " критической О." Н.Гартмана; трансцендентальная О. неотомизма и др. С другой сто­роны, параллельно этой интерпретации О. развивается ее трактовка как философии природы, возвращающая термину его этимологическое изначальное значение и ориентированная на получение позитивных знаний о природе, исходя из нее самой: наивный реализм ранне-античных космогонии; имплицитно содержащаяся в средневековом номинализме установка на внетрансцендентальное постижение бытия; натурализм философии Ренессанса; ориентированная на тесное взаимодействие с естествознанием философия природы Нового времени и т.п. Вехой радикальной смены методологических ори­ентиров в истории О. явилась " критическая философия" И.Канта, задававшая новое понимание бытия как арти­кулированного в априорных познавательных формах, —

вне которых невозможна сама постановка онтологичес­кой проблемы, в силу чего вся предшествующая О. оце­нивается Кантом как " догматизм" онтологизации мен­тальных конструкций. Кантовский антионтологизм был развит и радикализирован в позитивизме, оценивающем любое суждение метафизического характера как бессо­держательное и не подлежащее верификации. Радикаль­ная критика О. задает в философской традиции поворот от трактовки ее в традиционном смысле этого слова (" кризис О." 19 в.) к новой версии постановки онтологи­ческой проблемы. Понятие О., сохраняя свою семанти­ку как учения о бытии, оказывается достаточно плю­ральным с точки зрения конкретного наполнения его объема. О. 19—20 вв. характеризуется интенцией трак­товки в качестве онтологических таких феноменов, как психологические (традиция восходит к онтологической интерпретации " воли" в концепции А.Шопенгауэра); логические (" быть — значит быть значением связанной переменной" в логическом анализе Куайна); языковые (" действительность производится заново при посредст­ве языка" в лингвистической концепции Э.Бенвениста). В контексте этой установки О. конституируется на базе принципиальной релятивности, классическим выраже­нием которой является " принцип онтологической отно­сительности" Куайна: знание об объекте возможно толь­ко в языке определенной теории (Т_n), однако оперирова­ние им (знание о знании) требует метаязыка, т.е. постро­ения новой теории (T_n+1), и т.д. Проблема О. трансфор­мируется в результате как " проблема перевода", т.е. ин­терпретации логического формализма, однако его " ра­дикальный перевод" в принципе невозможен, ибо " спо­соб референции" объективности в суждении " не прозра­чен" и, значит, неопределенен. Радикально новый пово­рот в интерпретации бытия связан с неклассической фи­лософией 20 в., экзистенциализировавшей онтологичес­кую проблематику и задавшей человекоразмерные пара­метры ее артикуляции. Ушедший на второй план онто­логический вопрос вновь актуализируется Хайдеггером, согласно позиции которого именно вопрос о бытии цен­трирует сознание индивида. Бытие конституируется у Хайдеггера как человеческое бытие — Dasein, Вот-Бытие в качестве чистого присутствия. Принципиальную значимость имеет для Хайдеггера различие между бы­тием и существованием, — человек выступает как " пас­тырь бытия", слушающий глубинный зов онтологичес­кой полноты, обретающей в человеке свой язык и фор­му выражения. — И вне своего великого предназначе­ния — " сказать Бытие" — человек есть не более как " ра­ботающий зверь". Цель философии, в силу этого, за­ключается в возврате к " истине бытия", которое живет в языке (" язык — это дом бытия"). Феномен " окликания бытия" оказывается центрально значимым и для экзис-

тенциализма, конституирующегося как принципиально онтологическая (в новом смысле) концепция, снимаю­щая с себя какой бы то ни было дидаксис и центриро­ванная не на абстрактном ригоризме долженствования, но на человеческом бытии как таковом. С одной сторо­ны, бытие понимается в экзистенциализме как сфера че­ловеческой " заброшенности" (" слизь"), а с другой — как бытие человеческой экзистенции. В работе " Бытие и Ничто. Опыт феноменологической онтологии" Сартр дифференцирует " бытие-в-себе" (т.е. бытие феномена) и " бытие-для-себя" (как бытие дорефлексивного cogito). Фундаментальная онтологическая недостаточность со­знания инспирирует интенцию " сделать себя" посредст­вом индивидуального " проекта существования", в силу чего бытие конституируется как " индивидуальная аван­тюра" — в исходно рыцарском смысле этого слова: " бы­тие сознания себя таково, что в его бытии имеется во­прос о своем бытии. Это означает, что оно есть чистая интериорность. Оно постоянно оказывается отсылкой к себе, которым оно должно быть. Его бытие определяет­ся тем, что оно есть это бытие в форме: быть тем, чем оно не является, и не быть тем, чем оно является" (Сартр). На этом пути индивидуальному бытию необхо­димо " нужен другой, чтобы целостно постичь все струк­туры своего бытия". Сартр — в дополнение к понятию " бытия-в-мире" (бытия в бытии) приходит вслед за Хай­деггером к формулировке " бытия-с" (" бытие-с-Пьером" или " бытие-с-Анной" как конститутивные структуры индивидуального бытия). В отличие от Хайдеггера, у Сартра, " бытие-с" предполагает, что " мое бытие-для-другого, т.е. мое Я-объект, не есть образ, отрезанный от меня и произрастающий в чужом сознании: это вполне реальное бытие, мое бытие как условие моей самости перед лицом другого и самости другого перед лицом ме­ня", — не " Ты и Я", а " Мы". Аналогична онтологичес­кая семантика концепции " бытия-друг-с-другом" как единства модусов " нераздельности" и " неслиянности" в экзистенциальном психоанализе Бинсвангера; герме­невтическая трактовка Я у Гадамера (" открытое для по­нимания бытие есть Я"); онтологическая семантика пре­одоления отчаяния благодаря данности " Ты" в философ­ской антропологии (О.Ф. Больнов). В культурологичес­кой ветви философской антропологии разрабатывается также трактовка культурного творчества как способа бытия человека в мире (Ротхакер и М.Лондман). Новый этап интерпретации О. в неклассическом ключе связан c философией постмодерна, восходящей в своих онтоло­гических построениях (читай: антионтологических деcтрукциях) к презумпции Хайдеггера, вводящего, по оценке Делеза, " доонтологическое понятие Бытия": " он­тология имеет в качестве фундаментальной дисциплины аналитику Вот-Бытия. В этом одновременно заключено;

саму онтологию нельзя обосновать онтологически" (Хайдеггер). Согласно постмодернистской рефлексии, вся предшествующая философская традиция может интерпретироваться как последовательное развитие и углубление идеи деонтологизации: к примеру, если классическая философская традиция оценена как ори­ентированная на " онтологизацию значения", то симво­лическая концепция — как делающая определенный поворот к их " деонтологизации", а модернизм — как сохраняющий лишь идею исходной " онтологической укорененности" субъективного опыта (Д.В.Фоккема). Что же касается рефлексивной оценки собственной парадигмальной позиции, то постмодернизм конституи­рует фундаментальный принцип " эпистемологическо­го сомнения" в принципиальной возможности констру­ирования какой бы то ни было " модели мира" и про­граммный отказ от любых попыток создания онтоло­гии. О. оказывается невозможной в системе отсчета постмодернизма и эта невозможность артикулируется по нескольким регистрам. 1. Прежде всего, культура постмодерна задает видение реальности как артикули­рованной принципиально семиотически (см. Постмо­дернистская чувствительность), что порождает ра­дикально новые стратегии по отношению к ней. В ка­тегориальном контексте постмодернистской филосо­фии бытие интерпретируется как " трансцендентальное означаемое" (Деррида), в силу чего не может быть ос­мыслено как обладающее онтологическим статусом (см. Трансцендентальное означаемое). В постмодер­нистской парадигме исчерпывающего (в смысле: ис­черпывающего объект до дна) семиотизма феномен бытия не может быть конституирован как в онтологи­ческом смысле: " система категорий — это система спо­собов конструирования бытия" (Деррида). 2. Отказ от идеи самоидентичности бытия (см. Идентичность, Тождества философия) и презумпции его фундированности рационально постигаемым логосом (см. Ло­гос, Логоцентризм), приведшие постмодернизм к ра­дикальному отказу от идеи конституирования метафи­зики (см. Метафизика, Постметафизическое мышле­ние), влекут за собой и финальное снятие возможности О. как таковой, т.е. дискредитацию традиционного " онто-центризма" (см. Онто-тео-телео-фалло-фоно-лого-центризм). Дискредитация постмодернизмом возмож­ности значения как имманентного (т.е. онтологически заданного) значения (см. Пустой знак, Означивание), реконструкция которого соответствовала в классичес­кой герменевтике пониманию (см. Герменевтика), эк­вивалентна в философии постмодернизма деструкции самой идеи О. 3. В контексте постмодернистской кон­цепции симуляции (см. Симуляция) основанием отка­за от идеи построения О. выступает невозможность ар-

тикуляции реальности как таковой, — место послед­ней занимает в постмодернизме так называемая " ги­перреальность" как виртуальный результат симулиро­вания реального, не могущий претендовать на статус О. (см. Виртуальная реальность). 4. Концептуаль­ные основания постмодернистской " метафизики от­сутствия" (см. Метафизика отсутствия) также лиша­ют смысла само понятие О., ибо снимают возмож­ность " онто-теологического определения бытия как наличия" (Деррида). 5. Важнейшую роль в отказе постмодернизма от построения О. сыграл такой фено­мен современной культуры, как " переоткрытие време­ни", т.е. введение идеи темпоральности в парадигмальные основания видения реальности. В данном контексте постмодернистская философия актуализи­рует восходящую к Канту идею о том, что О. как тако­вая может мыслиться лишь как атрибутивно обладаю­щая модальностью необходимости, что делает ее " не­возможной во времени". 6. Несмотря на постмодер­нистскую презумпцию философствования вне тради­ционных бинарных оппозиций (см. Бинаризм), разру­шение классической структуры субъекта в фундамен­тальной для постмодерна парадигме (см. " Смерть субъекта") обусловливает — в качестве когерентного процесса — и парадигмальную кончину объекта. Та­ким образом, в целом, в постмодернистском контексте О. (в качестве системно организованной категориаль­ной матрицы для описания бытия как такового — вне его социокультурной ангажированности) оказывается принципиально невозможной. Бесконечность и, сле­довательно, открытость ветвящихся и пересекающих­ся (см. Ризома) значений, приписываемых объекту бесконечностью его культурных интерпретаций, прак­тически растворяет его как качественную определен­ность самости в плюрализме трактовок. К примеру, яйцо в различных культурных средах может выступать символом жизни, Брахмы, Пань-Гу, Солнца, земли и неба, мирового зла, брака, змеи, космогенеза, Леды, воскресающего Христа, фаллоса, etc. Интериоризация субъектом соответствующих значений в процессе со­циализации артикулирует для него объект в качестве значимого — онтологически определенного. Знание же всех возможных значений в рамках культуры пост­модерна снимает саму возможность значения как ар­тикулированного онтологически. Классические требо­вания определенности значения и изоморфизма его со­отнесенности с десигнатом и денотатом сменяются в постмодерне фундаментальным отказом от любых " идентичностей" (Клоссовски), что находит свое про­явление в программной замене понятийных средств выражения мысли (как способов фиксации онтологи­чески заданной реальности) на симулякр как способ

фиксации принципиально нефиксируемых состояний (см. Идентичность, Симулякр). Единственной формой артикуляции бытия оказывается в постмодерне нарратив, т.е. процессуальность рассказа как способа бытия текста, понятого в качестве единственного способа бы­тия (см. Нарратив). Нарратив, таким образом, " творит реальность" (Джеймисон), и нет бытия, кроме актуаль­ной в данный момент наррации. Происходит нечто " вро­де крушения реальности. Слова превращаются в звуча­щую оболочку, лишенную смысла" (Э.Ионеско). В этом контексте все предшествующие О. выступают как ре­зультат ментальных объективации смыслообразующих для той или иной культуры " метанарраций", " больших рассказов" (см. Нарратив, Закат метанарраций). Постмодерн противопоставляет им программный плю­рализм дискурсивных практик наррации, реализующий себя в коммуникативных языковых играх (см. After-postmodernism, Апель, Языковые игры). Интерсубъ­ективный контекст последних неизбежно предполагает Другого (см. Другой), пусть даже этим " двойником... яв­ляется моя самость, которая покидает меня как удвоение другого" (Делез). Именно такая диалогичность проду­цирует условия возможности события (см. Событие), " перфоманса" (англ. performance — действо, бытие, спектакль) как ситуативно актуализирующегося состоя­ния, в рамках которого оказывается реализуемой если не определенность, то, по крайней мере, виртуальная кон­кретность смыслов, применительно к чему постмодерн и " продуцирует философию, которая является не кон­цепцией, но событием, онтологией настоящего" (Делез). (См. также Бытие, Метафизика, Постметафизическое мышление, Тождества философия, Различия фило­софия.)

М.А. Можейко