Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Сцена 4. Разгадка убийства






 

Покои Аввы Мария. На креслах с высокими спинками сидят Авва, Бенедикт и Иешуа, спокойный, умный еврей чуть старше тридцати с длинными волосами и короткой бородкой. В руках у него книга, отобранная у Мулиера.

Авва Марий

Так вот, многоуважаемый Иешуа. Мы искренне надеемся, что все, услышанное тобой не выйдет за пределы монастыря. (Иешуа задумчиво кивает.) Расскажи теперь ты нам, мог ли Мулиер убить Доминика из-за этой книги.

Иешуа собирается говорить, но его прерывает молодой послушник, врывающийся в покои настоятеля без спроса и стука.

Молодой послушник

Голова, отче! Голова Доминика нашлась!

Авва Марий встает на ноги, остальные поднимаются вслед за ним из соображений этикета.

В Северном корпусе? В какой келье?

Молодой послушник

Нет, отче! Не в корпусе! Не в корпусе! На кухне! В кухонном дымоходе!

Авва Марий п адает обратно на стул почти в отчаянии

На кухне… На кухне… Фруктус! Все-таки это Фруктус.

Бенедикт выходит на секунду и заходит обратно. Послушник стоит с головой в руках, не зная, что с ней делать. Авва обращается изменившемся голосом к Иешуа.

Авва Марий

Прошу простить меня за беспокойство, Иешуа. Но кажется, твоя дорога от Аосты была напрасной…

Замолкает, потому что в покои входит Бенедикт Туинский, ведущий перед собой Фруктуса. Авва моментально забывает про Иешуа и указывает рукой на отрезанную голову

Фруктус! Она была в кухонном дымоходе. Фруктус!

Фруктус (о чень задумчиво)

На кухню может зайти кто угодно…Кухня даже на ночь не закрывается.

Бенедикт Туинский осторожно берет голову из рук послушника и внимательно ее рассматривает

Строго говоря, Авва, это не голова. Это, скорее, ее чучело. Кожа, снятая с головы и засыпанная песком. Подвешенная коптиться. С зашитыми глазами и ртом.

Авва Марий

Зачем, Фруктус, зачем тебе эти секты? Зачем тебе этот избраннический бред? Ты же нормальный человек, Фруктус. Ты же ни во что толком не веришь…

Фруктус

Значит судьба моя такая, Авва! В которую я, кстати, тоже не верю. Я не убивал Доминика. Не отрезал ему голову. И не вешал ее коптиться. Но я понимаю, что подтвердить мои слова никто не сможет. Поэтому скажите мне, какие я должен дать показания, чтобы прекратить это все. Какая там секта? Сатанисты? Манихеи? Я все подтвержу. Только объясните, что именно. И убейте меня сейчас. Без мук и позора. Бенедикт, ты же можешь убить меня?

Авва Марий

Легкую смерть Фруктус тоже надо заслужить. Сначала расскажи про свою секту. Хаты, или как там вас?

Фруктус

Неужели в ваших глазах я не заслужил легкой смерти? Мне нечего сказать вам. Про хатов я ничего не знаю. Но живым на растерзание вы меня не получите! Адские муки лучше земных!

Бросается к столу и хватает собственный нож. Бенедикт Туинский вертит голову Доминика, не зная что с ней делать, кладет ее на стол, но уже поздно. Фруктус, держа нож обеими руками, заносит его над своим животом. Иешуа быстро поднимается со стула.

Иешуа

Стой Фруктус. Стой. Обожди. Во-первых, скорее всего, адские муки хуже земных. Во-вторых, я знаю, кто убийца.

Фруктус застывает с ножом в руках. Авва и Бенедикт тоже встают.

Иешуа, обращаясь к Авве

И это не Фруктус. Что вы? Конечно, это не Фруктус.

Авва Марий

Ты знаешь, кто убийца? Но откуда?

Иешуа

Данных, которых вы мне предоставили, более чем достаточно.

Бенедикт Туинский

Мулиер?

Иешуа

Опять мимо! Бедный араб, тянущийся к знаниям. Отнюдь, кстати, не запрещенным вашей церковью. За латинский перевод книги, которую сейчас лежит перед тобой на столе, в Парижском университете можно выручить неплохие деньги. Это Ибн Рушд. По латыни Аверроес. Новинка в теологии и философии. Он утверждает, что все, кроме Бога – материально, но не все материальное – телесно. Понимаете? Существует бестелесная материя. Она строго говоря и не материя, потому что ее нельзя осязать. Это, возможно, целые миры. Иные миры, неосязаемые, но существующие.

Бенедикт Туинский

Так значит, это Грацио и Плено.

Иешуа

Нет, уважаемый Бенедикт! Разве люди, раздающие церковное добро бедным, способны на убийство даже с целью сокрытия своего преступления? Вспомните, что ваши христианские философы пишут о природе зла: зло не существует само по себе, как добро, а представляет собой обычное небытие, ущербность добра. Но если эти люди, восстанавливающие справедливость мира добры, разе они могут стать источником зла, пусть и невольным?

Авва Марий

Вентрис? Говори же, Иешуа?

Иешуа

Да. Вентрис мог убить. Ему недостает любви. Настоящей любви. Той, без которой ни познание, ни жизнь невозможны. Вы помните, что Бернар Клервосский писал о любви?

 

«Одному Господу и честь и слава, но ни та, ни другая не будет угодна Господу, не приправленная медом любви. Любовь сама себе довлеет, сама по себе угодна. В ней самой ее заслуга, она сама себе служит наградой. Любовь не ищет вне себя самой свою причину, ее польза в самом ее проявлении. Я люблю потому, что я люблю. Я люблю для того, чтобы любить. Великое дело – любовь».

 

Отличные слова. Я даже перевел их на иврит. Вентрис мог убить, но он слишком труслив для убийства.

Бенедикт Туинский

Но остается только Фома Тенебрис. А зачем ему убивать? Занять место Доминика? Но он слаб и глуп…

Иешуа

Вы неправы трижды. Во-первых, когда думаете, что Фома слаб, во-вторых, когда думаете, что он глуп, а в третьих, когда думаете найти убийцу, рассуждая над «cui prodest» вместо «quo modo». То есть, в вашем случае надо исходить не из устаревшего «Кому выгодно?», а из современного «Каким образом?»

Авва Марий

Что ты имеешь в виду?

Иешуа

Вы нашли украденные сокровища у Грацио и Плено. Нож со следами крови у Фруктуса, арабскую книгу у Мулиера и донос на всех у Вентриса. А что вы нашли у Фомы Тенебриса?

Бенедикт Туинский

Да ничего. Мышиное дерьмо!

Иешуа

Вот именно! Мышиное дерьмо! Вам этого мало?

Бенедикт Туинский

Боюсь, что мало.

Иешуа

Доминика убил укус змеи?

Авва Марий

Скорее всего, да.

Иешуа

Сейчас зима?

Авва Марий

Да.

Иешуа

Змеи боятся холода?

Авва Марий

Да.

Иешуа

И поэтому они должны жить под крышей?

Авва Марий

Да.

Иешуа

Змей надо кормить?

Иешуа

Да.

Иешуа

Например, мышами?

Авва Марий

Да.

Иешуа

А мышей надо кормить?

Авва Марий

Да.

Иешуа

Например, просом?

Авва Марий

Да.

Иешуа

У кого нашелся камин, просо и мышиное дерьмо?

Бенедикт Туинский

У Фомы Тенебриса.

Иешуа

А зачем тогда вы меня спрашиваете, кто убийца, если вы оба это и сами прекрасно знаете?

Бенедикт Туинский

Но…

Иешуа

И никаких но. Человек, убивший отца Доминика и отрезавший затем ему голову, должен жить на том же этаже, что и Доминик. Ведь служки немедленно поднялись на второй этаж, услышав шум падающего тела. Если бы он жил на первом, они бы столкнулись лбами.

Бенедикт Туинский

Да. Но Мулиер? Он так волновался!

Иешуа

И что Мулиер? Он живет на том же этаже. Но в его келье не нашлось ни камина, ни проса, ни мышиного дерьма. Мулиер в смысле ваших теологических споров – ребенок. Откуда он знает, за что положен костер, а за что нет? Я и сам долго разбирался с вашими неслитно и неизменно (против монофизитов), нераздельно и неразлучно (против несториан), объясняющее сочетание в Иисусе Христе божественной и человеческой природы. А ведь сколько людей лишилось жизни за эти слова? Сколько церквей откололось?

Бенедикт Туинский

Почему у Фруктуса в келье нашелся большой нож?

Иешуа

Потому что он взял его с собой в келью, забыв оставить на кухне.

Бенедикт Туинский

А как попала голова Доминика на кухню?

Иешуа

Ее туда принес Тенебрис. Скорее всего немедленно после того, как вы выгнали всех из корпуса перед обыском. Возможно, Фома надеялся закоптить ее у себя в камине, но его дымоход оказался небольшого размера. Но если вы еще сомневаетесь, то почему бы вам не заглянуть еще раз в келью Фомы, не найти у него эту двухголовую змею и не убить ее, наконец?

Бенедикт Туинский

Почему двухголовую??!! Может быть, там две змеи?

Иешуа

А вы можете представить себе, чтобы две змеи, даже впущенные в комнату одновременно, укусили человека в одно и то же место?

Бенедикт Туинский

А зачем ему было убивать Доминика?

Иешуа

Чтобы покарать отступника.

Авва и Бенедикт переглядываются.

Авва Марий

Прости Фруктус!

Бенедикт Туинский

Прости Фруктус. Пошли с нами! Нет-нет. Нож бери с собой.

Иешуа

И если вы хотите идти сражаться с змеями, то возьмите еще и палку. А я пойду. А то мне не добраться до Аосты засветло.

Авва Марий

Ты не хочешь участвовать в допросе Тенебриса?

Иешуа

Я не люблю действий. Тем более жестоких. Я люблю творение. Созидание.

Авва Марий удивленно

Разве созидание – не действие?

Иешуа

Когда Бог создавал небо, землю и всякую тварь, он никак не действовал. Ему не с чем было действовать, и в нем не было действия. Тогда он сказал: Мы сотворим Наше подобие. Немудрено создавать. Это делается когда и где угодно. Когда я что-нибудь делаю, то делаю это сам в себе и из себя самого, и отпечатлеваю там свой собственный образ.

Авва Марий

Подожди. Ты даже не хочешь увидеть подтверждения своих размышлений?

Иешуа

Боюсь, что я смогу увидеть подтверждение моих размышлений с дороги. Попросите, чтобы мне открыли ворота.

Уже в дверях Иешуа останавливается

Иешуа

Как зовут того молодого послушника, что проводил меня к тебе сегодня?

Авва Марий

Алинард. Из Готта Ферры. Толковый мальчик.

Иешуа

Да. Умный, способный и честный. Он проживет много лет. Очень много. К сожалению, его главное желание в жизни не исполнится. А концу жизни он станет совершенно одинок. Безнадежно одинок. Желаю вам всем удачи! Прощайте!

Бенедикт Туинский

Одинок? Откуда ты знаешь?

Иешуа

Откуда я знаю? Да у него это на лице написано.

Авва Марий

Но это надо уметь читать.

Иешуа

Это правда. Надо уметь читать.

 

***

 

Конец истории был прост и краток. Иешуа действительно увидел подтверждение своим словам и развязку истории, если вовремя обернулся.

Фома Тенебрис, когда Авва и Бенедикт увлеклись охотой на вырвавшуюся из своего логова двухголовую змею, уловил момент, оттолкнул Бенедикта, выбежал из кельи, добежал до колокольной башни, поднялся на нее и бросился вниз. Очевидно, столкнуться с пытками инквизиции и неизбежным костром ему не хотелось.

Авва и Бенедикт, поломав голову над текстом Доминика, решили, что в цифрах закодированы слова коптского алфавита. Они попытались обратиться к коптам, и писали им несколько раз, но не получили ответа. Они думали, что письма не доходят (работа межконтинентальной почты с распадом Римской империи испортилась), но я уже знал – копты не захотели отвечать. Тогда Авва счел за лучшее отправить отчет об этой истории в Ватикан и на том закрыть тему. Отчет заканчивался так:

 

«Актуальная бесконечность божественной природы требует потенциальной бесконечности своеволия, а потому свобода воли Бога подчиняет себе Божественный разум, и Бог творит мир не в соответствии с неким исходным каноном разумности, а в акте абсолютно свободного волеизъявления, так что текущая действительность мира – лишь одна реализовавшаяся из многочисленных возможностей Божественного творения, и наш мир – не более чем игра случая в проявлениях Божественной воли. Бог пожертвовал своим Сыном, чтобы спасти нас. Я был готов пожертвовать собой, чтобы спасти Сына, но моя жертва не была принята. На все воля Божья.»

 

Очевидно, он имел в виду опасность для христианства, которую несли хаты. За почти 800 лет, прошедших со времен Аввы Мария, палимпсест, на котором волею судьбы оказались последовательно Августин, Катулл и первое свидетельство о хатах, оказался утрачен. (Катулл, по счастью, дошел в других списках). Но доклад Аввы Мария сохранился и ватиканская секретная полиция про него не забыла. Интересно. Значит, секретные службы занимаются делом хатов уже довольно долго.

Я поставил точку, просмотрел мельком, что получилось. Получилась не то чтобы настоящая готическая мистерия: не хватало типовых персонажей и канонического сюжета – рождественского или пасхального. Но и не то, чтобы новелла. Все-таки новелла – не пьеса. С другой стороны, и пьесой то, что получилось, назвать было нельзя, несмотря на единство места и действия: уж слишком был силен компонент классического закрытого детектива. Шесть подозреваемых и кто-то из них убийца. Но если это детектив, то при чем здесь Катулл, да еще и матерный? Я махнул рукой на жанр и подумал, что теперь, кажется, точно знаю, кто следил за мной в северном православном монастыре. Если, конечно, ризничий – любимая хатская должность.

Я посмотрел на часы: до приезда Антона оставалось еще не меньше двух часов, а я уже очень проголодался. К тому же Антон мог поесть в дороге. Поэтому я не спеша вышел из номера и отправился в приглянувшийся мне еще вчера ресторанчик. На берегу Адидже, весь в плюще, с видом на поросшую мхом крепость по ту сторону реки. По дороге, на темной узкой средневековой улице я офигел. Прямо навстречу мне шел хат.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.016 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал