Наука и псевдо наука. Идеологизация науки как один из источников формирования псевдонаук. Псевдонаучныяе учения в гуманитарных науках.

Главное отличие псевдонауки от науки — это использование не проверенных научными методами и просто ошибочных данных и сведений, а также отрицание возможности опровержения, тогда как наука основана на фактах (проверенных сведениях) и постоянно развивается, расставаясь с опровергнутыми теориями и предлагая новые. Следует отличать псевдонауку от неизбежных научных ошибок и от паранауки как исторического этапа развития науки. Главное отличие науки от псевдонауки (ненауки) — повторяемость (воспроизводимость) результатов. Характерными отличительными чертами псевдонаучной теории являются:

1) игнорирование или искажение фактов, известных автору теории, но противоречащих его построениям;

2) отказ от попыток сверить теоретические выкладки с результатами наблюдений при наличии такой возможности, замена проверок апелляциями к «интуиции», «здравому смыслу» или «авторитетному мнению»;

3) использование в основе теории недостоверных данных;

4) введение в публикацию или обсуждение научной работы политических и религиозных установок. (речь идет именно о современной науки, так как, следуя такой логике, Ньютон, например, попадает в разряд лжеученых, причём именно из-за «Начал», а не из-за позднейшей теологии).

Иными словами, псевдонаука игнорирует важнейшие элементы научного метода — экспериментальную проверку и исправление ошибок. Отсутствие этой отрицательной обратной связи лишает псевдонауку связи c объектом исследования, и превращает её в неуправляемый процесс, сильно подверженный накоплению ошибок.

Особо нужно отметить такой важный критерий как фальсифицируемость (термин Поппера), который является необходимым, но не достаточным. По Попперу, практически любая теория, сформированная на основании хоть каких-то экспериментальных данных, допускает постановку большого количества подтверждающих экспериментов, наличие подтверждений не может считаться признаком научности теории. Теория называется фальсифицируемой, если эксперимент, ставящий под сомнение фальсифицируемую теорию, при постановке действительно даёт результат, противоречащий этой теории. Если результат эксперимента ей не противоречит, то она называется нефальсифируемой.

Обосновывая именно такой критерий научности, Поппер приводил в качестве примера различие между такими теориями, как общая теория относительности Эйнштейна, исторический материализм Маркса и теории психоанализа Фрейда и Адлера. Он обратил внимание на то, что названные теории весьма различаются в отношении возможности их экспериментальной проверки и опровержения. Теории психоанализа подобной проверке подвергнуть невозможно в принципе. Как бы ни вёл себя человек, его поведение можно объяснить с позиции психоаналитических теорий, нет такого поведения, которое опровергло бы эти теории. Более сложно обстоит дело с марксистской теорией. В своём первоначальном виде она была вполне фальсифицируемой, а следовательно, научной. Она давала предсказания, которые можно было проверить: предсказывала будущие социальные революции, их сроки и государства, в которых они произойдут. Однако все эти предсказания не сбылись. Марксистская теория истории, несмотря на серьезные усилия некоторых ее основателей и последователей, в конечном итоге приняла эту практику предсказаний. «В некоторых своих ранних формулировках, - замечает Поппер, - (например, в Марксовом анализе характера «грядущей социальной революции») она давала проверяемые предсказания и действительно была фальсифицирована < …> Однако вместо того, чтобы признать это опровержение, последователи Маркса переинтерпретировали и теорию, и свидетельство с тем, чтобы привести их в соответствие. Таким путем они спасли свою теорию от опровержения, однако это было достигнуто ценой использования средств, сделавших ее неопровержимой. Таким образом, они придали своей теории «конвенционалистский характер» и благодаря этой уловке разрушили ее широко разрекламированные претензии на научный статус». Критерий фальсифицируемости не требует, чтобы уже в момент выдвижения теории можно было реально поставить эксперимент для проверки теории. Он требует лишь, чтобы возможность постановки такого эксперимента в принципе существовала.

В эпоху политической идеологизации девиантная наука (то есть наука, непринимаекмая большенством членов научного сообщества) часто объявляется псевдонаукой: нередко девиантную науку начинают вытеснять теории, которые потом будут признаны как псевдонаучные. Появление новой научной теории нередко действительно встречается «в штыки» в научной среде. Сама по себе это естественная и даже необходимая «иммунная реакция»: новая теория должна доказать своё право на существование и своё преимущество перед старыми, а для этого пройти через испытание критикой после обязательного представления на научных конференциях и печати в научных журналах либо в качестве научной гипотезы, либо в качестве аргументированных возражений против недостатков принятых научных теорий. Если бы теории принимались только за их «смелость» и «оригинальность», а не за соответствие научным критериям и фактам, наука просто не могла бы существовать как наука. Однако, при желании, нетрудно представить такого рода конфликты как «травлю гения мракобесами».

Типичный пример — Лысенковщина — лженаука, сама объявившая лженаукой генетику. Процитирую кусок текта из присланных Мишей билетов: «Лысенковщина — условное наименование политической кампании, вылившейся в преследование и шельмование генетиков, отрицание генетики и временный запрет генетических исследований в СССР. Относится к событиям, происходившим в научных биологических кругах, примерно с середины 1930-х до первой половины 1960-х годов. События происходили при прямом участии политиков, биологов, философов, в том числе самого руководителя государства, И. В. Сталина, Трофима Денисовича Лысенко (ставшим со временем символом кампании), И. И. Презента и многих других лиц.В 1933—1934 годах Лысенко, вместе с философом И. Презентом, начал наступление на генетику[16]. Лысенко верил в теорию Ламарка о наследовании приобретённых признаков и считал себя последователем И. В. Мичурина. Теория Ламарка вполне соответствовала политическим интересам высших должностных лиц страны. В 1938 году Лысенко стал президентом ВАСХНИЛ вместо крупнейшего генетика Н. И. Вавилова, пониженного в должности до его заместителя. Классическая генетика стала публично именоваться «фашистской наукой», и началось политическое преследование учёных-генетиков. В конце 1930-х годов стали происходить аресты и даже расстрелы. Николай Вавилов был арестован 6 августа 1940 года, приговорён к смертной казни (позднее заменена на 15 лет лагерей) и умер в тюрьме в 1943 году, многие другие учёные также попали в лагеря, а некоторые другие — расстреляны (например, Левит, Агол и другие). Многие учёные под страхом преследования изменили поле деятельности или присоединились к кампании против науки.

Интересно, что лысенковцы объявляли себя сторонниками «генетики», однако под этим термином понимали исключительно свой «мичуринский метод», классическую же генетику именовали «вейсманизм-менделизм-морганизм».В 1948 году на заседании ВАСХНИЛ «вейсманизм-менделизм-морганизм» был официально объявлен буржуазной лженаукой [17], после чего началась большая «кадровая чистка». Главный идеолог гонений на генетиков, Исай Презент был назначен деканом на биофаках Московского и Ленинградского университетов одновременно. Многие учёные-биологи были уволены или арестованы, а все генетические исследования в СССР — практически прекращены.Хрущёв, несмотря на его борьбу с культом личности Сталина, так же как и Сталин, продолжал высоко ценить Лысенко из-за его харизмы «человека из народа». В надежде на реализацию обещаний «народного академика» огромных урожаев «ветвистой пшеницы» он поддержал деятельность Т.Лысенко и его главного идеолога И. Презента. В результате безграмотных экспериментов Лысенко, при активной и небескорыстной поддержке «идеологов от науки», получивших высокие звания и соответствующие оклады, был нанесён существенный ущерб экономике (например, по его инициативе в больших масштабах проводилось скрещивание племенных пород крупного рогатого скота с неплеменными. Табу на критику в адрес Лысенко сохранялось до начала-середины 1960-х годов, несмотря на реабилитацию Вавилова и других генетиков и постепенный рост числа публикаций, посвящёных генетике. В 1964 году была издана книга Эфроимсона (вторично арестованного в 1949 году и вышедшего на свободу после смерти Сталина) «Введение в медицинскую генетику». В 1965 году, после смены власти и ухода Хрущёва, Лысенко был смещен со своих постов, а табу на генетику окончательно снято».

В эпоху идеологизации теории признаются лженаучными часто не самим научным сообществом, а власть имущими: в СССР гонения на генетику (а также на кибернетику, семиотику и др. науки) были организованы не научным сообществом, а властью, «марксистскими философами», таких как И. И. Презент или Кольман. Галилея также преследовали не учёные, а церковь. В научном мире своего времени Галилей пользовался высочайшим авторитетом, и его результаты, вместе с учением Николая Коперника были быстро признаны учёными.