Глава 10. Тайлер следил за окружавшей нас обстановкой, пока вел меня в более безопасную зону

– Ого, – я отступила на шаг. В первую неделю мы успели повидать несколько горевших домов, машин и даже загоревшуюся траву, но Тайлер оказался прав. Лесные пожары – совершенно иное зрелище.

Тайлер следил за окружавшей нас обстановкой, пока вел меня в более безопасную зону. На меня нацепили специальное термобелье, флисовый пуловер, а сверху огромную огнеупорную куртку и штаны, которые усложнили мужчине задачу держать меня за руку. На нем же была надета огнеупорная рубашка и бежевые брюки-карго, возможно с термическим бельем под ними, а также защитная маска, рюкзак с инструментами и каска.

Строй пожарных «Альпийского Подразделения» – с большинством из которых я познакомилась только два дня назад в лагере, но которых ценил Тайлер, включая родного брата – в ярко-желтых куртках и синих касках рыли борозду у основания холма. Гармоничное сочетание лязга их пуласки и рино о корни и ветви прерывало постоянное жужжание радиосвязи.

Тайлер подвел меня так близко к месту, как только смог, чтобы иметь возможность помогать своей команде и одновременно приглядывать за мной. Мы разбили лагерь на два дня, но не позволяя раскаленным углям пересечь защитную линию, ему удалось определить, что до наступления ночи нам придется уйти. Никто так сильно не удивился подобному исходу событий, кроме меня.

Под рукой не было никаких насосов со шлангами или машин, заполненных водой. Пожарные боролись с огнем газовыми горелками, лопатами, цепными пилами, рытьем траншей, избавляясь от всего, что могло подпитывать огонь.

Меня совершенно не пугала высота, но глядя на долину под нами, внутри вспыхнула странная смесь страха и восторга. Ветер бросил пряди волос в лицо, и до меня дошло, что огонь задувает в сторону альпийской команды. Я посмотрела на Тайлер, и время словно замедлило свой ход. Мы замерли посреди неведомой мне ныне ситуации: мы не катались на лыжах в горах, не ловили волны на пляже Таиланда, не взбирались на Мачу-Пикчу. Мы находились на вершине мира, единственном связующем звене между пожаром и домами, видневшихся с макушки горы. Держа в руках камеру и трясясь от холода в миле от огня, способного сжечь меня заживо, я, наконец, нашла то, что никогда даже представить не могла.

– Отойди от края, милая, – попросил Тайлер, придержав меня поперек груди, как всегда делала мама, когда слишком быстро останавливала машину.

Наклонившись вперед, я практически повисла на его руке, жаждая оказаться ближе и делая снимок за снимком, поглощенная адреналином, которое успевало вырабатывать тело. Ощущения опьяняли лучше любого наркотика.

Пламя издавало низкий ревущий звук в то время, как пожарные пробирались сквозь засохшие кустарники и голые деревья, подобно отряду солдат, бесстрашно двигавшихся вперед. Поход к месту пожара оказался нелегкой задачей. Почти два часа мы ехали до лагеря, а затем сквозь снег и лед взбирались по крутым подъемам через осины. Мои ноги и лицо онемели еще до того, как нос уловил запах гари, но спустя час холод остался позабыт, уступив место картине, представшей в объективе фотокамеры.

Тако взбежал вверх по склону, задыхаясь и промокнув от пота и грязи, чтобы отчитаться перед Джубалом.

– Противопожарный барьер завершен с восточной стороны.

Позади него стоял Смитти, так же стараясь отдышаться и держа в одной руке газовую горелку, а во второй – пуласки. В руках ссутулившегося Уоттса была бензопила. Они выглядели одновременно утомленными и довольными собой от нахождения в собственной стихии и готовые к новому приказу.

Джубал хлопнул его по плечу.

– Отличная работа.

У Тайлер должен был быть выходной, но это не помешало ему помочь собственной команде в рытье барьера в два фута шириной. Я следила, как он без особого труда рассекал землю пуласки, направляя окружавших его мужчин, словно лесной пожар не сжигал мир меньше, чем в миле от них.

Пролистав предыдущие снимки, я заметила, что на большинстве запечатлена физиономия Тайлера, но это не помешало мне в очередной раз подкрутить объектив и сделать еще один крупный план его вспотевшего покрытого сажей профиля. Он был прекрасен – с какой стороны не посмотри – из-за чего мне очень сложно было нацелить камеру на что-либо другое. Зеленые сосны ожидали спасения, а холодный серый цвет курившегося дыма и теплое оранжевое зарево горизонта придавали трагедии великолепный фон.

– Вертолет на подходе! – Прокричал Джубал, прижимая рацию к уху. – Ветер поменялся!

Я в замешательстве посмотрела на Тайлера.

– Но здесь нет ветра.

– Наверху нет. Огонь создает собственные погодные условия. В отдалении ветра может не оказаться, но в очаге возгорания, пламя высасывает кислород и может порождать собственные порывы в тридцать-сорок миль в час.

На место прибыли другие до сего момента незнакомые мне пожарные. Вооруженная бензопилами небольшая группа, прозванная «лесорубами», расчленяла деревья, стараясь закрыть «окна» лесного полога и перекрыть доступ огню к другим деревьям. У каждого «лесоруба» имелся напарник, «чистильщик», который собирал обрезанные сучья и кусты и бросал на другой стороне защитной линии.

Остальная часть команды – «копатели» – работала на линии, кромсая лесную почву и создавая трехфутовую траншею – огонь угасал на середине линии опила. Альпийское подразделение разделилось на две группы по десять человек – лесорубы, чистильщики и копатели, так же кто-то вел наблюдение, еще один следил за погодой, остальные же на передовой создавали встречный пал. Даже по-отдельности они работали, как единое целое, половину времени соблюдая молчание. Джубал поддерживал связь со смотрителем, передавая его приказы пожарным, пока сам по локоть увязал в грязи. Все они часами трудились над созданием, как это называлось, противопожарного барьера, вырубая и выжигая любую растительность, на мили пересекавшую линию рытья и распиливания – все для того, чтобы «на смерть» истощить пламя.

Приглушенные грохочущие звуки стали ближе, и вскоре над нами появился вертолет. Сразу за столбом дыма, он выпустил груз, и вниз посыпался пурпурно-красный порошок.

– Это – красная жидкая глина – ингибитор горения, - не преминул объяснить Тайлер.

– Она остановит пожар?

– Замедлит. И предоставит нам больше времени на создание барьера.

Мне с трудом удалось сглотнуть, и Тайлер провел рукой, скрытой в перчатке, по моей щеке.

– Мы в безопасности.

В ответ я резко затрясла головой, одновременно испытывая ужас и возбуждение.

Пожарные на секунду прервались, чтобы посмотреть на сброс глины, после чего продолжили кромсать землю. Я с благоговением наблюдала за представившемся зрелищем, вымотавшись от одного только холода и похода к месту пожара.

С губ Тайлера сорвался смешок, и, повернувшись к нему, я обнаружила, что его взгляд на меня отражал мой собственный, только обращенный к огню. Заметив мое пристальное внимание, он не потрудился отвернуться; вместо этого один уголок его губ пополз в верх. Даже сквозь пот и пепел на лице показалась ямочка. И в этот самый момент Тайлер Мэддокс вместе со своими пожарами заполнили пустоту в моей душе, о существовании которой, я не знала.

Они продолжали работать и после наступления темноты, пока вдоль холма от огня не осталось одно лишь скопление светящихся оранжевых угольков.

– Хорошо, – обратился Чиф по рации к Джубалу. – Пора вызывать наземную команду.

– Что он имел в виду? – Обратилась я у Тайлера. Он улыбнулся. – Наземная команда делает зачистку. Стягивает бревна в «черную зону» и сжигает их дотла. Наша работа считается оконченной, как только искры перестают пересекать барьер.

Успев собрать вещи, пожарные направились обратно к транспортным средствам. Я шла, держа камеру в руке, продолжая с легкостью документировать обратный путь уставших, покрытых пеплом мужчин, пробиравшихся сквозь лес; никто даже спасибо им не скажет за спасение бесчисленного количества деревьев и домов. Люди никогда не узнают, что же здесь на самом деле происходило или же сколько сил было положено, чтобы о случившемся никто не узнал. Единственным доказательством служила выжженная земля, оставшаяся позади.

Маленькая белая снежинка приземлилась мне на нос, и устремленный к небу взгляд обнаружил тысячи таких же крошек, сыпавшихся на землю. Снег, казалось, даровал команде второе дыхание, так что они начали оживленно обсуждать прошедший день и свои планы на оставшиеся выходные.

– Тебе тепло? – Поинтересовался Тайлер.

– Настолько, насколько это возможно при двадцати градусах, – ответила я.

– Элли, ты сделала несколько удачных кадров со мной? – Спросил Уоттс, игриво откинув невидимые пряди длинных волос.

– По-моему, я нащелкала, по меньшей мере, триста снимков с каждым, – затем подняла фотоаппарат, снова пролистывая кадры. Я была довольна собой. С каждым последующим щелчком затвора результат становился все лучше и лучше. К тому же для настраивания параметром мне требовалось все меньше времени.

Пожарные направлялись к грузовикам одним строем, освещая темный путь фонариками на своих касках. Ото всюду исходил запах гари – от воздуха, нашей одежды, впитываемый порами – не уверена, что когда-нибудь удастся избавиться от этого «аромата».

В шаге от нас сквозь заснеженный куст пронесся какой-то зверек, заставив все мое тело вздрогнуть.

– Похоже, что это был медведь, – съязвил Тэйлор. – Ты ведь не боишься скрывавшихся в тени огромных животных с клыками, способными содрать плоть с твоих костей, правда?

– Закрой пасть, - позади меня раздался резкий ответ Тайлера.

Я подтянула ремни рюкзака, не в силах сдержать улыбку и испытав облегчение, что Тайлер не видел моего лица. Новая страсть, названная Чифом «приключенческая фотография», стала не единственным, что заставило меня чувствовать себя на правильном месте. Пожары и фотографии порождали нервное возбуждение, которое, на удивление, успокаивало присутствие Тайлера. Их сочетание заменило жажду рисковать и употреблять наркотики, разрушавшие меня с четырнадцати лет.

Я нахмурилась, не слишком обрадовавшись этому откровению. Неужто на место старых пороков пришли новые? Я вырыла одну яму, заполнив другую. Все это казалось неправильным.

– Тебе помочь? – Спросил Тайлер.

Мои руки сильнее сжали лямки рюкзака.

– Я сама.

– У нас впереди еще несколько миль. Если хочешь, то я бы мог…

– Я справлюсь, Тайлер. Не надо со мной нянчиться.

Смитти обернулся через плечо и подмигнул мне, но выражение его лица резко изменилось, стоило ему посмотреть на Тайлера. Не представляю, что скрывалось за их безмолвным обменом взглядов, но Смитти быстренько отвернулся обратно.

Члены команды, шедшие впереди, успели завести машины и прогреть их к нашему приходу. Палатки были упакованы, снаряжение и генераторы загружены. Тайлер открыл для меня дверцу, и я залезла внутрь, пододвинувшись к Тако, чтобы оставить место для Тайлера.

Мотор взревел, и кабину затрясло прежде, чем мы сдвинулись с места по направлению к горной дороге, по которой ехали сюда. Тайлер заерзал, не в силах сидеть спокойно, словно каждая секунда рядом со мной изводила его.

Я просматривала отснятый материал, удаляя неудавшиеся кадры и оставляя лучшие. Спустя несколько миль, Тайлер, наконец, не выдержал и, похлопав меня по колену, наклонился к моему уху.

– Что я сделал?

Мой взгляд остановился на его карих глазах. Он выглядел смущенным и может немного обиженным, но я не могла объяснить ему то, что сама не понимала.

– Ничего, - ответила.

Я снова вернулась к камере, но его пальцы нежно придержали меня за подбородок, поворачивая к его лицу.

– Элли. Расскажи. Это из-за того, что я оттащил тебя от края? Ты же понимаешь, что я просто пытался уберечь тебя? Прости, если был груб.

– Нет, я понимаю. Все в порядке, – ответила я, отстранившись от его руки. – Я не злюсь, просто устала. Извини, что нагрубила.

Он какое-то время изучал выражение моего лица, стараясь распознать правду. Ему сразу стало понятно, что я лгу, но он все равно кивнул, решив оставить меня в покое, пока мы ехали в грузовике вместе со всей его командой. Пожарных убаюкал ропот двигателя и трясучка колес от движения по неровной местности.

Расстроенный и немного раздраженный Тайлер отвернулся к окну. Я прикоснулась к его руке, но он никак не отреагировал. После десяти минут его тело обмякло. Голова прижалась к окну, раскачиваясь в такт движениям грузовика. Все мое внимание вновь вернулось к фотоаппарату, оценивая оставшиеся изображения и надеясь, что Джоджо понравятся хотя бы некоторые из них.

С переднего сидения послышался храп Тако, его голова была запрокинута назад, рот приоткрыт. Двигатель рычал так громко, что практически перекрывал любые звуки, хотя остальные этого не замечали.

Я постучала по плечу Джубала.

– Ты будешь за рулем всю дорогу?

– Мне нравиться водить. Неплохо прочищает голову.

– Это оказалась удачная поездка, - произнесла я.

– Как и любой день, проведенный без травм или смертельного исхода.

Джубал продолжал улыбаться, а я в ошеломлении откинулась назад. Пожарные отправляются на вызов с надеждой, но никогда уверенностью, вернуться ли домой. Я не смогла представить товарищей отчаянней, чем они, но теперь стало понятно, почему группа мужчин, собранная со всей страны – хотя некоторые из которых незнакомы – были настолько близки.

– Какие травмы? – Спросила я. – Помимо ожогов.

– Мне не раз приходилось становиться свидетелем того, как ребята получали травмы от коряг – деревьев, оставшихся в «черной зоне». Они способны падать абсолютно бесшумно, никогда не узнаешь об их приближение. Многие пострадали подобным путем. К тому же мы работаем с огромным количеством острых инструментов – пилами, пуласки – не говоря уже о горелках и языках пламени. Скорее всего все, чем мы занимаемся может нанести травму, плюс нам приходиться работать при недостатке сна и физическом истощении.

– Почему вы это делаете? – Очередной вопрос. – Любовь к свежему воздуху и физическому труду неотъемлемая часть вашей работы. Но в момент невероятной усталости, находясь в окружении огня посреди неизвестно чего, что заставляет вас думать: «оно того стоит»?

– Мои ребята. Тяжелая работа на протяжении нескольких месяцев сделала из нас дружную команду. Мы стали семьей. Иногда начинает казаться, что я уже слишком стар, но в следующий миг вспоминаю, немногим удается найти то, что есть у нас. Только солдатам, возможно. Это все, о чем я могу думать.

Я сделала запись в своем блокноте, напрягая зрение в лучах света приборной панели. Джубал поведал мне истории различных команд, в которых успел побывать, как «Альпийское Подразделение» стало его любимым, и как он осознал, что его призвание – борьба с лесными пожарами. А затем он припомнил день, когда на станции появились Мэддоксы.

– Близость и доверие в команде имело первостепенное значение, а эти парни… они были не разлей вода. Не представляю, что мы будем делать, когда они вернуться домой.

– Куда домой? – Внутренности начало заполнять чувство опустошенности.

– Иллинойс.

– Зачем им возвращаться?

– Их отец стареет. Тебе известно, что он – вдовец.

– Тайлер упоминал.

Джубал задумался ненадолго.

– Там остались двое их младших братьев. И они собирались вернуться, чтобы помочь.

– Мило, но, честно говоря, сложно представить, чтобы они занимались чем-то другим.

– Мне тоже, но в семье Мэддокс очень близкие отношения. Мне это известно только со слов Тэйлора и Тайлера – никогда не встречал никого из их родных. В их семье не знают о том, что они пожарные.

– Что? – В шоке выдавила я.

– Ага. Они не хотят расстраивать отца. Возможно, ребята и хулиганы, но внутри очень добродушные. Мне кажется, близнецы скорее позволят себе сгореть, нежели причинят боль тем, кого любят.

Мой взгляд переместился на умиротворенное выражение лица крепко спавшего Тайлера. Я наклонилась ближе, слегка прижавшись щекой к его руке. Не задумываясь, Тайлер обнял мои плечи и крепко прижал к себе. Сперва я замерла от неожиданности, но вскоре позволила себе расслабиться, ощущая, как тепло его тела согревает мои окоченевшие кости.

Наши с Джубалом глаза встретились в зеркале заднего вида. Его улыбка передалась глазам, после чего он посмотрел вперед.

– Элли? – начал он. На меня снова смотрели его светло-голубые глаза. – Ты знаешь, что приближается?

– Прощание? – ответила я, только наполовину шутливо.

Джубал улыбнулся, снова сосредоточив взгляд на дороге.

– Может и нет.