Сказание о (царевне) Амбе 3 страница

И когда Рама, тот даритель многих тысяч (золотых монет), упал (па землю), густые тучи заволокли небо, проливая в изобилии кровь. Падали сотнями метеоры, слышались грома раскаты, приводящие все в трепет! И (демон) Раху внезапно окутал сияющее солнце. Начали дуть резкие ветры и стала дрожать сама земля! Стервятники, вороны49 п цапли стали слетаться, охваченные радостью!

И меж тем как страны света, казалось, будто пылали, ежеминутно принялся завывать зловеще шакал. И не будучи ударяемы, барабаны начали издавать резкую дробь! И в самом деле, когда благородный Рама лежал на земле в бессознательном состоянии, показывались эти грозные знамения, о лучший из рода Бхараты! Тогда, погруженный в облака пыли, солнечный диск потускнел в блеске своих лучей, и солнце зашло за гору заката. И тут опустилась ночь с ее восхитительными и прохладными ветрами. И тогда мы оба прекратили битву. Таким образом, о царь, (с наступлением сумерек) страшная битва прекращалась, а (на следующий день) с восходом солнца она начиналась снова. И (возобновляясь) всякий раз на рассвете, она продолжалась двадцать дней и еще других три дня.

Так гласит глава сто восемьдесят третья в Удйогапарве великой Махабхараты.

Глава 184

Бхишма сказал:

Затем, о царь царей, поклонившись ниц брахманам, усопшим предкам, всем Божествам и тем существам, что бродят в ночи, а также царям земным, о владыка народов, я улегся на своем ложе и стал размышлять в уме: «Вот уже много дней, как длится между мной и сыном Джамадагни эта ужасная битва с весьма тяжкими последствиями. Однако же я не в состоянии победить в сражении на поле брани Раму, преисполненного великой мощи, — того брахмана, сына Дмажадагни, могучего по силе своей. Если же мне действительно по силе победить сына Джамадагни, великого своею доблестью, пусть тогда Божества благосклонно покажутся мне ночью!».

И израненный стрелами, о царь царей, я проспал ту ночь, лент па правом боку, чуть ли не до самого рассвета. И вот первейшие брахманы, то самые, которые подняли меня, когда я упал с колесницы, и поддерживали (на своих руках) и потом утешили меня словами «не бойся», явились, о великий царь, мне во сне. И окружив меня, они сказали такие слова. Внимай же о том, о продолжатель рода Куру!

— «Вставай, о сын Ранги, не бойся! Не должно быть у тебя никакого страха! Мы будем защищать тебя, о тигр среди мужей, ибо ты есть паша собственная плоть! Рама, сын Джамадагни, никогда не сможет победить тебя в бою! Именно ты, бык из рода Бхараты, победишь Раму в сражении! Это любимейшее оружие, по названию «прасвапа», созданное Вишвакарманом и принадлежащее Праджапати, ты, конечно, узнаешь сам, о потомок Бхараты, ибо оно было уже тебе известно в твоей прежней жизни! Ни Рама и пи какой-либо другой человек на земле не сведущ в нем.

Поэтому вспомни о нем, о могучерукий, и примени его с полною силой! Рама же не придет к полной гибели от того оружия, о повелитель людей! Ты поэтому никогда, о милостивый, применяя его, не совершишь никакого проступка. Пораженный силою твоего оружия, этот сын Джамадагни будет повергнут в сон. Но, побеждая его, ты будешь снова пробуждать его в битве, о Бхишма, при помощи (другого) излюбленного оружия — «самбодхана». Делай так, (как мы говорили тебе), о Кауравья, на рассвете, когда ты будешь стоять на колеснице. Спящий или же мертвый — мы считаем, что это одно и то же. Но Рама безусловно не умрет, о царь! Поэтому примени это оружие «прасвапу», столь удачно пришедшее нам па ум!».

Сказав так, о царь, те первейшие из брахманов скрылись из глаз, — те восьмеро числом, все одинаковые видом и с лучезарными телами!

Так гласит глава сто восемьдесят четвертая в Удйогапарве великой Махабхараты.

Глава 185

Бхишма сказал:

И вот когда прошла ночь, я пробудился, о потомок Бхараты! И размышляя о своем сне, я преисполнился великой радости. Затем, о потомок Бхараты, началась битва между ним и мною — свирепая, необычайная, заставляющая подниматься волоски на теле у всех существ. И Бхаргава излил на меня дождь стрел, по я отвратил его сплошным потоком своих стрел, о потомок Бхараты!

Тогда, сильно разъяренный под влиянием гнева, испытанного им накануне, тот великий подвижник метнул в меня дротик, ударом своим равный громовой стреле Индры, блеском подобный жезлу Йамы. Он сверкал подобно огню, слизывая (языками пламени) все вокруг на лоне битвы! И тот (дротик), о тигр из рода Бхараты, сильно поразил меня в область плеча, подобно метеору, летящему в небе, о потомок Бхараты!

И как только был я ранен так, о красноглазый, Рамой, кровь моя обильно стала течь, о могучерукий, уподобляясь красноватым (потокам размытой) глины, ниспадающим с горы (после ливня). И охваченный сильной яростью, я послал тогда в сына Джамадагни стрелу, подобную смерти и роковую, как яд змеи. И пораженный ею в лоб, тот герой, первейший из брахманов, казался тогда, о великий царь, прекрасным, подобно горе, увенчанной гребнем.

Крайне разгневанный, он, изменив положение, с большой силой натянул тетиву и устремил в меня страшную стрелу, подобную всеистребляющей Смерти и способную сокрушать врагов. И лютая стрела та попала мне в грудь, просвистев (в воздухе), словно змея. Обливаясь кровью, о царь, я упал тогда на землю. Но придя снова в сознание, я метнул в мудрого сына Джамадагни блестящий дротик, сверкающий,

как стрела громовая. И попал он между ключиц тому первейшему брахману. Сознание помутилось у Рамы, о царь, и его пронизала дрожь. Тогда великий подвижник тот, его друг — премудрый Акритаврапа, обнял его и утешил всякими участливыми словами. Успокоенный так, Рама, великий в обетах, движимый гневом и мщением, применил тогда высочайшее оружие Брахмы. Для его отражения я тоже применил точно такое же высочайшее оружие Брахмы. И оно засверкало ярко, как бы показывая, что происходит в конце юги. Не будучи в состоянии достигнуть меня или Раму, оба те оружия Брахмы встречались высоко в воздухе, о лучший из рода Бхараты!

Тогда весь небосвод, казалось, был охвачен огнем, и все существа прониклись горем, о владыка народов! И мудрецы, гандхарвы и Божества, о потомок Бхараты, тоже прониклись великим страданием, подавленные мощью того оружия. И тогда стала дрожать земля вместе с ее горами, лесами и деревьями, и все существа, палимые (жаром оружия), пришли в крайнее уныние. Загорелся небосклон, о царь, и задымились десять стран света. И существа, парящие в просторе небес, не могли тогда держаться в воздухе. И когда весь этот мир вместе с богами, асурами и ракшасами стал оглашаться восклицаниями горя, я подумал: «Это как раз удобное время» — и возымел желание, о потомок Бхараты, применить излюбленное оружие — «прасвапу» по повелению истолкователей брахмы, (явившихся мне во сне)! И лишь только я подумал о нем, как (мантры, вызывающие) то оружие, тоже пришли мне сразу на ум!

Так гласит глава сто восемьдесят пятая в Удйогапарве великой Махабхараты.

Глава 186

Бхишма сказал:

И тогда в небе, о царь, поднялся (среди Богов) великий шум предостерегающих голосов: «О Бхишма, отпрыск рода Куру, не пускай в ход оружие прасвапу!». Однако я все же нацелил то оружие в потомка рода Бхригу. И когда я нацеливал его, Нарада, обратившись ко мне, сказал: «Вон там, о Кауравья, стоят в небе сонмы Богов! Даже они отвращают тебя сегодня! Не применяй оружие прасвапу! Рама — подвижник, преисполненный религиозных заслуг, оп — брахман и к тому же он наставник твой! Никогда, о Кауравья, не доводи его до унижения!». И тут я увидел тех восьмерых истолкователей брахмы, стоящих в небе. Улыбаясь, о царь царей, они сказали мне тихо: «О превосходнейший из рода Бхараты, делай так, как сказал Нарада! Именно в этом высочайшее благо для человечества, о бык из рода Бхараты!». И я тогда убрал назад то оружие «свапана», (приготовленное) к бою, и вызвал, по обычным правилам, оружие Брахмы для битвы.

Увидев, что оружие прасвапа убрано назад, о царский сын, Рама пришел в сильное раздражение и воскликнул внезапно: «О, я несчастнейший, я побежден Бхишмой!».

Тогда сын Джамадагни увидел перед собою (родного) отца и отца своего отца и еще другого — (отца) этого последнего. Они стояли, окружив его, и обратились к нему с такими словами утешения: «Никогда, о сын наш, не проявляй такой опрометчивости впредь — поспешно вступать в битву с Бхишмой, и особенно со всяким кшатрием! Ведь участие в битве — это закон для кшатрия, о отпрыск рода Бхригу! Изучение же вед и соблюдение обетов — это высочайшее богатство брахманов! По некоей причине мы (уже однажды) посоветовали тебе взяться за оружие. И тобою был затем совершен тот неслыханно страшный подвиг.

О родимый наш, пусть па этом сражении с Бхишмой и прекратится твое увлечение битвой, ибо достаточно их было у тебя! Отныне, о могучерукий, отвратись от битвы! Пусть па этом, — да будет тебе благо, — прекратится и твое владение луком! Оставь его, о неодолимый, и займись аскетическим покаянием, о отпрыск рода Бхригу! Вот, гляди, Бхишму, сына Шантану, удерживают все Боги! Они побуждают его, говоря все снова и снова: «Отвратись от этой битвы! Не сражайся с Рамой — наставником своим. Ибо непристойно для тебя, о продолжатель рода Куру, победить Раму в бою! О сын Ганги, окажи почтительное внимание брахману на поле брани!».

Что же до тебя, то мы старшие над тобою п поэтому запрещаем тебе. Бхишма — один из (восьмерых) Васу! Благодарение судьбе, что ты жив еще, о сынок! Сын Шантану от Ганги — это и есть достославный Васу! Как же он может быть побежден тобою в битве? Поэтому отступись, о Рама! Выдающийся из пандавов, Арджуна, могучий сын Пурандары, — он же Нара, владыка созданий, извечный Бог первородный, — тот доблестный герой, прославленный в трех мирах как Савьясачин, предопределен Самосущим быть со временем смертью Бхишмы!».

На такое обращение предков своих Рама сказал им в ответ: «Не могу я отвратиться от битвы — таков обет, принятый мною. Никогда прежде не оставлял я поля брани, отвращаясь от битвы! Пусть будет отвращен от битвы сып Ганги, если угодно вам, о прародители! Что же до меня, то я никоим образом не могу отвратиться от битвы!». И тогда, о царь, отшельники те с Ричикой во главе и в сопровождении Нарады, вместе подойдя ко мне, так сказали: «О достойнейший, отвратись от битвы!

Окажи честь выдающемуся из дваждырожденных!». И ради соблюдения закона кшатриев я ответил им: «Нет! Мой обет, принятый в этом мире, таков: никогда я не отвращусь от битвы, поворачиваясь лицом вспять и испытывая на спине своей удары стрел! Ни из алчности, ни от крайней нужды, ни из страха или богатства ради я не нарушу свой вечный закон! Таково твердое решение мое!». И тогда отшельники те с Нарадой во главе и моя мать Бхагиратхи вступили па середину поля битвы. Я, однако, стоял все так же, со стрелами и луком, с твердым решением сражаться в битве.

Затем они вместе снова подошли к Раме, (стоявшему) на поле брани, и сказали тому отпрыску рода Бхригу:

«Сердце брахманов мягко, как сбитое масло. Так умиротворись же, о Бхаргава! О Рама, о Рама, отвратись от этой битвы, о лучший из дваждырожденных! Ведь Бхишма не может быть убит тобою, как и ты — Бхишмою, о Бхаргава!». Говоря так, все предки те, заслонив поле битвы, заставили потомка рода Бхригу положить оружие. И тут я снова увидел тех восьмерых истолкователей брахмы в ярком сиянии, словно это были восемь планет, поднявшихся (на небосклоне).

И они с большой любовью сказали мне, приготовившемуся к битве, такие слова: «Иди к Раме, наставнику твоему, о могучерукий! Сделай то, что является благом для всех миров!». Видя, что Рама уже отстранился (от битвы) под влиянием слов доброжелателей своих, я тоже, действуя для блага миров, принял слова (доброжелателей моих). Хотя и был я сильно изранен, все же я подошел к Раме и приветствовал его. И Рама, великий подвижник, улыбаясь, сказал мне с большой любовью: «Нет в этом мире равного тебе кшатрия, живущего на Земле! Ступай теперь, о Бхишма, в этой битве ты доставил мне огромное удовольствие!» Позвав затем в присутствии моем ту девушку (дочь царя Каши), Бхаргава сказал ей печально такие слова среди тех благородных (отшельников).

Так гласит глава сто восемьдесят шестая в Удйогапарве великой Махабхараты.

Глава 187

Рама сказал:

На глазах у всех этих людей о красавица, мною сделано все, что i-было возможно в меру крайних сил моих, и проявлено великое мужество. Даже показывая высочайшие виды оружия, я был не в силах хоть сколько-нибудь взять перевес в бою над Бхишмой, лучшим из носящих оружие! Это (была испытана) предельная сила моя и моя предельная мощь. Иди теперь, куда тебе угодно, о прелестная! Что же другое могу я для тебя сделать? Ищи покровительства у самого Бхишмы. Нет у тебя теперь другого прибежища! И я побежден Бхишмой, мечущим могучие виды оружия!

Бхишма сказал:

Сказав так, благородный Рама тяжело вздохнул и остался безмолвным. Тогда девушка сказала потомку рода Бхригу: «О святитель, это именно так, как сказал ты, святый владыка! Этот Бхишма, возвышенный умом, непобедим в битве даже богами! Ты сделал в отношении моего дела все, что было в меру сил твоих и стараний, не роняя доблести своей и не складывая ни одного из различных видов оружия. Однако в конечном счете ты был не в состоянии добиться перевеса в битве.

Что до меня, то я ни в каком случае не пойду спова к эюыу Бхишме. Но я пойду туда, о богатый аскетическими подвигами, где смогу я (добыть средство, чтобы) самой мне убить Бхишму в сражении, о продолжатель рода Бхригу!». Сказав так, девушка удалилась прочь, с глазами, возбужденными от гнева; и помышляя о моей смерти, она припяла твердое решение предаться аскетическому покаянию. Затем и Рама, первейший из рода Бхригу, вместе с теми отшельниками, попрощавшись со мной, о потомок Бхараты, отправился па горы Махендры, откуда пришел. И я тоже, взойдя па колесницу, восславляемый дважды-рожденными, вступил в наш город и поведал матери моей Сатьявати обо всем, что случилось, и она, о великий царь, призвала на меня благословения.

И я назначил людей, достаточно смышленных, чтобы следить за поступками и действиями этой девушки. Преданные моему благу, те доверенные мне шпионы изо дня в день допосили мне о ее посещениях, о разговорах ее и действиях. И как только девица та удалилась в лес, решив предаться покаянию, с того дня я впал в уныние и, подавленный страданием, потерял душевный покой. Ибо ни один кшатрий своею доблестью не может победить меня в бою, кроме сведущего в брахме, о сын мой, и соблюдающего суровый обет через подвижничество! Затем, о царь, я из боязни поведал Нараде, а также Вьясе о том, что предпринято (ею). И оба они сказали мне: «Не следует тебе впадать в уныние, о Бхишма, из-за дочери Каши! Кто сумел бы предотвратить судьбу одними лишь человеческими усилиями?».

Том временем девица та, о великий царь, вступив в отшельническую пустынь и расположившись на берегу Ямуны, предалась аскетическим занятиям, требовавшим сверхчеловеческой (выносливости). Без пищи, истощенная, огрубевшая, со всклокоченными волосами, выпачканная грязью, она целых шесть месяцев питалась одним только воздухом и стояла неподвижно, как придорожный столб. Наделенная богатством аскетических подвигов, красавица та, выйдя на берег Ямуны, провела еще целый год после этого, воздерживаясь от еды и пребывая в воде. Преисполненная неистового гнева, она провела весь следующий год, стоя па копчике большого пальца ноги и съев лишь один упавший (с дерева) лист.

Таким обпазом, за двенадцать лет она накалкла (жаром) своего покаяния землю и небо. И хотя она была удерживаема родственниками своими, невозможно было ее (отвратить от такого образа действий).

Потом она отправилась в (страну) Ватсабхуми, посещаемую сиддхами и чаранами и служившую убежищем для отшельников, одаренных великой душою и благочестивых в деяних своих. Там, совершая в святых мостах днем и ночью омовения всего тела, та дева страны Каши странствовала всюду по желанию своему. Она посетила (одну за другой) обитель Панды, о великий царь, и благостную обитель У луки, затем обитель Чьяваны и место, посвященное Брахме; также Праягу — (священное) место жертвоприношений Богов и леса, посвященные богам,

йотом Бхогавати, о царь, и обитель сына Кушики; далее обитель Мандавьи, о царь, а также обитель Дилипы, 66 затем Рамахраду, о Кауравья, и, наконец, обитель Пайлагаргьи. Во всех этих святых местах дева страпы Каши, о владыка пародов, совершала омовения всего тела, предаваясь усердно суровому покаянию.

Однажды моя мать, 08 поднявшись из вод, о Кауравья, сказала ей: Ради чего ты, о милая, так изнуряешь себя? Скажи мне всю правду!».— И та безупречная дева, о царь, промолвила ей, с почтительно сложенными ладонями: «Бхишма не был побежден в бою Рамой, о ты с очаровательными очами! Кто же другой (из кшатриев) отважится победить того властителя земли, когда он с оружием стоит наготове? Что до меня, то я должна предаваться самому суровому аскетическому покаянию ради убиения Бхишмы. Вот я и странствую по земле, о Богиня, с тем чтобы могла я убить того царя и дабы результат этого обета моего сказался в другой моей жизни!».

И тогда Текущая в океан сказала в ответ: «Ты действуешь изворотливо, о красавица! Это желание твое не может быть достигнуто тобою, о безупречно сложенная, хрупкая дева! Если же ты, о царевна Каши, соблюдаешь этот обет ради сокрушения Бхишмы и если ты, во исполнение обета, расстанешься со своим телом, то (в следующем своем рождении), о прелестная, ты станешь рекою, изгибающейся (в своем течении) и полноводной только во время дождей! Все места священных омовений вдоль твоего течения будут труднодоступны, и текущая только во время дождей, ты восемь месяцев (в году) должна быть сухой и неузнаваемой. Кишащая страшными крокодилами и сама ужасная видом, ты будешь вызывать страх у всех

живых существ!».

Сказав так, о царь, деве страны Каши, моя мать, счастливейшая из зе-женщин, вернулась тогда к себе, как бы улыбаясь ей. А та прелестная девица стала снова (соблюдать обет), воздерживаясь от всякой пищи, даже от воды, по восемь месяцев, и иногда и по десять. И дочь правителя Каши, странствуя там и сям из страстного желания (посетить побольше) мест священных омовений, снова, о Кауравья, очутилась в (стране) Ватсабхуми. Там же, в Ватсабхуми, о потомок Бхараты, стало известно, что Амба должна стать рекою, полноводной только во время дождей, кишащей крокодилами, изгибающейся (в течении своем) и лишенной легкого доступа к водам своим для священных омовении. И благодаря аскетическим заслугам своим та дева, о царь, только половиною своего тела разлилась рекою в стране ватсов, тогда как (другой своей частью) она оставалась девушкой, как прежде.

Так гласит глава сто восемьдесят седьмая в Удьйогапарве великой Махабхараты.

Глава 188

Бхишма сказал:

Тогда, о сын мой, все отшельники, (проживающие) там, видя, что (царевна Каши) твердо решилась предаться аскетическому покаянию, удерживали ее и вопрошали: «Какое дело у тебя?». И на это девушка отвечала тем мудрецам, постаревшим в аскетических подвигах: «Я была отвергнута Бхишмой и лишена им возможности исполнять свой закон, живя с супругом! Соблюдение мною обетов имеет целью убиение его, а не достижение блаженных миров, о богатые подвигами!

Сокрушив Бхишму, я обрела бы спокойствие! Именно таково решение мое. Тот, из-за кого я оказалась в этом положении вечного горя, из-за кого я лишилась миров, которые были бы уготованы для меня, если бы я обрела себе супруга, и из-за кого я стала ни женщиной и ни мужчиной, — ото сын Ганги. Не убив его в бою, я не отступлюсь, о богатые подвигами! Это и есть цель, затаенная в сердце моем, — ради нее и приложены эти усилия. По женской природе своей я чувствую отвращение ко всему. Но мною все же принято решение достичь природы мужской, ибо я должна отомстить Бхишме! Вы не должны поэтому удерживать меня!». Так говорила она не раз.

И вот красавице той показался среди тех великих мудрецов в собственном облике своем божественный супруг Умы с трезубцем в руках. Получив (от него) соизволение испросить себе дар, она избрала поражение мое! «Ты убьешь его», — так промолвил Бог в ответ той премудрой деве. На это она снова молвила Рудре: «Как же может случиться, о Боже, чтобы мною, женщиной, была одержана победа в бою? Что до женской природы моей, то сердце мое утихомирилось полностью, о супруг Умы! Однако же тобою, о владыка существ, было обещано мне поражение Бхишмы.

Сделай так, о носящий изображепис быка на своем знамени, чтобы то (слово твое) оказалось правдивым, чтобы, встретившись с Бхишмою, сыном Шантану, в битве, я смогла убить его!». И Махадева (Верховный Бог), с изображением быка на своем знамени, молвил той деве: «Слова, что сказал я, пе могут быть ложными. Они будут правдивыми, о достойная! Ты, конечно, убьешь Бхишму и, кроме того, обретешь природу мужчины. Ты также будешь помнить все события (этой жизни), даже когда обретешь ты другое тело!

Родившись в роду Друпады, ты станешь могучим воином на колеснице (махаратхой). Ловко владеющий оружием и способный сражаться различными приемами, ты будешь высоко чтиться. Все это сбудется как я сказал, о счастливая! Ты станешь мужчиною по истечении некоторого времени (от рождения твоего)!».

Сказав так, великий своею мощью, Капардпн, с изображением быка па своем знамени, тут же исчез на глазах у брахманов. И тогда безупречная красавица, та старшая дочь царя Каши, собрав из того леса дрова па глазах у великих мудрецов, сложила громадный погребальный костер на берегу реки Ямуны и, зажегши его, вошла в пылающий

огонь, о великий царь, с сердцем, пламенеющим от гнева, восклицая при этом, о царь: «(Я поступаю так) ради сокрушения Бхишмы!».

Так гласит глава сто восемьдесят восьмая в Удйогапарве великой Махабхараты.

Глава 189

Дурьйодхана сказал:

Каким образом, о сын Ганги, Шикхандин, родившийся прежде девочкой, стал потом мужчиной, о превосходнейший в битве? О том расскажи мне, о дед мой!

Бхишма сказал:

О царь царей, старшая и любимая супруга царя Друпады была (в первые годы) бездетной, о владыка народов! В течение этого времени повелитель Друпада, о великий царь, ублажил Шанкару ради обретения потомства. Замыслив мое убийство, он предавался суровому покаянию. «Я получил от Махадевы (обещание обрести) девочку, пусть же у меня будет сын! О великий владыка, я хочу сына, чтобы отомстить Бхишме!»—так упрашивал он (Шиву). И па это сказал ему Бог Богов: «У тебя (родится ребенок), который будет женщиной и мужчиной. Вернись к себе, о хранитель земли, это никогда не будет иначе!».

И Друпада, возвратившись в свой город, молвил так своей супруге: «Великие усилия, о царица, приложены мною через покаяние ради рождения сына. И Шамбху80 сказал мне, что (ребенок), родившись сначала девочкой, впоследствии станет мужчиной. И хотя я снова и снова упрашивал его, Шива промолвил мне: «Это предопределено судьбою! И оно не будет иначе. Ибо то, (что предназначено), должно случиться!».

И тогда, полная решимости, супруга царя Друпады в час, благоприятный для зачатия, выполнив все обязанности (по соблюдению чистоты), вошла к Друпаде. И в должное время она зачала от Паршаты в силу причины, предусмотренной судьбою, о хранитель земли, как сообщил мне Нарада. И царица та, с глазами голубого лотоса, носила зародыш в чреве своем.

А могучерукий царь Друпада, о отпрыск рода Куру, из отеческой любви окружил тогда всякими удобствами милую супругу свою. И вот бездетному царю Друпаде, владыке земли, она родила82 девочку, одаренную высочайшей красотою, о повелитель людей! Но достославная (супруга) та объявила, о царь царей, бездетному царю Друпаде: «У меня родился сын!».

И тогда царь Друпада о повелитель людей, велел устроить все обряды предписываемые по случаю рождения сына, — (обряды) в честь содержимой в тайне дочки, как если бы она па самом деле была сыном. И заявляя, что у нее сын, царственная супруга Друпады хранила тайну вою с великим тщанием. И действительно, никто в городе, кроме Партаты, не зал, (какого пола) тот ребенок. Веря тем словам Бога, обладающего мощью необычайной, он тоже скрывал пол этой девочки и говорил: «Это сын!». И велел царь совершить в честь рождения дитяти все обряды, предписанные правилами как бы для сына, и ее знали по имени Шикхандин. Я один через шпионов своих и со слов Нарады знал правду, (будучи осведомлен заранее) о словах Бога и об аскетическом покаянии Амбы.

Так гласит глава сто восемьдесят девятая в Удйогапарве великой Махабхараты.

Глава 190

Бхишма сказал:

Друпада возложил па всю родню свою великое бремя забот (по воспитанию дочери). И опа достигла высокого совершенства в письме и рисовании, а равно и во всех искусствах. А в занятиях стрельбой и оружием, о царь царей, она стала ученицей Дроны. И мать той девушки, прекрасная внешностью, побудила тогда царя, о великий царь, найти ей супругу, как если бы опа была сыном ее. И Паршата, видя, что дочь его вступила в возраст, и помня, что она женщина, стал совещаться с супругою своей.

Друпада сказал:

Эта дочь моя, столь усиливающая мою печаль, достигла юности. Однако она содержалась мною скрыто по слову Бога, носящего трезубец. И оно никогда, о великая царица, не может быть ложным. Почему же в самом деле создатель трех миров должен сделать его напрасным?

Супруга (царя) сказала:

Если тебе понравится, о царь, я скажу тебе. Внемли же словам моим. И услышав сейчас, поступай тогда по своему усмотрению, о потомок Пришаты! Пусть бракосочетание нашего (отпрыска) с женой своей, о царь, будет устроено по всем правилам! То слово (Божества) должно быть правдивым. Таково твердое убеждение мое.

Бхишма сказал:

И приняв решение по тому делу, высокая супружеская чета избрала тогда (для отпрыска своего) девушку, дочь повелителя дашарпов. Затем царь Друпада, лев среди царей, разведав о благородном происхождении всех царей земных, избрал дочь повелителя дашарнов и жены Шикхандину. Тот, кто считался царем дашарнов, назывался по имени Хираньяварман. И тот хранитель земли выдал дочь свою за Шикхандина. Хираньяварман, повелитель дашарнов, был могущественным царем. Неодолимый и великий духом, он располагал обширным войском. Спустя некоторое время после бракосочетания та дочь (Хираньявармана), о лучший из царей, достигла юности, точно так же и девушка Шикхандини. И поженившись, Шикхандин возвратился к себе в Кампилью. Но та девица какое-то время не ведала, что эта последняя была женщиной, как и она сама. Узнав же, что Шикхандини — действительно женщина, дочь Хираньявармана стыдливо сообщила своим нянькам и подругам все относительно девицы Шикхандини, той дочери царя панчалов. Тогда, о тигр среди царей, те няньки из страны дашарнов преисполнились великой печали и с горя послали уведомить (об этом царя своего). И посланцы поведали властителю дашарнов все относительно обмана, как это случилось. И тот царь воспылал гневом.

А Шикхандин тем временем развлекался в семье царя подобно мужчине, охваченный радостью и нисколько не проявляя влечения к женскому полу. Услышав ту весть, о бык из рода Бхараты, Хираньяварман через несколько дней, о царь царей, из состояния гнева погрузился в печаль. Затем царь дашарнов, преисполненный неистовой ярости, отправил вестника к обиталищу Друпады. И вестник (царя) Капчанавармана, приблизившись один к Друпаде, отвел его в сторону и молвил ему слово наедине: «Повелитель дашарнов, о царь, обманутый тобою и разгневанный за нанесеное ему оскорбление, о безупречный, велел сказать тебе такие слова: «Ты унизил меня, о царь! Несомненно тобою было поступлено дурно, ибо по безрассудству своему ты выпросил у меня дочь для дочери своей! Поэтому, о злоумышленный, пожинай теперь плоды обмана своего! Я уничтожу тебя вместе с родственниками твоими и советниками! Будь же готов (к битве)!».

Так гласит глава сто девяностая в Удйогапарве великой Махабхараты.

Глава 191

Бхишма сказал:

И когда тот вестник так обратился к Друпаде, о царь, у него, как у вора, пойманного (на месте), отнялся дар речи. Оп приложил крайние старания, поручив через своих посланцев сладкоречивых убедить его подходящими увещеваниями и передать ему: «Это не так!» Однако царь тот, разузнав еще раз, что дочь царя панчалов действительно девушка, поспешно выехал (из города). И он послал тогда известить своих друзей, неизмеримых в могуществе, о том обмане, что был совершен в отношении дочери его и о чем (узнал он) со слов ее нянек. Затем он, лучший из царей, собрав войска, решил выступить против Друпады, о потомок Бхараты! Потом, о царь царей, Хираньяварман,

тот властитель земли, посовещался с друзьями своими относительно царя панчалов.

И было там решено между теми благородными царями: если окажется правдой, о царь, что Шикхандипи — девушка, тогда, связав царя панчалов, мы приведем его домой. И посадив властителем над панчалами другого царя, мы убьем царя Друпаду вместе с Шикхандином. Тогда, призвав снова вестника Кшаттри, тот владыка послал его к потомку Пришаты со словами: «Я убью тебя, будь же стоек!».