Проблемы, возникающие при назначении судебных экспертиз

Рассмотрим основные проблемы при назначении и проведении судебно-медицинских экспертиз.

При оформлении постановлений независимо от вида экспертизы:

1.Оформление не соответствует форме, выполнено на нестандартных бланках, заполнено «от руки» неразборчивым подчерком, иногда (при экспертизах потерпевших) поступает через несколько месяцев после его вынесения.

2.Не указываются полные паспортные данные потерпевшего: полное ФИО, год рождения, прописка.

3.Обстоятельства смерти, получения потерпевшим телесных повреждений излагаются весьма кратко, либо вообще не указываются. Даются противоречивые сведения о дате получения повреждений потерпевшим, обстоятельства дела ограничиваются фразами: «причинены телесные повреждения, был избит, получил травму при ДТП, поступил в больницу, скончался в больнице, поступило сообщение о смерти» и т.п. [26, с.132]

4.При формулировке вопросов подлежащих разрешению при производстве экспертизы они указываются стандартно, без учета конкретных обстоятельств, а не обходимые не ставятся, что приводит к необходимости эксперту все-таки отвечать на поставленные вопросы, а на вопросы, которые сразу не были сформулированы – при назначении дополнительных экспертиз. Так, при указании в обстоятельствах дела на конкретные обстоятельства – нанес удар ножом, были нанесены удары и т.п., ставится вопрос о возможности образования телесных повреждений при падении пострадавшего с высоты собственного роста; при наличии ожогов, полученных на пожаре, ставится вопрос о количестве травматических воздействий; при нахождении пострадавшего в больнице длительное время без сознания спрашивают – «не находился ли он незадолго до смерти в состоянии алкогольного опьянения».

При экспертизах потерпевших:

- они не всегда вовремя направляются для повторных осмотров, что приводит к затруднению в объективизации длительности расстройства здоровья. Не вовремя по запросам экспертов предоставляются необходимые материалы дел, медицинские документы, результаты обследований потерпевших врачами-специалистами. А это причина невозможности экспертом дачи ответов на все поставленные перед ним вопросы и назначения дополнительных экспертиз, а в результате – увеличение сроков расследования уголовных дел. При назначении экспертиз по медицинским документам они предоставляются не в полном объеме, что вынуждает экспертов запрашивать у следователя недостающее, а это удлиняет сроки производства экспертиз.

При экспертизах трупов:

-крайне редкое присутствие следователей при исследовании трупов, что могло бы способствовать устранению возникающих в последующем затруднений: эксперту могут сразу же поставлены дополнительные вопросы, следователь будет осведомлен о результатах исследования трупа, изъятых биологических материалах и необходимости назначения дополнительных экспертиз, имеется возможность решения судьбы одежды и других вещественных доказательств, либо объектов.

-при изъятии из трупа лоскутов кожи, костей скелета и других биологических объектов, вещественных доказательств и орудий травмы лабораторные экспертизы – медико-криминалистическая, судебно-биологическая назначаются спустя длительные сроки. Особо это касается МКЭ, результаты которых необходимы экспертам, производящим экспертизы трупов для объективного решения вопросов о механизмах образования телесных повреждений, возможности образования их при определенных обстоятельствах, возможности причинения их с применением определенных орудий.

-предоставление в распоряжение эксперта материалов дела: незаверенные копии, предоставление частичных материалов по усмотрению следователя, несвоевременность.

-проведение следственных действий – проверки показаний на месте происшествия, следственного эксперимента, имеющих большое доказательное значение, без участия судебно-медицинского эксперта.

-одежда трупов, оставленная в морге экспертом, следователями не изымается вовремя и не направляется для дополнительных исследований.

При назначении повторных (комиссионные) экспертиз (экспертиз по материалам дела):

1.Назначение их не всегда обосновано и вопросы, которые ставятся перед комиссией, должны решаться в порядке производства дополнительной экспертизы. Зачастую такие экспертизы сотрудниками милиции назначаются по указанию надзирающих прокуроров без обоснования.

2.При оформлении постановления скудно излагаются обстоятельства дела, не обосновывается причина назначения повторной экспертизы.

3.Не согласовывается объем необходимых материалов, в связи с этим не предоставляются материалы дела вообще, медицинские документы. Иногда на экспертизу направляется одно постановление.

4.Не всегда, лица назначающие экспертизу, представляют разницу между повторной, дополнительной комиссионной экспертизой и комплексной экспертизой.

Все это приводит либо к возврату экспертиз без исполнения, либо к запросам о предоставлении необходимых материалов.

Изучение экспертной практики выявляет немало ошибочных, неправильных, с точки зрения закона или психиатрической науки, вопросов. Приведем некоторые из них, наиболее типичные и распространенные.

1.Не следует ставить вопросы, выходящие за пределы компетенции экспертов. Например, вопрос «вменяем ли исследуемый в отношении содеянного?» находится в исключительной компетенции суда. [39, с.41]

2. Определить вменяемость обвиняемого в настоящее время (т.е. ко времени производства экспертизы). Согласно ст.28 УК вменяемость определяется только в отношении инкриминируемого обвиняемому деяния. Вменяемости на период производства по уголовному делу не существует.

3. Определить правильность (истинность, ложность, достоверность, соответствие действительности и т.п.) показаний лица. Эксперты отвечают на вопрос о принципиальной способности адекватного восприятия, запоминания и воспроизведения воспринятого при наличии у конкретного лица конкретной психической патологии. Правильность самих показаний устанавливается исключительно органом или лицом, в производстве которого находится уголовное дело. Причем делается это на основании всех собранных доказательств. Например, лицо, способное давать правильные показания, тем не менее дает показания, не соответствующие действительности. Причиной могут служить обстоятельства, выявление которых выходит за пределы специальных познаний психиатра-эксперта (заведомая ложь, добросовестное заблуждение).

4. Можно ли относиться к показаниям лица, как к показаниям психически больного (душевнобольного)? Вопрос неточен и некорректен, поскольку некоторые психически больные не утрачивают способности к адекватному восприятию окружающего.

5. Можно ли использовать показания психически больного в той мере, в какой они не противоречат другим доказательствам (иногда – «другим объективным материалам дела»)? Неправомерность такого вопроса заключается в том, что каждое доказательство должно оцениваться не только в совокупности с другими доказательствами, но и самостоятельно (насколько оно надежно само по себе). Без этого условия доказательство не может считаться достоверным и подлежит исключению из процесса доказывания.

6. После вступления в силу новых Кодексов – УК и УПК в следственной практике все еще продолжает использоваться терминология прежнего законодательства. В постановлениях следователей можно встретить, к примеру, наименования «душевная болезнь», «хроническая душевная болезнь», «временное расстройство душевной деятельности»; назначая экспертизу обвиняемого, перед экспертами ставят иногда вопрос о способности исследуемого «отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими» и т.п. Пользование устаревшими формулировками, не вошедшими в действующее законодательство, следует исключить.

В реальной практике при назначении экспертиз в уголовном процессе чаще всего встречаются ошибки двух видов. Во-первых, это ошибочная формулировка вопросов, обращенных к судебному эксперту-психологу. Во-вторых, неправильное определение рода экспертизы – однородной или комплексной. [27, с.84]

Рассмотрим типичные ошибки(в дополнение к указанным выше) при формулировке вопросов в практике назначения экспертизы.

1. Недостаточно полно с психологической точки зрения формулируется вопрос об индивидуально-психологических особенностях обвиняемого. Часто вместо обобщенного термина «индивидуально-психологические особенности» следователи используют более узкие понятия, отражающие лишь отдельные стороны личности человека – например, такие как «черты личности», «особенности характера», «особенности темперамента», «тип высшей нервной деятельности» и т.п.

2. Нередко ошибочно формулируется вопрос: «Какие индивидуально-психологические особенности обвиняемого способствовали совершению преступления?» Ответ на данный вопрос не входит в компетенцию эксперта-психолога, поскольку он касается причин и условий, способствовавших совершению преступления. Согласно УПК, установление обстоятельств, способствовавших совершению преступления, в том числе обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого, находится всецело в компетенции суда. Заключение же психолога-эксперта о наличии у подэкспертного определенных индивидуально-психологических особенностей может служить только необходимой предпосылкой для такого установления.

3. Неверным является и вопрос: «Каковы мотивы инкриминируемого обвиняемому деяния?» Ответ на данный вопрос также не входит в компетенцию судебного эксперта-психолога, поскольку понятие «мотива» в уголовном праве наполнено несколько иным содержанием, нежели в научной психологии. Мотив в юридическом (а не психологическом) смысле этого слова является компонентом состава ряда преступлений – очевидно, что в таком случае квалификация мотивов преступления находится всецело в компетенции следствия и суда. [48, с.76]

4. Основной ошибкой следователей при назначении экспертизы несовершеннолетнего обвиняемого является формулировка вопроса: «Соответствует ли уровень умственного (психического) развития несовершеннолетнего обвиняемого его паспортному (календарному) возрасту?» (варианты: «Достиг ли несовершеннолетний по своему умственному (психическому) развитию 14 (16-летнего) возраста?»; «Если умственное (психическое) развитие несовершеннолетнего не соответствует его календарному возрасту, то какому возрасту оно соответствует?»). Ответ на приведенные вопросы не может быть дан в силу некоторых причин.

В научной психологии психологический возраст рассматривается как качественно определенный возрастной период психического развития, охватывающий обычно несколько лет (так, подростковый период охватывает промежуток от 11-12 до 14-15 лет), и не сводится к конкретному календарному возрасту. Возрастные нормы существуют именно для периодов, имеют преимущественно не количественный, а качественный характер и не остаются неизменными в процессе развития общества.

Расчет каких-либо точных количественно определяемых возрастных нормативов невозможен также и вследствие высокой межиндивидуальной вариативности проявлений психического развития в связи с культуральными, межполовыми и другими различиями. Если же умственное (психическое) развитие несовершеннолетнего существенно отклоняется от обобщенных норм возрастного периода, то подобные аномалии, как правило, имеют клинический характер (определяемый экспертом-психиатром), качественно отличаются от любых возрастных нормативов и не могут быть к ним приравнены.

Главный же недостаток подобных вопросов заключается в том, что они не основаны на законе и не вытекают из формулировки ч.3 ст.27 УК РБ, в соответствии с которой необходимо выявить у подростка «отставание в умственном развитии, не связанное с психическим расстройством» и, в зависимости от наличия такого «отставания», ограничение способности несовершеннолетнего «осознавать фактический характер и общественную опасность своего деяния». Установление этих обстоятельств позволяет решить вопрос о возможности привлечения подростка к уголовной ответственности.

5. Часто встречается следующий ошибочный вопрос при назначении экспертизы лиц, покончивших с собой: «Мог ли потерпевший в момент совершения самоубийства осознавать значение своих действий либо руководить ими?» Этот вопрос представляет собой механический перенос модифицированной формулы невменяемости в экспертизу суицидентов. Ответ на данный вопрос никаким образом не раскрывает причинной связи психического состояния лица, покончившего жизнь самоубийством, с действиями обвиняемого.

Насилие, жестокое обращение, систематическое унижение личного достоинства могут обусловить развитие психогенного психического расстройства, которое, достигая психотического уровня, будет препятствовать суициденту осознавать значение своих действий и осуществлять их регуляцию; в то же время нарушения осознания своих действий могут зависеть и от хронического психического расстройства, никак не связанного с какими-либо действиями обвиняемого. Более того, в ряде случаев утвердительный ответ на данный вопрос может «затушевывать» искомую причинную связь, давая защите обвиняемого возможность отрицать и сам факт противоправного поведения, аргументируя это тем, что эти факты существовали только в воображении душевнобольного, не понимающего, что происходит вокруг.

Можно выделить следующие основные варианты ошибочного назначения экспертизы.

1. Следователем или судом назначается экспертиза, когда достаточно назначить однородную судебно-психиатрическую экспертизу. В результате в заключении экспертизы даются ответы только на вопросы, входящие в компетенцию психиатра, и утрачивают свое значение вопросы, требующие специальных познаний в психологии. Например, обвиняемый совершил преступление под влиянием галлюцинаторных переживаний или бредовых мотивов и по результатам экспертизы признан невменяемым. Конечно, далеко не всегда можно при назначении экспертизы предугадать, какие решения примут эксперты, но ряд таких случаев достаточно очевиден – например, обвиняемый в убийстве нескольких человек давно болен шизофренией, неоднократно перенес бредовые приступы (что подтверждается медицинской документацией), а следователь необоснованно назначает экспертизу.

2. Следователем или судом назначается экспертиза, но в постановлении (определении) отсутствуют вопросы, относящиеся к компетенции эксперта-психолога.

3. Следователем или судом назначается судебно-психиатрическая экспертиза, но в постановлении (определении) содержатся вопросы, которые не входят в компетенцию эксперта-психиатра, но относятся к компетенции эксперта-психолога. В подобной ситуации очевидна ошибка при выборе экспертизы - следователя интересуют обстоятельства, входящие в компетенцию экспертов-психологов, а не психиатров и он неверно полагает, что психиатр может решить вопросы об аффекте, индивидуально-психологических особенностях и т.п. [28, с.73]

4. Ряд комплексных психолого-психиатрических экспертиз назначается в тех случаях, когда можно было ограничиться однородной судебно-психологической экспертизой.