![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава 24. Я застала все свое семейство у Риммы в столовой
Я застала все свое семейство у Риммы в столовой. Мое появление с ребенком на руках отвлекло их от поглощения огромного бисквитного торта, утыканного большим количеством свечей. Доктор восседал во главе стола с венком из ромашек на голове, и я поняла, по какому случаю торжество. Он настолько уже обжился в нашем доме, что праздновал здесь свой день рождения. Я остановилась и обвела компанию взглядом. Похоже, они не слишком горевали по поводу моего отсутствия. — Аня! — Римма, как всегда, опомнилась первой, — Откуда ты? И почему с ребенком? Где ты его взяла? Я подошла к столу и опустилась на свободный стул. Денис радостно загулил и потянулся к яркой чайной чашке. Таня окинула его подозрительным взглядом, и отодвинула чашку подальше от края. Малыш обиженно захныкал. — Тише, тише! — сказала я и погладила его по головке. — Таня — нежадная, просто это ее любимая чашка. Вся моя семья и примкнувший к ним доктор, ждали ответа на вопрос. — Этот мальчик, — сказала я ласково, — сын нашего папы. Его зовут Дениска. Ему почти полгода. Его мама погибла, и мне пришлось его забрать с собой. Римма и доктор переглянулись, Миша побледнел, а Таня плаксиво надула губы. И только Редбой подошел к нам и лизнул меня в руку. — Аня, — сказала тихо Римма, — может, поговорим без детей? — Нет, почему же? — не согласилась я. — Они должны привыкать, что у них появился братик! Так ведь, Танюша? — я посмотрела на дочь. — Ты ведь хотела братика? Вот он и появился! — Я не хочу братика! У меня есть Миша! Никого мне не надо! — Таня вдруг заревела и прижалась к старшему брату. — Миша, — строго сказала Римма, — забери Таню, и подождите нас в гостиной. У нас взрослый разговор! — Я тоже взрослый! — насупился Миша. — Я сказала, идите! — повысила голос мать. — Присмотри за Таней. Видишь, с ней истерика! — Сами создаете проблемы, а потом не знаете, как их расхлебать! — проворчал Миша и взял Таню за руку. — Пошли, малбя! — он обнял ее за плечи и вывел из столовой. — А теперь рассказывай, — повернулась ко мне Римма. — Сначала, с какого счастья ты ревела, вон, все лицо в грязных потеках! И откуда на самом деле взялся этот богатырь? Я рассказывала не долго, упустив не слишком существенные детали, которые касались, в основном, Суворова. Малыш крутился у меня на руках, хныкал, а под конец рассказа и вовсе заревел в полный голос. Мы с Риммой озадаченно уставились на него. Я, конечно, понимала, что его надо переодеть в чистую одежду, накормить и уложить спасть. Но как это сделать? Я совсем утратила навык ухода за младенцами. Спасла положение Тамара. Она возникла из кухни уже с вытаращенными от удивления глазами, и сразу же взяла власть в свои руки. Через пятнадцать минут мы направили доктора в детский магазин за кроваткой, постельными принадлежностями и одеждой. Тамара составила необходимый список покупок, а затем позвонила домой и велела старшей дочери привезти детские смеси: молочные и фруктовые. Я и не знала, что дочь домработницы недавно родила, и ребенок рано отказался от груди. Так что Тамара, к моему счастью, оказалась специалистом по детскому питанию. Наблюдая за тем, как она возится с малышом, который на ее руках моментально затих, я робко произнесла: — Ему бы няньку! Но так скоро ее не найдешь! — Анна Андреевна! Не взыщите! — Тамара умоляюще посмотрела на меня. У меня средняя дочка недавно закончила педагогический колледж. В школе сущие гроши платят… Посмотрите ее, а? Она у меня ко всему приучена, младших вынянчила, и с вашим справится. Да и я всегда пригляжу, помогу! Я посмотрела на Римму. Та кивнула. — Пусть попробует! А Тамара и впрямь поможет! — Хорошо, — сказала я, — зовите свою девочку. Но ей придется пожить в доме. — Да за ради Христа! Если пожелаете, я сегодня тоже ночевать останусь, а то на вас лица нет! — Ну, вот, — обрадовалась Римма. — Хоть какой‑ то выход нашли. Тамара тем временем захватила бутылочку с остатками смеси и, тетешкая малыша, скрылась на кухне. Римма требовательно уставилась на меня. — Ты что, серьезно, решила оставить его? — А ты предлагаешь выбросить его на помойку? — Но Сережа? Как он посмотрит на это? — Нормально посмотрит! Обрадуется! Ты не забывай, это не я его в подоле принесла! Это Сережа его сообразил со своей любовницей! — Я понимаю! Но сможешь ли ты любить его, как собственного сына? Быть ему матерью, а не мачехой? — А ты смогла бы? — Не знаю, — растерянно посмотрела на меня Римма. — Честно сказать, я не представляю, как поведет себя Сережа? Для него это будет удар! — Удар? — рассердилась я. — Оказывается, ты за него больше переживаешь, чем за меня? Он предал свою семью, завел шашни на стороне. Ладно, я понимаю, не он первый, не он последний, но зачем доводить до того, чтобы любовница рожала ребенка? Ведь мы тоже думали о сыне. Сережа уговаривал меня решиться снова родить. Выходит, он лукавил? Спал с другой женщиной и тоже хотел, чтобы она родила ему сына. Нет, это не лезет ни в какие рамки! — Аня, именно это я имела в виду, — осторожно сказала Римма. — Не будешь ли ты видеть в малыше источник своих несчастий? Не станет ли он для тебя постоянным напоминанием о Сережиной измене? — Не бойся, так низко я не упаду. Ребенок здесь не причем, — отрезала я и поднялась со стула. — Пойду приму душ и переоденусь. Думаю, Сергей вскоре объявится, а там уж, как масть пойдет. В любом случае, ребенка я не отдам! Я направилась на кухню и застала там полную идиллию. Тамара не стала дожидаться появления доктора, устроила Денису постельку в большой плетеной корзине. Малыш сонно щурил глазки, а Тамара слегка покачивала корзину и напевала: — Баю‑ баюшки‑ баю, не ложися на краю… Заметив меня, она замахала рукой. — Идите уже, идите… Отдохните немного. Без вас управимся… — Подождите, Тамара, — я опустилась рядом с ней на табурет. — Мне надо с вами поговорить по одному щекотливому вопросу. Домработница побледнела. — Если вы про дочку? — Нет, с этим все решено! Я ее беру однозначно. Но я хотела спросить, к вам никто не подъезжал с предложениями подложить в стол к Сергею Николаевичу бумаги? За деньги, естественно? — Что вы? Что вы? Богом клянусь! — Тамара мелко закрестилась и с ужасом уставилась на меня. — Как вы могли такое подумать? Я своим местом дорожу. — Но кто‑ то проник в дом, — сказала я задумчиво, — где‑ то в промежутке с пятницы до понедельника… — Так электрики ж были! Помните, я говорила? — Тамара явно обрадовалась моей забывчивости. — В субботу еще свет пропал. Они тут же и заявились. Сказали, что ветром провода порвало. В сенях до сих пор стремянка стоит… — Электрики? — Я покачала головой. Как же я упустила, что в доме были электрики. Тамара сразу доложила мне о происшествии, как только мы вернулись домой в воскресенье. — Вы их сами вызывали, или они явились без вызова? — уточнила я. — Без вызова. Сказали, что свет во всем околотке потух, вот они, дескать, и разъезжают… — Домработница виновато посмотрела на меня. — Кто знал, что так получится? — Я сама не уверена, они это постарались, или кто‑ то другой, — успокоила я Тамару и уточнила: — Эти электрики только на улице работали, или в дом заходили? — И на улице, и дома проводку проверяли. И у вас, и у Риммы Витальевны. Часа два возились. Я их чаем пыталась напоить, но они отказались. — А как они выглядели? — В робе рабочей, в такой зеленой, с желтой полосой на спине. «Электросети» написано. Женщина и мужик… — Женщина? — я даже поперхнулась воздухом от неожиданности. — Ну да, я сама удивилась. Здоровая, в каске… На столе в гостиной взяла карточку, где вы втроем с Сергеем Николаевичем и с Танюшкой, долго ее разглядывала, потом спрашивает: «Хозяин с хозяйкой?». Я говорю: «Да! Хозяева! И дочка ихняя!». А она еще улыбнулась: «Прекрасная, — говорит, — пара!» И парень, который с ней, тоже смотрел. — Красивый парень? — Да, вроде, красивый! — смутилась Тамара. — Только мне теперь как‑ то не до парней… Ну, вот, теперь почти не осталось тайн. Но как ловко Людмила обвела меня вокруг пальца! Я ведь ни секунды не сомневалась, что она искренне советует мне обратить внимание на домработницу. И я действительно подозревала Тамару… Но чем я помешала Людмиле, где перебежала ей дорогу, что она решилась так жестоко мне отомстить? И тут меня словно в голову ударило! Письма! Уж не Людмила ли писала те письма, которые я нашла в шкатулке? Не она ли страдала от неразделенной любви? Тогда понятна ее ненависть. Сережа выбрал меня… Этим отчасти объясняется ее нежелание бывать в нашем доме. Но почему Римма не вспомнила об этой женщине, или она не подозревала об ее существовании? Или наоборот знала, и поэтому просила меня быть осторожной? Словом, я снова запуталась в своих предположениях, и совсем уж было собралась отправиться к Римме за разъяснениями. Но тут на горизонте снова возник доктор с детской коляской и целой горой прочих покупок. Римма покатила вслед за ним на кухню. И я тихо удалилась, чтобы не мешать им возиться с малышом. Похоже, Денис, без ведома своего отца, так и так стал сыном нашего полка… Но у меня оставалась еще одна забота, моя дочь, и я, вздохнув, и собрав все свои силы в кулак, направилась в гостиную…
— Нюша! — Кто‑ то осторожно дунул мне в ухо. — Проснись! Я резко подняла голову от подушки. В комнате было темно, но не очень, сегодня мы решили не выключать свет во дворе. Рядом посапывала дочь. Обе мы изрядно наревелись, а потом заснули в обнимку на Танькиной кровати. На фоне окна обрисовался темный силуэт, и я быстро накрыла Татьяну одеялом. Явно пришли по мою душу… Но, может, не заметит… Может, пронесет… — Кто здесь? — спросила я строго, стараясь не выдать дикий страх, от которого заледенели руки и ноги, а спина покрылась противным липким потом. — Нюша, — произнес укоризненно силуэт. — Это я. Не узнала? Я с облегчением перевела дух, это был голос Сергея. Но сердце продолжало, колотится, как бешеное, и я с трудом произнесла: — Что это ты, аки тать в нощи? Сергей подошел и сел рядом со мной на постель. — Почему ты здесь, а не в нашей спальне? Я даже испугался, куда ты подевалась? — Так получилось, — сказала я, и, натянув халат, предложила: — Пошли в кухню! А то Татьяну разбудим! Сережа потянулся ко мне, но я его отстранила. — После! Сначала поговорим после долгой разлуки! — Аня! Что за тон? В чем я провинился? — произнес Сергей обиженно. — Я вернулся раньше на два дня, а ты сердишься. — В чем дело? Что происходит! — Это я хочу тебя спросить, что происходит? — я развернулась к нему лицом. — Прошло четыре дня, как ты уехал, вернее, пошли уже пятые сутки. Ты ни разу не отзвонился, не сообщил, как долетел. Ты это можешь как‑ то объяснить? — Понимаешь, на этот раз так сложились обстоятельства… — первый раз я видела Сергея таким растерянным. — Но я тебе объясню, чуть позже. — «Объяснишь, еще, как объяснишь!», — подумала я, стиснув зубы. Мы вошли в кухню, здесь было почти светло от горевшего над крыльцом фонаря. Сергей был в светлом, своем любимом костюме, и выглядел, как всегда прекрасно, не подумаешь, что у него серьезные проблемы. — Пригодился костюмчик? — ласково спросила я, и сама того не ожидая, вдруг влепила ему пощечину. — Нюша? С ума сошла? — Сергей не выругался, не оскорбил меня, он просто растерялся. — Садись, — кивнула я ему на стул, — и выкладывай, как на духу и про Марину Волкову‑ Сухорукову, и про сына Дениса, и про Озерки, куда ты сплавил свою большую любовь, и про фирму «Золотая Антилопа», и про Людмилу, которая писала тебе нежные письма и страдала от неразделенной любви. — Нюша! — Сергей протянул ко мне руку. — О чем ты? — Заткнись! — рявкнула я. — Я тебе не Нюша! И не смей меня так больше называть! — Хорошо! Хорошо! — робко сказал он. — Но позволь… — Не позволю, — сказала я и опустилась на стул по другую сторону стола, — пока ты не расскажешь, где ты был эти дни, зачем брал отпуск без содержания? — Откуда ты это знаешь? — тихо спросил Сергей. — Кто‑ то настучал? Если бы он стал выкручиваться, врать, оправдываться, я бы смогла бы сдержать себя, но он сдался моментально, и я прошипела, ненавидя себя и за этот тон, и за то, что выгляжу сейчас мерзкой бабой. — Мразь! Подлец! Ты не знаешь, откуда я узнала? От милиции, естественно! Майор Хрусталев! Тебе эта фамилия о чем‑ то говорит? Управление по борьбе с организованной преступностью. Ты, Сережа, попадаешь у нас под понятие «организованная преступность». Что у тебя шайка, банда? Криминальное сообщество? — Милиция знает про Озерки? — быстро спросил Сергей, даже в сумраке кухни было заметно, как он побледнел. — Она знает больше, чем ты думаешь! — огрызнулась я. — Хочу тебя огорчить, твою Марину убили. Твои старинные приятели… — Т‑ ты что несешь? — Сергей вскочил на ноги. — Мне пришлось приютить твоего сына. Я даже наняла ему няньку! — я не испытывала к нему жалости. Ненависть накрыла меня с головой. И это человек, которого я любила, которому я доверяла? Теперь я должна говорить ему эти страшные вещи, потому что я их уже пережила. А ему еще предстоит их пережить. — Где он? — Сергей прижал руку к груди. И я не бросилась за лекарством, как это бывало раньше. Все добрые человеческие чувства умерли во мне. Я не подозревала, что могу быть столь черствой и бездушной. — Он сейчас у Риммы, — ответила я. — Тамара и ее дочь присматривают за ним. — Ты и Римме все рассказала? — едва слышно сказал Сергей, и снова опустился на стул. — А ты как думал? Ты предал не только меня, ты предал своих детей. — Кто убил Марину? — неожиданно зло спросил Сергей. — Людмила, и твой охранник. Тот, что должен был отвезти тебя в аэропорт. — Когда это случилось? — Вчера вечером! — Но когда ты успела забрать Дениса? — Просто я при этом присутствовала, — сухо ответила я. — Эти сволочи его усыпили эфиром… — Ничего не понимаю, — устало сказал Сергей, — ты‑ то там как оказалась? — К сожалению, ты меня не понял, при убийстве я не присутствовала. Имела счастье наблюдать, как этих подонков задерживали. — Совсем ничего не понимаю! Ты здесь причем? — Притом! — ответила я. — Но это долгая песня, Родионов! И я клянусь Танькой, что ты не сойдешь с этого места, пока не выложишь мне все, как на духу! Про все свои шашни и прочие делишки, которые ты творил за нашей спиной. — Аня, все не так просто… — пробормотал Сергей. — Я очень виноват, но так сложились обстоятельства… — Мне плевать на твои обстоятельства! И вообще, чтобы я не слышала больше не про какие обстоятельства! — крикнула я и стукнула кулаком по столешнице. — Ты понял, что твое вранье вылезло наружу? Я тебя любила, гордилась тобой, а ты все растоптал, испоганил! Ты всем наплевал в душу! Ты думаешь, мне было легко привезти сюда Дениса? Легко разговаривать с Риммой и Таней? Ты думаешь, почему я заснула вместе с ней? Твоя дочь рыдала весь вечер. Она маленькая, но и то поняла, что папа ее предал! Папа — ее шах иранский, завел себе кучу наложниц и настрогал детей… Чем ты думал, когда позволил любовнице родить ребенка? Или это твой запасной аэродром? Я для тебя уже старовата, выбрал себе ту, что помоложе? — Ню… — начал было Сергей и тотчас исправился. — Аня! Не болтай чепуху! Я тебя люблю, и ни на кого не променяю. Но позволь, я все объясню, но только чуть позже! Я ничего не знал! И я должен был решить очень важные дела. Я совершил ошибку, большую, но не страшную! Частично не по своей вине! Но я ее исправил. Пойми, от этого зависит вся наша жизнь. Поверь, все не так просто с Мариной. И она никогда бы не сумела занять твое место. При всем ее желании. И она это знала, и никогда не претендовала на большее. Я тебе все объясню, а сейчас отпусти меня. Мне нужно срочно съездить и забрать очень важные бумаги. От них зависит не только моя судьба, но и судьба комбината. Если Марину убили, менты вот‑ вот должны нагрянут к ней на квартиру. Мне нужно забрать бумаги до их появления. — Ну, во‑ первых, квартиру я им не сдала, — сказала я, — во‑ вторых, поклянись, что в этих документах нет криминала… — Клянусь, — быстро сказал Сергей и перекрестился. — Детьми клянусь! — Только детей не трогай! И учти, — произнесла я ворчливо, — милиция за мной следила. Где гарантия, что они уже не засекли, что ты вернулся домой? Поедешь на Покровку, они следом… У Хрусталева к тебе много вопросов. Это он мне сообщил, что ты не появился в Таймырске и взял отпуск без содержания. Они уже выяснили, что ты летал в Москву через Новосибирск… — О, черт! — выругался Сергей и посмотрел в окно. — Что ты предлагаешь? — Теперь у меня богатый опыт общения и с бандитами, и с милицией. Поэтому предлагаю тебе пройти через двор Раисы и поймать машину на трассе. Это все, что я могу тебе посоветовать. Только переоденься! В этом костюме тебя за версту видно. И учти, — я постучала по столу пальцем, точь‑ в‑ точь как Галина Филипповна, когда делала внушение своим первоклассникам. — Я еду с тобой! Одного я тебя не отпущу, пока ты снова не наломал дров! — Аня! — Сергей беспомощно посмотрел на меня. — Это опасно! — Опасно? — рассмеялась я. — Сережа, если я расскажу тебе, что пережила за эти четыре дня, тебя хватит инсульт. Ты еще не подозреваешь, на что способна твоя жена. Сергей подошел ко мне и неожиданно опустился на колени. — Прости меня! Но меня могут арестовать! Судить! Если эти документы попадут в руки милиции, прокуратуры, у комбината могут быть серьезные неприятности. Нас подставили по крупному, и, я уже сказал, частично по моей вине. Если мы проколемся, в нас вцепятся клещами и налоговая, и таможенники, и милиция, и прокуратура… Если я вовремя заберу эти документы, все образуется… — Какое отношение к тебе имеет Людмила Сухорукова? — Она связана с бандой Милехина, а когда‑ то работала на комбинате бухгалтером. И… была в меня влюблена… — Я это поняла по письмам, которые нашла в ящике твоего стола. Равно как и записку Марину, где она сообщала тебе, что беременна. — Письма? Записка? — Сергей уставился на меня. — Письма Людмиле ей вернул давным‑ давно, еще до того, как мы встретились с тобой. А записку Марина не писала. Она позвонила мне по телефону… — Значит, и вправду меня подловили на живца. Людмиле нужно было завести меня. — И ты завелась? — Завелась! — снова разозлилась я. — А ты бы не завелся, если бы нашел в моей сумочке начатую упаковку презервативов и шоколадную обертку с отпечатками губ? — Узнаю Людмилу! — вздохнул Сергей. — Очень коварная и безжалостная особа. Отомстила мне по полной программе. Постой! — Он взял меня за руку. — Но как она вышла на тебя? Почему ты мне ничего не сказала? — Мы дружили с ней более двух лет, — вздохнула я. — У твоей Людмилы колоссальная выдержка! Если она решила нас раскатать по асфальту, то раскатала по полной программе. Марину она под тебя подложила? Сергей поморщился. — Нет, мы познакомились с ней в ночном клубе, потом я устроил ее бухгалтером в «Золотую Антилопу». — И ты не знал, что она племянница Людмилы по мужу? — Не знал! — резко ответил Сергей. — Если бы знал, все было бы по‑ другому! — Скажи, дорогой! Тебе меня не хватало? Тебе было мало трахать меня, захотелось острых ощущений? Сергей поморщился. — Аня! Только без пошлостей! Я виноват и получил за это сполна. — Нет, ты еще не получил сполна! Тебе еще предстоит получить сполна! — сказала я и скомандовала: — Живо переодевайся, и поехали, пока милиция не застукала! — И все‑ таки тебе лучше остаться дома, — сказал Сергей, поднимаясь с колен. — Не надейся! — жестко сказала я. — Одного я тебя не отпущу!
|