Место культуры: надстройка, традиция или самобытность.

В рамках исторического материализма концепция формационного развития культуры утверждала в качестве основного фактора изменения в способе производства. В соответствии с этими изме-нениями выделялись и основные периоды линейного развития мировой культуры, порождавшие соответствующие типы культуры: первобытная, рабовладельческая, феодальная, буржуазная и соци-алистическая. Как предполагалось, смена характера производства ведет за собой и изменение общественного строя, а вместе с тем — и всей политической и духовной надстройки, а значит — и культуры. Культура «уходящих в прошлое» классов также должна быть изжитой и заменена новой, более отвечающей потребностям нового типа производства и общественных отношений.

Если в 20-х — начале 30-х гг. вульгарно-социологический подход вообще исключал признание, ценности культуры «реакционных классов», то впоследствии было предпринято немало усилий для хотя бы частичной реабилитации литературы и искусства прошлого как воплощающего либо демократические идеи, либо общечеловеческие ценности. Но источник такого общечеловеческого значения

* Sоrоkin P. Social and Cultural Dynamics. - N.Y., 1937-1941. - V. 1-4.

великого искусства не обнаруживался и приходилось либо ограничиваться описанием исторических обстоятельств формирования искусства прошлого или же его отвлеченного эстетического значения, либо «раздирать» историю культуры на две противостоящие друг другу тенденции различного классового содержания.

Целостный подход к проблематике изменений в обществе сформировался в рамках марксистской философии культуры, для которой культура предстала не как часть надстройки, «обслуживающей» свой базис, а как общее содержание производственной деятельности, совмещающее в себе и технологические, и социальные, и духовные начала, «постигаемые в своем единстве и целостности». В главе I мы уже рассматривали методологические издержки такой позиции, вследствие которых оказывается проблематичным вычленение собственно культуры.

Очевидная трудность, с которой постоянно сталкивались как формационная теория, так и прогрессистская философия культуры, заключалась в невозможности адекватного объяснения того, почему же некоторые ценности и значения, получившие выражение в произведениях далекого прошлого, не утрачивают своей функциональности и сохраняются в духовной жизни много времени спустя после того, как условия, их породившие, очевидным образом ушли в прошлое? Почему некоторые представления и типы мышления (мифы и религия) продолжают удерживаться в общественном сознании, несмотря на все успехи в научном объяснении мира? Почему какие-то

Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье, 147 доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с. Янко Слава 148 (Библиотека Fort/Da) || https://yanko.lib.ru

социальные и культурные институты (например, семья и церковь), подвергаясь изменениям, оказываются необходимыми и на поздних ступенях прогресса? И, наконец, почему вместо развития как восхождения по ступенькам прогресса движение вперед сопровождается возвратом к, казалось бы, пройденным ступеням?

Попыткой найти выход из теоретического тупика стало обращение к понятию «традиция». Как полагалось, помимо собственно общесоциальных и социально-экономических факторов в детерми-нации культуры действуют еще и традиции, как особое начало, поддерживающее преемственность в обществе вопреки смене формационных факторов. Под традициями стали понимать «элементы социального и культурного наследия, передающиеся из поколения в поколение и сохраняющиеся в определенных обществах, классах и социальных группах в течение длительного времени»*.

Достижением такого определения было то, что значительная часть культурной жизни была изъята из категории «надстройка» и

* Философский энциклопедический словарь. — М., 1983. — С. 692.

уже не подлежала изъятию из употребления, хотя и допускалось деление традиций по классовому признаку, на прогрессивные, реакционные и т.д. Борьба против косных и отживших традиций по-прежнему оставалась важной идейно-политической задачей. Однако при этом традиция по существу лишалась содержательного социологического определения и превращалась в некую метафизическую сущность, присущую культуре в целом и способную даже доминировать в системе общественной регуляции. Поэтому внедрение более аналитических подходов в культурологии привело к выяснению различных вариантов культурной динамики и признанию значения таких важных категорий, как культурное наследие и культурная самобытность (см. главу VI).

Такого рода изменения происходили и в западной общественной мысли. Хотя понятие «прогресс» еще в начале XX в. было подвергнуто резкой критике и вытеснено из научного обихода, понятия «развитие» и «модернизация» еще долгое время удерживались не только на уровне идеологической публицистики, но и в научной мысли, отражали установки, сложившиеся в рамках эволюционизма в период «покорения мира» европейцами, уверенными в просветительских, рационалистических и модернизирующих потенциях своей цивилизации. Еще в 50-х — начале 70-х гг. в русле «теорий модернизации» приоритет принадлежал концепции аккультурации, т. е. постепенного приобщения населения покоренных стран к достижениям западной культуры через заимствование внешних образцов. Устойчивое сопротивление таким тенденциям в большинстве стран Азии, Африки и Латинской Америки и крушение курсов на радикальное изменение «отсталых» обществ привели к тому, что стабильность стала рассматриваться как важная предпосылка перемен. Исходная стабильность, поддерживающая жизнедеятельность основной массы населения в приемлемых для него формах, — условие того, что перемены в более современных секторах жизни могут более успешно не только «взять старт», но и завершиться успехом. К тому же было отвергнуто представление, что развитие может быть достигнуто в основном за счет «трансферта» (т.е. переноса и заимствований) достижений более развитых обществ в отсталые. Все интенсивнее стала отстаиваться идея «эндогенного», т. е. самостоятельного развития, опирающегося на внутренние ресурсы данного общества и не разрушающего его самобытность.

Содержание перегруженного понятия «традиция» оказалось распределенным между рядом менее широких, специализированных понятий: самобытность, наследие, специфика, культурное ядро, культурная динамика, эндогенность и т.д. Это позволило

сформировать более содержательную и дифференцированную концепцию культурных изменений (см. главу VI).