ГЛАВА 1. Небольшой автобус, чихнув напоследок выхлопными газами, дребезжа и позвякивая на ухабистой дороге, укатил назад в Кызыл

Небольшой автобус, чихнув напоследок выхлопными газами, дребезжа и позвякивая на ухабистой дороге, укатил назад в Кызыл. Столицу республики Тува (или Тыва, как её сейчас официально именуют). А мы остались на берегу реки Эрзин. Мы – это Геннадий Коренев. Невысокий, коренастый (вероятно только для того, чтобы оправдать фамилию), мускулистый парень с улыбчивым лицом и излучающими внутреннее постоянно радостное настроение глазами. Это и Юрий Савин – высокий, почти под два метра ростом, с большими (не могу подобрать другого слова), изогнутыми светло-желтыми усами и белесыми редкими волосами на остроконечной голове. Отдельно от всех на таком же большом, как и сам, камне плотно сидит, погруженный в серьезные раздумья, руководитель нашей небольшой экспедиции – Борис Гутов. И последний это я – завхоз экспедиции. Точнее – ответственный за питание.

Да, едва не забыл, тут же удобно расположились остальные наши участники: четыре больших Абалаковских рюкзака. Даже у нас самих они вызывают уважение своими размерами. И чего только в них нет: четырехместная палатка, спальные мешки, комплекты сменной одежды, альпинистская обувь, желтые каски с налобными фонарями, батарейки, огромный (как мне кажется) запас продуктов для нашей четверки на целый месяц, и еще много всякой всячины, что можно найти в рюкзаках туристов, альпинистов, геологов. Сверху рюкзаков, придавлены клапанами, (поскольку не поместились внутрь) мотки альпинистской веревки, репшнура, тросовые (с тонкими алюминиевыми перекладинами) штурмовые лесенки, скрученные в кольца.

– Гутов, командуй. Разбиваем лагерь здесь, или... Так и будем сидеть? – маленькому Кореневу не сидится на месте. Ему постоянно надо что-то делать, просто сидеть и смотреть на убегающую в Монголию прозрачную горную реку у него не хватает терпения.

В этом месте река Эрзин, скатившись с нагорья Сангилен, широко разливается на галечном русле, и далее, по пыльной песчаной степи, степенно, в проходе между последними холмами Восточного Танну-ола и западными отрогами Нагорья Сангилен, катится в озеро Уб-се-нур. Это по одной карте. По другой же карте, она впадает в реку Тес-хем, и уже вместе тонкими синими черточками теряются в песках Боорат-Дэлийн-Экс. Но это уже за границей, в соседней Монголии, и нас, практически, не интересует.

Мы сидим на скате последнего холма горной гряды. Слева, круто вверх, уходят высокие горы, покрытые редкой травой. Да и трава, какая-то несерьезная: полынь, колючка, даже перекати-поле. Сейчас, в конце августа, она какого-то убогого зеленовато-желтого цвета. Лишь у самой воды, полосой вдоль реки широкой полосой тянется в гору дремлющий лес, с преобладанием ивы, осины, тополя. По долинам ручьев и распадкам, да кое-где по южным склонам хребта таинственный лес поднимается высоко-высоко, почти до скальных вершин, глубоко заходя в зону альпийских лугов.

– Это во-о-он туда? На седловину нам и лезть придется? – спрашивает Юрий.

– Не знаю. Может, по берегу пройдем? – Гутов вынырнул из своих дум и тоже смотрит на далекую седловину. – Надо бы у местных поспрошать. И вообще – будем идти там, где есть выходы скальных пород. Потому что пещеры – их всегда в скалах находят. А наша задача, о чем вы не хуже меня знаете, поиск новых пещер.

– Ага, и самых глубоких пещер! Провалов! Чтоб, непременно, мировой рекорд! Чтобы глубиной не меньше километра была.

– Размечтался. Сперва найти надо.

Возможность обнаружить самую глубокую пещеру теоретически была, конечно. Ведь по данным геологов нагорье Сангилен почти сплошь сложено из третичного известняка – одной из самых карстующихся пород. И мощность пластов на нагорье огромная. А что нужно для образования пещеры? Три условия: карстующиеся породы (в данном случае известняк), вода и время. Невообразимо долгое время – десятки, сотни тысяч лет. Именно столько тратит вода, по каплям размывая породы и вымывая в толще гор пустоты, образуя тем самым пещеры, попутно создавая неописуемо прекрасные вторичные образования в виде сталактитов, сталагмитов, натеков и прочих «пещерных прелестей».

Так вот, чтобы найти эту «самую глубокую пещеру» и отправилась наша маленькая поисковая экспедиция в Туву, с задачей пересечь с юго-запада на северо-восток нагорье Сангилен, осматривая на маршруте все гроты, провалы, поноры…

На обычной географической карте Тувы, что можно приобрести в любом киоске, легонько карандашом проложен предстоящий нам маршрут. Подъем по реке Эрзин до истока в самом сердце огромного нагорья Сангилен (по другой карте почему-то Сенгилен). И оттуда же уже на северо-восток тянется тоненькая ниточка реки Балыктык-хем, которая впадает в Кызыл-хем, а затем и в Каа-хем (малый Енисей). И по Балыктык-хему нам предстоит спуститься до села Кунгуртук.

Борис Гутов с помощью деревянной линейки и несложных математических вычислений (сантиметры пути умножил на масштаб карты) вычислил, что нам по бездорожью, горам и тайге предстоит преодолеть 250-300 километров. Что это за километры, и какие сюрпризы они готовят нам, мы еще не знаем. Но мы молоды, полны нерастраченных сил, уверены в себе, надеемся на друга, который в горах никогда не подведет, и у нас в запасе целый месяц, поскольку сейчас только 13 августа, а контрольный срок нашего возвращения – 13 сентября.

– Друзья, зачем мы тащим эту канистру? – я ткнул в притороченную сверху к рюкзаку пустую полиэтиленовую канистру. – Места много занимает, а толку от нее?

– Чтобы в горах иметь запас воды, – механически, не задумываясь, пробасил Гутов.

– Борька, посмотри на карту. Весь наш путь вдоль реки: вначале по Эрзину, потом по Балыктык-хему.

– Еще и нагорье пересечь надо.

– Ручеек, в крайнем случае, найдется.

– Оно, конечно так, но мы ж планировали на хребет Обручева, а там воды выше зоны леса нет.

Действительно, вначале у нас был план пройти по вершинам хребта Обручева с юго-востока на северо-запад (конечно же, с целью поиска глубочайших пещер). Ведь мы же не туристы-альпинисты, не геологи. Нет! Мы – спелеологи. И главное для нас – пещеры! Но, вот уж невезение, – в связи с наводнением и землетрясением въезд в приграничный поселок Уш-Бельдир (куда можно добраться только самолетом, и откуда начинался наш планируемый маршрут) был закрыт для всех. И геолог Тувинской комплексной экспедиции Никитчин Павел Арсеньевич настоятельно рекомендовал нам обследовать на наличие пещер Нагорье Сангилен. Вот почему мы и сидим сейчас на берегу ручья, который в десятке метров от нас впадает в Эрзин.

– Но, здесь же воды вдоволь. А тащить на себе ненужную вещь… Итак рюкзаки по сорок килограммов.

– Да она же ничего не весит, – вступил в разговор Геннадий, – так, несколько грамм.

– Ну и привяжи к своему рюкзаку, раз несколько...

– У меня веревки, котелок… Из-за него вечно в саже…

Я отвязал канистру и кинул ее в ручей. Она быстро поплыла вниз по течению, легко подпрыгивая на мелкой серебристой ряби.

– Ты что? – Коренев рванулся вниз, догнал канистру, выловил ее и принес назад. – Она же числится в имуществе спелеоклуба и выдана нам на экспедицию.

– Знаешь, что? Допустим, началась страшная буря и канистру унесло смерчем… – как футбольный мяч, пнул я злополучную канистру ботинком, с прибитыми на подошву и рант железными триконями (для удобства и безопасности лазания по скалам). Вновь запрыгала она по блескучим волнам ручья.

– Я больше за ней не побегу, – сообщил Коренев. – пускай плывет, если тебе так хочется. Ты же отвечаешь за казенное имущество.

Белый бок канистры покачиваясь, скрылся за кустом облепихи. Вместе с ней отошло назад, как бы, отрезало наше прошлое: учебу наших молодых участников экспедиции (Савин и Коренев – студенты), мою работу (источник существования), прошлое Гутова (недавно он вернулся из мест «не столь отдаленных» после шестимесячной отсидки). И впереди у нас только наш маршрут. Очень трудный, напряженный маршрут.

Впереди нагорье Сангилен!